— Сходи и проверь.
— Да, стратег. — мальчишка вздыхает и, держа руку на коротком мече, плетется туда, где содержится мой неопробованный гарем.
Все же есть во власти нечто такое неуловимо притягательное. Некий шарм животного превосходства.
— Нет у них там ничего опасного.
— Отлично. Как они?
— Сидят. Некоторые даже на меня не смотрели.
— Ясно.
Ну пора идти. Моя паранойя рисует мне сцену, как одна из тех красавиц, с дикой яростью в очах и припасенным лезвием меж пальцев, распарывает мне горло. Красочным тарантиновским фонтанчиком брызжет кровища… Стоп. Хватит. Со мной Касс и двое шаддинцев. Еще кого-то взять? А может мля заодно тяжёлую кавалерию туда завести? Мне как раз федератов подогнали. С такой паранойей, если женюсь, то консумацию стану производить в полном доспехе, а на невесту будет наведен заряженный скорпион?
Успокойся. Это просто пара десятков несчастных девушек, которые тебя ненавидят и мечтают придушить.
Я подошел к гаремному шатру. У него дежурили четверо солдат при полном параде. При виде меня на их лицах возникала смесь удовлетворения, смеха и чуточку зависти. Мол наконец главный пришел воспользоваться нашими подарками. Они даже вежливо раздвинули полог шатра передо мной. Атмосфера внутри царила довольно гнетущая и всплескам моего либидо не способствовала. Может быть, найдутся даже в нашем мире любители садо-мазо, которых вид страдающих печальных девушек особенно возбуждает. Однако я к числу таких данжен мастеров не относился.
Мебелью в шатре служили солдатские спальники, на которых расположились пленницы. Все обряженные в одинаковые хитоны с коротким рукавом. Интересно, они добровольно переоделись или кто-то не поленился с них варварские вещи сдирать?
Некоторые смотрели на нас, но ни гнева, ни любопытства, ни страха я не заметил в их глазах. Лишь тоску, усталость и безразличие. Ладно. Все проходит довольно спокойно. Значит будем брать по одной и разговаривать. Глядишь что-нибудь интересное узнаю. Но в мои планы вмешался Севин Дацинис. Контубернал зашел следом за нами и сделал одну из самых тупых вещей, которые только можно было вообразить. Мальчишка вытянулся по струнке, торжественно махнул плащом и очень грозным тоном объявил мое присутствие со всеми возможными титулами. Класс. Звучало это примерно как: "Уважаемые узницы концлагеря, внимание, вас посетил фюрер Третьего Рейха Адольф Гитлер! Аплодисменты!"
Атмосфера в шатре тут же изменилась. На меня смотрели практически все. Теперь я мог видеть и страх, и гнев, и слезы.
— Я не верю. — то ли вздох, то ли усмешка были первыми словами за долгие мгновения после раскрытия тайны моей личности. Я повернулся на звук, встретившись глазами с одной из пленниц. Лет двадцать, наверное. Коса темно-рыжих волос спадала до груди.
— Не веришь? — уточнил я.
Несколько секунд она смотрела на меня бледно-зелеными глазами, а затем объяснила.
— Разве ты не должен быть богом войны? Огромным, железным, извергающим огонь. Как же возможно… Нас всех погубил простой человек. Усталый и больной.
И что мне ей ответить? Наверное, месяца два назад я растерялся бы. Но все последние дни только и делаю, что общаюсь с довольно языкастыми типчиками.
— Вас погубил не я, а то что направило сюда против легиона. Что до моего обычного человеческого облика? У вас же, наверное, были жрецы или шаманы. Не боги, но люди говорящие с ними. Так и я жрец войны. Связующее звено для сотен и тысяч солдат. Это моя главная функция. Для нее не обязательно извергать огонь и быть три метра в холке.
Мой спокойный голос немного разрядил атмосферу. Враг для них внезапно предстал в облике человека, а не монстра. Может ли это утешить тех, кто потерял все? Едва ли. Однако, может быть, они увидят нового врага в той силе, что направила их к ужасной судьбе.
— Я хочу поговорить с вами. Понять, что случилось там на Севере. Причину похода сюда. Что за проклятие постигло ваш народ?
Тишина. Гнетущая и скорбная. На меня больше практически никто не смотрит. Злость в глазах сменяет пустота. Надо что-то ещё сказать, а слова как-то в голову не лезут.
— Я буду говорить наедине. — вдруг произнесла та девушка, что не верила в мою принадлежность к стратегам.
Интересно. На меня опять будут покушаться?
— Пойдем. — сказал я и мы вышли из шатра пленниц.
Легионеры на страже смерили девчонку взглядом, чуть ли не посмеиваясь. Мол: первая пошла.
Шаддинцев оставил снаружи моего походного дома. Внутри оказались только я, Касс и эта девчонка из Гератов. Она посмотрела на гладиатрикс.
— Это что? Женщина?
Хотелось пошутить, что нельзя определять чужой гендер и Касс, может быть, вообще серпоносная боевая колесница, но вовремя понял, что тут подобную фигню еще не изобрели.
— Это не имеет значения. — ответил я как можно серьёзнее. — Она почти часть меня. Мое оружие. Это особая связь. Она останется с нами.
— Вот как… Не важно. Я буду говорить. Не хотелось только, чтобы слышали сестры. За словам возвращаются воспоминания. — она говорила спокойно, хотя и с каким-то надрывом, но затем вдруг перестала смотреть на меня, отошла на несколько шагов и села, обхватив колени. Девушка тяжело дышала, время от времени открывая рот, но тут же снова сжимая губы.
За словами возвращаются воспоминания. Что же ты пытаешься мне сказать? Что снова переживаешь сейчас?
— Мир умер. — вдруг быстро произнесла она и дернулась, будто напуганная своей же речью.
Я подошел к ней, опустился на одно колено и произнес:
— Но мы живы. Солнце светит. Реки текут. Голоса звучат.
— Все пустое… — ответила девушка. — Ненастоящее, мертвое, холодное, нет души, не слышно, не видно.
— Постой. Нет души? Не слышно? Раньше было слышно?
Они кивнула.
— Расскажи мне все. — как можно более мягко произнес я. — То каким был мир раньше.
— Душа… Дыхание… — медленно произнесла девушка. Наверное, это были некие сакральные термины, но мой переводчик их сводил к понятным значениям. — Когда забиваем тюленя, когда умирает человек, когда вызревает плод. Краем глаза можно увидеть и на самой грани слуха ощутить. Дыхание. Даже некоторые вещи обладают им. Дыхание возвращается к земле, к воде, к небу и оттуда снова приходит человеком, зверем или вещью.
Учение о переселении душ. Реинкарнация.
— Так было… но что-то изменилось? — спросил я.
— Мир умер. — повторила девушка. — Мы услышали его крик…
Она подняла лицо, взглянув на меня глазами полными слез, страха и безумия.
— Крик, прозвучал крик и все другие голоса замолчали. Нет дыхания, нет духа. Только мясо, кости, камни, вода. Все пустое. Теперь мы умираем и больше не возвращаемся. Нет жизни. Нет жизни…
— И вы ушли?
— Искать. Место, где снова услышим и увидим, где будет жизнь.
Я поднялся, стараясь переварить услышанное. Голоса, души, перерождение… Не похоже это на обычный массовый психоз. Я, конечно, не эксперт, но магия тут вполне реальна. И какие выводы можно сделать на основе рассказа девчонки? Случилась некая магическая катастрофа, повлиявшая на образ жизни Гератов. Дикари такого не вынесли и пошли самоубиваться о двадцать первый легион. Но что стало причиной "смерти мира"?
— Как это случилось?
Девушка покачала головой. Она вошла в состояние близкое к трансу. Медленно раскачивалась, бормоча мрачные и безнадежные прогнозы о всеобщей неизбежной смерти.
— Мир не умер. — как можно более уверенно заявил я. — И души никуда не делись, даже если их не видно и не слышно. Посмотри же на меня. Рядом с тобой настоящий проводник божественной воли. Можешь довериться мне в таких вопросах.
Очень сложно было произносить все это с серьёзной миной на лице, но я старалась. Она посмотрела на меня взглядом, полным недоверия и обиды.
— Не веришь?
— Я слышала, как мир умер. — ответила она. — Это невозможно передать…
Тогда я отправил ей запрос на присоединение к армии. Она дернулась, словно её коснулся раскалённый металл. Завертела головой, ища того, кто мог произнести фразы, только что звучавшие в ее сознание.
— Голоса утихли? — уточнил я. — Как слышишь не все. Прими предложение и ощутишь ещё кое-что.
Как только она подтвердила запрос, то тут же почувствовала мою волю. Я отдавал простейшие приказы типа: встань, успокойся, подойди к столу. Несколько фраз сказал через Командный голос, а затем подытожил. Сила Стратега, созданная для войны внезапно нашла применение в качестве средства психотерапии.
— Вот видишь. Может, что-то в мире и умерло, но боги Империи живы. И ты жива.
Никогда бы не подумал, что однажды стану проповедником языческих богов. Жизнь — странная штука.
Отчаянье и мрак на её лице сменились удивлением.
— Я должна им рассказать. — вдруг решительно заявила она.
— Да пожалуйста. — махнул я рукой. — Действуй на свое усмотрение.
Когда она ушла, мне захотелось прилечь, но пока было рано. Сниму доспехи и лень их будет надевать. Значит надо разобраться с другими делами. И снова варвары, но в этот раз уже не такие дикие.
Лагерь федератов разительно отличался от стоянки легиона. И все же в нем уже присутствовали следы некоего замысла ну или подражания чужому замыслу. Схожая с имперской система укреплений. Круглая форма, но палатки пытались ставить группами на манер легионных.
Я добавил федератов к армии и получилось, что их:
Знатные бьорны-всадники 124
Знатные одоны-всадники 98
Конные копейщики Бьоров 78
Конные копейщики Ваданов 76
Легкая конница Бьоров 104
Легкая конница Однонов 156
Конные налетчики Венелов 60
Застрельщики Венелов 138
Ну вот и у меня уже есть отличная от нуля кавалерия. Более двух сотен одоспешенных тяжёлых всадников. Полторы сотни менее бронированной конницы. Три сотни лёгких всадников. И довеском 138 пехотинцев.
Заправляли этим всем двое: один из военных вождей Одонов Зартигар и Аргаил — младший сын Геора, который был верховным вождём Бьоров. Держались они друг к другу дружелюбно. Аргаил постоянно подчёркивал, что Зартигар ему как отец, а тот всячески хвалил "сынка". Однако реальным лидером был именно молодой блондин со змеиными замашками. Не зря я сравнивал его со Стилионом. Одного поганого поля ядовитые ягодки. Безжалостные, целеустремлённые, не лишённые красноречия и обаяния. Прям бери за шкирку да сувай в какой-нибудь женский роман с названием типа "Бунтарка для Крутого". Впрочем, если вспомнить сцену из моего видения, то младший сын Геора особым пиететом к барышням не отличался.