— Нет! — звучит короткое, отчаянное и до жути убедительное. — Вы, оба, вышли! Мне надо поговорить с Катей, — намекает на Алису и племянника.
— А ты случаем не… — начинает подруга, но, получив устрашающий взгляд своего дяди, осекается и, кажется, сжимается от страха. Впервые вижу, чтобы Алиса кого-то боялась. Кидает вопрошающий взгляд на меня, и я киваю, давая понять, что могу остаться одна.
Взяв с тумбочки свой смартфон, Алиса вместе с Рустамом выходит. Аккуратно прикрывают за собой дверь, оставляя нас с отцом моей малышки наедине. С отцом моей выжившей крошки, которую я рожу ему назло.
— Это не я сделал, Кис. Не я, — садится рядом со мной на стул, на котором прежде сидела подруга.
Оставляет между нами некоторое пространство, которого одновременно мало, но… много. Отчего-то хочется прижаться к нему и выплакаться. От счастья реветь, чувствуя, как он меня успокаивает и говорит, что всё хорошо. Что не трогал нас с малышкой и… больше не тронет. Не будет настаивать на аборте.
— Я бы никогда не опустился до такого, — продолжает. — Подвергать риску не только малыша, но и тебя саму. Нет, Киса… Я бы так никогда не сделал.
— Ты настаивал на аборте, — напоминаю.
— Аборт в какой-то степени безопасен, — серьёзно проговаривает, дотрагиваясь до пальцев моей руки, нежно их гладя. И я позволяю… Дура! Верю ему! Хотя не надо! — Ты под наблюдением врачей, а в этот раз, дома, чуть не умерла. Благо твои друзья тебя спасли. Они твои ангелы-спасители, как бы комично это ни звучало.
— Скажи мне хотя бы одну причину, по которой я должна тебе верить… — шепчу, смотря в его глаза.
Долгие минуты звучит тишина, за которую я успеваю несколько раз попрыгать между состояниями «верю» и «не верю». То хочу скинуть его руку, что гладит мою, то, наоборот, выкрикнуть, чтобы он осмелел и… И что? сама не знаю. Хочу просто быть под его крылом и в безопасности.
— Я хочу эту малышку, — наконец заговаривает охрипшим, болезненный голосом, а затем достаёт кошелёк и… показывает мне мой снимок УЗИ, который в тот день он у меня забрал. — Я сохранил его и… — на его губах появляется улыбка. — ... чёрт возьми, не могу отучить себя постоянно смотреть на неё. Гадаю, на кого она будет похожа.
— Ты…
— Не заметила, что после того дня я ни разу не заговаривал с тобой об аборте? — интересуется с таким выражением лица, что реветь хочется. Он… счастлив и чуть ли не плачет. Мужчина плачет… Дикость. — Ни просил, ни угрожал, ни требовал? Пытался помочь тебе и малышке. Не нервировал тебя, чтобы ты ненароком не потеряла ребёнка. Покупал тебе продукты, богатые теми элементами, которые не хватают вашим организмам.
— Я думала, ты выжидаешь время…
Но… его слова…
Стоит задуматься над всем, что он сказал, и я понимаю, что это правда. Он спрашивал меня о моём самочувствии. Покупал продукты, которые рекомендовал врач. Таблетки для беременных. Карим же даже предлагал мне сертификат на курсы массажа, а я отказалась. Разорвала бумажку у него на глазах. И это мне тоже говорил врач… Карим каким-то образом узнавал всё и делал для нас с малышкой всё, что можно и нельзя.
— Я с матерью твоей развожусь из-за твоей беременности, чтобы быть рядом с тобой и… дочерью, — пробует новое слово на вкус, и оно очень ему нравится. — Ольга вчера была у тебя? — спрашивает жёстче.
— Была. Но ничего не сказала. О разводе, — коротко отвечаю.
— Ясно… — тянет, зло рыкнув. После чего цепляет на лицо улыбку и возвращает себе того милого Карима, который любит малышку внутри меня и не причинит ей вреда — Ты… позволишь? — задаёт вопрос, указывая на мой живот. — Я хочу коснуться.
— Касайся.
Лишь секунду помедлив, он пересаживается ближе, раскрывает меня и через ткань футболки дотрагивается до уже ощутимого животика. Вначале делает это почти невесомо, боясь в полную меру ощутить то, что во мне его ДОЧЬ. Но после, осмелев, даже начинает болтать с крошкой, вызывая во мне тонну умиления и даже слёз.
Он рассказывает ей, что, когда она родится, папа скупит ей весь магазин. Что у неё будут любые куклы, о которых она только заикнётся. Что всё ей даст, о чём она только будет мечтать.
Даже завидую…
И хочу верить.
Но пока я не полностью доверяю его словам.
Вдруг всё опять обман?
— Можешь не переживать и лежать в больнице, сколько того требуется. Раньше времени домой не спеши. Я позабочусь о твоём дедушке. Все услуги клиники оплачу сам. Хочу, чтобы вы у меня здоровенькие были. Заодно и твои анализы подправят. Будешь самой здоровой мамочкой, — поднимает на меня улыбчивый взгляд. — Кис…
— Если не ты, то кто отправил меня? — перебиваю его главным вопросом. — Кто хотел избавиться от меня и ребёнка?
— Судя по анализам, препарат в тебе со вчера ещё, — уклончиво отвечает, и в голове сразу же выстраивается логическая цепочка.
— Ты спросил про маму… — голос надламывается, потому что я даже не хочу верить в эту дикость. — Она… принесла торт. Сказала, что… не ест сладкое.
— Ест, — Карим встаёт и идёт к двери. — Прости. Это из-за меня. Я сказал ей о разводе ещё неделю назад, когда вы ушли. Она до сих пор не смирилась и, кажется, догадалась о том, что я отец твоего ребёнка.
— Не верю! — восклицаю. — Мама, она… не могла так жестоко со мной. Мать она, в конце концов, или зверь?
— Прости…
— Ты настаивал на аборте! — кричу ему в спину. — Что изменилось? Почему ты теперь хочешь малышку? Почему тогда был так категоричен, а потом… заявляешь, что любишь её?
— А я и не говорил, что решение далось мне легко, — сглатывает, обернувшись ко мне. — Выздоравливай, Кис! Я… Потом я тебе всё расскажу. А сейчас мне нужно решить кое-какие вопросы. Я приду к тебе… завтра. Хорошо? Просто поверь мне. Как тогда. Ты смогла прочесть меня в той комнате. И оказалась права. Я был одинок, а потом… у меня появились вы с крохой.
— Карим, — произношу его имя сквозь слёзы. — Я тебе… верю. Но… не надо делать то, что ты задумал.
— О чём ты?
— Жизнь сама её накажет, если это сделала она.
— Нельзя жалеть людей, Киса! Они сделают тебе ещё больнее...
Глава 14
Карим
Выйдя из палаты Кати, тут же сталкиваюсь с сидящими около неё Алисой и Рустамом. Девушка отчего-то надулась и отвернулась от моего племянника, а тот делает вид, что не замечает этого.
Всё как обычно. Нечему удивляться. Жду момент, когда они сойдутся. Явно крепкая и весёлая парочка получится. А потом и ребёнок… Стану дедом.
Стоит племянникам заметить меня, оба вскакивают и подлетают ко мне.
— Я ничего не поняла! Ты это сделал?! — наступает Алиса, схватив меня за пиджак. — Подсыпал ей те таблетки? Да я тебя...
— Не я, — честно отвечаю. — Но я знаю, кто и разберусь. Обещаю!
— Мамаша? — догадывается Рустам, поджав губы. — Вот же… мразь! И как ты на ней женился. Пока я её не узнал, относился как к твоей новой машине… а потом… Придушить хочу. Извини, Карим.
— Мы разводимся, — оповещаю мстительную парочку. — И сейчас она не знает, куда деть свою… энергию, — отвечаю и прохожу мимо них. Вниз. На парковку. К машине. А потом… к дряни, которая всё ещё моя жена. Но скоро! Уже этим вечером или завтра утром будет моей бывшей женой.
За руль сажусь сам, игнорируя попытки Назара посадить меня на заднее сидение. Пропускаю мимо ушей его ругань и заявление о том, что я дурак, если сяду за руль в таком состоянии. Выучил меня наизусть за пятнадцать лет службы.
Искренне недоумеваю, как с таким сумасшедшим вождением я не попал ни в какую аварию и благополучно доехал до дома. Наверное, всё же Бог сегодня со мной. Оставил мне и ребёнка и сохранил мою жизнь.
Захожу в дом и сразу же вижу её. Сидит и перелистывает свои журнальчики, от которых меня уже тошнит. За эти годы у нас в Венгрии уже можно было бы собрать целую библиотеку из них.
— Догадалась, — произношу пугающе спокойным тоном.
Прохожу к мини-бару и беру оттуда коньяк и один бокал. Прохожу со своей ношей к дивану и сажусь напротив неё. Плескаю себе в стакан и упираю взгляд в нелюдя, что чуть собственную дочь не убила. Наших с ней дочерей… Как ужасно это звучит, но по сути, так оно и есть.
— Ты о чём? — прикидывается дурой.
— О Кате.
— Я не понимаю, о чём ты, Карим! — восклицает, но глаза её выдают. Начинают лихорадочно бегать из стороны в сторону, ища пути отступления.
Но, чёрт возьми, её не трону.
Потому что пообещал.
Руки чешутся сравнять её с землёй, но тогда Катя не простит мне этого, а она только начала принимать меня. Спрятала когти.
— Мля, Оль! Задолбала твоя эта фальшь! — не выдерживаю, наклонившись к ней. — Заканчивай. Всё равно ведь придёт к этому. Но с каждой минутой твоего спектакля я буду звереть.
— Ладно, — кривится и сдаётся. — Догадалась. Когда она уехать от нас решила. Ясно было, что и её намёк про аборт не просто так. Сама себя с потрохами сдала… Дура! Вообще, на меня непохожа.
— И слава богу, — хмыкаю.
— Ты из-за неё со мной развестись решил?
— Да… — киваю, делая очередной глоток. — И даже для ускорения бракоразводного процесса собирался оставить тебе дом и квартиру в Венгрии, все виллы в Европе и все машины, кроме моей. Но… теперь ты уйдёшь с голой задницей, Олечка… — выдавливаю улыбку. — И ещё должна будешь.
— Незаконно, — тянет с таким пафосом, вызвав лишь мой дикий смех.
— Мы в России, сука! Какие законы! Здесь лишь бабки решают что-то! Так что… пойдёшь ты по наклонной, жёнушка… Мне было плевать, когда ты делала лохом меня, разводила на бабки и цацки, но… но когда ты тронула то, что дорого мне, ты подписала себе приговор. Так сложилось, что мне безразлично всё, кроме моих родных. И твоя дочь… стала мне родной. Потому что носит под сердцем моего ребёнка. И она за него сражалась.
— Ты…
— Пошла на хрен из моего дома! — прерываю её. — Я тебе такую жизнь устрою! К отцу можешь даже не пытаться идти. Увижу, что рядом с ним трёшься — вернёшься туда, откуда я тебя взял. Назар тебя с удовольствием туда отправит. Ты никогда ему не нравилась…