В самом деле, что такое для нас петровская реформа, и не в будущем только, а даже и в том, что уже было, произошло, что уже явилось воочию? Что означала для нас эта реформа? Ведь не была же она только для нас усвоением европейских костюмов, обычаев, изобретений и европейской науки. Вникнем, как дело было, поглядим пристальнее. Да, очень может быть, что Петр первоначально только в этом смысле и начал производить ее, то есть в смысле ближайше утилитарном, но впоследствии, в дальнейшем развитии им своей идеи, Петр несомненно повиновался некоторому затаенному чутью, которое влекло его, в его деле, к целям будущим, несомненно огромнейшим, чем один только ближайший утилитаризм. Так точно и русский народ не из одного только утилитаризма принял реформу, а несомненно уже ощутив своим предчувствием почти тотчас же некоторую дальнейшую, несравненно более высшую цель, чем ближайший утилитаризм, – ощутив эту цель, опять-таки, конечно, повторяю это, бессознательно, но, однако же, и непосредственно и вполне жизненно. Ведь мы разом устремились тогда к самому жизненному воссоединению, к единению всечеловеческому! Мы не враждебно (как, казалось, должно бы было случиться), а дружественно, с полною любовию приняли в душу нашу гении чужих наций, всех вместе, не делая преимущественных племенных различий, умея инстинктом, почти с самого первого шагу различать, снимать противоречия, извинять и примирять различия, и тем уже выказали готовность и наклонность нашу, нам самим только что объявившуюся и сказавшуюся, ко всеобщему общечеловеческому воссоединению со всеми племенами великого арийского рода. Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное.
Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите. О, все это славянофильство и западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей. Если захотите вникнуть в нашу историю после петровской реформы, вы найдете уже следы и указания этой мысли, этого мечтания моего, если хотите, в характере общения нашего с европейскими племенами, даже в государственной политике нашей.
«Не было бы Пушкина, не было бы и последовавших за ним талантов»
Ибо, что делала Россия во все эти два века в своей политике, как не служила Европе, может быть, гораздо более, чем себе самой? Не думаю, чтоб от неумения лишь наших политиков это происходило. О, народы Европы и не знают, как они нам дороги! И впоследствии, я верю в это, мы, то есть, конечно, не мы, а будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону! Знаю, слишком знаю, что слова мои могут показаться восторженными, преувеличенными и фантастическими. Пусть, но я не раскаиваюсь, что их высказал. Этому надлежало быть высказанным, но особенно теперь, в минуту торжества нашего, в минуту чествования нашего великого гения, эту именно идею в художественной силе своей воплощавшего. Да и высказывалась уже эта мысль не раз, я ничуть не новое говорю. Главное, все это покажется самонадеянным: «Это нам-то, дескать, нашей-то нищей, нашей-то грубой земле такой удел? Это нам-то предназначено в человечестве высказать новое слово?» Что же, разве я про экономическую славу говорю, про славу меча или науки? Я говорю лишь о братстве людей и о том, что ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено, вижу следы сего в нашей истории, в наших даровитых людях, в художественном гении Пушкина. Пусть наша земля нищая, но эту нищую землю «в рабском виде исходил благословляя» Христос.
«Наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей»
Почему же нам не вместить последнего слова его? Да и сам он не в яслях ли родился? Повторяю: по крайней мере, мы уже можем указать на Пушкина, на всемирность и всечеловечность его гения. Ведь мог же он вместить чужие гении в душе своей, как родные. В искусстве, по крайней мере, в художественном творчестве, он проявил эту всемирность стремления русского духа неоспоримо, а в этом уже великое указание. Если наша мысль есть фантазия, то с Пушкиным есть, по крайней мере, на чем этой фантазии основаться. Если бы жил он дольше, может быть, явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем.
Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837), величайший русский поэт, прозаик и драматург, создатель совре менного русского литературного языка. В возрасте 20 лет был выслан на юг за вольнодумные стихи, «несовместимые со статусом государственного чиновника» (Пушкин в то время служил в Коллегии иностранных дел). Позже его сослали в родовое имение Михайловское, где поэт провел два года. Еще при жизни Пушкина считали гением и первейшим русским поэтом, после смерти поклонение ему превратилось в настоящий культ. Самой емкой характеристикой значения поэта для русской культуры считается высказывание критика Аполлона Григорьева «Пушкин – наше всё».
Владимир Соловьев «Он считал Россию избранным народом»
Санкт-Петербург, 1 февраля 1882 года
Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900), религиозный мыслитель, поэт, мистик, литературный критик. Основным понятием его философского учения была София – мистическое космическое существо, объединяющее божественное и земное начала, воплощение женственности Бога и реализация его замысла о реальном мире. Соловьев говорил о синтезе научных открытий и откровений христианской религии, о христианской любви как способе достичь всеобщего единства, о вселенском теократическом государстве, основанном на духовных принципах. Его религиозно-философская доктрина оказала заметное влияние на развитие русского символизма и модернизма. Мир не должен быть спасен насильно
В 1881 году скончался великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. Его похороны превратились в многотысячное народное шествие, о нем скорбели люди разных политических убеждений и разных общественных слоев. В то время много писали и говорили о значении творчества писателя, о глубоком психологизме и гуманизме его произведений. Первым, кто заговорил о Достоевском не как о социальном обличителе, а как о верующем человеке, каждое слово которого пронизано идеями христианства, был философ и религиозный мыслитель Владимир Сергеевич Соловьев.
Соловьев известен тем, что создал собственную философскую религию, близкую к христианству, но оперирующую более широкими идеями. Его система основывалась на трех понятиях, позволяющих человеку познавать мир: науке, философии и вере. В основе мироздания, по Соловьеву, лежит Абсолютное начало, или Бог, в котором содержится все единство противоположностей – хаос и порядок, добро и зло. Причиной создания Абсолютом реального мира философ называл Софию – душу мира, или замысел Бога о мире.
Соловьев написал и произнес три речи памяти Достоевского, в которых попытался осмыслить произведения писателя в религиозно-философском ключе. Его волновало, «чему служил Достоевский, какая идея вдохновляла его деятельность». Соловьев исследует причину особого воздействия Достоевского на людей, считая, что его нельзя рассматривать как обыкновенного писателя: он является чем-то гораздо большим – человеком, который пришел к познанию Бога через веру во внутреннюю божественную силу в душе каждого индивидуума, способную противостоять любому внешнему насилию и преодолеть любое внутреннее падение.
Вторая речь о Достоевском была произнесена 1 февраля 1882 года. Владимир Соловьев говорит об основной идее всего творчества – идее единения всех людей во Христе. Философ называет три разновидности христианства: храмовое, домашнее и вселенское. Первое подразумевает исполнение внешних обрядов, ритуалов и молитв, которые совершаются в церкви, но вне нее человек живет по мирским законам. При втором вера руководит частной жизнью человека, но не касается дел общечеловеческих. Третья разновидность христианства, его высшая форма – когда все общество живет по христианским заповедям и руководствуется ими во всех сферах. В такое христианство верил Достоевский и его приход он возвещал.
Соловьев относит Достоевского к категории выдающихся людей, которых называют пророками или мечтателями и которые силой своей веры и духа творят будущее. Он говорит, что писатель считал русских избранным божьим народом, предназначение которого – служение всем другим народам и создание всеобщей единой церкви. Что Достоевский ценил в русских людях способность воспринимать чужие идеи и делать их своими и желание очищения, основанное на понимании собственной ничтожности и греховности.