— Деньги?
— Не считай меня подонком, мне твои деньги не нужны, — насупился эрлиец. — Уговори Мурция подождать до конца месяца, и я забуду о тебе и Мар…
— Обойдемся без имен, — торопливо проговорил конец.
— Мы договорились?
— Договорились.
«Ну и зачем я приехала? — в сотый раз спросила себя Бьяна. — Какой в этом смысл?»
Машину моряна оставила на парковке и теперь неторопливо шла к воротам Московской Обители, за которыми страдал на больничной койке Инций Свейз.
«Что я хочу показать? Чего добиться?»
В том-то и дело, что показывать и добиваться нечего, поездка на другой конец Москвы лишь отнимет время, но… Но услышав о том, что Инций загремел в больницу, Бьяна с удивлением поняла, что хочет его проведать. Приободрить. Привезти апельсины, в конце концов, несмотря на то что кухня эрлийцев считалась лучшей в городе и врачи яростно пресекали любое нарушение установленной для пациента диеты. Привезти, потому что это знак.
«Я в него влюбилась? Нет».
И уж тем более не имела на него никаких видов — глупо, учитывая ветреность концов.
Но с Инцием ей было хорошо, а потому Бьяна не смогла отмахнуться от новости, бросила дела и отправилась в Московскую Обитель.
— К кому?
— Инций Свейз.
— А-а… — Толстый санитар с пониманием улыбнулся и сообщил: — Вы первая.
— Будут еще, — пообещала моряна.
— Знаю, — махнул рукой эрлиец. — Когда у нас Птиций от травмы лодыжки избавлялся, тут очереди выстраивались порыдать у постели. — Монах пометил что-то в журнале и удалился: — Подождите.
Бьяна огляделась и тихо выругалась: из дальнего угла подкатывал Мурций Чейз.
— Лапочка!
— Милый, мы не настолько близки.
Конец провел в Обители всего десять минут, но уже так истосковался по женскому обществу, что готов был броситься на кого угодно. На замечание моряны он не обратил ни малейшего внимания.
— Солнышко, привет! Приболела?
— Приехала проведать друга.
— Инция?
— Да.
— Как же ему повезло, клянусь потенцией Спящего! Ты такая заботливая!
— Я была неподалеку…
— Поверь, у меня на душе потеплело. — Мурций погладил живот. — Я восхищен твоим участием.
— Мы просто друзья.
— С нами все дружат.
— Это я и имела в виду.
— Но вообще надо держать ухо востро. Чуть дал слабину — сразу жениться тащите.
— Не мой вариант.
— Вот и славно. А то я решил, что ты тоже планируешь воспользоваться слабостью Инция.
— Он любит жениться? — удивилась Бьяна. — Это же не ваш профиль.
— В том-то и дело, что не наш, — жарко зашептал Мурций. — А Инций, представляешь, — женился. Сам мне рассказал, по секрету. Втюрился в человскую тетку и, не читая, подмахнул брачный контракт. Теперь не может развестись.
Да уж, чужая тайна — наиболее быстро распространяющаяся в мире информация.
— Почему не может? — недоуменно поинтересовалась моряна. — Для вас обаять любую женщину — раз плюнуть.
И замолчала, припомнив события последних дней. Впрочем, припомнив с хорошим чувством. Та ночь была удивительно хороша…
— Тетка его мегерой оказалась, — продолжал сплетничать Мурций. — И попал наш Инций как кур в ощип. На все свое состояние попал.
«А я не заметила, что Инций переживает! А еще отвечаю за безопасность „Кастрюли“!»
Бьяна покачала головой:
— Но почему публике ничего не известно? Почему «Тиградком» молчит? Они бы не упустили возможность выставить вас кретинами.
— Ритка не знает о Тайном Городе, — объяснил конец, ласково беря Бьяну за руку. — А Тайный Город, соответственно, ничего не знает о ней. А Инций не рассказал Зеленому Дому, чтобы не позорить семью. К тому же теперь ему придется уйти в отшельники…
— В отшельники? Зачем?
— Если станет известно, что он не совладал с женщиной, жизни ему в Тайном Городе не будет, — авторитетно пояснил Мурций, поглаживая предплечье девушки. — Приятная кожа…
— Чего же ты треплешься на каждом углу? — недовольно спросила моряна, пытаясь по возможности аккуратно, то есть ничего не поломав толстенькому сластолюбцу, высвободиться из захвата.
— Репетирую.
— Что?
— Вдруг Инций операцию не переживет? Все-таки контингентированный выползень — это не французский насморк, клянусь нежностью Спящего. Мало ли что может случиться под эрлийским ножом?
— Операция уже закончилась.
— Ну так после эрлийского ножа, — сменил точку зрения Мурций. — Какая разница? Инций отправляется в мир иной, все гадают, что стало причиной, и тут появляюсь я. Лучший друг.
— И сплетничаешь.
— И рассказываю родным и близким покойного страшную правду о причинах смерти дорогого Инция, — поправил девушку конец. — Ужасная миссия, если вдуматься. Кстати, где ты ужинаешь сегодня?
— Еще не решила.
— В «Три Педали» завернуть не хочешь? Обещаю лучший столик.
— Гм… ты ведешь себя как стервятник, — заметила девушка.
— А ты что, вдова?
— Нет, но… — Бьяна прищурилась. — Давай поговорим о вдовах. Где Инций подцепил свою ненаглядную?
— Понятия не имею, — тут же ответил Мурций. — Но Ритка — тетка хваткая, бывшая жена какого-то денежного мешка. Окрутила нашего Инция по полной программе. Похоже, она специализируется на глупых папиках.
— Но ни черта не знает о Тайном Городе?
— Ничегошеньки.
А Тайный Город не знает о ней…
— На вашем месте я бы ее убила, — задумчиво произнесла моряна. — С опасными челами иначе нельзя.
— Мы мирные, мы не можем, — вздохнул Мурций. — К тому же убивать женщин безнравственно. Даже травить… Опять же — вдруг кто узнает? Слухи поползут, мол, концы женщин изводят… Неудобно.
— Что же делать?
— Будем держаться от нее подальше. У нее иммунитет, она в «черном» списке.
Плевать Ритка хотела на ваш «черный» список.
— А Инций?
— Инцию поможем, чем сможем. Если история останется в тайне, возьмем куда-нибудь на работу. Он вообще-то шустрый малый.
— А «Кастрюля»?
— Ритка планирует ее отобрать, — вздохнул Мурций. — Так что «Кастрюля» как клуб сохранится, но вот из Тайного Города вылетит.
— Гм… — протянула Бьяна. — Я люблю «Кастрюлю». Я к ней привыкла.
В истории Тайного Города известны случаи, когда рыцари и люды плечом к плечу сражались против общего врага. Война с гиперборейцами, во время которой объединившиеся Великие Дома нанесли поражение непобедимому Азаг-Тоту. Война с закусившими удила масанами, чье безумное вторжение в Европу вызвало появление человских Инквизиторов и едва не погубило Тайный Город. Попытки атаковать Темный Двор… Редко, но Орден и Зеленый Дом становились союзниками, однако даже в этих случаях между людами и чудами сохранялась дистанция. Отряды рубились рядом, приходили на помощь друг другу, подчинялись чужим командирам, но не смешивались. Потому что прекрасно знали: пройдет месяц или год, и между Великими Домами вновь возникнет трещина. Обязательно возникнет.
А вот люды и чуды, собравшиеся на Китайгородском проезде, казались исключением из этого правила. Они встретились и разговаривали не как союзники, а как братья. В их отношении друг к другу не было и намека на подозрительность.
Они верили друг другу, потому что верили Галла.
Они были единоверцами.
Фердинанд привел с собой шестерых рыцарей. Они подъехали в одном фургоне, из которого вышел только Павел, чтобы не привлекать внимание челов.
Люды поступили так же: из машин — восемь дружинников прибыли на трех разномастных внедорожниках — не вышел никто, кроме Собидрага.
— Привет.
— Привет.
Помолчали, глядя друг на друга, словно собираясь с мыслями, словно вспоминая появившиеся замечания… Хотя все уже продумано. Все обговорено.
— Тебя не смущает, что в деле только мы? — негромко спросил Собидраг.
— Нельзя рисковать всеми, — спокойно ответил Фердинанд. — Кто-то должен остаться в стороне.
— Но почему в стороне он?
— Потому что мы засветились, а он — нет. — Рыцарь усмехнулся: — Не волнуйся, он сможет помочь и оставшись в стороне. Он деятельный.
— Я знаю. — Молодой люд потер подбородок. — Я знаю…
— Ты в порядке?
— В полном.
— Твои ребята?
— Они знают, что должны делать.
— Уверен в каждом?
— Как в себе.
— Хорошо, — кивнул Фердинанд и расстелил на капоте людского «Ниссана Армада» нарисованную от руки карту Ребуса. — Повторим план.
— Мы размещаемся в Алтарном Зале, — заученно ответил Собидраг. — Выставляем охранение, делаем вид, что увлечены выборами нового лидера, и ждем гостей.
— Правильно, — подтвердил Павел, внимательно глядя на карту. — Может, все-таки сменим Алтарный Зал на Арочный?
Ребус Галла состоял из пяти больших помещений, соединенных причудливо ветвящимися коридорами, и нескольких небольших комнат. Главным считался Алтарный, однако Фердинанду не нравилось, что в него, в отличие от остальных, вел всего один ход.
— В этом и заключается замысел! — рассмеялся юноша. — Решив, что мы в ловушке, ведьмы расслабятся и окончательно уверуют в победу. Они двинут к нам… — Палец Собидрага поехал по бумаге. — Втянутся в коридор, ты со своими ребятами затыкаешь выход в Арочный Зал, и им никуда не деться. Шах и мат!
— В теории звучит красиво.
— А на практике будет просто потрясающе! — пообещал Собидраг.
Юный люд дрожал от возбуждения: он не только станет бароном, но и сам — сам! — поведет дружинников в бой. И в какой бой! Он заманит в ловушку проклятых ведьм, узурпировавших власть в Великом Доме и посягнувших на самого Галла! Он покажет этим тварям, кто на самом деле должен править Людью! И отомстит за отца!
Фердинанд прекрасно понимал овладевшие щенком чувства, однако они его не смущали: подставляться придется Собидрагу, он со своими дружинниками будет сидеть и ждать ведьм, чуды появятся позже, из засады, а значит, не будут зависеть от горячности молодого воина. Собидраг