– Ты прекрасна, – хрипло проговорил Всеволод.
Он шагнул ближе и, протянув руку, осторожно, будто к фарфоровой вазе, прикоснулся к её плечу. Проводя дорожку из замысловатых рисунков, опустился до груди, а потом ниже, и Вероника не сдержала стона. Сладкая пытка для двоих, нежная прелюдия к браку и приглашение к близости.
Ника порывисто бросилась в объятия Гордеева, и они вместе, не устояв, рухнули на ковёр. Засмеявшись, посмотрели друг другу в глаза, и улыбки растаяли в захватившем их вихре страсти. Всеволод перевернулся, оказавшись сверху и нависнув над Вероникой. На миг замер и со стоном прильнул к ней. Ника отвечала со всей пылкостью, наслаждаясь вкусом его кожи, теряя разум от аромата, растворяясь в жаркой ласке, всё стремительней и головокружительней устремляясь к сладостному пику.
Гордеев на самом деле перевернул её представление о сексе, и Вероника, ощущая себя в жерле вулкана, растеклась по нему обжигающей лавой.
Глава 18
Утром они отправились в офис. Гордееву хотелось без конца прикасаться к Веронике, обнимать её, вдыхать аромат волос, вспоминая страстную ночь, во время которой он понял, что знаменитая сдержанность его «алмазной леди» – хорошо отрепетированная маска, за которой прячется настоящая тигрица. И он предпочёл бы остаться в постели и продолжить знакомство со своей дикаркой, но…
Перед свадьбой им предстояло одно неприятное дело. Нужно сделать то, к чему он готовился все эти восемь дней, – завершить войну победой или поражением. Чем бы она ни завершилась, Гордеев пойдёт дальше, высоко подняв голову. Потому что теперь он не один. Потому что есть та, которая никогда не оставит, не бросит его. Потому что у него есть настоящая семья и не нужно сохранять видимость давно уже сломанной. Это и есть реорганизация его жизни.
В его кабинете уже поджидала бабушка. Елена Глебовна недовольно покосилась на спокойную Веронику и молча поджала губы. У окна стояла Катерина. Не глядя не вошедших, она спросила тусклым голосом:
– Ещё кто-то будет на этом празднике жизни, или это все клоуны?
– Ещё я, сестрёнка, – весело отозвался Костя.
Всеволод кивнул Жукову, который катил кресло его брата. Константину ещё нельзя было напрягаться, но присутствовать он пожелал так яростно, что Гордеев не смог отказать.
Катерина обернулась, мазнула по младшему брату якобы равнодушным взглядом и уточнила:
– Значит, можно приступать? – Подняла голову и посмотрела на Всеволода. – Ну же, начинай свою показательную порку.
– Не хватает ещё одного важного человека, – с ухмылкой сообщил Гордеев.
– Неужели ты вызвал моего второго отчима для полного унижения? – насторожилась Катерина.
– Хочешь узнать? – приподнял брови Всеволод и кивнул: – Тогда следуй за мной.
Он взял растерянную и взволнованную Веронику за руку и увлёк за собой, зная, что остальные последуют точно к лифтам. Спустившись, все уселись в заказанный комфортабельный фургон. Снабжённый подъёмником для инвалидного кресла, он оказался очень кстати, и вскоре компания направилась навстречу краху семьи. В том виде, в котором она сейчас была.
Катерина молча смотрела в окно, бабушка буравила внуков пронзительным взглядом, а Вероника, обхватив ладонь Гордеева, нервно сжимала её. Всеволод с ободряющей улыбкой смотрел на будущую жену и представлял её в белоснежном платье, которое он подобрал для бракосочетания. Всё было уже готово, но к моменту вступления в новую жизнь Всеволод хотел покончить со старой. Уничтожить «постыдную комнату» прошлого своей семьи.
Когда они подъехали к высокому зданию международной медицинской ассоциации, где несколько раз проходил лечение Константин, Жуков слегка поморщился. Богдан решил, что Гордеев переводит брата из его клиники, но не успел произнести ни слова возражения.
– Сева, что ты задумал? – сурово спросила Елена Глебовна. – Зачем мы здесь?
– Я же говорил, что не хватает ещё одного человека, – хищно улыбнулся Гордеев.
– И? – повернулась Катерина и помрачнела: – Не говорите, что здесь лежит Платон. – И тут же заявила: – Я не пойду!
– Как хочешь, – пожал плечами Всеволод и помог Веронике выбраться из фургона.
Он подождал, пока Жуков спустит Костино кресло, и пошёл вперёд, указывая дорогу. Катерина точно последует за ним, в этом он не сомневался. Как и в том, что бабушка не останется в машине. Кого страх, кого любопытство, но всех потянет в палату живого мертвеца как магнитом.
– Стой, – схватила его за руку сестра, когда Гордеев взялся за ручку двери в комнату, где Платону обеспечивался высококвалифицированный уход.
Всеволод уронил руку и, приподняв брови, с интересом посмотрел на побледневшую женщину. Катерина дёрнула ворот офисной блузки и, будто задыхаясь, прислонилась к стене.
– Я… – прошептала она. – Не могу.
– Что так? – усмехнулся Гордеев. – Ты столько лет ненавидела этого человека. Мечтала о мести, даже едва не убила моего ребёнка…
– Я отменила это, – прошипела Катерина и мельком глянула на мрачную Веронику. – Знаю, что у тебя есть доказательства. Ждала всю неделю полицию, но ты притащил меня сюда. Зачем?!
– Чтобы ты посмотрела на того, чьи деньги так сильно хотела заполучить, – спокойно объяснил Гордеев. – Разве тебе не хочется посмотреть на беспомощность того, кто так поступил с твоей… – Он на миг запнулся и выдавил: – С нашей матерью?
– Нет, – выдохнула Катерина и побелела ещё сильнее. – Не хочу его видеть!
– Он тебя не укусит, – ухмыльнулся Всеволод и открыл дверь.
Все вошли в большую светлую палату. Последней, очень медленно передвигая ногами, присоединилась к ним Катерина. Женщина взглянула на лежащего в переплетении трубок седого мужчину и покачнулась. Жуков мгновенно оказался рядом, поддержал Катерину, но она даже не заметила этого.
Медленно, словно завороженная, она приблизилась к тому, кого ненавидела всю жизнь, чьи письма сжигала не читая, чьи деньги отправляла обратно. Всеволод был готов в любой момент оттащить её, бросившуюся на полутруп и вцепившуюся в его горло, как вдруг услышал всхлип.
Катерина стекла на колени и, судорожно удерживая простыню, зажмурилась. По щекам женщины катились и катились слёзы. Гордеев нахмурился, а Костя улыбнулся и, подкатившись к сестре, погладил её по плечам.
– Я же говорил, – победно посмотрел он на брата.
Всеволод хмыкнул, а Катерина, вытерев слёзы и пожав Косте руку, осторожно поднялась. Не глядя на старшего брата, она глухо произнесла:
– Бери его проклятые деньги. Больше они мне не нужны.
– С чего вдруг? – скривился Гордеев. – Пожалела старика? Простила?
Он ощутил, как Вероника потянула его за руку, и, оглянувшись, с удивлением заметил, как женщина покачала головой. Смотрела так, будто он собирался ударить лежачего. Слова застряли в горле Гордеева. И тут Катерина ответила:
– Да. – И ещё тише добавила: – Простила.
Она вдруг шагнула к Веронике и протянула руку. Гордеев тут же закрыл невесту телом, но Катерина будто не заметила этого.
– И ты прости меня, – попросила она, глядя в солнечное сплетение Всеволода. – Я поступила гадко и жестоко. Все эти дни я чувствовала себя преступницей. Поэтому не могу больше ненавидеть, я сама сделала то, о чём буду жалеть до конца своих дней. И спасибо брату, что открыл мне глаза.
Вероника обошла Гордеева и взяла протянутую Катериной руку. Пожала её и с улыбкой ответила:
– Ты сестра отца моего ребёнка. Я не могу сердиться на тебя… долго. Ведь в итоге всё хорошо.
Катерина судорожно втянула воздух и дёрнулась, будто хотела обнять Веронику. Гордеев застыл, не веря своим глазам, но ничего не произошло. Всеволод покачал головой: да такого не могло случиться! Да, Катерина признала вину, но…
– Браво, – произнёс он и хлопнул в ладоши. – Отличный спектакль. Вселенское прощение и великое добро, все люди сёстры!
Он взял руку Вероники и, поцеловав её, отрицательно покачал головой:
– Ты слишком добра, дорогая. Но я ей не верю. – Повернулся к Катерине. – Она так и будет сражаться за наследство, пока не добьётся своего. Так не будем тянуть с финальной битвой. Решим всё сейчас. За дверью мои адвокаты и люди из нотариальной фирмы, где хранится завещание отца. В палате все заинтересованные и, – он подмигнул насторожившемуся Жукову, – доктор, если вдруг кому-то станет плохо.
Елена Глебовна выступила вперёд и сурово спросила:
– Что ты делаешь, Сева? Я не понимаю! Чего ты добиваешься?
– Я отдаю сестрёнке наследство, – криво ухмыльнулся Гордеев. – Совершенно добровольно!
– Нет, – возмутилась бабушка. – Это твои деньги! У тебя будет ребёнок!
Она ткнула пальцем в Веронику, которая стояла с прямой спиной и настороженно следила за Всеволодом. Конечно, она напряжена, она ведь знала босса и видела, как он с такой вот улыбкой крушил конкурентов. Гордеев притянул невесту к себе и шепнул:
– Это всё спектакль. Не бери близко к сердцу, хорошо?
Женщина заглянула ему в глаза и коротко кивнула, а он ощутил, как она расслабилась, и ему самому стало легче. Поцеловал Веронику и повернулся к сестре.
– Бабушка тебя обыграла, верно? У меня будет ребёнок, и условие выполнено. Ты сдалась! – Он выдержал паузу и предположил: – Но что, если меня обвинят в преступлении?
Всеволод резко шагнул к кровати отца и, пока никто не сообразил ему помешать, сдернул трубку искусственного дыхания. Катерина вскрикнула, бабушка схватилась за грудь, Вероника прижала руки ко рту в немом крике, Костя замер в ужасе, а Жуков бросился к другу.
– Что ты творишь?!
Гордеев, остановив его, заглянул в глаза:
– Воскрешаю живого мертвеца, дружище! – Перевёл взгляд на Елену Глебовну. – Бабушка, не изображай сердечный приступ. Ты прекрасно знала обо всём, иначе как бы я заподозрил, что твои участившиеся после приезда Катерины визиты не так уж невинны? Не упоминая о том, сколько раз ты оговаривалась. Например, что переслала документы отцу, а не его душеприказчику.
Елена Глебовна опустила руку и выпрямилась, и Всеволод тихо рассмеялся. Подмигнул растерянной Веронике и обернулся к кровати, где с кряхтением поднимался Платон Гордеев.