Родителям часто приходится вмешиваться и провоцировать кульминацию демонстрацией силы, даже шлепком, вызывающим слезы. К счастью, дети в конце концов устают, ложатся в кровать и спят. Даже в этом случае отсроченная кульминация может нарушить спокойствие ночи, когда ребенок проснется посреди ночного кошмара и ему немедленно потребуется мать или отец, чтобы восстановить связь с внешней реальностью и с облегчением осознать стабильность реального мира.
Любое физическое возбуждение сопровождается мыслями, или же, наоборот, сами мысли являются сопровождением физического опыта. Душевное удовольствие, а также удовлетворение и сброс напряжения родом из обычного процесса детской игры, являющейся отыгрыванием фантазии, а не физическим возбуждением. Большая часть нормальной, здоровой детской игры связана с сексуальными мыслями и символикой, но это не значит, что играющие дети всегда сексуально возбуждены. Во время игры дети могут возбуждаться естественным образом, и периодически возбуждение становится локализованным, то есть явно сексуальным, связанным с мочеиспусканием, которое основано на возбудимости тканей. Возбуждение требует кульминации. Очевидным выходом для ребенка является игра с кульминацией, в которой возбуждение приводит к какому-то итогу: «топору, отрубающему голову», штрафу, призу, чьей-то поимке или убийству, чьему-то выигрышу и т. д.
Можно привести бесчисленные примеры отыгрываемой сексуальной фантазии, не обязательно сопровождаемой телесным возбуждением. Хорошо известно, что большая часть маленьких девочек и некоторые мальчики любят играть в куклы и вести себя с ними так же, как матери – с детьми. Они делают не только то, что делала мать, тем самым признавая ее авторитет, но и то, что ей следовало сделать, тем самым упрекая ее. Идентификация с матерью может быть весьма полной и детальной. Как и во всех таких вещах, наряду с отыгрываемой фантазией присутствует и физическая сторона, так что подражание матери может вызвать боли в животе и недомогание. Мальчики и девочки нарочно выпячивают живот, подражая беременным женщинам, и нередко бывает, что ребенка приводят к врачу из-за увеличившегося живота, тогда как на самом деле проблема заключается в тайном подражании беременной женщине. На самом деле дети всегда ищут выпуклости живота и, как бы успешно ни скрывалась информация о сексе, они вряд ли упустят возможность обнаружить беременность. Однако они могут хранить эту не усвоенную из-за ханжества родителей или собственного чувства вины информацию где-то у себя в голове.
У детей во всем мире есть игра под названием дочки-матери, которая включает бесчисленное количество воображаемого материала, и вырабатываемая каждой группой детей модель игры многое говорит о них, и особенно о лидере группы.
Дети часто отыгрывают друг с другом сексуальные отношения взрослых, но обычно это делается втайне и поэтому не регистрируется людьми, производящими целенаправленные наблюдения. Естественно, что дети легко чувствуют себя виноватыми из-за такой игры, но не могут удержаться от соблазна, потому что такая игра подпадает под социальный запрет. Нельзя сказать, что такие сексуальные игры вредны, но если они сопровождаются чувством сильной вины и вытесняются, становясь недоступными для сознательного, то вред нанесен. Его можно устранить, восстановив воспоминание об этом случае, и иногда можно сказать, что такой легко вызываемый в памяти эпизод ценен как трамплин на долгом и трудном пути от незрелости к зрелости.
Существует много других игр, менее связанных с сексуальной фантазией. Здесь не утверждается, что дети думают только о сексе: однако зажатый в сексуальном плане ребенок – плохой товарищ и неинтересен, подобно сексуально закомплексованному взрослому.
Тема детской сексуальности не позволяет жестко ограничиться возбуждением половых органов и относящейся к такому возбуждению фантазией. Изучая детскую сексуальность, можно увидеть, каким образом большая часть специфического возбуждения строится на телесном возбуждении всех видов, превращаясь в более зрелые чувства и мысли, легко опознаваемые как сексуальные: зрелые чувства развиваются из более примитивных, а сексуальные – например, из инстинктивных каннибалистических импульсов.
Можно сказать, что способность к сексуальному возбуждению у обоих полов присутствует с рождения, но изначальная способность частей тела к возбуждению имеет ограниченное значение до тех пор, пока личность ребенка не станет интегрированной, и можно будет сказать, что он – цельная личность, возбуждаемая таким конкретным способом. По мере взросления сексуальное возбуждение постепенно приобретает значение по сравнению с другими видами возбуждения (уретральным, анальным, кожным, оральным) и в возрасте трех, четырех или пяти лет (как и в период полового созревания) при здоровом развитии способно доминировать над другими функциями при соответствующих обстоятельствах.
Это еще один способ сказать, что все бесчисленные, сопровождающие секс элементы в поведении взрослых родом из раннего детства. Аномалией и депривацией было бы, если бы взрослый не мог легко и непринужденно использовать всевозможные детские или «прегенитальные» формы сексуальной игры. Тем не менее навязчивое использование прегенитальной формы вместо генитальной формы половой жизни представляет собой извращение и происходит из-за задержки эмоционального развития в раннем детстве. При анализе случая извращения всегда можно обнаружить как страх перед полноценным сексом, так и особую способность получать удовлетворение более примитивными способами. Иногда на возвращение ребенка к инфантильным видам сексуального опыта влияют реальные события (например, когда его возбуждает введение анальной свечки или надевание слишком тесной одежды и т. д.).
История развития незрелого ребенка в зрелого длинна и сложна, а также жизненно важна для понимания психологии взрослого. Для естественного развития младенцу необходима относительно стабильная обстановка.
Истоки женской сексуальности. Сексуальность маленькой девочки уходит корнями в ее чувство жадности по отношению к матери в младенчестве. Затем происходит переход от голодного нападения на тело матери к зрелому желанию быть на нее похожей. Ее любовь к отцу может определяться тем, что он был украден (образно выражаясь) у матери, а также тем, что он действительно особенно любит ее. И на самом деле, если отец отсутствует в период младенчества девочки, так что она не знает его в реальности, ее выбор отца в качестве объекта любви может быть полностью обусловлен тем фактом, что он является мужем матери. По этим причинам существует тесная связь между воровством, сексуальным влечением и желанием иметь ребенка.
Следовательно, когда женщина беременеет и рожает, она должна иметь возможность справиться с неким внутренним (родом из детства) ощущением того, что ребенок был выкраден ею из тела ее матери. Не чувствуя этого, а также не зная фактов, она лишается части приносимого беременностью удовольствия и особой радости от демонстрации своей матери внука. Мысль о краже также может вызвать чувство вины после зачатия и последующий выкидыш.
Особенно важно знать о таком потенциальном чувстве вины в практических вопросах ухода за ребенком непосредственно в послеродовой период. В это время мать очень восприимчива к той женщине, которая отвечает за нее и ее ребенка. Ей нужна помощь, но из-за таких позаимствованных из раннего детства мыслей в этот период она может верить только очень дружелюбной или очень враждебной фигуре матери. И родившая своего первенца мать, даже будучи психически здоровой, весьма склонна чувствовать давление со стороны медсестры. Причину этого и других характерных для состояния материнства явлений следует искать в раннем отношении маленькой девочки к матери, включая ее примитивное желание обрести женственность, вырвав ее из тела матери.
Вот еще один достойный формулировки принцип: в психиатрии каждое отклонение от нормы является нарушением эмоционального развития. В процессе лечения достигается излечение, позволяющее эмоциональному развитию пациента начать прогрессировать с того места, где оно было остановлено. Чтобы добраться до него, пациенту всегда необходимо возвращаться в раннее детство или младенчество, и данный факт обязан иметь огромное значение для педиатра.
Психосоматические расстройства. Существует аспект, где детская сексуальность имеет очевидную важность для практикующего педиатра, – это трансформация сексуального возбуждения в симптомы и физиологические изменения, напоминающие симптомы и изменения, вызванные физическими заболеваниями. Эти симптомы, называемые психосоматическими, чрезвычайно распространены в медицинской практике, и именно благодаря им врач общей практики исключает случайные хрестоматийные заболевания, чтобы обратить внимание специалиста по физическим болезням.
Эти психосоматические расстройства не являются сезонными или эпидемическими, однако у любого ребенка они имеют периодичность, пусть и нерегулярную. Эта периодичность является простым признаком лежащего в их основе и периодически возникающего инстинктивного напряжения.
Отчасти по внутренним причинам, а отчасти из-за возбуждающих факторов окружающей среды ребенок время от времени становится легко возбудимым. Возможно, что выражение «как дурак с мытой шеей» появилось для описания этого состояния. Исследование того, что происходит с этим возбуждением, является практически изучением детства и детской проблемы: как сохранить способность к желанию и возбуждению, не испытывая слишком болезненной фрустрации из-за отсутствия удовлетворительной кульминации. Основными способами, при помощи которых дети справляются с этой трудностью, являются:
а) утрата способности желать, что влечет за собой потерю ощущений тела и многие другие неприятности;
б) использование какой-то надежной кульминации: будь то еда, питье, мастурбация, возбуждающее мочеиспускание или дефекация, вспышка гнева или драка;
в) расстройство физиологических функций действует таким образом, что позволяет достичь псевдокульминации в виде рвоты и диареи, разлития желчи, усиления простудного заболевания, жалоб на боли и самих болей, которые в противном случае прошли бы незамеченными;