– С… Есенским, – небрежно называет фамилию и отключается.
Покачав головой, игнорирую совет Лапина выпить водки. Я не пью. От алкоголя я теряю контроль, а мне, как матери годовалого ребёнка, этого делать нельзя.
Поправляю на себе одежду. Убеждаюсь в зеркале, что с макияжем всё в порядке и лишь затем выхожу из кабинета.
Всё ещё не понимая, что происходит, иду по коридору, предполагая различные варианты. И то, что Есенский слишком молод, гей, у него нет руки или ноги. И даже ставлю вариант, что он трансвестит.
М-да уж! Ну неизвестно же, что у этих европейцев в голове.
Выйдя в зал, почти сразу же сталкиваюсь взглядом с тем самым приставучим мужчиной, которого намеревалась по субботам избегать. Заметив меня, натягивает на лицо улыбку и машет мне рукой, зазывая к себе. Указываю на часы и развожу руки, говоря, что времени нет.
– Позже? – спрашивает одними губами, и я киваю.
Мужчина мне подмигивает и возвращается к своим приятелям.
Хм-м… а он не так уж и плох. Сразу сказал, чего хочет. Ухаживает красиво, если вспомнить многочисленные цветы и подарки, которые он присылал в клуб. Даже после моих отказов продолжал.
Если однажды я решу вывести свою жизнь из паузы, то присмотрюсь к нему лучше. Он красив, подтянут и влюблён в меня. Одни плюсы. А его настойчивость… такая манера поведения. Я тоже в своё время была настойчива с Назаром. Зато у меня теперь есть Роза! Моя маленькая принцесса!
– Рустама не видел? – спрашиваю одного из вышибал, которого ловлю по пути следования.
– У бара, – указывает рукой и, взглянув в ту сторону, замечаю макушку своего друга. Ну куда уж Лапин без традиционного коктейля в клубе.
Поблагодарив охранника, спешу к Рустаму, чувствуя непонятное волнение в груди. Кажется, что всё вокруг замирает, по мере моего приближения к нему. На сердце возникает тяжесть.
А Есенский где? Может, не приехал?
Почему Рустам один?
– Привет, – опускаю руки на плечи Лапина, наклонившись к его уху. – Где эта венгерская задница? Надеюсь, он не говорит на русском, – уже громче произношу, отстраняясь от мужчины.
– Говорит, – звучит знакомый голос с соседнего стула.
Сердце пропускает несколько ударов. Как и лёгкие возможность вдохнуть и выдохнуть.
Мне показалось!
Мне показалось!
Мне показалось!
Галлюцинации!
Очередной сон, где я с Назаром и он жив.
Оборачиваюсь в сторону звука, решив, что голос Есенского просто похож на голос Рахманова. Вдруг у них в Венгрии у всех такие голоса? Или он там… родственник Назара. Хотя у него вроде нет родственников, иначе зачем было мне своё состояние оставлять?
Упираюсь взглядом в длинноволосого мужчину и застываю.
Мне кажется!
Этого не может быть!
Мне кажется!
Кажется!
Это сон!
Сон!
Не Назар!
Назар мёртв!
Они просто похожи!
– Здравствуй, Настя, – произносит мужчина и я… теряю себя.
Хочется крикнуть, ударить его и убежать. Спрятаться в своём кабинете и не выходить, пока он не исчезнет. А ещё лучше уйти домой. К Розе. Обнять малышку и отдаться слезам.
Он жив!
Он обманул меня!
Всё это время я лила пустые слёзы.
Я чуть не потеряла Розу, а он всё это время был жив!
Был далеко, когда был так нужен мне и дочери своей.
Как хочется ударить человека, которого я два года считала мёртвым. Человека, с которым я говорила по ночам и оплакивала каждую секунду. Человека, ради которого я была готова на всё, а он взял и… инсценировал свою смерть. Заставил меня страдать и сделал больно. Выжег в моей груди такую дыру, которую уже ничто не заткнёт.
А сейчас он явился… весь из себя красивый, целый, здоровый и уверенный в том, что я кинусь ему на шею. Обниму и скажу, что люблю.
Но нет этой любви! Закончилась в тот момент, когда я увидела его.
– Я полагаю, Давид Есенский? – подаю голос, сохраняя в нём холодные нотки и безразличие, которое пару минут репетировала в своей голове.
– Назар, – поправляет он меня.
– Тогда я пойду, – произношу и дарю Лапину натянутую улыбку. – Когда приедет Давид Есенский, то позовёшь. Я буду в своём кабинете. У меня куча дел. Не до разговоров с ЧУЖИМИ людьми.
– Насть, – окликает меня тот, к кому я ещё час назад испытывала любовь, а сейчас неконтролируемую ненависть.
Хватает за руку, останавливая. По телу проходит разряд молний, но они ничто по сравнению со штормом в моей душе.
– Отпустите меня! – рычу сквозь зубы, обернувшись к нему с такой яростью в глазах, которую он вряд ли когда-нибудь видел. Чувствовал. Испытывал на себе. – Иначе мне придётся вызвать охрану. И вас выведут из клуба.
– Насть…
– Отпустите! Ваши прикосновения мне противны! – прерываю его, пытаясь вырвать руку из его хватки.
– Какие-то проблемы? – звучит мужской грубый голос за моей спиной. После огромная лапа опускается мне на плечо. Но это не пугает. Скорее успокаивает. Придаёт сил сражаться. – Настенька?
Оборачиваюсь на голос и встречаюсь взглядом со своим ярым поклонником. Тем самым, от которого бежала каждую субботу из клуба.
– Да, – киваю ему. – Этот мужчина ко мне пристаёт. Я говорю ему, чтобы отпустил, а он… напился, наверное, и не понимает меня. И охраны рядом нет.
– Понял, – кивает мой спаситель и уже жёстче обращается к Назару. – Отпустил мою девушку. Сейчас же. Иначе я из тебя потроха выпущу. Поверь, тебе не понравится, – кривится, коротко рассмеявшись. – Будешь визжать, как сучка. Поэтому лучше не трогай мою девушку.
– Твою девушку? – переспрашивает Назар Алексея, а смотрит на меня. Думает, что я опровергну? Ни за что! Пусть знает, что у меня есть тот, кто защитит. Даже встречаться с этим Алексеем начну, лишь бы… Назар понял, что потерял меня своей ложью.
– Отпусти. Тебе сказали, – повторяю ему.
Кидаю взгляд на Лапина и ищу в нём поддержку. Молю о помощи. Потому что сама я точно не справлюсь. Я не такая сильная, какой кажусь.
– Отпусти её, друг, – вступается за меня Рустам. – Я же тебе сказал, что не прокатит. Поехали к Кариму и всё.
Ухмыльнувшись, он высвобождает мою руку, но взгляда не сводит.
– Давай поговорим? – просит отец моей дочери. – Пара минут и я всё объясню.
– Пффф! – вступается мой защитник. – Мужик, она с тобой ни о чём говорить не будет, а вот я бы с тобой с удовольствием поговорил. На улице.
– Свали, а? – обращается Рахманов к моему «парню». – Без тебя разберёмся! Она моя! Была и будет!
– Пффф! Конечно! Закати свои шары обратно, – хохочет мужчина за моей спиной. – Поздняк сосисоном махать. Занято!
– Рустам, как приедет Давид, напишешь, – прошу Лапина. – Мы пока с Лёшей пойдём в мой кабинет. Подождём там.
– Насть, какой кабинет? – продолжает Алексей дальше. – Вначале надо наглецу объяснить, как правильно с девушками общаться, особенно с такими красивыми, как ты.
Улыбка сама по себе возникает на моих губах от комплимента. Приятно, чёрт возьми. И защита, и приятные слова.
Но, заметив злой взгляд Назара, направленный на моего «парня», резко перестаю улыбаться.
Он убьёт его. Прямо сейчас.
Надо сваливать.
– Нет, Лёш, – кокетливо тяну и позволяю мужчине меня в объятия заключить. – Пойдём лучше в кабинет. Не будем марать руки о всяких там грязных и невежливых людишек. Нас с тобой это не должно волновать, – демонстративно флиртую с ним.
– Как скажешь, детка, – мужчина поигрывает бровями и, не прощаясь ни с кем, уводит меня в сторону моего убежища.
О боже!
Что я творю?
Глава 17
Назар
– Кто он? – рычу вопрос, глядя вслед уходящей Насте и мужику, решившему, что имеет на неё какие-то права. Которому она позволяет себя приобнимать, и что-то нежно шептать на ухо. Которому улыбается и что-то отвечает.
Она моя! Только моя! И точка!
Мне принадлежит!
И больше никто не может быть с ней, кроме меня!
Эгоистично, но правдиво!
Лишь я могу её касаться, обнимать, держать в своих руках и целовать. И быть она может только со мной!
Не верю, что моя фигуристка может что-то иметь с этим тупоголовым качком. На его бабки она бы не повелась. Сама небедная.
– Да не знаю, – Лапин пожимает плечами, спокойно отпивая коктейль, растягивая свой ответ. Чем нервирует меня ещё больше. Хочется выкинуть его на хрен, лишь бы он не прерывался и отвечал на заданные мной вопросы. – Настя ни мне, ни Алисе ничего не рассказывала о своём парне. Мы думали, у неё никого нет и не будет никогда.
Оборачиваюсь к Рустаму, когда Садовская и будущая груша для битья скрываются из поля моего зрения. Но ненадолго. Узнаю то, что нужно, и «проведаю» их. Не дам уединиться и сблизится.
– Алиса пыталась пару раз её с кем-то свести, но безуспешно, – продолжает Лапин рассказывать дальше, чем одновременно успокаивает и заставляет почувствовать, что не всё так просто. – В итоге Алиска бросила эту идею, и мы думали, Настя всегда будет одна в память о тебе. Но… оказалось, что её сердечко таки дало сбой. Нормальный такой мужик. Мне понравился. Сразу вступился и точно не инсценирует свою смерть, чтобы пропасть на пару лет. Одобряю. Могу хоть завтра их под венец сопроводить.
– Завтра я хочу знать о нём всё, – говорю ему со скрипом в зубах. – Всё, что можно и нельзя! И как можно скорее ты это сделаешь, тем лучше…
– Назар, дружище! – Рустам хмыкает, прерывая меня с явным злорадством. – Я не работаю на тебя и не буду никогда работать. После того, что ты сделал Насте, я тебя прибить хочу. То, что я привёз тебя сюда лишь ради неё. Чтобы она увидела, что эти два года убивалась по козлу, который спокойно в Венгрии тусовался, когда она крутилась как белка в колесе, чтобы и дочь поднять, и бизнес не потерять. И пахала как проклятая, чтобы у малой всё было. А ты даже весточки ей не послал!
Посылал я ей весточки. И тебе, дураку, посылал! Всем посылал. Но никто не понял того, что даже из Венгрии я решал многие ваши проблемы.