Но если правительство, — будь оно даже идеаломъ революціоннаго правительства, — не способно создать новой силы, не способно содѣйствовать работѣ разрушенія, то тѣмъ болѣе мы не должны разсчитывать на него при работѣ созиданія. Экономическій переворотъ — этотъ результатъ Соціальной Революціи будетъ такъ великъ и глубокъ, и такъ измѣнитъ всѣ взаимоотношенія, основанныя теперь на собственности и обмѣнѣ, — что одному или нѣсколькимъ индивидуумамъ будетъ невозможно выработать тѣ соціальныя формы, которыя должны народиться въ обществѣ будущаго. Только коллективный трудъ всего народа можетъ выработать эти новыя соціальныя формы, только гибкость коллективной мысли цѣлой страны можетъ удовлетворить безконечному разнообразію условій и потребностей, которыя народятся въ день паденія частной собственности. Всякая внѣшняя власть будетъ лишь препятствіемъ, помѣхой органической работѣ; она явится источникомъ вражды и раздора.
Но давно пора распроститься съ мыслью о революціонномъ правительствѣ, пора покинуть эту мечту, неоднократно обманувшую насъ. Пора понять политическую аксіому, что правительство не можетъ быть революціоннымъ. Намъ говорятъ о Консептѣ; но не надо забывать, что тѣ мѣры, принятыя Конвентомъ, которыя носили хоть сколько-нибудь революціонный характеръ, были только санкціей фактовъ, уже совершенныхъ народомъ, но считавшимся въ то время ни съ какимъ правительствомъ. Конвентъ, подобно всѣмъ предшествующимъ и послѣдующимъ правительствамъ, былъ исключительно препятствіемъ для созидательной работы народа.
Факты, которые даетъ намъ исторія, такъ убѣдительны; безмысленность революціоннаго правительства, безполезность всего того, что называютъ этимъ именемъ, такъ очевидны, что, казалось бы, невозможно объяснить, почему извѣстная школа, именующая себя соціалистической, съ такой яростью защищаетъ идею революціоннаго правительства. Но, въ сущности говоря, это вполнѣ понятно. Дѣло въ томъ, что послѣдователи этой школы, сколько бы они ни называли себя соціалистами, совершенно иначе смотрятъ на будущую революцію. Для нихъ, — какъ для всѣхъ радикаловъ буржуа, — Соціальная Революція дѣло далекаго будущаго, и объ ея осуществленіи сейчасъ не можетъ быть и рѣчи. Они мечтаютъ, не смѣя впрочемъ признаться въ этомъ, объ установленіи правительства, подобнаго правительствамъ Швейцаріи или Соединенныхъ Штатовъ, которыя стремятся присвоить Государству все то, что они называютъ „services publics”. Это нѣчто среднее между идеаломъ Бисмарка и идеаломъ портного, который мечтаетъ получить мѣсто президента въ Соединенныхъ Штатахъ. Это компромиссъ между соціалистическими стремленіями массъ и аппетитами буржуазіи. Эти „соціалисты”, хотѣли бы, конечно, полной экспропріаціи, но они не смѣютъ приступить къ ней, откладываютъ ее на будущій вѣкъ и задолго до начала битвы вступаютъ въ переговоры съ врагами.
Для насъ же ясно, что моментъ нанести смертельный ударъ буржуазіи насталъ, что недалеко то время, когда народъ завладѣетъ всѣми общественными богатствами и доведетъ до полнаго безсилія классъ эксплоататоровъ. И потому, мы безъ всякихъ колебаній ринемся въ Соціальную Революцію и, такъ какъ всякое правительство, какимъ бы именемъ оно себя ни называло, будетъ служить намъ помѣхой, мы сметемъ съ нашего пути всѣхъ честолюбцевъ, которые вздумаютъ распоряжаться судьбой народа.
Всѣ соціалисты!
Съ тѣхъ поръ, какъ идеи соціализма стали проникать въ рабочія массы, замѣчается слѣдующее интересное явленіе. Враги соціализма поняли, что лучшій способъ подавить это теченіе состоитъ въ томъ, чтобъ прослыть его сторонниками и спѣшатъ объявить себя соціалистами. Поговорите съ однимъ изъ тѣхъ толстыхъ буржуа, которые немилосердно эксплоатируютъ рабочаго, работницу и ребенка. Поговорите съ нимъ о возмутительномъ неравенствѣ распредѣленія богатствъ, о кризисахъ и нищетѣ, которую они порождають; поговорите съ нимъ о необходимости измѣненія режима собственности для улучшенія положенія рабочихъ; и если вашъ буржуа уменъ, если онъ добивается успѣха въ политикѣ, а главное, если вы его избиратель, онъ поспѣшитъ вамъ сказать:
— Помилуйте, я тоже соціалистъ! — Соціальный вопросъ, сберегательныя кассы, нормировка труда; — я вполнѣ раздѣляю ваши мысли относительно всего этого. Только, знаете что? Нельзя все перевернуть въ одинъ день, будемъ дѣйствовать осторожно! — И, покинувъ васъ, онъ идетъ „осторожно” обирать „своихъ рабочихъ”, предвидя тѣ убытки, которые соціалистическая агитація причинитъ ему въ скоромъ будущемъ.
Прежде, онъ повернулъ бы вамъ спину. Теперь, онъ стремится васъ заставить повѣрить, что вполнѣ раздѣляетъ ваши мысли; такимъ путемъ онъ надѣется легче справиться съ вами, когда представится возможность.
Это явленіе стало особенно замѣтнымъ послѣ выборовъ 1881 года, во Франціи. Достаточно было въ любомъ избирательномъ собраніи поднять вопросъ о соціализмѣ, чтобы тѣ, которые добивались избранія, сейчасъ же объявили себя приверженцами соціализма, — настоящаго соціализма, — конечно, соціализма плутовъ и обманщиковъ.
Двѣ трети делегатовъ дали понять избирателямъ, что они въ Палатѣ думаютъ заняться соціальнымъ вопросомъ. Клемансо объявилъ себя соціалистомъ; Гамбетта былъ близокъ къ этому; если бы онъ не предвидѣлъ высшаго счастья пожать когда-нибудь руку какому нибудь Величеству, онъ, навѣрное, откровенно объявилъ бы себя соціалистомъ. Бисмаркъ и не колебался: онъ выдавалъ себя за яраго соціалиста, соціалиста par excellence; въ Англіи нерѣдко приходилось слышать, что, если бы лордъ Биконсфильдъ прожилъ бы дольше, онъ „разрѣшилъ бы соціальный вопросъ”. Всѣ, вплоть до носителей клобука и рясы, заняты этимъ. Проповѣдники при Берлинскомъ Дворѣ превозносятъ соціализмъ, а во Франціи монахи издаютъ журналъ, въ которомъ объявляютъ себя знатоками настоящаго соціализма.
Словомъ, всѣ соціалисты! Биржевикъ, который спекулируетъ на повышеніи и пониженіи цѣнъ на хлѣбъ, чтобъ купить брилліанты своей женѣ; хозяинъ, который доводитъ работницъ до чахотки и дѣтей до полнаго истощенія; правители, которые арестовываютъ въ Берлинѣ и вѣшаютъ въ Петербургѣ; жандармы которые обыскиваютъ — всѣ, если они и роются въ нашихъ бумагахъ, арестовываютъ и вѣшаютъ соціалистовъ, истребляютъ работницъ и дѣтей, хозяйничаютъ въ политикѣ и финансахъ, они это дѣлаютъ, чтобъ ускорить приближеніе торжества соціализма!
А между тѣмъ, находятся соціалисты, которые такъ наивны, что слагаютъ гимны побѣды при видѣ этого зрѣлища, —„Господинъ, такой то объявилъ себя соціалистомъ; Гамбетта призналъ существованіе соціальнаго вопроса! Вотъ вамъ новое доказательство, что наша идея завоевываетъ себѣ мѣсто”, — спѣшатъ они объявить въ своихъ газетахъ. — Какъ будто намъ нужна чья бы то ни была санкція, доказывающая, что идеи соціализма находятъ широкое распространеніе въ средѣ народа!
Насъ же это зрѣлище ничуть не радуетъ. Оно, съ одной стороны, убѣждаетъ насъ въ томъ, что буржуазія составляетъ заговоръ противъ соціализма и стремится примѣнить къ нему ту политику надувательства, которую оно когда то примѣнило къ республиканской идеѣ, съ другой стороны, оно показываетъ намъ, что тѣ, которыхъ мы считали когда то соціалистами, отреклись теперь отъ основныхъ идей соціализма и перешли въ лагерь буржуазии, сохранивъ, чтобъ замаскировать свой переходъ, кличку соціалистовъ.
Какова же была, въ самомъ дѣлѣ, идея, на которой основанъ соціализмъ?
— Необходимость уничтоженія заработной платы, частной собственности на землю, дома, средства и орудія производства, словомъ, на общественный капиталъ. Тотъ, кто не признавалъ этой основной идеи, не проводилъ ее въ своей частной жизни, отрекаясь отъ какой бы то ни было эксплоатаціи, — не могъ считаться соціалистомъ.
— „Признаете ли вы необходимость уничтоженія частной собственности? — Признаете ли вы необходимость экспропріаціи общественнаго капитала въ пользу всѣхъ? — Обязуетесь ли вы жить согласно этимъ принципамъ?”
Вотъ что спрашивали когда то, прежде чѣмъ протянуть вамъ руку, какъ соціалисту.
Очевидно, что задавая вамъ эти вопросы, васъ не спрашивали, признаете ли вы необходимость уничтоженія частной собственности черезъ двѣсти или двѣ тысячи лѣтъ! Кто станетъ себѣ задавать праздные вопросы о томъ, что нужно будетъ дѣлать черезъ двѣсти лѣтъ! Когда говорили объ уничтоженіи частной собственности, признавали необходимость его немедленнаго осуществленія, и рѣшено было сдѣлать первыя попытки въ моментъ наступленія будущей революціи. — „Будущая революція” — говорили соціалисты десять лѣтъ тому назадъ (а тѣ, которые остались соціалистами, повторяютъ это и сейчасъ), — „будущая революція не должна быть простой перемѣной правительства, сопровождаемой нѣкоторыми улучшеніями въ государственной машинѣ: это будетъ Соціальная Революція”.
Сознаніе необходимости подготовиться къ экспропріаціи ко дню наступленія будущей революціи составляла основную идею соціалистовъ; вотъ чѣмъ они отличались отъ тѣхъ, которые признавали необходимость нѣкотораго улучшенія быта рабочихъ и готовы были согласиться, что коммунизмъ идеалъ будущаго общества, но не могли допустить мысли о его немедленномъ осуществленіи.
Исповѣдуя эти идеи, соціалисты были увѣрены, что ихъ не спутаютъ съ ихъ противниками. Они были увѣрены, что именемъ соціалиста не воспользуются тѣ, которые просто на просто стремятся поддержать современную эксплоатацію.
Теперь все это измѣнилось.
Въ средѣ самой буржуазіи образовалось гнѣздо авантюристовъ, которые поняли, что, не прицѣпивъ къ себѣ ярлыка соціалиста, невозможно достичь власти. Надо было найти способъ заставить себя признать партіей, не принимая ея принциповъ. Въ томъ же смыслѣ дѣйствовали тѣ, которые поняли, что подавить соціализмъ можно только войдя въ ряды его приверженцевъ, извративъ его принципы и направивъ на ложный путь его тактику.
Къ сожалѣнію, нашлись соціалисты, соціалисты прошлаго, которые захотѣли сгруппировать вокругъ себя какъ можно больше народа; они охотно принимали въ свои ряды всѣхъ, согласившихся прицѣпить къ себѣ