— Милая моя девочка, я вас предупреждала, что вы не будете довольны мною, но я должна говорить с вами откровенно, если вы хотите, чтобы я помогла вам. Мне приходилось это делать для многих в вашем положении, и большинство никогда не простило мне моих слов, хотя правда оказалась на моей стороне и, в конце концов, они сделались теми, кем я им советовала быть: хорошими женами и счастливыми матерями. Немногие продолжали настаивать на своем и сравнительно преуспели на новом поприще. Об одной вы, вероятно, скоро услышите: она талантлива, необыкновенно терпелива, обладает красивой наружностью и недюжинным умом. Гении встречаются редко, и даже в пятнадцать лет их бывает трудно распознать.
— О, я не считаю себя гением, — воскликнула Джози. Тихий мелодический голос и участливое выражение лица мисс Камерон успокоили ее. — Я хочу только знать, есть ли у меня талант и смогу ли я после многих лет труда и занятий играть в тех хороших пьесах, которыми публика никогда не может пресытиться? Я не рассчитываю сделаться миссис Сиддонс[20] или мисс Камерон, как бы мне этого ни хотелось, но во мне что-то требует именно такого выхода. Когда я играю, я совершенно счастлива. Я живу в своем отдельном мире, и каждая новая роль является для меня новым другом. Я люблю Шекспира и обожаю его героев. Конечно, я еще не все понимаю в нем, но, когда ночью видишь вокруг себя высокие торжественные горы, а на небе одинокие звезды, можно ведь представить себе, как все изменится, когда выглянет солнце и все вокруг осветит. Я не понимаю, но чувствую всю красоту великого трагика и так бы хотела ее выразить.
Джози говорила с увлечением. Лицо ее побледнело, глаза сияли, а губы нервно вздрагивали, стараясь передать те чувства, которые наполняли ее юную душу. Мисс Камерон поняла, что здесь крылось нечто большее, чем детский каприз, и когда она заговорила, голос ее звучал мягче, а лицо дышало горячим сочувствием, хотя она благоразумно умолчала о своих мыслях.
— Если вы так чувствуете, могу вам только посоветовать продолжать любить и уважать нашего великого писателя, — сказала она. Но перемена в ее голосе не ускользнула от Джози, которая поняла, что ее новая знакомая разговаривает с ней как с будущим товарищем. — Шекспир имеет огромное воспитательное значение, и целой жизни не хватит для того, чтобы должным образом его изучить. Но вам нужно еще много работать, прежде чем вы сможете передавать его на сцене. Хватит ли у вас настойчивости, мужества и силы, чтобы начать сначала и медленно и терпеливо закладывать фундамент для будущей работы? Слава заманчива для всех, но немногим удается ее достичь, и даже при известной удаче не все достаточно умны, чтобы удовлетвориться вовремя и теряют приобретенные блага в погоне за большими. — Последние слова артистка произнесла скорее про себя, но Джози возразила, быстро и решительно:
— А я все-таки достала браслет, несмотря на соленую воду, которая щипала мне глаза.
— Совершенно верно, я не забыла вашего маленького подвига и вижу в нем хорошее предзнаменование.
Мисс Камерон улыбнулась девочке и затем продолжала говорить уже в другом тоне, следя за впечатлением, которое произведут ее слова на слушательницу:
— Теперь вас ожидает маленькое разочарование, так как вместо того, чтобы предложить вам заниматься у меня или рекомендовать вам поступить в какой-нибудь второстепенный театр, я советую вам остаться в школе и закончить свое образование. Одного таланта недостаточно. Пусть развиваются ваш ум, душа и сердце, а затем, в восемнадцать или двадцать лет, попробуйте ваши силы. Вступайте в борьбу во всеоружии, чтобы избежать тех разочарований, которые ожидают нас, когда мы беремся за дело слишком поспешно. Гений иногда побеждает эти препятствия, но в большинстве случаев нам приходится работать медленно, часто спотыкаясь и падая. Готовы ли вы не только работать, но и ждать?
— О, да!
— Посмотрим. Мне было бы приятно знать, что, сходя со сцены, я оставляю за собой образованную и талантливую преемницу, которая займет мое место и сумеет довести до конца начатое мною дело поднятия нравственного уровня театра. Может быть, вам суждено быть этой заместительницей, но помните, что красота и богатые костюмы еще не делают артистку, так же как попытки маленькой девочки играть ответственные роли не представляют собой настоящего искусства. Все это обман и мишура, стыд и позор теперь в театре. Зачем угощать публику фарсами и буффами или бессмысленными любительскими спектаклями, когда целый мир правды, красоты и поэзии ждет своих толкователей и ценителей?
Мисс Камерон забыла, с кем она говорит, и ходила взад и вперед по комнате в глубоком волнении.
— Дядя Лори думает совершенно так же. Он и тетя Джо пробовали писать простые хорошие пьесы, герои в них обыкновенные люди, и живут они нашей повседневной жизнью. Дядя говорит, что такие роли больше в моем духе и что мне не нужно думать о трагедии, но мне гораздо больше нравится наряжаться в короны и бархатные мантии, чем носить обыкновенные платья, хотя последнее несравненно легче.
— В этом-то и заключается искусство, дитя мое. Скажите вашему дяде, что он совершенно прав, и попросите тетю написать для вас пьесу. Когда все будет готово, я приеду посмотреть на вас.
— Неужели, неужели вы, правда, приедете? Мы будем играть на Рождество, и мне дали хорошую роль. Она нетрудная, и я могу справиться с ней. Я была бы так счастлива, если бы вы нас посмотрели!
С этими словами Джози встала, заметив, что ее визит уже слишком затянулся. Надев шляпу, она подошла к мисс Камерон и, заглядывая ей в глаза, проговорила с легкой дрожью в голосе:
— Я никогда не сумею отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Я последую вашему совету, а мама будет очень довольна, когда я снова возьмусь за книги. Теперь я могу заниматься, так как знаю, что это необходимо для моих будущих успехов. Надеяться на слишком многое мне не стоит, но я буду работать и ждать, стараясь хоть этим доказать вам свою признательность.
— Вы напомнили мне, что я еще в долгу перед вами. Возьмите вот эту вещицу, дружок, на память обо мне. Она годится для русалочки; надеюсь, что в следующий раз море принесет более драгоценный камень и не оставит горького привкуса на ваших губах.
Мисс Камерон взяла булавку с аквамарином, которой был заколот ее кружевной шарф, и передала ее Джози. Затем она нежно поцеловала сияющее личико девочки и долго провожала глазами ее удалявшуюся фигурку, словно предвидя все испытания и победы, которые ожидали ее на избранном ею тернистом пути.
Бесс предполагала, что Джози вернется домой, или пылая от восторга, или утопая в слезах, и потому очень удивилась ее спокойному и решительному виду.
Новое для нее чувство ответственности, которую она взяла на себя, радовало и страшило Джози. Она чувствовала, что может выносить теперь и сухие занятия, и долгое ожидание, чтобы в будущем сделать честь как своей профессии, так и новому другу, которого она обожала уже со всем жаром горячей детской любви. Все слушали ее рассказ с большим интересом и одобрили совет мисс Камерон. Миссис Эми облегченно вздохнула: ей не хотелось видеть племянницу на сцене, и теперь она могла надеяться, что эта детская фантазия со временем пройдет. Дядя Лори строил очаровательные планы на будущее и написал одну из своих любезнейших записок, чтобы поблагодарить артистку за ее доброту. Бесс же, которая любила всякое искусство, горячо сочувствовала честолюбивым мечтам своей кузины, хотя и не понимала, как она может стремиться передавать свои видения собственной персоной, вместо того чтобы воплощать их в мраморе.
Это первое свидание Джози с мисс Камерон не было единственным, так как артистка, искренно заинтересовавшись девочкой, несколько раз заходила к Лоренцам. Темой для разговора всегда служило искусство, и Джози и Бесс, сидевшие тут же, старались не проронить ни слова из того, что говорилось, начиная понимать все значение и великую силу таланта и дарования.
Джози писала матери целые тома, а по окончании своего визита порадовала ее существенной переменой, происшедшей в ее маленькой дочке, так как Джози принялась теперь за ненавистные ей книги с такой энергией и прилежанием, которые удивили всех, знавших ее раньше. Слова мисс Камерон попали на благодарную почву, и даже музыкальные упражнения и французский язык стали выносимы, раз всестороннее образование могло быть ей полезным для будущей карьеры. Манеры, умение одеться и держать себя не казались ей столь незначительными вопросами, так как она помнила совет одновременно развивать «ум и тело, сердце и душу».
Таким образом, работая для того, чтобы со временем занять видную роль на сцене театра, Джози незаметно готовилась ко всякой роли в жизни, которая была уготована ей Провидением.
ГЛАВА IX Ситуация меняется
Стоял сентябрь. Два загорелых и пыльных велосипедиста быстро неслись по дороге к Пломфильду, и, хотя ноги их могли ощущать некоторую усталость, лица сияли тем торжествующим спокойствием, которое свойственно всем научившимся, наконец, справляться с подобным средством передвижения; до наступления же этой счастливой минуты мужественные физиономии несчастных носят исключительный отпечаток нравственных и физических страданий.
— Поезжай вперед и сообщи о нашем возвращении, Томми; мне нужно остаться здесь, — сказал Деми, соскакивая у дверей «голубятни».
— Будь так любезен и не мешай мне, дай мне сначала наговориться с мамой Баэр, — проговорил Том, въезжая в ворота с тяжелым вздохом. Деми засмеялся, а его товарищ медленно поехал по направлению к дому, от души надеясь, что не найдет там никого постороннего, так как он вез с собой вести, которые, по его мнению, должны были удивить и огорчить все семейство. К счастью, он застал миссис Джо одну, погруженную в корректурные листы, которые она отложила, заметив возвратившегося путника.
Но последние события обострили ее проницательность и сделали ее подозрительной. Поэтому после первых же приветствий она сразу заметила что-то неладное.