– Ничего страшного не случилось, но проблему срочно решить нужно, – одариваю её вежливой, благодарной улыбкой. – Я вернусь через часа два-три и мы договорим. Но сейчас должен бежать. Очень важные дела.
– Л-ладно, – соглашается растерянно. – Удачи! Я буду ждать тебя…
– Я люблю тебя, – кидаю ей напоследок и развернувшись, ухожу к ещё одному родному для меня человеку. У которого вообще, кроме меня, никого нет. Кто доверяет мне и во мне ищет защиту от всего плохого. И я не могу подвести его.
Настя
– Странный он, да? – задумчиво спрашиваю дочь, надевая на неё новый подгузник. – Пришёл, ушёл… Дела у него.
– Угу, – отвечает мне малышка, продолжая ворочиться, и не давать нормально и спокойно сменить «нижнее бельё». Но это дело уже привычно. Закалилась.
– Но надеюсь, что ничего серьёзного не произошло, – продолжаю болтать с собеседником, который толковых ответов мне не даст, но хоть выслушает. – Кстати, как тебе твой папа? Непонятный и мутный слегла. Да?
– Угу.
– Вот и я так думаю. Но знаешь… я не против, если он тебя нянчить будет, – рассказываю Розе, закончив с подгузником. – У него знаешь, какая сложная судьба была. Прошлое совсем ужасное. Мне его так жаль, доченька. Мы сидели на кухне, и он мне всё рассказывал. Слёз сдержать было невозможно.
– Агу, ку гу? – спрашивает дочь.
– Нет, не успела я его пожалеть, – вздыхаю, чувствуя вину, что не обняла его и не сказала, что мне жаль. – Но он вернётся, и мы его вместе пожалеем. Хорошо? Я сейчас пошли тебя покормим. Уложим спать, а когда проснёшься, то вновь с папочкой поиграешь. Как тебе мой план?
– Агу к игу!
Взяв малышку на руки, отправляюсь с ней на кухню и кормлю любимую девочку супчиком, который приготовила сразу же, как домой пришла.
Роза у меня изумительный ребёнок, и за лёгкий летний суп с курочкой готова всё на белом свете отдать. Да, я его не солю, не перчу и не добавляю специи, так как аллергик и в её возрасте этого ещё нельзя, но Розе именно такой и нравится.
В этом смысле мне очень повезло с ней. К еде неприхотлива и готова есть всё, что дашь, но если будет суп, то выбор в его пользу падёт. Этим она в Назара. Тот тоже всегда любил борща или супчика навернуть тарелочку или две.
Накормив Розу, даю ей бутылочку с водой и включаю мультики, под которые она быстрее уснёт. Сама же ложусь рядом, но то и дело поглядываю на телефон, ожидая сообщение или звонка от Назара, но его всё нет и нет. Это заставляет нервничать и волноваться, тем более после его рассказа о врагах его семьи. А что, если кто-то выжил и теперь мстит Назару за смерть Шайхана?
Да, сумасшедший бред, но я всегда себя накручиваю, и воображение у меня буйное. Особенно после турецких сериалов, на которые Алиса меня так и подсадила. Там вечно интриги да страсти вокруг всех персонажей.
К счастью, Роза засыпает довольно скоро, и я со спокойной душой ухожу на кухню, и лишь сейчас замечаю на спинке стула, на котором сидел Назар, его пиджак. Почему сразу не обратила внимание? Была Розой и её вертлявой попкой занята. За малышкой глаз да глаз нужен, иначе свалится со стульчика для кормления.
А что, если он мне не звонит, потому что телефон в пиджаке? Не может со мной связаться из-за этого? Хочет, но не может?
Тут же кидаюсь в вещице, но в кармане обнаруживаю лишь паспорт на имя Давида Есенского, ключи и договор на поставку мебели по какому-то загороднему адресу. Наверное, новый дом Назара. Не мог же он в старый вернуться. Иначе бы подозрения вызвал. Только зачем ему… детский тренажёрный уголок? Для Розы решил подготовить? Рановато он что-то…
Около часа ожидаю его, но Назар так и не звонит и не приезжает, а с его ухода прошло как минимум часа три. И всё это время от него ни весточки. С каждой минутой переживаю всё больше и больше.
Собрав всю волю и свои принципы в кулак, набираю лже-Есенского, решив вместо предлога использовать забытый пиджак. Понимаю, что слабая причина, но другой нет. Своих волнений и переживаний за него показывать я пока не намерена.
– Да, – отвечает он через несколько гудков злым голосом. В голове тут же всплывает наш последний разговор до того, как его объявили мёртвым. Тогда он меня послал, и от этого чувство, что сейчас будет то же самое.
– Это я, – зачем-то представляюсь. – Настя.
– Узнал, – в голосе расцветают улыбчивые и мягкие нотки. – Извини, я, наверное, не вернусь сегодня.
– П-почему?
– Дела серьёзнее, чем я думал, – раздражённо кидает. – Завтра в клубе увидимся, и я тебе всё объясню. По телефону об этом говорить не намерен. Надо с глазу на глаз и без свидетелей.
– Ты пиджак забыл у меня, – говорю ему, поникнув от новости, что сегодня не увижу его больше. Грустно как-то.
– Отдашь мне его в клубе? – предлагает. – Прости, правда, не могу вернуться…
– Да, конечно. Отдам в клубе. Не волнуйся, – возвращаю в голос прежнюю Садовскую, которой якобы плевать на Назара.
– Давид, – звучит голос какой-то женщины из трубки. – С кем это ты там шепчешься? Ты не понесёшь мои пакеты с трусами и чулками? Я хочу…
– Эмма, уйди! – рычит Назар, и что-то ей на венгерском добавляет. Я часто слышала этот язык из уст Карима, поэтому узнаю быстро, но сама его так и не понимаю.
– Я для тебя их купила, Давид! – на чистом русском говорит девушка, и звонок прерывается, не давая мне дослушать и понять, что за женщина рядом с Назаром. Почему он должен нести её пакет с… трусиками? Почему она врывается в наш разговор. Зачем она купила их для Назара?
Он к ней сорвался?
Она его близкий человек, который попал в беду с… трусиками?!
Ненавижу!
У него есть девушка! Женщина!
А он пришёл… и мозг мне загружает своими слезливыми историями.
Ненавижу!
Думает, что я его прощу? У него был шанс, но не после его… Эммы!
Глава 21
Назар
– Господин Есенский, – обращается ко мне один из работников клуба. – Мне поручили ознакомить вас с клубом, – шепелявит блондин. Если не ошибаюсь, то он работает на кухне.
– Я предпочитаю кандидатуру своего партнёра, – вежливо отвечаю ему и прохожу мимо него, устремившись в кабинет Насти.
Нам двоим стоит продолжить вчерашний разговор и ускорить момент, когда моя фигуристка переедет в наш с Виктором дом. Мальчишка после вчерашнего выкидыша своей гувернантки наотрез отказался оставаться один и отпустил меня из дома лишь с условием, что домой я вернусь с Настей и Розой. И я надеюсь, что своё обещание сегодня сдержу.
Без стука и предупреждения захожу в наш с Садовской общий кабинет, понимая, что это немного разозлит её, но в то же время взбодрит. Ей нравится меня бесить и выводить из себя. Любимое занятие ещё с тех времён, что мы вместе были.
– Добрый вечер, – приветствую её помощника, который на своём коронном месте. На диване в кабинете и о чём-то болтает с моей фигуристкой. – Настя, и тебе привет! Прекрасно выглядишь, – искренне делаю комплимент её внешнему виду. Лёгкая, воздушная… и всё ещё не моя. Не до конца моя, если быть точнее.
– А он теперь будет постоянно здесь тусить? – игнорируя моё приветствие, спрашивает Лёша. – Давид, вам не обязательно здесь каждый день находиться. Нас… Анастасия и прежде сама справлялась со всем. Вы можете отдыхать спокойно. Мы вас не подведём.
– Лёш! – одёргивает его Настя. – Господин Есенский такой же владелец клуба, как и я. И сам будет решать, что и когда ему делать, – заканчивает с парнем и оборачивается ко мне. Подробнее о новостях автора в Анна Леманн офичиал груапп. . – Я распорядилась, чтобы одно из соседних помещений подготовили под ваш кабинет, Давид. Пока можете занять мой, а мы с Алексеем пойдём в зал, проверим, всё ли хорошо.
– Эм-м… – тяну, нахмурено глядя на то, как она встаёт с папкой в руке. – Не могла бы ты остаться? Я хочу кое-что обсудить.
– Хорошо, – быстро соглашается. – Мы с Алексеем останемся, чтобы вы высказали свои предложения по улучшению работы клуба. Садись, Лёш, – призывает помощника, и сама опускается в своё кресло. – Мы вас слушаем, Давид. Можете начинать.
– Насть, что случилось? – задаю вопрос, не стесняясь её Лёшу. – Что за фокусы? Вчера же всё нормально было!
– Да, – соглашается. – Вчера мы наладили дружеские отношения, и мы их закрепили, как того полагает наше с вами положение. У нас есть то, что нас связывает, и то, что заставляет нас периодически находиться рядом. И я с этим смирилась. Не заставляйте меня пожалеть об этом.
– Алексей, выйди, пожалуйста! – рычу парню и тот без колебаний и вопросов выходит, оставляя меня наедине со своей начальницей. – Настя, что ты устраиваешь? Что произошло?
– Ничего, Назар! – подходит ко мне и отдаёт пиджак, который я вчера у неё случайно оставил. – Просто мы расстались два года назад. Вчера ты объяснил мне свой поступок, и я тебе благодарна. Но на этом всё.
– Всё? – переспрашиваю, наступая на неё. – Что произошло?! Просто скажи мне, почему ты так холодна и дерзка ко мне сейчас?
– Просто я не люблю тебя, Назар. И убедилась в этом окончательно, когда ты ушёл, – нагло врёт в лицо, и я это вижу. По её глазам, которые кричат от боли и обиды.
Господи! Почему с женщинами так сложно? Не устраивает что-то – скажи в лицо! Зачем играть драму? Выскажи мне все свои обиды в лицо и обсуди их! Не замалчивай!
– Уверена в своих словах? – с вызовом в голосе уточняю. – Не заберёшь их потом назад?
– Не заберу, – отзеркаливает мой тон. – С Розой можешь видеться, я не запрещаю. Всё же ей и отец нужен. Но ко мне не подходи!
– У тебя кто-то есть? – намеренно провоцирую её, подкидывая идеи. – С ним будешь?
– Да, – кивает. – У меня есть мужчина, и теперь я со спокойной душой могу ответить ему любовью. Чувства к тебе меня больше не держат.
– Ясно, – кидаю и иду к креслу, на котором прежде сидела моя женщина. Моя и только моя. Упрямая, глупая, обидчивая, ненормальная и расстроенная женщина. – Тогда я, пожалуй, поработаю, госпожа Садовская. Можете идти по своим делам. М