Волков не поскупился, тратя деньги родителей и, кажется, смëл половину детского магазина одежды.
Качаю головой, рассматривая буйство розовых тряпочек, большая часть которых совсем не подходит нам по размеру.
– Это надо вернуть, – говорю Никите, указывая на большой пухлый пакет в который я собрала всё, что не подходит.
– Почему? – спрашивает Ник, придерживая Алиску, которая, совсем осмелев, пытается забраться к нему на колени.
Он выглядит слегка озадаченным, держа её маленькую ручку в своей и то и дело возвращая взгляд к её лицу.
– О деньгах не беспокойся, – говорит Никита. – Я задолжал тебе алименты.
Поджимаю губы.
– Дело не только в этом. Здесь многое уже мало или, наоборот, слишком большое. Игрушек тоже слишком много. Видишь, она быстро теряет к ним интерес. Всего должно быть в меру. И… да, я не хочу ничего брать у твоей семьи. Они уже один раз пытались меня купить, и у них ничего не вышло. Ты тоже не пытайся купить нас, – произношу, наблюдая, как опять меняется лицо Ника, брови сходятся на переносице, губы превращаются в тонкую линию, а скулы, наоборот, заостряются.
– Я не пытаюсь вас купить. Это просто подарки. Для Алиски. Если не подходит, я сдам всё обратно в магаз без проблем, а ты напишешь мне, что вам нужно с нужными размерами, и я куплю.
– Никита…
– Это не обсуждается, Полина, – твердо говорит Ник, строго глядя на меня.
Скептически смотрю на него в ответ. Я не могу отрицать: нам действительно кое-что нужно. Но внутри меня борются две Полинки. Одна, обиженная на весь мир, включая Волкова и всю его семью, а другая – рациональная, которая считает, что мы можем содрать с Никиты и кое-что побольше пакета с одеждой.
– Ладно.
Алиске наконец удаётся забраться на него, и она обхватывает ладонями его шею, обнимая.
Никита замирает и удивленно опускает глаза на нашу дочку. Медлит буквально миллисекунду и осторожно приобнимает её в ответ, прижимая к своей груди.
Я забываю, как дышать, пытаясь справиться с лавиной эмоций, которые внезапно обрушиваются на меня. Нет ничего более трогательного в этот самый момент, чем большой широкоплечий Никита, обнимающий маленькую Алису.
– Я… я сейчас, – говорю сипло, поднимаясь с ковра, и спешу в ванную.
Ком, который образовался в горле, мешает сделать нормальный вдох. Глаза становятся влажными, а за ними и щёки.
Я всё сделала неправильно, тогда, два года назад. Я поступила нечестно, упивалась собственными страданиями. Нужно было долбиться во все двери, крушить стены, но достучаться как-то до Никиты и поговорить с ним лично, а не пускать всё на самотëк после разговора с его матерью. Я и сейчас прячу голову в песок, закрывшись в ванной и включив кран с холодной водой.
Глупая. Какая я глупая.
– Полина? – раздаётся голос Никиты за дверью. – У тебя всё окей?
– Да… я сейчас выйду. Соринка в глаз попала.
– Соринка?
Волков дергает дверь за ручку и приоткрывает, глядя на меня. На его руках сидит довольная Алиска, запустив пальчики ему в волосы, рассматривает своего отца, не отрывая от него взгляда. Он же смотрит на меня. Прямо и не моргая.
Быстро протираю пальцами под глазами и, улыбнувшись через силу, выключаю кран.
– Всё нормально. Дашь её мне? Тебе, наверное, уже пора…
– Я хочу побыть с вами ещё немного. Если ты не против, – тихо произносит Никита, продолжая смотреть на меня.
В его глазах мелькают непонятные мне эмоции, и я опускаю свои в пол, рассматривая шахматную кладку плитки.
– Я совсем не против…
– Я очень рад.
Мы возвращаемся в комнату и с ковра перебираемся на диван как раз в тот момент, когда во дворе сквозь шум дождя слышится звук мотора подъезжающей машины, а у Никиты звонит телефон.
– Твои вернулись?
Неуверенно киваю, бросая взгляд на часы. Иногда дедушку подвозит сосед, они работают в одной смене, как раз по времени похоже на него.
– Мне надо ответить, – говорит Ник и, поднявшись на ноги, идёт в сторону ванной.
Слышу недовольный голос на крыльце и напрягаюсь всем телом, это определенно не дедушка.
***
В дверь нетерпеливо звонят. Оглядываюсь на ванную, в которой скрылся Никита и сглатываю. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы он пересëкся с моими матерью и отчимом. Но не просить же его вылезть в окно? Тем более на улице дождь, а на подъездной дорожке перед домом стоит его “мерс”… Это глупо и по-детски, словно мы здесь занимались чем-то постыдным, а не пытались наладить общение, хоть как-то. В определённый момент мне даже показалось, что мы на верном пути. Он общается с дочерью всё смелее, она охотно тянется к нему. Однажды моё присутствие им больше не понадобится. Если Никита не отступится и не сбежит, когда-нибудь я смогу доверить ему Алису и разрешить провести время с ней наедине.
– Мама! Открывайте, тут вселенский потоп, – раздаётся раздражённый голос моей матери, и следом я вижу, как дёргается ручка двери.
Алиса удивлëнно поднимает голову, реагируя на шум. Она опять опустилась на коврик у дивана и возится с пупсом, которого ей подарил Никита, он явно ей понравился больше всех остальных подарков.
– Иду, – произношу, еле переставляя ноги.
Поворачиваю замок и распахиваю дверь. Дождь и правда разошёлся, холодные капли отскакивают от крыльца и залетают в дом. Кутаюсь плотнее в домашнюю кофту и смотрю на гостей.
– Чего так долго? – ворчит мама, протискиваясь мимо меня в прихожую.
– Здравствуй, Полина, – кивает отчим. – Не помешали?
– Чему мы можем помешать? – фыркает мама. – Я предупреждала, что мы заедем.
– Мы тут кое-что привезли, – Григорий протягивает мне несколько пакетов с лейблом сети детских магазинов, полностью идентичных тем, что принёс Ник. Они там по очереди отоваривались?
Негромко усмехаюсь.
Сегодня какой-то щедрый на подарки день, но я не спешу их принимать. Просто скрещиваю руки на груди и жду, когда эти двое решат озвучить цель своего визита. Вряд ли заботливые дедушка и бабушка решили навестить свою внучку и побаловать её. Это не в их стиле.
– Ты одна? – спрашивает мама, вытягивая шею в сторону комнаты, в которой осталась Алиса.
Пожимаю плечами.
– Бабушка уехала к подруге, дедушка ещё не вернулся со смены. Ты хотела с ними поговорить?
– Нет, мы к тебе.
– Полина, возьми, – настаивает Григорий, фальшиво улыбаясь.
У нас с ним не было разногласий, когда мама только начала эти отношения. Он обычный мужчина средних лет. Не женат, детей нет. Недурëн собой и перспективен, не просто же так мама в него вцепилась. У него неплохо развит строительный бизнес в нашем регионе, и он даже занимается благотворительностью, обустроив за свой счёт стадионы у нескольких школ. У него есть неплохие шансы победить на выборах, потому что люди его любят и знают. Мне кажется, он сам это понимает. Или понимал. Иначе зачем он тут? Что-то изменилось?
– Спасибо. Можете поставить вот тут. – Показываю на пол у входной двери.
В комнате происходит какая-то возня, и Алиска радостно смеётся.
– Это всё? Мне к дочери нужно, – говорю, нервно переступая с ноги на ногу.
Боже… просто уходите.
– Я надеюсь, ты подумала над предложением своей мамы, Полина. Нам… мне бы очень хотелось услышать, что ты на нашей стороне. Мы одна семья, поэтому должны держаться вместе. Если ты согласна, в удобный для тебя день мы пригласим съëмочную группу. С тобой свяжется мой пиар-агент и обговорит детали. Мы всё сделаем быстро. Ты расскажешь свою историю на камеру, пару раз упомянешь Волкова и его сына. Когда выйдет репортаж, можем вас с Алисой отправить в санаторий, подальше от лишнего шума. Мы гарантируем вашу безопасность и сделаем так, чтобы Волков не смог до вас добраться. Весь удар я приму на себя. Вы моя семья, Поля, – ласково улыбается Григорий и приобнимает за талию мою довольную мать.
Она смотрит на него в ответ влюбленными глазами и переводит взгляд на меня.
– Мы сможем стрясти с них деньги за моральный ущерб, Полина. Эта семья никогда не забудет, как поступила с тобой, – поддакивает мама.
Мои ладони вспотели который раз за вечер, а по спине пробегает холодок. Возможно, когда я была беременна и зла на весь мир, на Никиту, его мать и отца, такой вариант событий я бы приняла. Со злости, не думая. Но сейчас, когда у моей дочери, возможно, наконец появился отец, и мы пытаемся наладить общение, я не хочу ломать это хрупкое равновесие. С его матерью и отцом мне ещё предстоит переговорить, и пока я точно не собираюсь их прощать, но мстить таким способом – это разрушить дорогу к отцу Алисы, раз и навсегда.
– Я… – начинаю, прочищая горло. – Я не думаю, что это хорошая идея. Алиса не должна участвовать в вашей борьбе и быть вашим оружием. Она для вас никто. Как и я.
– Мне нужно твоё согласие, Полина. Оно упростит работу моей команды. Если ты откажешься, мы найдём, как ударить по репутации Волкова по-другому, но это дольше и труднее. Вы с Алисой отличный вариант, вы очень поможете мне. И вы не никто для меня, вы моя семья. Если нужно, я могу тебя удочерить. Да, это отличная идея. Галина, как считаешь?
Мама открывает рот, чтобы что-то сказать и вдруг бледнеет, переводя взгляд мне за спину.
Я скорее ощущаю, чем слышу, как Никита выходит в прихожую. Боюсь даже обернуться, чтобы взглянуть в его лицо. Напрягаюсь как струна, когда он подходит ко мне, вставая рядом. У него на руках Алиска – обнимает его за шею и настороженно смотрит на свою родную бабушку и моего отчима. Они для неё почти чужие люди, настолько редко они видятся.
– Здравствуйте, – спокойно говорит Никита застывшему Григорию, который пытается взять себя в руки и убрать с лица нелепое выражение, которое совсем не подходит ему по статусу. – Мне показалось, здесь звучала моя фамилия. У вас есть какие-то вопросы ко мне и к моему отцу? Предложения?
– Никита, не надо. Идите обратно в комнату, я сейчас приду, – произношу тихо.
Волков поворачивает ко мне голову, смотрит пристально, несколько секунд бегая глазами по моему лицу. Как раз столько хватает моей матери, чтобы прийти в себя. Она издаёт что-то похожее на “кря” и отлипает от отчима, тыкая пальцем в Ника. Её лицо искажается гримасой гнева, но я понимаю, что она пытается скрыть за ней отчаянную панику.