Аня не ответила и на мой тоже и исходя из этого я решил, что она обиделась и опять решила продемонстрировать свой дурной характер.
И я собирался ей за него выговорить по первое число. Правда собирался. Пока не начал ужинать. А там, на часах уже давно за полночь перевалило, и я решил оставить показательную порку на завтра.
Только вот завтра ее тоже не случилось.
Я постучался и услышав тихое «войдите» поспешил открыть дверь. На часах была половина восьмого, у меня было десять минут на разговор, в котором я должен был донести до этой несуразной мыши то, что Свете виднее ее работа. И, что если она сказала прыгать, Кикимора должна спросить, как высоко. Я правда собирался все это высказать Ане, но не смог. Не получилось.
На несколько секунд я замер, не имея возможности отвести взгляд от своей только вчера названной невесты.
Аня стояла передо мной в красивом, длинном платье светлого оттенка. Если посмотреть на него внимательно, то казалось, будто бы оно воздушное. Пояс, грудь, плечо и рукав украшала тонкая вышивка, искусно передававшая кремовый оттенок. Платье было сшито в греческом стиле, и Аня напоминала богиню, сошедшую с Олимпа. Одно плечо было свободно от ткани, и я заметил, что на левой ключице у моей избранницы есть россыпь едва заметных, очень трогательных и одновременно пикантных родинок.
Тихонько прочистив голос, как бы невзначай Заболотская дала о себе знать, напоминая, что пялиться вот так вот, как пялился на нее я, вообще-то некрасиво.
— Света… Света сказала, что ты от нее вчера сбежала, — нахмурившись, я попытался придать голосу строгости и деловитости. — Не понимаю, чего она возмутилась, платье выбрали шикарное, хоть замуж в нем прямо сегодня, — произнес я, обводя избранницу внимательным взглядом. Дойдя до ее лица, я понял, что она густо покраснела. Тонкие кисти начали нервно теребить ткани вечернего наряда. — Что такое? Чего занервничала? Дорогим вышло? Если да, то не переживай! — отмахнулся я, предположив, что Кикимора всполошилась из-за суммы наряда. Своим женщинам в таких элементарных тратах я никогда не отказывал. Наоборот, мне нравилось, что я мог обеспечивать женщину, которую выбрал и не считал, что передо мной за это должны отчитываться.
— Оно стоило четыре тысячи, — наконец, выдала Аня.
— Долларов? — уточнил я.
— Рублей.
— Рублей? — переспросил я. Нет, разумеется, знатоком в женских брендах и одежде я не был, но точно знал, что в бутиках цены другие. Правда Свету я вчера слушал в пол уха, поэтому так и не понял, то ли Аня сбежала, и сама что-то купила, то ли они все же пришли к какому-то компромиссу. Знал наверняка только о непосредственном побеге чудачки.
— Рублей. Ткань стоило ровно столько. Ткань и иные атрибуты. Я пошила его сама. И впредь мне бы хотелось выбирать себе одежду самой. Без этой твоей… Светы, — поморщилась Заболотская. И тут я увидел, что она, возможно, не врет. Позади избранницы стояла швейная машинка, а на несколько метров вокруг нее валялись куски тканей, нитки и прочее швейное барахло.
— Я… — Я оказался удивлен. Я понимал, что она хочет шить, потому что Аня этого не скрывала, просясь в университет, где сможет отучиться на модельера, но я точно не знал, что она могла делать такие вещи сама. Если умела, на кой черт вообще было учиться? А она умела.
— Я вполне могу справиться с подобными элементарными вещами сама. И то, что я из деревни вовсе не говорит о том, что я не могу купить себе одежду сама. Или ты думаешь, я тебя опозорю?
— Нет, я… — Я растерянно похлопал глазами, а затем тряхнул головой. — Мне пора. — На этом ретировался, так и не придумав, что ей сказать.
Глава 9
Гад ушел. Взял, развернулся и молча ушел, ничего больше не сказав. С одной стороны, это, конечно, было хорошо, потому что, обычно, когда Максим открывал рот, ничего кроме гадостей он не говорил, но, с другой, я хотела услышать, что Свету уберут восвояси, а мне, наконец, начнут доверять.
Разумеется, этого не случилось.
День выдался занятным.
Макс ушел, оставив меня одну с Милой, которая отняла большую часть времени. Впрочем, возиться с ней было одним удовольствием. Всем элементарным вещам в плане ухода я была научена медсестрами в роддоме, а затем в кризисном центре, поэтому обращалась я с ребенком играючи легко. А еще я постоянно с ней разговаривала. Что бы не делала, чем бы не была занята, постоянно что-нибудь объясняла и говорила, а Мила внимательно меня слушала, как будто понимая все, о чем я толкую.
Время у нас с ней пролетело незаметно. Я покормила дочку, искупала, переодела и вместе мы осмотрели квартиру «нашего папочки».
— Не густо, — заключила я, понимая, что квартира больше напоминала офис, нежели настоящее жилье.
Нет, оно было красивым, даже очень, просто… не было в нем жизни. Не было уюта. Никто бы сюда не захотел возвращаться. Здесь не жила семья. Деньги? Да, определенно. Именитые дизайнеры? Наверняка это они оформляли квартиру Орлова в таком безжизненном стиле.
— Надо исправлять, как думаешь? — спросила я у Милы, мирно сидевшей у меня на руках. Дочка бросила на меня мимолетный взгляд и продолжила грызть свою игрушку дальше. — С чего начать?
А начала я с уборки. И, знаете, что? Прокляла эти хоромы.
В смысле, конечно, наверняка было здорово жить в квартире, где места хватало всем и для всего. Я невольно вспомнила наш покосившийся деревенский домик, в котором мы никогда не помещались все вместе. Вспомнила тесноту и вещи, сложенные друг на друге так, что ничего не найти. И, поняла, что, с одной стороны, жаловаться было не на что. А вот с другой. Убрать такую махину, состоявшую из девяти комнат, оказалось непосильной задачей для одной меня.
Я справилась только с гостиной, столовой и кухней, потому как делала все основательно, а еще постоянно отвлекалась на Милу. На завтра решила оставить спальни и гардеробные. А уж после и комнаты для гостей можно было привести в порядок.
Не скажу, что квартира была грязной, нет, но пыль успела скопиться кое-где, а на кухне и вовсе творилось не пойми что. В смысле, вчера я готовила с трудом. Не было нужной посуды для готовки, не было кастрюль, сковородок и прочего добра, которое нужно любой хозяйке на любой кухне. Зато была куча дорогущей посуды, из которой, что было есть-то?
Короче, логики богатых я не поняла. Поэтому, на свой страх и риск залезла в интернет магазин, и кое-что заказала прямо с телефона. Доставку обещали завтра. Захочет, оплатит и оставит, а, нет, так нет. К слову, из заказа, который я делала больше получас, поняла, что мне бы пригодился новый телефон. Этот, купленный с рук несколько лет назад, уже работал на последнем издыхании.
Но, знаете, что? Тратиться на это было жалко. То есть, конечно, Орлов перевел мне большую сумму денег, но я не была дурой. Тетка всегда говорила, что быстрее, чем деньги приходят, они уходят. Она всегда берегла каждый рубль. Ее девиз был такой – если можешь не потратить, значит, не трать. Мы сами сажали огород, чтобы вырастить еду, которую на стольких людей купить впрок было просто невозможно. Зато излишки всегда можно было продать или обменять у соседей на то, что необходимо. Мы сами шили и штопали себе одежду. Сами ремонтировали видавший виды дом, когда дела становились совсем плохи. Все делали сами, стараясь следовать девизу тетки и не тратить лишнего рубля.
Сейчас у меня были деньги, но кто знал, что будет завтра? А послезавтра? Когда Орлов со мной наиграется? Когда ему надоест Мила? Когда он помирится с братьями? Когда докажет им что-то? А, может быть, еще раньше?
У меня на руках была совсем маленькая дочь, которой требовалась моя защита. Я просто обязана была ее обеспечить. И Максим дал мне этот шанс. Я не должна была его профукать. Каким бы он не был, дорогу в будущее он мне обеспечил. Образование в лучшем университете плюс стартовый капитал. Я должна была справиться. А если не справлюсь, то винить оставалось бы только себя.
Я не могла больше расходовать те деньги на себя. Учеба и работа – это было одно, а вот хотелки, как любила говорить тетка – это уже совсем другое.
Я поставила себе запрет на то, чтобы прикасаться к этим деньгам.
Пока что нам с Милой было, где жить, но сколько это продлится, никто не знал, а значит, помимо учебы, мне нужно было что-то придумывать с работой. Возможно, начать шить на дому или как-то совмещать работу в ателье. Короче, нужно было шевелиться, не дожидаясь, когда богатенькому мажору надоест играться с деревенской дурочкой.
— Что… что ты делаешь? — послышался голос Максима, и я вынужденно замерла, отложив свое дело.
«Женишок» вернулся на удивление рано, я еще даже не успела приготовить ужин. Решила запечь курицу с картошкой в духовке. Салаты были готовы и порезаны и пока птичка томилась, я решила убрать хотя бы холл.
Милу посадила в переносное кресло и обустроила ее неподалеку от себя.
Сама, тем временем начала мыть пол в холле. У меня как раз было двадцать свободных минут, пока ужин доготавливается.
— Привет, — я подняла голову и поприветствовала Орлова. — Мою пол, — озадаченно выдохнула я, немного запыхавшись. Как я уже говорила, помещения в квартире были очень большими и то, что раньше было плевым делом теперь заставляло уставать.
— Зачем? — Максим посмотрел на меня так, будто я была одета в костюм клоуна. Как минимум.
Как я уже говорила, домой он вернулся едва ли не спозаранку, теперь стоял передо мной, будто бы в дом его не пускала темная сила, топтался у входа, хмурясь и будто бы не доверяя своим глазам.
— В каком смысле «зачем»? — Меня начинал все больше и больше удивлять наш диалог. — А зачем моют полы? Чтобы они были чистыми, — пояснила я. То ли детский сад, то ли дурдом, черт его знает, что у нас тут было.
— Чистым, значит, — выдохнул Орлов.
К слову, выглядел он уставшим. И раздраженным. Все, как обычно.
Галстук был расслаблен и висел свободной плетью, пиджак перекинут через руку, в которой зажат черный смартфон.