Идея, которая вышла мне боком и очень дорого обошлась.
Не стоило, наверняка, и впрямь не стоило этого делать, но… добрая душа, сострадающее сердце, вот тебе и пожалуйста, вот тебе и результат.
Лучше бы сидела на месте, занималась своими делами и не рыпалась, ей-богу.
Идея найти его мать и поговорить с ней возникла довольно внезапно. Я даже не поняла, что меня на нее натолкнуло. Я сидела с Милой на руках, болтала вслух, чтобы развлечь свою принцессу и лазила с компьютера, стоявшего в гостиной в интернет-магазине, облизываясь на книги по моде и набор карандашей от Faber Castell.
Мысль пришла в голову молниеносно.
— А что, если мы попытаемся помирить твоего неугомонного папочку с его бабушкой? Что думаешь, Мил? — Я обратилась к дочери, которая грызла резиновую игрушку.
А вдруг бы сработало? Что, если бы я смогла убедить ее простить своего сына, а взамен она бы получила внучку? Не ту, первую, что потеряла, конечно, но другую, и тоже свою, родную.
Что, если бы она встала на мою сторону и помогла объяснить Максу в дальнейшем, что не стоит отрекаться от Милы из-за неуверенности в себе и каких-то глупых предрассудков?
Такой союзник мне бы совсем не помешал…
Задумавшись, я провела какое-то время размышляя о том, где и как мне достать хотя бы номер матери Орлова, а затем, как набраться смелости и заявиться к ней с разговором…
Лучше бы у меня ничего не вышло.
Лучше бы мне никогда не доставать ни ее номера, ни ее адреса.
— Ты уберешься из моего дома сейчас же, — прорычал Максим, сбрасывая все мои вещи на пол. Шкаф с одеждой был распахнут, ткани сыпались к моим ногам, потому что я сидела на полу и заливалась слезами. — Я больше не буду терпеть тебя, с меня хватит!
Сказать, что Максим злился, значит, ничего не сказать.
Я понятия не имела, как он так быстро, уже к вечеру того же дня, когда я позвонила его матери, узнав номер через прислугу, с которой работала в особняке, узнал обо всем. А он узнал.
Поначалу показалось, что удача улыбнулась мне. Мать Максима выслушала все, что я осмелилась ей сказать и дала надежду на то, что все не зря.
Только вот сам Максим посчитал, что я перешла все границы.
— Тебе никто не давал права вмешиваться в мою жизнь! — прокричал он, сбрасывая следом за одеждой все мои вещи со стола. Ткани, книги, скетчбуки.
— Пожалуйста… я не хотела!
— Ты никто, ты забыла свое место, потому что я на мгновенье позволил себе расслабиться! — Я вздрогнула, когда на пол полетела моя швейная машинка.
Кошмар прошлого повторялся. Я ревела, сидя на полу и умоляла остановиться, но меня никто не слышал.
— Ты не имела права! — в последний раз прокричал Максим прежде, чем разбить последнюю дорогую мне вещь в этой комнате – подаренный им же телефон, доселе лежавший на все том же рабочем столе. Он полетел аккурат в стенку и разлетелся вдребезги.
— Мне жаль… - прохрипела я, давясь слезами.
— Ты уйдёшь. Сегодня же. И мне плевать, куда. А Мила останется со мной.
— Что?! — Я резко поднялась с ног, бросившись к взбешенному Орлову и схватила его за руки.
Нет, самое страшное еще было не позади, хотя, увидев состояние чистой ярости, в котором Макс вернулся домой, я уже думала, что как раз так оно все и было.
— Что ты такое говоришь?! — прокричала я, повиснув на нем и не пуская из своей спальни. — Я же хотела, как лучше! Мне очень жаль, пожалуйста, прости меня! — продолжила вопить я, уже охрипшим голосом.
— Пусти немедленно! Ты проходимка, которая возомнила о себе невесть чего! На что ты рассчитываешь?! На настоящую свадьбу, на то, что я поведусь на твои поверхностные манипуляции? Не выросла еще, чтобы перехитрить меня! — С этими словами Макс резко высвободился из моей хватки, да так, что я отлетела к противоположной стене.
— Нет, умоляю… я просто хотела помочь!
— Если через десять минут не соберешь свое барахло, я его вышвырну прямиком из окна, — пригрозил напоследок Макс, выходя из моей комнаты.
Он разгромил ее в пух и прах. Разбил сердце. Выжег мне душу своим решением.
Слезы застилали глаза, но даже сквозь них я увидела обломки своей новенькой швейной машинки.
Это была моя судьба.
Быть несчастной. Быть презираемой. Быть брошенной.
Но пусть. Пусть бы жизнь изгалялась надо мной, как угодно. Вот только за дочь я готова была грызть землю зубами. Я готова была стоять на смерть. И даже Максим не смог бы меня остановить.
Собравшись, зло вытерев слезы рукавом кофты, я, что было сил рванула в комнату дочери.
Черта с два я позволю одному глупому решению отнять у меня дочь.
Когда я залетела в спальню Милы, я готова была драться с Орловым. В прямом смысле этого слова.
Только вот, о, чудо, в этом не оказалось необходимости.
На мое удивление, Максим был уже совсем другим. Не таким, как еще пару минут назад, когда крушил мои вещи. Он был растерянным и стоял возле окна, задумчиво глядя куда-то вдаль. В руках он сжимал мобильный, в который то и дело заглядывал, будто бы проверяя там что-то.
— Ты… если ты думаешь, что я отдам тебе Милу, которую ты даже не можешь признать, то ты ошибаешься! Чудовище! Ты просто монстр, который крушит все вокруг себя, даже не разобравшись в мотивах окружающих людей! Тебе придется убить меня, слышишь?! Я не отдам тебе дочь! — Я подошла к кроватке и аккуратно, но быстро взяла на руки свою девочку.
— Я…
— Что? Опять бешенное изменение в настроении?! Я будто с двумя разными людьми общаюсь! Ты больной! Тебе лечиться нужно! Выдели себе какой-нибудь из бесконечных миллионов и потрать его на стоящих специалистов! С тобой просто невозможно жить, не знаешь, чего ожидать от тебя в следующую секунду!
— Мама звонила… — стало мне тихим, растерянным ответом.
— Что?
— Мама… — Орлов повернулся ко мне и как-то странно взглянул. — Она звонила мне. Только что… сказала, что хочет прийти к нам на ужин на выходных…
Его это ошарашило. Это было видно за километр. Максим выглядел так растеряно, как выглядит ребенок на первых уроках в школе. Он не ожидал? Не ожидал от меня, что я могу чего-то стоить, могу ему в чем-то помочь? Или не ожидал, что родная мать пойдет ему навстречу, простит его, в конце концов?
— Что ты ей сказала? — Орлов сделал ко мне несколько шагов, я отступила назад ровно на столько же.
— Не подходи ко мне, — прошипела я, памятуя о его недавнем поведении и ужасных словах.
— Просто ответь…
— Ничего из того, что стоило бы на самом деле! – бросила я, отходя к двери.
— Я… нет, не нужно, — Макс поднял руку, будто бы прося меня остановиться, но это вызвало обратный эффект. Я выскочила из комнаты Милы и бросилась в свою, а после, тут же заперла ее на замок.
«Выходи. Ты там уже три часа.»
«Убирайся к черту.»
«Аня, это не серьезно. Просто выйди и мы все обсудим.»
«С психиатром обсуждай свое поведение.»
«Миле нужно поесть. По-твоему, ты правильно поступаешь? Вредишь ей, чтобы доказать мне что-то?»
«От тебя не знаешь, чего ждать, ты чудовище!»
«Я обещаю, что не буду ее забирать. Те слова были сказаны с горяча. Я был неправ в своих скоропалительных выводах.»
«Да пошел ты!»
«Прости меня.»
Мы вели переписку уже целых двадцать минут. Разбитый телефон, несмотря на свои повреждения и заметно треснувший экран, как ни странно, в остальном продолжал стойко работать.
Максим пытался выманить меня из убежища, в которое я превратил свою комнату.
«Пожалуйста… давай поговорим».
Это стало решающей фразой.
Нет, я бы ни за что не выползла из своего бункера, но в одном Макс был прав. Миле нужно было поесть, ее нужно было переодеть и уложить спать.
У меня просто не было выбора. Как бы сильно я не хотела отстраниться от Максима, как бы сильно не хотела спрятаться в своем мирке, на каком-нибудь безопасном островке, это было невозможно.
- Ты загнал меня в невероятные рамки.
— Я…
— Не перебивай, — резко выдохнула я.
На часах давно перевалило за полночь и близилось к двум.
Максим вернулся домой в семь и устроил мне погром, после которого я больше трех часов отсиживалась в своей спальне, просто-напросто боясь оттуда выходить.
Сейчас же, когда Мила была накормлена, напоена и уложена спать в своей кроватке, я могла более или менее здраво рассуждать. Мыслить. Говорить.
— Я совершенно не понимаю тебя, и я устала пытаться это сделать. Я никогда в жизни не навязывалась тебе. Близость у нас случилась по обоюдному согласию, я тебя к ней не принуждала, и уж тем более, не опаивала прежде, чем затащить в постель. После – да, я объявилась в твоей жизни. Только потому, что по наивности верила, что так будет правильно. Что у отца есть право знать о своем ребенке, а ребенок заслуживает второго родителя. Ты не захотел иметь со мной ничего общего, и я смирилась с этим, приняла сей факт и уважила твое решение. Ты сам вернулся в мою жизнь. Ты силой заставил меня врать людям, играть в этот глупый фарс со свадьбой, сам предложил переехать к тебе. И я бы ни за что не согласилась на все это, если бы, как и сегодня, ты не начал бы шантажировать меня Милой. Я совершенно не понимаю, что у тебя в голове, более того, с этого дня мне это больше не интересно. Я больше ничего не хочу знать, ни о чем не буду спрашивать. Просто оставь меня в покое. Да, я помню о подписанном договоре. Я исполню свои обязанности. Я сыграю роль твоей псевдно жены просто для того, чтобы дочь осталась со мной, но больше с меня не требуй. Никаких совместных ужинов, никаких бесед, никакого общения. Избавь меня от себя. Я больше так не могу…
— Ань…
Мы находились в гостиной. Приглушенный свет едва позволял различить эмоции собеседника по его лицу, но оно мне было и не нужно. Я даже не смотрела в сторону Орлова. Стояла возле окна, устремив взгляд вниз, на маленьких человечков, что редко сновали туда-сюда.
Я вздрогнула, когда почувствовала чужие руки на своих плечах.
— Пусти! — тут же взбрыкнула я, разворачиваясь и собираясь давать деру.