Максим не разбудил меня утром. Видимо, он встал украдкой, прошел в свою туалетную, а затем ушел из дома к назначенному часу.
Я встала, приняла ванну, оделась и спустилась к завтраку в обычное время, в девять часов. Меня ожидала целая куча писем в это утро. Читать их все подряд я не стала, так как там было одно и то же: благодарность за прекрасный бал.
Фритс спросил меня, следует ли поддерживать завтрак Максима теплым, и я ответила, что не знаю, когда он вернется домой.
После завтрака поднялась в будуар и села за письменный стол. Комнату явно не убирали и даже не проветривали. Я позвонила горничной и, сделав ей замечание, попросила вынести засохшие цветы.
— Извините, мадам.
— Чтобы это больше не повторялось.
— Да, мадам.
Никогда не думала, что так легко быть требовательной и строгой.
На моем столе лежало меню. Я прочла его и увидела, что были предложены те же холодные закуски, которые подавали к ужину на балу. Я перечеркнула меню и позвонила Роберту:
— Скажите миссис Дэнверс, чтобы она заказала горячий завтрак. Если и осталось много закусок от ужина, то мы не желаем их больше видеть за нашим обеденным столом.
— Да, мадам.
Я вышла из комнаты вслед за ним и спустилась в маленькую оранжерею, срезала свежие розы и вернулась в будуар. Там было уже убрано, и в вазы налита свежая вода. Я занялась расстановкой цветов, когда услышала стук в дверь.
— Войдите.
Это была миссис Дэнверс. Она держала меню в руках. Выглядела бледной и усталой, под глазами были большие круги.
— С добрым утром, миссис Дэнверс.
— Не понимаю, — ответила она, — почему вы отсылаете меню через Роберта и через него же передаете указания. Почему вы так поступаете?
Я держала в руке розу и смотрела через нее.
— Все эти закуски подавались уже вчера, я видела их на серванте. Сегодня я предпочитаю горячий завтрак. Если на кухне не хотят есть эти закуски, выкиньте их. В этом доме хозяйничают так расточительно, что небольшой дополнительный расход будет незаметен.
Она молча уставилась на меня.
Я поставила стебель в вазу вместе с другими и снова заговорила:
— Не говорите мне, что вам нечего подать к завтраку. У вас ведь составлены меню на все случаи.
— Я не привыкла, чтобы мне передавали приказания через Роберта. Когда миссис де Винтер хотела что-нибудь изменить в меню, она сама звонила мне по домашнему телефону и лично передавала свои пожелания.
— Боюсь, что меня очень мало интересует, что делала и чего не делала покойная миссис де Винтер. Теперь миссис де Винтер — это я. И если я предпочту передавать свои распоряжения через Роберта — я так и буду делать.
В комнату вошел Роберт и сказал:
— Репортер из газеты «Хроника» просит вас к телефону.
— Скажите ему, что меня нет дома.
— Да, мадам.
— Итак, миссис Дэнверс, вы хотите сказать мне еще что-нибудь?
Если нет, то вам лучше уйти и сделать распоряжения на кухне по поводу ленча. А у меня сегодня мало времени.
— Но почему репортер хочет говорить с вами? — спросила миссис Дэнверс.
— Не имею никакого понятия, миссис Дэнверс.
— Правда ли то, что рассказал вчера Фритс, вернувшись из Керритса, что найдена лодка миссис де Винтер?
— Ничего по этому поводу не знаю.
— Капитан Сирль был здесь вчера, об этом мне сказал Роберт. А Фритс рассказал, что водолаз, спускавшийся в море для обследования судна, нашел лодку миссис де Винтер.
— Возможно, что это и так. Но вам лучше дождаться времени, когда вернется мистер де Винтер и спросить у него.
— Почему мистер де Винтер ушел сегодня так рано?
— Это касается лишь его.
— Фритс говорит, что в кабине лодки найдено тело. Откуда же там могло быть тело? Миссис де Винтер всегда плавала одна.
— Право, бесполезно расспрашивать меня, миссис Дэнверс. Я знаю не больше вашего.
— В самом деле? — она смотрела на меня, а я равнодушно отвернулась в сторону.
— Пойду распоряжусь по поводу ленча, — и она направилась к выходу. Я промолчала. Что бы она ни делала и ни говорила, мне это теперь безразлично. Она не могла больше запугать меня. Она потеряла свою власть надо мной вместе с Ребеккой.
Где теперь Максим, думала я, зачем снова звонил репортер?
Стояла такая же удушливо-жаркая погода, как вчера, и я снова чувствовала боль в желудке.
В половине двенадцатого в комнату вошел Фритс.
— Мистер де Винтер у телефона, мадам.
— Это ты? — сказал Максим.
— Да.
— Я привезу к ленчу Фрэнка и полковника Джулиена. Мы приедем к часу дня.
— Хорошо.
— Они подняли лодку, — сказали он. — Я только что вернулся из порта. Сирль был здесь, и полковник Джулиен, Фрэнк и все прочие.
Наверное, кто-нибудь из них стоит рядом и поэтому он говорит со мной таким сдержанным и холодным тоном.
— Ну что же, очень хорошо. Ожидаю вас всех к часу дня.
Я так и не узнала, что там произошло. Повесила трубку и пошла искать Фритса, чтобы сообщить ему, что к ленчу нас будет не двое, а четверо.
Последний час тянулся бесконечно долго. Я пошла наверх и переоделась в более легкое платье. Было без пяти час, когда я услышала шум машины у подъезда, а затем голоса в холле.
Вошли Максим, Фрэнк и полковник Джулиен. Я вспомнила, что на маскараде он появился в костюме Кромвеля. Сейчас он выглядел совсем иным.
— Как вы поживаете? — он говорил со мной спокойным и важным голосом, как доктор.
— Скажите Фритсу, чтобы он подал шерри, — сказал Максим, — а я поднимусь, чтобы умыться.
— Мне это тоже необходимо, — сказал Фрэнк.
Прежде чем я успела позвонить, вошел Фритс с шерри. Полковник Джулиен отказался пить, а я взяла рюмку, чтобы немного взбодрить себя.
— Это ужасно неприятная история, миссис де Винтер, — сказал полковник. — Очень сочувствую вам и вашему мужу.
— Благодарю вас.
Я пригубила шерри, но поспешно поставила рюмку назад, так как рука предательски дрожала.
— И что делает это дело особенно неприятным, — это то, что ваш муж опознал то, первое тело в Эджкомбе, почти год тому назад.
— Не совсем вас понимаю, — сказала я.
— Значит, вы еще не знаете, что мы обнаружили сегодня утром?
— Я знаю, что нашли какое-то тело. Водолаз видел его.
Понизив голос, он сказал:
— Боюсь, что это именно ее тело, вне всяких сомнений. Не буду вдаваться в подробности, но ваш муж и врач опознали миссис де Винтер.
Он неожиданно замолчал. В комнату вошли Максим и Фрэнк.
— Ленч готов, идем завтракать, — пригласил Максим.
Сели за стол. Справа от меня полковник, слева — Фрэнк. Фритс и Роберт начали подавать завтрак, а мы все занялись обсуждением погоды.
— Вчера в Лондоне было около тридцати градусов жары, — сказал полковник. — А в Париже еще жарче.
— Я как-то был там в августе, и температура все время держалась выше тридцати, — сказал Фрэнк.
— Вы, наверное, хорошо знаете Францию, миссис де Винтер? — спросил полковник.
— Нет, не слишком.
— Кто-то говорил мне, что вы прожили там много лет?
— Нет, — ответила я.
— Я встретил ее в Монте-Карло, вы ведь не назовете это Францией, — сказал Максим.
— Нет, это скорее космополитическое место, берег, говорят, очень красив.
— Да, это верно.
Хотя все думали о другом, но продолжали бессодержательную беседу из-за присутствия слуг.
— Думаю, что все были в восторге от вашего вчерашнего бала.
— Благодарю вас.
— Такого рода приемы способствуют более близкому знакомству и дружбе между жителями графства, — сказал полковник.
— Надеюсь.
— И как странно, что люди так любят переодеваться в необычные костюмы.
— Мы все любим иногда изменить свою внешность. И радуемся этому, как дети, — заметил полковник.
Неужели, подумала я, он получил какое-нибудь удовольствие, надев на себя костюм Кромвеля. К тому же он почти не появлялся в зале и провел весь вечер за карточным столом, играя в бридж.
— Миссис Леси, выглядела вчера очень мило, — снова заговорил полковник.
— Если не считать ее платья, надетого шиворот-навыворот, — с усмешкой отозвался Максим.
— Эти восточные одежды, вероятно, очень трудно шить, хотя некоторые утверждают, что они красивее и удобнее чем то, что носят у нас.
— А вы когда-нибудь были на Востоке, сэр? — поинтересовался Фрэнк.
— Я знаю Восток, прожил пять лет в Китае, затем жил в Сингапуре.
После горячего подали суфле, а затем фрукты в большой вазе.
Наконец, Роберт принес сыр и бисквиты, а Фритс — кофе и сигареты: ленч заканчивался.
— Я говорил вашей жене, мистер де Винтер, — начал полковник Джулиен, — самое неприятное в вашем деле то, что вы опознали первое тело.
— Да, конечно, — отозвался Максим.
— А я считаю, что при тех обстоятельствах это было вполне естественно. Максим был тяжело болен в то время, но по вызову властей из Эджкомба все-таки приехал и сделал, что мог, — сказал Фрэнк.
— Чепуха, я был здоров, — возразил Максим. — И нет никакой надобности вдаваться в эти подробности.
— Вам нужно признать, что вы тогда допустили ошибку, — посоветовал полковник, — поскольку сейчас никаких сомнений нет. Я бы очень хотел избавить вас от формальностей и публичного дознания, но, боюсь, что это невозможно.
— Естественно, — сказал Максим.
— Надеюсь, все будет хорошо. Нужно лишь ваше заявление, а затем показания Тэбба, который проверял состояние судна, привезенного миссис де Винтер из Франции, прежде чем дал свое добро на его эксплуатацию.
— Совершенно правильно, — согласился Максим.
— Какое несчастье, что это злополучное судно село на мель именно в вашей бухте. Если бы не это, то ваше неприятное дело никогда бы и никем не поднималось. Единственным утешением служит, пожалуй: то, что теперь мы знаем: несчастная миссис де Винтер утонула мгновенно, а не мучилась, прежде чем погибла, как мы думали раньше. Она не могла ведь сделать попытки выплыть, не так ли?
— Конечно, нет, — сказал Максим.