– Рэдж, притормози! Мы же все-таки вместе…
– В том-то и дело, что нет! – Рэдж постучала по стеклу. – Увидеть награду и получить награду – разные вещи!
– Чего ты ожидала от этих лабиринтов, почему пришла сюда?
– До меня дошел слух, что здесь можно найти постоянный переход между реальностями и выбраться туда… Наружу.
– А ведь может быть! Тот маяк…
– Нет, – прервала меня Рэдж. – Ты уж прости меня за резкость, но я теперь все понимаю. Я поверила, потому что очень хотела поверить. Попалась в ловушку, забыв, что словам грош цена! Я понимаю, что это за место…
– И что же?
– Это самое дно, место, где этот мир погиб, где впервые столкнулся с нашим… Дно морей.
Прозвучало не очень понятно, но, если вспомнить все, что рассказывала мне Таня, становится яснее. Получается, Рэдж тоже верит в теорию о столкновении двух планет – и это после десяти лет в мире-призраке! И тот колодец, та жуткая яма – это точка отсчета? Окей, это я еще могу понять. Но что за уродство там ползает?
Плевать, нас это уже не коснется…
– Рэдж, нам нужно только придумать, как пробить эту стену, дальше я найду обратную дорогу!
Забавно, но в этот момент я действительно себе верил… Я слишком любил ее, чтобы не верить мечтам.
А вот Рэдж мой оптимизм не разделяла, ее взгляд стал совсем уж усталым и печальным.
– Все кончено. Он победил, когда заманил сюда нас обоих… Когда показал тебя мне. Теперь только ты сможешь выйти, и только если я сделаю, что ему надо.
– Да нет же, Рэдж, нет, ты не права…
Вот только она как раз была права. Я понял это, когда услышал треск стекла. Жаль, что треснуло не стекло между нами, а одна из внешних стен тоннеля. Она не разлетелась на части, и трещины не распространились, а застыли на ней внушительных размеров паутиной. Однако даже в них начала просачиваться мутная вода – как последнее предупреждение…
– Нет! – крикнула Рэдж, обращаясь определенно не ко мне. – Не надо! Я сдаюсь, я все сделаю!
Такой подход как раз не нравился мне.
– Рэдж, не смей! Я не знаю, какая игра здесь ведется, но я не позволю использовать меня в ней!
– Ник, это не вопрос выбора, это вопрос жизни и смерти…
– Ну так я и не хочу жить, не такой ценой! Я уже пробовал без тебя… я точно знаю, что не смогу!
Но она меня не слушала. Я прекрасно знал этот взгляд Рэдж: она уже приняла решение, уперлась, и все мои аргументы теперь мало что для нее значили.
Точно такой же взгляд у нее был в день, когда она уехала от меня навсегда.
– Я не позволю ему тебя убить, и он это знает. Возможно, поэтому он и выбрал меня – как нечто новое, непонятное ему, подлежащее изучению. Мой отец заинтересовал его тем, что любил только себя. Я, пожалуй, приглянулась тем, что люблю кого-то больше себя.
– А мое мнение хоть какое-то значение имеет?
– Имеет, конечно, и я тебя понимаю… На твоем месте я бы на это не согласилась. Поэтому я вынуждена просить тебя… Ник, ты – все, что от нас осталось, и я хочу, чтобы ты жил! Я виновата в том, что со мной произошло…
– Перестань.
– Я виновата! – настаивала она, все больше нервничая. Ее взгляд постоянно метался от меня к трещинам на стене и обратно. – Ты предупреждал меня, ты был прав во всем… Это я не хотела слушать, я все испортила, родной! А ты живи, пожалуйста… Я не смогу смириться с тем, что ты умрешь из-за меня! Я тут тоже тогда умру!
– Рэдж, не надо…
– Иначе уже не будет. Я буду жить там, только если выживешь ты, или я прямо здесь и умру! Пожалуйста, Ник, я тебя умоляю…
Нашему невидимому зрителю надоело ждать, стекло затрещало снова. Я не обернулся, просто услышал за спиной отчетливый шум воды, и мне этого было достаточно.
А вот Рэдж все видела, она дышала чаще, ее состояние было похоже на паническую атаку. Моя смерть действительно пугала ее больше собственной.
– Я все отдам! – пообещала она, зачем-то прижимая обе руки к ребрам. – Я все сделаю, можно считать, что сделка заключена! Я согласна!
– Рэдж!
– Беги! – взмолилась она. – И помни: я тебя люблю!
Она знала, что я ее не оставлю. Но знала она и способ заставить меня двинуться с места – это же Рэдж, ей все про меня известно. Она покинула меня первой, убежала, скрылась, и очень скоро я потерял ее из виду. Сколько бы я ни кричал, сколько бы ни умолял, все было бесполезно.
Она не могла быть уверена, что после этого я не останусь из чистого упрямства, и вместе с тем могла. Потому что такое упрямство было бы слишком тупым, и оно стало бы предательством, а с любимыми так не поступают. Мне действительно предстояло позабыть про собственные интересы, не думать о том, хочу я жить или нет, смогу ли. Рэдж просила, чтобы я вернулся во внешний мир, и я должен был сделать это ради нее.
Главное тут – не думать, что мной манипулировали с самого начала. И если бы я не полез во всю эту историю, призрак не заставил бы Рэдж принять решение, которое, вероятнее всего, будет стоить ей жизни.
Он обманул нас. Но кому ты будешь предъявлять претензии, если обидчик твой – целый мир?
Точнее, обманул он только Рэдж. Мне этот мир ничего не обещал и ничего не поручал. Это Рэдж была уверена, что, если она выполнит какие-то там ранее поставленные условия, я обрету свободу. Ее вера передалась и мне, так что, убегая от перекрестка, я был убежден, что найду выход.
Ага, десять раз! Я только убедился, что лабиринты эти бесконечны. Здесь были коридоры, перекрестки, какие-то залы, пещеры, тупики даже… Я не задерживался нигде. Сначала я еще верил, что мир-призрак меня куда-то выведет. А потом, когда стало ясно, что он надо мной издевается, я попросту боялся остановиться, чтобы меня не нагнало отчаяние.
Это отчаяние было приманено не страхом, а злостью. Мне казалось, что я подвожу Рэдж, и конечно, меня бесило то, что этот мир не следует своим же условиям. Он же сам через мою жену передал мне послание! Мол, выполняй правила, и все у тебя будет ништяк. Ну и где это? Конечно, никакого свода правил по-прежнему не было. Но пока я делал все, чего от меня требовали, разве нет? И Рэдж тоже делала. Ну и дальше что?
Хотя…
Среди разгоревшейся ярости мелькнула новая мысль, открытие, которое заставило меня застыть на месте. В этот миг я оказался в большом зале, почти полностью заставленном огромными осколками стекла. Казалось, что кто-то кропотливо собирал куски разрушенных тоннелей и тянул этот хлам сюда, хотя непонятно зачем. И вот этот блеск грязного мутного стекла напомнил мне о первом послании, которое я получил от Рэдж.
Не принимай даров. Так она, кажется, написала… Из трех ее посланий два мне показались более-менее понятными. Я один, и никому доверять нельзя – это уже стало очевидным. Ну и правила игры, хочешь не хочешь, а будь любезен соблюдать, потому что вы с соперником в принципиально разных весовых категориях.
Но первое послание оказалось настолько странным, что я отстранился от него, отодвинул на задний план, сделал вид, что оно не имеет значения. Что, если это было ошибкой? Что, если это и было правило игры?
Тогда я его нарушил. Потому что я все-таки принял дар, пусть и не прося никого о нем. Мне предложили – и я принял. Разве не то же самое произошло с Крысиным Королем, если отбросить все детали? Означает ли это, что я ничем не отличаюсь от него и теперь уже законно принадлежу Миру Внутри?
Не веря себе до конца, а точнее, просто не желая верить, я перевел взгляд на свою правую руку. Я уже привык к ней… К хорошему быстро привыкаешь. То, что у меня снова две руки, не раз спасало мне жизнь в эти дни. Рука была моей – все обследования это доказали. И я не соглашался за нее платить, не было такого условия… Вообще никаких условий не было.
Но это, несомненно, был дар. И я, получается, его принял. Мир Внутри не ушлый торгаш, который будет приписывать дополнительные соглашения мелким шрифтом, у него все очень просто. А это значит, что он действительно уверенно предъявляет права на меня, и есть лишь один способ его остановить…
У меня не было никаких доказательств того, что я прав. Мой разум отчаянно цеплялся за этот факт и умолял меня остановиться. Что, если я ошибся? Что, если я верну дар, а ничего не изменится? Да уж проще с собой покончить!..
Но не было ни одного способа проверить это все теоретически. Только брать и делать, а больше ничего.
Не позволяя себе раздумывать и сомневаться, я бросился к ближайшей груде осколков. Меня трясло от напряжения и страха, на коже проступил холодный пот, сердце колотилось в ожидании того, что вот-вот на меня обрушится. И все же я помнил, что Рэдж сделала больше, и не собирался отступать. Если бы когда-то, до начала всей этой истории, меня спросили, могу я такое или нет, я бы даже не сомневался, что не смогу. Сил не хватит, без вариантов!
Но сегодня это был уже другой я и другой мир. Я справился.
Все так же быстро, без пауз, без лишних мыслей я достал из джинсов ремень и перетянул руку чуть ниже локтевого сгиба – там, где раньше и завершалась культя. Если я прав и все честно, он не заберет больше, чем взял. Боже, я совсем свихнулся… И все же меня не покидало чувство, что я не один сейчас со своим безумием, что рядом со мной остается кто-то незримый, наблюдает за мной, представляет вторую сторону, которую я не в состоянии понять.
Я могу и погибнуть здесь. Но это будет не такая уж большая потеря – все лучше, чем медленно загибаться в лабиринте.
– Ну, погнали, – процедил я сквозь сжатые зубы. – Хочешь? Да забирай!
Я прижал руку плотно к полу, а ногой пнул ближайшую ко мне гору осколков. Я знал, что они полетят на меня – огромные, острые, как лезвие гильотины. Не представлял я лишь то, как все это для меня закончится. Если я ошибся и призрак целого мира все-таки не вел со мной переговоры, произойти могло что угодно. Меня могло завалить, или снести мне голову, или (вот это хуже всего) могло оставить парализованным, приговорив к долгим часам умирания, даже более страшного, чем забег по тоннелям.