, по новой – за рупь сорок четыре (моя кровная)[381]. Кича[382] локшовая. Все брушат[383], вантажа[384] нет и хвостом не бьют. Это не на малолетках и не во взросля на Металлке, и не в Гореловской девятке. Питерских мало.
Встретил Леху-Жука и Витька Столу. Живем семьей. Они оттянули по семиряку. На этапе покнацал[385] Чугунка и Пашку-Скобаря. Оба доходные, идут с крытой[386]. Херовые времена. Блатные масть[387]не держат. Редко в какой зоне северика и дальняка есть воровское благо, воровские мужики и паханы[388] с кодлой[389].
Здесь на Печоре мотают срок в большаке шобла и шелупень[390]: вампиры[391], борзые[392], мокрушники, мохнорылые[393], большие делаши[394], беспределы-анархисты, гуливаны[395] из ершей[396], зачуханные фраера, петушня[397] и вольтанутые.
Леха и Витек спалились на гастроли[398] на шестнадцатой хазе[399], не успели слинять. Пашка-Скобарь трекал[400] – сгорел[401] на Кузнецах на урле[402]. Чугунка менты спалили с запалом[403] в краснухе[404]. Был на бойне[405] с декабря 1973 г., почти полгода. Хороши лепилы[406] на киче[407]!.. По зоне идет параша[408] об амнистии. Ждем балагас[409], рассыпуху[410], чехнар[411], шмаль[412], солому[413] (табак) и тарочки[414]… 9 июля 1974 года. Бывай здоров. Роденый Валера (примеч. dcvii).
XVI. Речь против языка: троллинг[415]
Представителям разных гильдий лингвистов не стоит пренебрегать другими великоросскими наречиями в угоду собственному. Поучителен опыт Л.Н. Гумилева, освоившего терминологический аппарат и семантику жанрового дискурса русских узников в Норильлаге и написавшего на Таймыре в 1939 г. лекцию «История отпадения Нидерландов от Испании»:
В 1565 году по всей Голландии пошла параша, что папа – антихрист. Голландцы начали шипеть на папу и раскурочивать монастыри, римская курия, обиженная за пахана, подначила испанское правительство. Испанцы стали качать права – нахально тащили голландцев на исповедь (совали за святых чурки с глазами). Отказчиков сажали в кандей на трехсотку, отрицаловку пускали налево. По всей стране пошли шмоны и стук. Спешно стряпали липу. (Гадильники ломились от случайной хевры. В проповедях свистели об аде и рае, в домах стоял жуткий звон.) Граф Эгмонд на пару с графом Горном попали в неприятное, их по запарке замели, пришили дело и дали вышку.
Тогда работяга Вильгельм Оранский поднял в стране шухер. Его поддержали гезы (урки, одетые в третий срок). Мадридская малина послала своим наместником герцога Альбу. Альба был тот герцог! Когда он прихлял в Нидерланды, голландцам пришла хана. Альба распатронил Лейден, главный голландский шалман. Остатки гезов кантовались в море, а Вильгельм Оранский припух в своей зоне. Альба был правильный полководец. Солдаты его гужевались от пуза, в обозе шло тридцать тысяч шалашовок. (На этапах он тянул резину, наступал без показухи и туфты, а если приходилось канать, так все от лордов до попок вкалывали до отупления. На Альбу пахали епископы и князья, в ставке шестерили графья и генералы, а кто махлевал, тот загинался. Он самых высоких в кодле брал на оттяжку, принцев имел за штопорил, графинь держал за простячек. В подвалах, где враги на пытках давали дуба, всю дорогу давил ливер и щерился во все хавало. На лярв он не падал, с послами чернуху не раскидывал, пленных заваливал начистяк, чтоб полный порядок.)
Но Альба вскоре даже своим переел плешь. Все знали, что герцог в законе и лапу не берет. Но кто-то стукнул в Мадрид, что он скурвился и закосил казенную монету. Альбу замели в кортесы на общие работы. А вместо него нарисовались Александр Фарнези и Маргарита Пармская – (два раззолоченных штымпа), рядовые придурки испанской короны.
В это время в Англии погорела Мария Стюард. Машке сунули липовый букет и пустили на луну. Доходяга Филипп II послал на Англию непобедимую Армаду (но здорово фраернулся. Гранды-нарядчики филонили, поздно вывели Армаду на развод, на Армаде не хватило пороху и баланды. Капитаны заначили пайку на берегу, спустили барыгам военное барахлишко, одели матросов в локш, а ксивы выправили на первый срок, чтобы не записали промота. Княжеские сынки заряжали туфту, срабатывали мастырку, чтоб не переть наружу). В Бискайском море Армаду драла пурга. Матросы по трое суток не кимарили, перед боем не покиряли. Английский адмирал из сук Стефенс и знаменитый порчак Френсис Дрей разложили Армаду, как бог черепаху. Половина испанцев натянула на плечи деревянный бушлат, оставшиеся подорвали в ховиру.
Голланды (обратно зашуровались) и вусмерть покатились, когда дотыркали про Армаду, испанцы лепили от фонаря про победу, но им не посветило – ссученных становилось все меньше, чесноки шерудили рогами. Голландцы восстали по новой, а Маргарита Пармская и Александр Фарназе смылись во Фландрию, где народ клал на Лютера.
Так владычество испанцев в Голландии накрылось мокрой пиздой (примеч. dcviii).
Тайные языки (шифры)[416] обычны на войне или для незаконной деятельности. Вот и психолингвистика в соцсетях давно превратилась не только в мощнейшее оружие идеологической войны, пропаганды и агитации. Она уже стала главным инструментом для относительно бескровной мены неугодных государственных деятелей на угодных: события в Тунисе, Египте, Ливии получили наименование переворотов чириканьем (твиттерных[417]революций) (примеч. dcix).
В США такой способ управления получил наименование «Окно Овертона» (The Overton Window) (примеч. dcx), «Окно возможностей Овертона» (The Overton Window of Opportunity) или «Окно политических возможностей» (Window of Political Possibility) (примем, dcxi) по имени теоретика Дж. Овертона (примем, dcxii, dcxiii).
Психолингвистическую макакавку можно назвать и иначе, суть ее не изменится. Современным синонимом (одноименным) для нее, например, является буквосочетание ТРЛ. ТРЛ (сев. русск. трололо, южн. русск. траляля)[418], англ, trollion – это троллинг, «языкатая речь» в слиянии с «речистым языком». Почитаемый психолингвистами М.М. Бахтин сказал бы, что тролление – один из жанров коммуникации (примем, dcxiv). У этого жанра есть стили и тематические поджанры со своими приемами и отличиями.
Нынешняя психолингвистика наиболее интенсивно развивается в направлении социальной психологии и социолингвистики[419]. Ее интересы лежат в определении психологических особенностей взаимосвязи языкового сознания и социальной деятельности человека, социального бытия и быта языковых личностей[420]. И здесь питающей почвой становятся работы другого яркого и разностороннего отечественного исследователя – М.М. Бахтина[421], еще в 20-е годы пытавшегося обосновать так называемый «социологический метод» в языкознании (примеч. dcxv).
Из мертвого латинского слова genus выросли французское слово «жанр» (genre), которым многозначительно тролли л М.М. Бахтин, названный лингвистами[422] «гением недосказанности» (примеч. dcxvi), и английский ТРЛ-снаряд – слово gender (примеч. dcxvii), который сводит с ума горожанок на всем земном шаре.
Этот же корень в придуманном в 1943 г. польским юристом еврейского происхождения Р. Лемкиным слове «геноци́д» (от греч. γένος род, племя и лат. caedo, убиваю) (примеч. dcxviii).
Слова «гений» и genus – однокоренные слову «жанр». Виден латинский корень gen- и в тюркско-арабском жан-джан-джинн (душа, дух), и в китайском жэнь, 人 [ren]. Понятие «жэнь» – основная китайская конфуцианская добродетель[423]: любовь к человеку, доброта, благожелательность к ближнему, верность и справедливость (примеч. dcxix). Понятие положено в основу учения о воспитании и отношений в обществе