— Ну, да, — совсем стушевавшись, промямлила я, сдувая с щеки прилипшую прядь волос.
— Ясно… — Максим покивал, делая несколько шагов вперед.
— Эй, ты что?! — тут же закричала я, заставляя Орлова вздрогнуть, замереть и посмотреть на меня, как на полоумную. — Помыто же, не видишь что ли? — Я ткнула руками в пол.
— И? — протянул Максим, явно требуя объяснений.
— Разувайся как бы, — хмыкнула я. А что такого? Между прочим, я этот холл полчаса мыла. Дважды. Чтобы чистым был. — В квартире ребенок. Все должно быть идеально чистым. Слыхал о таком? О чистоте? У тебя квартира сколько пылью порастет, как лес мхом, — затараторила я. Орлов в ответ удивлённо поднял брови и приоткрыл рот.
— Ты сейчас шутишь?
— А похоже? — Я уперла руки в боки.
— Домработница приболела. Инга Витальевна женщина в возрасте, я не стал настаивать, чтобы она выходила на работу. Придет через пару дней, все уберет.
— Чего? — Вот теперь пришла моя пора удивляться. — Домработница? — переспросила я.
Вот транжира! Можно ведь было и самому что-нибудь сделать собственными ручками, поди не помер бы от небольшого физического труда. Щёголь.
Домработница. Обалдеть. Вот так жили богачи. С домработницами, которые вытирали за них пыль, мыли полы, стирали одежду и готовили еду. Как во времена, когда рабство еще не отменили.
— Домработница, — раздраженно повторился Орлов. — Или, по-твоему, я по выходным должен делать генеральную уборку, а с утра в понедельник жарить яичницу? В обед бегать на рынок, а вечером сажать картошку?
— Да какая там картошка… — хмыкнула я, поняв, что задела его величество неугодными расспросами. — У тебя бы хоть сорняк вырос! Картошку он захотел.
На время воцарилась тишина, но совсем ненадолго. Спустя несколько мгновений Максим, посчитав, что разговор окончен, снова попытался пройти внутрь. Дорогу ему перегородила швабра, доселе покоившаяся у меня в руках.
— Уважать чужой труд. Слыхал когда-нибудь о таком? Сказано же – пол вымыт.
— Мне что теперь перелетать через твой пол?! — повысил голос рыжий.
— Нет. Достаточно обувь снять.
— Да ты… да я…
— Можешь сколько угодно местоимений слух произнести, не пущу, — упрямо заверила я, наблюдая за тем, как зеленые глаза загораются недобрым огнем.
Если честно, раньше Орлов меня пугал. Ну, в смысле, незнакомый, почти двухметровый мужик, у которого, что ни скажи, то гадость какая. Но чуть погодя я присмотрелась к нему и поняла, что весь этот его пафос и тирания больше напускные, нежели настоящие. Что-то вроде защитной реакции. Как иголки у ежа. Здорово такого, рыжего ежа.
От злости Максим слегка покраснел, желваки заходили по лицу.
— А, ну…
— Просто сними эти чертовы ботинки, они тебе что, жизнь спасают прямо сейчас?! — зажмурившись, я прикрикнула на Орлова, а затем легонько стукнула его. По тем самым ботинкам.
Кажется, он опешил. И, впервые за долгое время, не нашелся, что мне ответить. Несколько секунд еще раздумывал, будто бы сомневаясь, а затем нагнулся, чтобы развязать шнурки.
— Тор, серьезно? — Я зажала рот ладонью, пытаясь сдержать истерический смешок.
Нет, это совершенно не вязалось друг с другом. Взрослый, серьезный мужчина и носки с марвельскими персонажами.
— Инга Витальевна в отпуске, — зло прошипел названный жених. — У меня в комнате сам черт ногу сломит, я не мог найти ничего другого! Прекрати смеяться!
— Ну какой же ты Тор? — хихикая, поинтересовалась я. — Ты больше на Локи похож. Их не было в магазине, где ты взял эти? — я указала рукой вниз.
— Вот же ж, — Макс плотно сжал губы, едва удерживая себя от ругательств. — Теперь я могу пройти к себе домой? — прорычал он.
— Да, пожалуйста, — я улыбнулась и сделала шаг в сторону, освобождая Орлову путь.
— Позвал на свою голову… Кикимора… ведьма… — послышалось вдалеке. Кажется, Орлов все-таки пробубнил себе ругательства в мой адрес себе под нос.
Ужин проходил в гробовой тишине. Мы с Милой закончили уборку, я накормила малышку и уложила ее спать, а сама отправилась расставлять посуду в столовой.
Орлов показался не сразу, а когда показался, по злому лицу я поняла, что лучше его не выводить из себя ненужными разговорами.
Вскоре мы сидели друг на против друга и сверлили друг друга взглядами.
Я разложила по тарелкам кусочки курицы с картошкой, рядом положила овощной салат. Неспешно начала все это есть, стараясь не смотреть на Максима.
Спустя какое-то время, напряжение, на мое удивление, отступило.
Кажется, «жених» подобрел после съеденной тарелки лакомств. Попросив при этом добавки.
— У вас с Милой все есть? В смысле, все необходимое?
— Ну, хватит мне припоминать набор сковородок.
Только наш скандал с домработницей был исчерпан, как на Орлова вывалили несколько огроменных коробок с посудой, при этом приложив к ним чек.
— Я не припоминаю, — на удивление спокойно ответил Орлов. — Наоборот, может быть, есть что-то, что вам нужно, а я не знаю об этом?
— А с чего вдруг такая забота? Мы же тебе никто. Я – выдуманная жена для фотосессии. Мила – ребенок на прокат. Разве не так?
Ну, вот, на кой черт, спросите вы? Кто меня тянул за язык? Нет, чтобы промолчать или ответить нормально, я же так не могла. Никогда. Мне надо было обязательно припомнить старые обиды или добавить каких-нибудь колкостей. Характером я пошла в тетку, в общем.
— Язва. Может быть, я просто хороший человек?
— Ага. Добродетель прямо ходячая, — буркнула я, про себя неслыханно обрадовавшись тому, что, на удивление, Максим не психанул и не разозлился.
— Так есть что-то, что хочется или как?
Возвращаясь, опять же, к небезызвестной тете, то, не грех было вспомнить, что она всегда учила ничего не брать у мужчин. Наученная собственным горьким опытом, она постоянно твердила, что на «мужиков нельзя полагаться»», что «все они бездари, как один». А тех, что предлагали подарки, якобы за просто так, велела гнать в шею, поговаривая, что этот тип мужчин самый опасный.
— Ничего мне от тебя не надо. Только сыграть поскорее в твой спектакль и разойтись, как можно скорее.
— Что так? Не понравилось у меня? — он усмехнулся, откладывая вилку в сторону. Ну, а чего ее держать-то было? Все было съедено, тарелка пуста.
— Нет, не понравилось. Да, у тебя тут все богато и красиво устроено, но на этом все. Хоть бы рыбку завел что ли, хотя, простите, как же я могла забыть, насыпать ей корм в воду – не царское дело. А еще можно было бы хоть один цветок в квартире поставить. Все серое, безликое, холодное. Прям, как ты.
— Аня… — начал было раздраженно Максим, но отчего-то замер на полуслове. Нахмурился, задумался и замолчал на несколько минут. Молча выпил поставленный перед ним кофе, наверняка, уже остывший, а затем кивнул чему-то своему. — Будь по-твоему.
— В каком это смысле?
— Завтра освобожусь пораньше. Скажем, после обеда. Съездим в торговый центр.
— Ч-чего?
— В торговый центр съездим, говорю. Купим рыбку и цветочки, разведем здесь поле, поселим единорогов. Шучу. Цветы можно, остальное – ни за что. Заодно Миле нужно купить одежды.
— Почему это ты об этом заговорил?
— Скоро придут делать наши «семейные» фотографии. Нужно, чтобы «моя дочь» выглядела соответствующем образом.
— Она твоя дочь, — прошипела я, сильно сжимая в руках ни в чем не повинные столовые приборы.
— Ага, как скажешь. Соседские все тоже мои, — съязвил Орлов.
— Не удивлюсь, — спарировала я.
— Ладно, если ты закончила прерикаться, то я хотел бы десерт.
— Прости, что?
— Ну… вчера он был, — Максим пожал плечами. Да, вчера он был, потому что я успела его приготовить. А сегодня его не было.
— Но…
— В смысле? Ты хочешь сказать, что…
— Он готовится, — опередила я Орлова. Его темнеющий взгляд мне совершенно не понравился. Проще было приготовить пирог. — С яблоками…
— Вишней, — с нажимом произнес Максим.
— Конечно, я забыла… с вишней, — я кивнула. Черт с ним, гадом, проще было уступить. Лишь бы отстал и не трепал нервы. А еще не злился. Не знаю, почему, но мне не нравилось, когда Орлов злился.
Глава 10
У меня разбегались глаза от обилия красивой одежды в магазине, в который меня привел Максим. Благо, что мы были без Светы. Ура, ура, мне можно было самой выбрать себе новый гардероб. Достойный жены Максима Орлова.
«Женишок» заехал за нами с Милой, как и обещал, ровно после обеда. И отвез в какой-то раскрученный, совсем новый торговый центр, заверив, что там столько магазинов брендовой одежды, сколько нам нужно.
Что ж было делать? В брендовой одежде он явно разбирался лучше моего. Наверное.
На ценники я старалась не смотреть. Случайно глянула на один из них и около минуты стояла молча, с открытым ртом. Пытаясь переварить, сколько стоил кусок ткани, расшитый какими-то нелепыми пайетками.
В общем, во мне бушевали разные эмоции. С одной стороны, я, как девушка и как модельер могла оценить красоту и изысканность всех этих вещей, более того, мне хотелось забрать домой каждую из них. А, с другой, я была простой деревенской девушкой, которая за всю свою жизнь не держала в руках и пятидесяти тысяч рублей разом. Молодой матерью-одиночкой, которая вынуждена была искать себе кров над головой в кризисных центрах.
— Вам очень подойдет, — произнесли сзади, заставив меня слегка вздрогнуть. Голос, раздавшийся позади, оказался принадлежащим молодому мужчине – консультанту бутика. — Прошу прощения, не хотел Вас пугать.
Обогнув меня, продавец оказался лицом к лицу со мной и теперь я могла отметить статный рост, отличное сложение, красивый разрез глаз и обворожительную улыбку.
— Нет, все в порядке, — нервно улыбнувшись, я заправила прядь волос за ухо и отвела взгляд в сторону. Не знаю, почему. Смутилась?
— Платье прекрасно подчеркнет Вашу безупречную фигуру и будет выгодно оттенять бледную кожу и светлые локоны, — расписал он плюсы наряда.