Мир не должен быть спасен насильно. Задача не в простом соединении всех частей человечества и всех дел человеческих в одно общее дело. Можно себе представить, что люди работают вместе над какой-нибудь великой задачей и к ней сводят и ей подчиняют все свои частные деятельности, но если эта задача им навязана, если она для них есть нечто роковое и неотступное, если они соединены слепым инстинктом или внешним принуждением, то, хотя бы такое единство распространялось на все человечество, это не будет истинным всечеловечеством, а только огромным «муравейником». Образчики таких муравейников были, мы знаем, в восточных деспотиях – в Китае, в Египте, в небольших размерах они были уже в новое время осуществляемы коммунистами в Северной Америке. Против такого муравейника со всею силой восставал Достоевский, видя в нем прямую противуположность своему общественному идеалу. Его идеал требует не только единения всех людей и всех дел человеческих, но главное – человечного их единения. Дело не в единстве, а в свободном согласии на единство. Дело не в великости и важности общей задачи, а в добровольном ее признании.
Окончательное условие истинного всечеловечества есть свобода. Но где же ручательство, что люди свободно придут к единению, а не разойдутся во все стороны, враждуя и истребляя друг друга, как это мы и видим? Ручательство одно: бесконечность души человеческой, которая не позволяет человеку навсегда остановиться и успокоиться на чем-нибудь частичном, мелком и неполном, а заставляет его добиваться и искать полной всечеловеческой жизни, всеобщего и всемирного дела.
«Всечеловеческое дело потому и есть всечеловеческое, что оно может все совместить и ничего не исключает, кроме злобы и греха»
Вера в эту бесконечность души человеческой дана христианством. Изо всех религий одно христианство рядом с совершенным Богом ставит совершенного человека, в котором полнота божества обитает телесно. И если полная действительность бесконечной человеческой души была осуществлена в Христе, то возможность, искра этой бесконечности и полноты существует во всякой душе человеческой, даже на самой низкой степени падения, и это показал нам Достоевский в своих любимых типах.
Полнота христианства есть всечеловечество, и вся жизнь Достоевского была горячим порывом к всечеловечеству.
Не хочется верить, что эта жизнь прошла напрасно. Хочется верить, что наше общество недаром так дружно оплакивало смерть Достоевского. Он не оставил никакой теории, никакой системы, никакого плана или проекта. Но руководящее начало и цель, высшая общественная задача и идея были поставлены им на небывалую высоту. Стыдно будет русскому обществу, если оно сведет свою общественную идею с этой высоты и подменит великое общее дело своими мелкими профессиональными и сословными интересами под разными громкими именами. Конечно, у всякого, и признающего великое всечеловеческое дело, есть свои частные дела и занятия, своя профессия и специальность. И вовсе не нужно бросать их, если только в них нет ничего противного нравственному закону. Всечеловеческое дело потому и есть всечеловеческое, что оно может все совместить и ничего не исключает, кроме злобы и греха. От нас только требуется, чтобы мы своей маленькой части не ставили на место великого целого, чтобы мы не обособлялись в своем частном деле, а старались бы связать его с делом всечеловеческим, чтобы это великое дело мы никогда не теряли из виду, ставили бы его выше и прежде всего, а все остальное уж – потом. Не в нашей власти решить, когда и как совершится великое дело всечеловеческого единения. Но поставить его себе как высшую задачу и служить ему во всех делах своих – это в нашей власти. В нашей власти сказать: вот чего мы хотим, вот наша высшая цель и наше знамя – и на другое мы не согласны.
Георгий Плеханов Памяти декабристов
Женева (Швейцария), 14 (27) декабря 1900 года
Георгий Валентинович Плеханов (1856–1918), философ, деятель международного социалистического движения, пропагандист и теоретик марксизма. В студенческие годы участвовал в «хождении в народ», получил известность как публицист и один из руководителей организации «Земля и воля». После раскола организации выступал против тактики насилия и террора, основав «Черный передел» – организацию, которая действовала пропагандистскими методами. Во время эмиграции изучал марксизм, писал для российских и европейских передовых изданий, сотрудничал с лидерами социал-демократического движения. После Февральской революции 1917 года поддерживал Временное правительство, октябрьский переворот не принял.«Смотря на события 14 декабря, как на сражение между сторонниками самодержавия и сторонниками политической свободы, мы не можем не видеть непоследовательности и нецелесообразности в действиях заговорщиков. Если же мы взглянем на те же события как на военную манифестацию, предпринятую людьми, не успевшими приготовиться к серьезной битве и решившимися погибнуть для того, чтобы своею гибелью указать путь будущим поколениям, то мнимая непоследовательности и нецелесообразность их действий очень просто объяснится нежеланием усиливать кровопролитие и увеличивать число жертв. „Эти люди хотели всенародно заявить мысль русской свободы, – справедливо говорит Герцен, – зная, что они погибнут, но что, раз всенародно заявленная, эта мысль уже никогда не погибнет”»«Имена Павла Пестеля, Кондратия Рылеева, Сергея Муравьева-Апостола, Петра Каховского и Михаила Бестужева-Рюмина останутся в памяти всех свободолюбивых русских людей, как имена первых из тех наших – увы! многочисленных – мучеников, которые жизнью заплатили за свои революционные стремления» Пушечный гром, раздавшийся на Сенатской площади, разбудил целое поколение
Георгий Валентинович Плеханов был одним из признанных теоретиков марксизма, его книги штудировали несколько поколений марксистов России, в том числе Ленин, называвший его философские произведения «лучшим, что есть во всей международной литературе марксизма». Но марксизм Плеханова кардинально отличался от возникшего позже марксизма-ленинизма. Предлагаемые им методы установления социального равенства в обществе были противоположны тем, к которым прибегли большевики. Плеханов рекомендовал революционерам воздействовать на рабочих и крестьян агитацией, постепенно пробуждая их самосознание и политическую активность.
Еще в 1883 году в книге «Социализм и политическая борьба» Плеханов писал, что в России попытка любой революционной партии, представляющей меньшинство населения, захватить власть и установить социализм приведет к возникновению неравенства, образованию «социалистической касты» и установлению диктатуры, вследствие чего народ утратит способность к прогрессу.
В 1876 году, после организации первой в России демонстрации рабочих и студентов, на которой Плеханов произнес антимонархическую речь, он перешел на нелегальное положение. В 1880 году он эмигрировал и провел за границей тридцать семь лет, посвятив их теоретическому обоснованию и пропаганде революционного движения. По его инициативе был создан «Союз русских социал-демократов», он руководил газетой «Искра», участвовал в организации II съезда РСДРП.
14 декабря 1900 года, в семьдесят пятую годовщину восстания декабристов, Плеханов выступил в Женеве с речью, посвященной этому событию. Он дал историческую характеристику движению, которое привело самых передовых людей своего времени на Сенатскую площадь, и той среде, в которой оно возникло. Он говорил о дворянстве начала девятнадцатого века как о малообразованной массе, состоящей преимущественно из косных староверцев и темных помещиков. Ни об отмене крепостного права, ни тем более о свержении самодержавия и демократических свободах они не помышляли. Тем ценнее благородный порыв, возникший в сердцах немногих просвещенных людей, готовых отдать жизнь ради того, чтобы «своей гибелью указать путь будущим поколениям».
Плеханов ратовал за естественное развитие событий и закономерную смену одного политического строя другим. Рассуждая о декабристах, он говорит, что их протест против самодержавия при всей его моральной ценности не мог быть поддержан народом, который для этого еще не созрел, сохраняя веру в «доброго царя». Такую же позицию Плеханов занял позже, в 1917 году. Он резко возражал против «Апрельских тезисов» Ленина, считая насилие недопустимым, а Россию – не готовой к социалистическим преобразованиям, «так как пролетариат составляет меньшинство».
«Я не принадлежу к числу русских, которые вешают, я имею честь принадлежать к той фаланге русских, которых считают заслуживающими виселицы или, по крайней мере, изгнания», – писал он в 1883 году. Плеханов скончался в 1918 году от туберкулеза, избежав гонений от советской власти и дав ей возможность использовать свои философские труды для обоснования политики нового строя.
Господа!
Ровно семьдесят пять лет тому назад, 14 декабря 1825 года, в Петербурге произошло событие, глубоко поразившее современников и заслуживающее полного внимания потомства.
Я говорю о вооруженном восстании на одной из петербургских площадей.
«Эксплуатация крестьян дворянством совершалась в самой грубой форме – в форме крепостной зависимости. Крепостное право налагало свою печать на весь социально-политический строй России»
В честь этого события мы собрались в этой зале, и, конечно, не мы одни чтим его память сегодня. Сочувственное воспоминание о нем заставляет усиленно биться сердца всех тех русских, – а может быть, и не одних только русских, – людей, которые не заинтересованы в поддержании самодержавия и которые не равнодушны к учреждениям, превращающим обывателей в граждан, то есть обеспечивающим стране блага политической свободы.
На собраниях такого рода, как нынешнее, не принято читать длинные «рефераты». Здесь более уместны так называемые немцами Festreden