Среди учредителей СССР, где ТРЛ именовался агитацией (пропагандой, инженерией[466] человеческих душ), явление имело выдающихся знатоков (примеч. deli). Выдающимися троллями были основатель Советского государства В.И. Ленин и создатель Красной Армии Л.Д. Троцкий, многие другие видные ораторы-краснобаи большевиков. В своем ТРЛ они особенно любили пользоваться иностранными языковыми заимствованиями, которые тиражировались[467] в советской литературе.
Стихи В. Маяковского, А. Блока, Д. Бедного и других умельцев писать мерной (ритмической, рифмованной)[468] речью являлись прекрасным ТРЛ на злобу дня. Троллили русскую профессуру и основатели психолингвистики. Заимствования из иностранных языков стали излюбленным средством ТРЛ в языке Третьего рейха и США (примеч. dclii). Они вообще навязчивы в нацистском (языческом) ТРЛ, агитации и пропаганде (примеч. dcliii). Принцип экспрессии[469] и стандарта[470] ТРЛ на газетной полосе вывел В.Г. Костомаров (примеч. dcliv), после чего рассуждал о языковом вкусе эпохи (примеч. dclv).
Однако В.И. Ульянов-Ленин выше всего, как и М.М. Сперанский, ценил в пропаганде ясность, указывая, что
…ясность пропаганды и агитации есть основное условие. Если наши противники говорили и признавали, что мы сделали чудеса в развитии агитации и пропаганды, то это надо понимать не внешним образом, что у нас было много агитаторов и было истрачено много бумаги, а это надо понимать внутренним образом, что та правда, которая была в этой агитации, пробивалась в головы всех. И от этой правды отклониться нельзя (примеч. dclvi).
Вооруженные силы и ВПК РФ являются самыми устойчивыми к применению противником ТРЛ (примеч. dclvii). ТРЛ, применяемый М.С. Горбачевым при сломе возглавляемого им государства, также был осмыслен военными быстрее остальных. Причины этого скрыты в истории этих сообществ Русского мира, о которых надо рассказать подробнее. Горбачев ударил по русской речи такими дубинами ТРЛ, как интенсификация[471], плюрализм[472] и демократизация[473]. В годы правления его воспреемника Б.Н. Ельцина русский язык обстреляли новыми ТРЛ-снарядами: путч[474], киллер[475], ваучер, коррупция[476], демократия[477], секс, ипотека[478], диверсификация[479], инновация (примеч. dclviii) и многими другими.
Список использованных для поражения русского сознания боеприпасов пополняется непрерывно, огромную роль в расстреле безоружного народа играют палачи с учеными степенями, присужденными Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки РФ. Чем выше научная степень и звание у такого палача, тем тяжелее его преступление перед человечеством.
XVII. Пример одного разгрома
Мысль, что СМИ являются сильным оружием, была очевидной уже для Наполеона (примеч. dclix). В Советском Союзе борьба с враждебным ТРЛ понималась как идеологическая война, война образов (др. – греч. ἰδέα —видность, вид, лат. forma, прообраз + греч. λόγος[480]) (примеч. dclx). Эту войну СССР проиграл после тяжелейших ударов, нанесенных русскому языку. В роли носителей ТРЛ выступили отечественные и иностранные СМИ – ОМП, в роли поражающей части – либеральные (хреновые) тролли (интеллигенция).
Идеологический отдел ЦК КПСС и подведомственные ему учреждения государства оказались недостаточно подготовлены к отпору; КПСС рассыпалась, как разбитое зеркало (примеч. dclxi). Попытки осмыслить случившееся предпринимает С.Е. Кургинян (примеч. dclxii), «бывший в Особых папках ЦК» (примеч. dclxiii). Кургинян доказал, что он хороший тролль (провокатор). Такой не рисует плана на ТРЛ. Он a priori[481] не принимает точки зрения противника, он утверждает свою, принуждая соперника или согласиться с ней, или испытать перлокутивный эффект.
Подобным образом троллили римскую публику особые мечники-бойцы (provocator, бросающий вызов), которые обладали природными данными и развитым опытом для победы в любой полемике на арене. Примерно таким провокатором показан гладиатор Спартак в одноименном американском телесериале 2010–2013 гг. (примеч. dclxiv).
Ремесло гладиатора было презренным (примеч. dclxv), но провокаторы (тролли) были в почете. Презренны были и первые христиане, троллившие народ речевым провокативным образом, пока не пришли к успеху и не запретили гладиаторские полемики.
Еще недавно военные США связь между троллингом и войной отрицали (примеч. dclxvi), но в Сети крутились легенды и мифы о «бригаде троллей ФСБ» и «дивизии троллей армии США на базе в Бахрейне», воюющих в Internet за сознание мирового читателя. Официальные источники долго замалчивали существование таких подразделений. Затем сетевое ТРЛ сыграло значительную роль во время вооруженного конфликта в Южной Осетии (2008 г.) (примеч. dclxvii). Значимость ТРЛ в событиях вокруг Украины стала очевидна каждому наблюдателю (примеч. dclxviii).
В 2015 г. в британской газете The Guardian появилась статья, в которой рассказывается, что «сотням блогеров платят за наполнение форумов и соцсетей антизападными и прокремлевскими комментариями в России и за рубежом». Журналист газеты сослался на двух бывших сотрудников учреждения, расположенного в бизнес-центре на улице Савушкина в Санкт-Петербурге (примеч. dclxix). Затем сообщения об информационных ордах (от лат. ordo, род, отряд, англ, order) различных армий стали обычными.
Нельзя сказать, что все отечественные психолингвисты единодушно поддержали в своем ТРЛ Вооруженные силы РФ и их Верховного главнокомандующего.
Опытный тролль по своей воле может гасить или разжигать страсти и ссоры, полемику; ТРЛ порождается сопротивлением чужому дискурсу. Обычно в полемиках побеждают более умелые. Опытный боец, избивающий слабака, подобен опытному троллю-полемисту, публично, на людях, дискредитирующему своего противника, подрывающему доверие к нему зрителей. В ТРЛ, как и в любом столкновении, имеет большое значение численный перевес. Редкий тролль способен справиться со множеством в одиночку. Для этого у него должны быть веские основания и подавляющее превосходство в опыте.
В борьбе и полемике нет доверия. Как и в борьбе, самым надежным средством избежать поражения в полемике является неучастие в ней. В сети это правило «Не кормите троллей» (Don't feed the trolls) (примеч. dclxx, dclxxi).
Речевые действия понимающего (разумного) тролля происходят без замысла, он мыслит и троллит понятиями, а не словами, слова в его ТРЛ подобны китайской грамоте, в которой иероглиф (греч. ἱερογλύφος, священная черта) изображает понятие. Русское «мышление орудует не “чистыми” понятиями и представлениями, а понятиями-словами и представлениями-словами; следовательно, и образы, входящие в психологический состав или “механизм” понятий и представлений, суть не просто образы, а образы-слова», такая «мысль – словесна» (примем. dclxxii).
При таких условиях переосмысление слов после их использования в ТРЛ становится неизбежным и определяет внешнее изменение слова. Ведь основные приемы ТРЛ, речевые орудия тролля – риторические тропы, особенно метафора и метонимия; степень владения ими определяет силу и слабость бойца ТРЛ (примем, dclxxiii). Кроме того, тролль ограничен личным знанием, опытом (все знать невозможно) и свободой говорения (страхом). Парадоксально[482] определение: ТРЛ – это дискредитация любой речевой стратегии дискредитации (примем. dclxxiv).
В Сети ТРЛ разделяют на два вида: толстый и тонкий. Толстый ТРЛ предполагает любые речевые действия, должные возбудить в читателе страсть, вывести его из душевного равновесия, увидеть в словах то, чего в них нет, но есть в читателе, и тем самым заставить читателя проявить свою речевую сущность. Тонкий ТРЛ предполагает вежливость в достижении тех же результатов уподоблениями-метафорами.
Неназванное сравнение предмета с каким-либо другим предметом на основании признака, общего для обоих сопоставляемых членов, лежит в основе метафоры (примем, dclxxv). Метафора (греч. μεταφορά перенос, подмена значения) – обычный прием ТРЛ. Ее сила возрастает при использовании старого учительского правила verba movent, exempla trahunt[483].
По мнению Цицерона, «нет тропа более блистательного, сообщающего речи большее количество ярких образов, чем метафора» (примем, dclxxvi). «Метафора… придает речи наибольшую яркость и блеск, усыпая ее как бы звездами» (примем. dclxxvii). Квинтилиан говорит иначе: «В общем, метафора есть укороченное уподобление (in Шит autem metaphora brevior est similitudo). Различие состоит только в том, что в одном случае с предметом, который мы хотим описать, нечто сравнивается, а в другом – метафора заменяет название самого предмета. Когда мы говорим о человеке, что он сделал что-нибудь, “как лев” (ut leonem), то это – сравнение; когда же мы говорим о нем: “Он – лев” (leo est), то это метафора» (примеч. dclxxviii). «Метафора есть сравнение, сокращенное до одного слова» (примеч. dclxxix, dclxxx).