— А больше вам не дают?
— Ни горсточки! Больше того, нас давят и пытаются ослабить.
Ну все верно. Разделяй и властвуй. Имперцам не нужна под боком ещё одна Империя.
— Нам удавалось время от времени подкупами, посулами и другими увертками заграбастать что-нибудь. А потом пришел Карр. Огромные деньги нам приходилось тратить, чтобы держать этого пса на цепи. Он мечтал о большой войне здесь. Хотел войти в Бьорторн с легионами. Растоптать нас, ограбить и окрепнуть нашей кровью. Слава богам, у Карра нашлось полно врагов в Империи. Те, кто опасался его усиления охотно брали наше золото и не давали разбойнику нарастить слишком много мяса поверх костей.
— Саботировали ему снабжение, например?
— Ну да. Через подкуп Сената и ослабляя его армию мы сдерживали войну. Это была волчья пора, скажу тебе. Карр постоянно пробовал нас на зубок. Он обратился к черным колдунам Гробницы и даже Аргаила переманил. Сейчас мальчишка ноет, что папа-тиран зря его чуть не кончил, но я читал письма, слушал верных друзей и все говорило об одном… Карр обещал ему сенатский статус, а этот дурак всегда мечтал быть имперцем. Он чуть брата своего под мечи не подвел. Но Карр ушел и ушел надолго. Это мой шанс. Это твой шанс.
— На что?
— Взять Сенат за жопу так, что мы сможем диктовать ему любые условия.
— Для этого тебе нужна орда Белквергоста?
— Схватываешь на лету. — одобрил Геор и хлопнул меня по плечу. — Когда стенатские бонзы испугаются, что немытые ублюдки с Дальнего Севера сожгут их золотоносные виллы и отдерут любимых рабынь, то они подпишут мне любые границы. Все легионы дерутся за Шадд. Тамошний царь царей дает имперцам просраться, да и не успеют они вернутся. И остаёмся только мы — старые добрые союзники.
— И вы кончили этого божка дикарей, чтобы устроить вторжение?
— Ага… — сквозь кашель ответил Геор, а затем, хлебнув пива, продолжил. — Это Аргаил придумал. Хоть какая-то от стервеца польза. Он, когда бегал от меня, вышел на ковен ведьм, что защищали эту лесную страховидлу. Вошел к ним в доверие, а потом через Сидониуса обратился ко мне: мол прости родитель блудного дурака и лучше послушай что я тут нашел.
— Вошел в доверие?
— Уж чем-чем а смазливой мордашкой боги его не обделили. Какая-то из чаровательниц клюнула и пустила его в деревню.
— С какого момента Сидониус начал вам помогать?
— Сколько его помню. Сначала он просто обучал наших правильно ритуалы делать и бороться с монстрами, а когда Карр продался Гробнице, то ему и в политику лезть пришлось. Но Сидониус никогда от меня и медяка не взял. Странный он. Великий человек, но слишком уж близок к богам. Говорят он ни девочек, ни мальчиков, ни овечек… Вообще никого.
— Общую ситуацию я понял, а что вам от меня нужно?
— Лимес должен пасть. — отрезал Геор. — Только тогда сенатские поверят в реальность угрозы.
— Предлагаешь мне проиграть сражение?
— Не… — обнадежил вождь. — Все может произойти в твое отсутствие. Понимаю, что проиграть для вождя… Сама мысль коробит. Но мы сделаем так, что ты не потеряешь славы. Допустим, тебя похитят колдуны или ты получишь тяжёлую рану. Всякое бывает. Но знаешь что я тебе скажу… Вот прямо от сердца…
— Я слушаю.
— Про тебя много говорят на Севере. Говорят, что умеешь побеждать даже превосходящую силу, что ты умен, решителен и удачлив словно колдун. Оставайся. Мы разыграем тебе гибель от заговорщиков. Такая весть придет в Сенат. Я предложу тебе то, что Империя не даст. Они, конечно, разодели тебя в железо и бронзу, поставили во главе армии, но… — голос Геора обратился в глухой, тяжёлый шёпот. — Это все не твое. Оно стенатское, имперское. Ты не господин, но конюший чужого табуна. А я отдам тебе город, какой захватим, и огромные земли. Люди присягнут на крови ТЕБЕ. — Геор указал прямо на меня толстым пальцем с рубиновым перстнем. — Я стану царем, а ты князем. Можешь основать династию. Будешь сам за все законы и только мне ответен.
— Интересно… А что другие племена федератов? Ваданы? Одоны?
— Они готовы принять мою власть. По большей части. Мне удалось собрать их вождей. Кого лаской, кого силой, а других обещаниями единого Севера. Так-то. Пока я жив, пока силен мой авторитет мы можем объединиться. Надо спешить. Я уже не мальчик, да и жизнь хорошо перетряхнула мои кости. Таких шансов на моем веку уже не будет.
— Понял. А ты уверен, что после падения Лимеса сможешь остановить Белквергоста и Кринтаров?
Геор усмехнулся, давая понять, что все схвачено.
— По описям дворов только Бьоры могут выставить до тридцати пяти тысяч. — смело заявил он. — С остальными мы наберем все семьдесят. За нас Одоны, Ваданы, мой брат князь в Геларде. Самые населенные и богатые земли Севера против лесных дикарей? Мы их порвем. Кринтаров же ты уже приголубил.
— Как все удачно складывается…
— Да, Дейсовы громы! Сейчас мы могли бы сами легко снести Лимес, но я не желаю войны с Империей. Это худший расклад. Даже если мы одержим победу, она может быть недолгой. Шадд или падет, или получит свое и успокоится. Когда легионы высвободятся оттуда, когда вернётся Карр, то я не хочу, чтобы у них был повод для мести. Это как вечно тлеющий уголек. Пока лес сырой уголек лишь красивая звездочка в темноте. Но лес в конце концов высохнет… Я собираюсь оставить своим потомкам царство с крепкой основой, а не шаткую рухлядь.
— Теперь я понимаю… — глоток пива слегка разогнал тяжелые мысли.
— Вот что, стратег… Ты не подумай, мол я просто хочу купить тебя. Купить это обязательно. Ты получишь многое от меня. Но сам посуди… Дикари будут разбиты, империя своих земель не потеряет, а на Севере возникнет большое государство. Мы будем чтить Сиду, а ты ее жрец, борешься за цивилизацию. Сидониус так говорил. Среди нас есть стратеги, а значит мы тоже достойные люди. Пусть Сенат и считает нас пока варварами. Это уже вопрос денег, а не цивилизации. Так что скажешь?
— Идея с городом мне нравится… Но дай мне денек-другой подумать.
— Денёк это можно. — усмехнулся Геор. — Для дорогого гостя и двух не жалко. А теперь когда ты знаешь всю подноготную, то можем идти пить и веселиться?
— Конечно.
Мы пошли с балкона. В зале нас встретил боязливый взгляд Аргаила. Чего он опасался? Что я сбросил его отца с балкона или пожаловался на Кровавую Луну?
И я пил с ними за одним столом, слушая похвальбы и давние истории. Хозяева часто окликали меня, замечая рассеянность моего взгляда.
— Михаир! — требовала моего внимания Орина. — А с какого возраста вас учили драться на мечах?
— Ни с какого. — безразлично ответил я. — Я владею одним приёмом — махнуть в сторону врага.
Этот факт дочку Геора глубоко поразил. Она долго мне пыталась что-то доказать под смех родителя, наконец расстроилась и ушла из-за стола, обиженная таким отношением.
— Она мечтает стать великой воительницей. — произнес Геор. — Грезит о славе. Мечтает водить армии и стращать мужиков.
Я не ответил. Мечтает водить армии, а о чем будут мечтать солдаты этих армий? В полупьяной голове вспомнилась старая песня:
Sweet dreams are made of this
Who am I to disagree
I travel the world and the seven seas
Everybody's looking for something
Some of them want to use you
Some of them want to get used by you
Some of them want to abuse you
Some of them want to be abused
Алкоголь пил по чуть-чуть, но устал после дороги, так что в голову мне давало. Вскоре я отпросился спать. Мне выделили комнату царской роскоши. Уснул я без особых проблем, что даже удивительно, если учесть мое положение.
Круг, разделенный на четыре части. Звук гонга, стрелка рулетки попадает в сектор "Чужие сны".
Аргаил, выглядевший на несколько лет моложе, лежал на залитой солнцем лесной поляне. Светлые волосы слиплись от крови, лоб покрывала испарина. Он был ранен, слаб, изможден настолько, что едва мог пошевелиться. Рядом валялся короткий имперский меч в ножнах, но едва ли у юноши хватит сил применить оружие. Аргаил тяжело дышал, смотря на окружающий мир сквозь ресницы. Медленно к нему подбиралась некая фигура. Юноша сделал усилие, попытавшись добраться до меча, но рука не слушалась. Фигура вышла на солнечный свет. То был не зверь, а молодая девушка-подросток. Невысокая, рыжая, с осторожными ясными глазами лани. Она присмотрелась к раненому чужаку и вскинула короткий охотничий лук. В свете солнца белел костяной наконечник стрелы.
"Давай!" — хотелось закричать мне, уберечь несчастную от ошибки. — "Стреляй же!"
Но эти видения были лишь отпечатками прошлого, которое уже невозможно изменить.
Собрав в кулак остатки сил, Аргаил шире открыл глаза и виновато улыбнулся. Несколько секунд девушка колебалась, но затем опустила оружие, наклоняясь к раненому. Видение закончилось.
— А знаешь, что было дальше? — прозвучал в темноте голос Лав. — Хочешь увидеть? Присмотрись…
Мое сознание плыло сквозь мрак. Его затягивало к черной воронке, где разлагалось огромное сердце мёртвого бога. Несколько ярких искр плясали над гнилым мясом. Присмотревшись к ним, я погрузился в круговорот новых видений.
Снова молодой Аргаил, но уже здоровый шел по лесной чаще с этой девчонкой, что-то увлеченно ей рассказывая. Ну ни дать, ни взять сцена из какого-то подросткового фэнтези. Хроники Нарнии прям. Солнце красиво играло в кронах деревьев. Мир дышал жизнью, а девушка внимательно рассматривала белокурого чужака, случайно попавшегося на её пути. Никогда не был знатоком человеческих сердец, но со стороны было заметно, как смятение охватывает девочку. Незнакомое ранее чувство тянулось к невинному сердцу.
Вспышка гаснет и мой взор тянется к новой.
Опять эта парочка, но теперь они уже рука об руку заходят под резной аркой в скрытое поселение, где жили хранители древнего бога.
Снова Аргаил говорит с виноватой улыбкой, но теперь уже обращаясь к мужчинам и женщинам поселения. Те спорят, указывая на чужака, а рыжая девушка, стоит молча, обнимая любимого и готовая разделить его участь. Наконец некая особа, похоже верховная ведьма, выносит с улыбкой вердикт. Лицо Аргаила озаряет радость. Он принимается обнимать "возлюбленную".