– Я не мог… – шепчу, виновато опустив взгляд. – Тысячу раз хотел, но не мог.
– Мне больно, – озвучивает то, что я и без того знаю. – Я всё ещё люблю тебя, да! Но вот тут, – указывает на своё сердце. – Огромная дыра от обмана. Ты мог обмануть весь мир, но не меня и свою дочь. Или я для тебя – игрушка, с которой можно было поиграть. Забыть на время и вновь вернуться? Так нельзя, Назар! Я тоже живой человек! У меня есть чувства, страхи и собственное мнение!
– Насть, в моих планах не было пункта возвращаться в Россию вообще! – не выдерживаю, воскликнув. – Я вернулся только из-за тебя и дочери. Ты перевернула всю мою жизнь так, что влюбился. Если бы не ты…
– Ты послал меня, Назар! Уволил! Сказал, что я нагуляла ребёнка! Оскорбил! Ещё и денег на карточку прислал. На аборт?
Нет! Я просто кинул ей всё, что было у меня на счету, чтобы имела на что жить, пока в наследство вступит.
– Меня могли убить, девочка моя.
– Так тебя и убили, Назар! – кричит, стукнув меня кулаком по груди. – По телевизору показывали!
– По-настоящему могли убить. Я посчитал, что лучше ты будешь страдать от расставания со мной, чем от моей смерти.
– А в итоге вышло комбо!
– Я не рассчитывал на то, что ты будешь смотреть новости. Вы же женщины ревёте и смотрите плаксивые фильмы в момент расставания. Новости бы не смотрела. Ты их не смотришь вообще никогда. Только спортивные. А потом тебя бы подготовил к этой новости Карим. Потому что он знал, как ты мне дорога и не позволил бы тебе горевать. Тем более я дал тебе намёк на то, что жив: «Нельзя верить в сказки, Белоснежка!»
– Знаешь, не каждый поймёт твои намёки. И это было поздно! Спустя полгода! – язвит, злясь от моих слов ещё сильнее. – Я посмотрела те новости и чуть не потеряла Розу!
– Да! Виноват! Да! Не предусмотрел всего! Но у меня не было времени, чтобы продумать каждую деталь!
– Почему ты убил того человека?! Его смерть была дороже меня?! Ты выбрал убить его, а не быть со мной, Назар! Вот что обидно!
– Я выбрал свою жизнь, Настя! И твою! И жизнь нашей дочери! Этот… мерзавец убил моих родителей, дядю и ещё кучу людей. Моя мать была беременна, когда он пытал и застрелил её. И он бы убил тебя и Розу, если бы остался жив! Понимаешь?
– Назар…
– Просто сядь и послушай, – прошу её и насильно сажу на стул, сам же устраиваюсь напротив. – Я тебе рассказывал о своих родителях и их историю. В мои пятнадцать мы переехали в Петербург. Точнее, мы в него сбежали от одного вояки и его сына. Это я потом от дяди узнал, когда родителей не стало. Дядя был другом отца по службе, – начинаю свой рассказ, который бы и не вспоминал по доброй воле. Слишком много боли в нём. – В то время из Венгрии на передовую приехал полковник со своим сыном. Они оказывали помощь армии, в которой служил мой отец. Всё было идеально, но этот сынок… он насиловал гражданских девушек, избивал их. Пил, устраивая поножовщины и пьяные драки с мужиками. Но все закрывали на это глаза из-за положения его отца. Но не мой старик. Он донёс это куда нужно и над сынком и полковником начался суд. В один вечер этот придурок набухался и пошёл с пистолетом на моего папу, чтобы отомстить ему за то, что его отца выперли с хорошенького места и посадили. Эта мразь выстрелил в моего старика, но папе удалось выжить. После того случая он ещё и на мать попытался напасть, но коллега матери заступился, и всё обошлось. В тот же вечер мы уехали к другу отца. Папа думал, что там всё кончится, но нет… Отца Шайхата Кашатаева другие его недоброжелатели в тюрьме… – замолкаю, чтобы не пугать Настю вконец с тем ужасом, что происходил в моём прошлом. – Он умер в тюрьме, и Шайхат решил отомстить моему отцу. Он нашёл нас в Петербурге и… и убил моих родителей. Жестоко убил. Он пытал их, терзал… мою мать он… в общем, он убил их, – продолжаю безучастным голосом.
– Убил их за правду? Но твой папа… он же не убивал того полковника.
– Убил за косвенную причастность в смерти своего отца. И он обещал, что вырежет всю мою семью. Друг отца взял опеку надо мной, чтобы меня в приют не забрали. Ведь у меня никого не было из родных. Я благодарен дяде за то, что он мне дал. Он был хорошим мужиком. Учил правильному. Говорил, что месть – плохое дело. Только сам ночами рыл на Шайхата, как проклятый. Искал компромат, чтобы и этого засадить, и меня обезопасить на всякий случай. Но… не успел. Шайхат хотел убить меня, чтобы завершить дело. Дядя ему не дал. За что поплатился своей жизнью. Я пообещал на могиле стариков, что отомщу за них. За мать, отца, дядю… Я полетел в Венгрию, чтобы выследить урода и там его прикончить. Только его. Другие мне не нужны были. Там, в той стране, познакомился с Каримом. Я так боялся, что однажды Шайхат доберётся до него. Он единственный после дяди, кто стал мне близким человеком. Другом. Братом, – хмыкаю, осознавая, что порой я чересчур его опекал. В ужасных снах видел, как Шайхат добрался до него и… убивает. – Я встречался с девушкой, Насть. Однажды Шайхат добрался и до неё. Не сам. Его люди. Они такое с ней сделали…
– Но…
– Я всегда был рядом с тобой, чтобы он не добрался до тебя, – беру её за руку, успокаивая. Она сжимает мою руку в ответ, но слёз на её лице стало только больше. – Они бы не тронули тебя. Многие мои ребята пасли твою квартиру, клуб и так далее, чтобы ничто тебе не могло навредить.
– Я о другом. Назар… люди так не живут. Откуда в людях такая ненависть? Злость? Зачем эта месть? Он ведь сам виноват, что его отца осудили. Сам виноват!
– Живут, Настенька. Живут…
– Но сейчас? – замолкает, кинув взгляд на выход из кухни. – Роза, она… ей ничего не угрожает? Моей девочке? Ты же разобрался со всем? Правда?
– Ей ничего не угрожает, – обещаю ей, улыбнувшись.
– А мне?
– Тебе тоже.
– Ты убил его? Да? – спрашивает, вероятнее всего, не осознавая, что её руки всё ещё в моих.
– Он мёртв, но я его не убивал.
– Как это? – не понимает и хмурится, анализируя мои слова. Но ответить мне не даёт плач моей дочери из детской. – Я… я сейчас. Принесу её. Розу не кормили ещё. Минуту и я вернусь! – просит Настя и вскакивает, спеша к малышке.
– Жду, – кидаю ей вслед.
Глава 20
Назар
Упираю взгляд в окно, осознавая, что даже спустя годы воспоминания о прошлом не стали причинять меньше боли и страданий. Мне не повезло, потому что мои родители умерли в возрасте, когда я понимал всё и хорошо знал их.
Моя мать была чудесной женщиной, которая была мудра, умна и невероятно красива. Одна её улыбка порой могла решить все папины проблемы. Отец боготворил её и был готов на всё, чтобы она была счастлива.
Я помню день, когда мы приехали в Петербург. Мы переезжали торопливо, многие вещи позабыли в старой квартире, денег было мало, вещей не особо много. Половину шмотья нам дядя дал, понимая, что мы, по сути, бежали из родного дома, и у нас не очень хорошее положение сейчас.
На следующий день после побега, у меня был день рождения. В этот день батя всегда дарил мне что-то нужное, а матери цветы. Не изменял своей традиции никогда. Но, повторяю, что денег было мало. Очень мало. Тогда отец у какого-то старика купил мне книгу, рассказывающую об оружии. Я уже тогда увлекался этим.
В Петербурге цены были выше тех, к которым мы привыкли и по стоимости цветы были как половина наших сбережений. Так отец решил, что где-нибудь тайно сорвёт ночью. Неважно ведь откуда цветы, главное, чтобы от всего сердца было.
Утром пришёл с цветами и порванными штанами. Кто же знал, что у той милой бабушки, которую он решил обокрасть на несколько роз, окажутся собаки.
В общем, день рождения мой мы провели в больнице, зашивая укусы, но отец всё время довольно улыбался и всё приставал к маме: «Ну, понравились тебе? Красивые розы? Да? Прям как ты у меня?»
Ох… И ведь сидеть потом долго не мог. Но гордился тем, что жену подарком не обидел.
Телефон в кармане начинает беспокойно тревожить, и сердце вмиг сжимается от страха. Вынимаю трубку и, завидев имя звонившего, ещё больше начинаю волноваться. Он знал, что я поехал к Насте и не стал бы просто так звонить.
– Да, – поднимаю трубку.
– Пап… – тянет он. – Забери меня! Пожалуйста! Сейчас! Пожалуйста!
– Что случилось?! – приподнимаюсь со стула. – На вас напали? Что?!
– Нет, сэр, – шмыгает носом, но пытается мне не показывать этого. И всё же мне плевать, если мальчишка ревёт. У него есть причины это делать, и я его никогда не осужу за страхи и чувства. – Эмма потащила меня в торговый центр. Сама пошла в магазин нижнего белья, а меня оставила на скамейке. Здесь столько людей… а вдруг они плохие? И хотят меня убить?
– Одного?! – рычу, злясь на курицу, которая не имела права его из дома вытаскивать и тем более оставлять одного. Я ей деньги плачу за то, чтобы она с Виктором сидела, а не свой зад в тряпочки прятала.
– С охраной, – отвечает. – Но мне страшно! Очень страшно, пап! А что, если они придут за мной, как тогда? А что, если они убьют меня? Пап… Пожалуйста, забери! Умоляю! Я не могу тут… Тут людей много! Очень много… А если они плохие?
– Я еду, – выбегаю из кухни. – Сиди около охраны и не бойся! Я буду! Буду очень скоро! Закрой глаза и считай до десяти, пока не успокоишься. Я буду гнать со всех сил! Всё будет хорошо! Рядом с охраной, Виктор!
– Хорошо, – шмыгает носом и отключается.
Убью суку! Сейчас же убью! Придушу трусами, которые она купила!
Уже собираюсь выскочить из квартиры, когда вспоминаю про Настю. Поэтому возвращаюсь в детскую, заставая дочь и свою фигуристку за переодеванием первой.
– Мы скоро, – кидает Садовская, не оглядываясь. – Буквально минуту. Она умудрилась запачкаться чем-то. Переоденемся и к тебе присоединимся. Ты пока поешь без нас.
– Насть, – тяну, не зная, как сказать ей, что ухожу. У нас вроде как только баланс установился. – Мне срочно уйти надо. Там проблемы есть кое-какие.
– Что-то случилось? – оборачивается ко мне обеспокоенно. – Может помощь моя нужна?