Джейк отодвинул плетеные стулья и стол и разложил рыбу на газетах на полу веранды.
Пиво?
Да, спасибо.
Она села как йог, взяла рыбу вилкой, потом довольно улыбнулась, разрывая сочную мякоть пальцами и откусывая висящие клочья.
Я люблю кефаль, особенно копченую.
Пряный аромат, земной, будоражащий чувства и воспоминания, наполнил воздух. Джейку мучительно захотелось проводить с нею долгие дни любви под барабанящий по крыше дождь. Он потряс головой, приводя в порядок мысли, и, молча, показал на четвертую рыбину.
Я больше не могу… ну, может, еще кусочек, — поправила она себя, отрывая белый кусок.
Джейк завернул кости и кожицу, пока Сара ходила на кухню. Она вернулась с ножом и лимонами.
Подойдите сюда, на крыльцо.
Она разрезала лимоны и дала ему один. Выжав сок на руки, потерла их, понюхала.
Чудесно!
Ее пальцы мерцали. Джейку хотелось коснуться нежной, омытой лимонным соком кожи.
Долгое молчание пульсировало между ними, затем Сара заговорила:
Почему вы солгали мне о матери Николаса?
Джейк понял, что ребенок снова проболтался.
Значит, все это время она готовила ему ловушку. Нужно было с самого начала понять, что ужин в лунном свете, все волшебство — фальшивка.
Думаю, трех обвинений во лжи достаточно. Я не лгал о матери Николаса.
Он и, правда, не лгал, просто был очень осторожен.
Николас сказал, что мать не любит его.
Джейк сердился не только на Сару, но и на себя.
―Да, не любит.
Он отодвинулся в тень, чтобы иметь возможность наблюдать, оставаясь невидимым.
Но это прозвучало так, словно она умерла, а вы сказали, что эта женщина разрешила забрать его. — Сара сложила руки на коленях. — Что за игры, Джейк Донелли? Почему вы явились в мой дом?
Ладно, признаюсь. Я торговец наркотиками, а мальчик — мое прикрытие. Довольны? Зовите полицию. — Он постарался, чтобы его голос прозвучал раздраженно.
Сара нахмурилась.
Послушайте, я сказал, что мне разрешили. Я не сказал, кто дал мне это разрешение. Черт, если б знал, что подвергнусь допросу с пристрастием, привез бы рекомендации.
Джейк заметил, как она сосредоточенно наморщила лоб, пытаясь вспомнить его слова.
Тонкие брови недоверчиво изогнулись.
Он безразлично пожал плечами, и это оказалось самым убедительным аргументом.
Мне очень жаль опровергать ваши таинственные предчувствия, но мать Николауса жива. Она просто не может в данный момент, после смерти мужа, ухаживать за ребенком.
Я не понимаю.
Сара придвинулась к Дейку. Аромат лимона ударил ему в ноздри.
Вы делаете из мухи слона.
Он вздохнул, прикидывая, сколько еще может сказать.
Днем Джейк решил не говорить, что Николас ее сын. Пока не говорить. Может быть, никогда. Она еще должна доказать, что ей можно доверить мальчика. Если возникнут хоть малейшие сомнения, они с Николаусом исчезнут в мгновение ока. Если хоть что-то из того, что ему говорили о ней, правда, она не заслуживает Николауса.
Справедливость здесь ни при чем. На этот раз все козыри в его руках. Он не благородный кретин, и у него не будет проблем с выбором решения. Однако и ошибиться нельзя. Николасу необходим близкий человек, и Джейк — все, что у него есть. Ему хватит силы воли исчезнуть с Николасом. Джейк будет решать, он будет Богом. И какое ему дело до Сары и ее призраков?
Мы с вами неудачно начали. Все, что я говорил или делал, искажалось вашим страхом, вашими подозрениями. Мне не следовало так врываться.
Да, — тихо согласилась она.
Джейк отвернулся.
Мне иногда не хватает хороших манер.
О да. Думаю, в этом я с вами соглашусь.
Он услышал смех в ее голосе.
Несмотря на сомнения, она шутила. Конечно, у нее свои причины.
И еще упрям. Стоит закусить удила, и меня уже не остановить.
―Хм.
Я не очень хороший парень.
Ветер взметнул ее волосы, и что-то изменилось в ночи.
Вы добры к Николасу.
Подводные течения ее голоса увлекали в свои глубины.
Николас… — Джейк вытянул ноги, поболтал ими.
Да, Николас. — Она встала перед ним, маленькая неукротимая фигурка, пахнущая лимоном и цветами.
Смелость ее вызывала почти восхищение. Если только не считать, что это тоже иллюзия.
Я не люблю говорить о Николасе, — пробормотал Джейк, отбрасывая тонкую ситцевую юбку, прилипшую к его ноге.
Вы дали понять это достаточно ясно, но я хочу.
История, которую он рассказал, расшевелила в ней безумную мысль, мысль, которая объясняла все, кроме невозможного. Но эта мысль утонула, когда Джейк встал сильный, жаркий.
Его положение озадачивает меня. И в нем что-то есть…
Сара металась перед Джейком, тонкая юбка трепетала на легком ветру, облепляя изящные бедра. Он хотел стать кем-то другим, неважно кем, чтобы увести ее к озеру, найти тихое место, где только прикосновение тела к телу имело бы значение, где он мог бы заставить ее смотреть на него этими ошеломленными синими глазами. Он чувствовал, что смог бы найти с нею что-то давно потерянное.
Джейк мысленно обозвал себя дураком. Она просто женщина, и даже не очень хорошая.
Вы должны согласиться с тем, что я расскажу вам лишь столько правды, сколько смогу. Вы верите, что я не желаю вреда Николасу?
Знаю, что не обидите его. Он боготворит вас, — печально сказала она. — Возможно, я могла бы принять вашу версию.
Спасибо и на этом. — Джейк встал и потянулся. — Сейчас именно я отвечаю за него. Отвечаю до того момента, пока не прояснится ситуация с его матерью. Я был другом его отца, поэтому меня попросили помочь. Что я и делаю. Не знаю, что уж вы подумали, считайте, это просто результат моей грубости и вашего богатого воображения. Не знаю, что имел в виду Николас, но я сказал вам правду.
Джейк коснулся пряди, упавшей ей на лицо.
― И простите мою неуклюжесть.
Ее глаза открылись и закрылись, ресницы защекотали его палец. Сейчас ее прекрасные глаза, глаза Николаса, смотрели без враждебности. Джейк не мог позволить себе верить ей, ради Николаса не мог, но беспокойные пальцы двигались точно сами по себе.
Они скользили по тонкой ткани блузки на ее плече, проводили маленькие круги. Плечи Сары казались хрупкими крыльями под его руками.
— Не надо, — прошептала она.
Ему казалось, что он втирает лимонный сок в ее кожу, кости. Он пробежал большими пальцами вниз по позвоночнику, разглаживая напряженную спину. Приглушенный шепот. Его. Едва заметный вздох. Ее. Джейк коснулся ее подмышек, и земля быстрее закружилась вокруг своей оси, когда тонкие руки обвились вокруг его шеи. Его дыхание стало частым, поверхностным. Сара обнаружила, что прижата к старому дереву, что трогает сильные мускулы шеи Джейка, растворяется в нем. Что-то еще оставалось неправильным в его истории, но на нее нахлынуло все, в чем она годами отказывала себе. Вопросы могли подождать. Она чувствовала себя глупой маленькой черепашкой, спешащей к морю, где поджидали голодные чайки. Как черепашка, она стремилась к волнам, бросая вызов смерти в безумном стремлении жить. Джейк пробудил в ней ощущение бешеной, жизненно важной гонки к морю.
В нем била ключом энергия, и она цеплялась за его силу. Когда он потянул ее на качели, ветер подхватил и поднял легкую юбку. Она хотела опустить ее, но он не позволил. Сильные ладони встретились на ее спине, охватили, прижали к нему.
Молодая женщина чувствовала его огрубевшие, мозолистые ладони, болезненно жаждала прикосновений. Она видела, с какой нежной любовью Джейк касался Николаса, и теперь яростная нежность его рук оказалась так необходима ей. Твердые ладони скользнули по нежным бедрам и вдруг замерли.
Качели медленно поплыли вперед, и Сара поднялась в воздух, паря вместе с Джейком. Он хихикнул, уперся пятками в землю, качели замерли, накренились. Сара вцепилась в него. Он закинул ее ноги себе за спину, и она чувствовала, как пульсирует в нем жизнь, как сильно вспыхнувшее желание. Одна большая теплая рука крепко прижала ее к себе, а другая держалась за веревку качелей. Сара чувствовала, как перекатываются мускулы его ног, когда качели раскачивались, и они взлетали все выше и выше, к луне, с сумасшедшей скоростью.
Сара прижималась к Джейку. Ветер раздувал рукава ее блузки, юбку, ласкал кожу. Биение сердца и головокружительное качание неба оживили и изменили воспоминания детства. Джейк оттолкнулся снова, выпрямив ноги и схватившись за веревки обеими руками. Когда откинулся назад, его голова едва не коснулась земли. Сара обрушилась на него, и тут, в невообразимом переплетении рук и ног, он поцеловал ее.
Сара почувствовала его гнев и невольную жалость, но затем голод смел все ее чувства, лишил дыхания. Его голод, ее голод — она не знала, да и какая разница.
Но внезапно вспыхнувшее сожаление увлекло мысли в темный тоннель, из которого она бежала с рыданиями много лет назад.
Нет. Не нужно думать. Окутанная жаром Джейка, его настойчивостью, она хотела все забыть.
Что-то о Николасе… Мысли поглотили, подчинили ее.
Глава четвертая
— Сара!
Грохот в ее голове заглушал голос Джейка. Губы шевелились, но он был далеко, в конце длинного тоннеля, и не имел значения. Безумие обрушилось на нее, как акула, разрывая на куски.
Нет, — прошептала она, вспоминая дни и ночи всепоглощающего отчаяния. Ее сын. Не мертв. Не мертв. Она боролась с нахлынувшими призраками.
Молодая женщина думала, что справилась с этим, что больше не будет вспоминать, — и вот опять. Слишком тяжело было позволить фантазиям овладеть собой и бросить снова в этот тоннель, из которого она уже вытащила себя один раз. Больше ей это не удастся.
Она сошла с ума, если позволила Джейку оставить здесь Николаса.
Сара? — резкий голос вернул ее к действительности.
Я хочу видеть Николаса.
Она прижала холодные ладони к пылающим щекам, пытаясь успокоиться.
Зачем? — Джейк не разжимал объятий.
Неважно!
Сара отбросила его руки, соскочила с качелей и, охваченная непреодолимым влечением, бросилась к крыльцу.