Чтобы послужить во благо человеку, думайте не только о науке
Если провести опрос на тему, кто из ученых оказал наибольшее влияние на развитие науки за всю ее историю, подавляющее большинство опрошенных назовут Альберта Эйнштейна. Этот физик-теоретик не только раздвинул границы науки до невиданных пределов, полностью изменив привычные представления об устройстве Вселенной, но и сумел создать идеальный образ ученого-гения – пример для подражания и преклонения.
К началу 1930-х годов авторитет Эйнштейна как ученого был неоспорим. Открытая им на заре XX века теория относительности к этому времени уже получила признание широкой научной общественности. При этом многие деятели науки сходились во мнении, что формулировка общей теории относительности, предложенная Эйнштейном в 1912 году в статье «Набросок обобщенной теории относительности», является самым красивым построением за всю историю физики. Таким образом, имя Эйнштейна в любом случае уже было вписано золотыми буквами в анналы истории мировой науки. Однако само время, в которое жил и работал великий ученый, постоянно требовало от мыслящего индивида ответа на исторические вызовы, что почти всегда было связано с проблемой морально-нравственного выбора.
В 1920-е годы Эйнштейн жил и работал в Берлине, куда перебрался из Цюриха в 1914 году. Здесь он возглавил Институт физики, одновременно являясь профессором Берлинского университета. Это время для Германии стало периодом великих потрясений. Экономический кризис 1920-х – неминуемое следствие поражения в Первой мировой войне, повлекшее чудовищные экономические потери, обвальную инфляцию и рекордную безработицу (до 30 % от общего числа работоспособного населения), – спровоцировал общественную нестабильность. В обществе стали усиливаться реваншистские настроения. Реваншисты утверждали, что за поражением Германии стоит мировой сионистский заговор. Именно на волне подобных настроений к власти рвались национал-социалисты во главе с Адольфом Гитлером, активно использовавшим в своей предвыборной риторике антисемитскую пропаганду. В 1922 году ультраправыми экстремистами был убит друг Эйнштейна Вальтер Ратенау, министр иностранных дел Веймарской республики. Поводами для убийства послужили договор, подписанный с советской Россией, и тот факт, что Ратенау был евреем.
Подобные тенденции не обошли стороной и науку. Близкие к национал-социалистическим кругам ученые, такие, например, как Филипп Ленард, подвергли теорию относительности Эйнштейна критике, главным образом с позиций расового антисемитизма. Еще в 1919 году Эйнштейн писал своим друзьям о положении в Германии буквально следующее: «Здесь свирепствует антисемитизм и неистовствует реакция». Десятилетие спустя он лишь укрепился в своем мнении.
Именно по этой причине Эйнштейн не раздумывая откликнулся на предложение прочесть цикл лекций в Калифорнийском технологическом институте в Пасадине. Он отправился в Америку в декабре 1930 года, полный тревожных предчувствий о судьбе западноевропейской цивилизации и размышлений о месте науки в быстро меняющемся мире и ответственности ученого за судьбу своих творений.
<†††>Почему великолепная прикладная наука, так облегчая труд и жизнь, при этом приносит нам так мало счастья? Ответ прост: потому что мы еще не научились разумно использовать ее.
«Главной целью разработки всех технических усовершенствований должна быть забота о человеке и его положении»
На войне достижения науки помогают нам отравлять и калечить друг друга. В мирное время благодаря ей жизнь ускоряется, рождая неуверенность. Вместо того чтобы избавить нас от большинства изнурительных работ, она сделала людей рабами машин, лишив радости почти весь их долгий, монотонный рабочий день из-за вечного страха за свой скудный заработок.
Чтобы своей работой послужить во благо человеку, думайте не только о прикладной науке. Главной целью разработки всех технических усовершенствований должна быть забота о человеке и его положении. Чтобы творения разума стали для человечества благом, а не проклятием, нам нужно помнить о нерешенных еще больших проблемах организации труда и распределения доходов. Никогда не забывайте об этом, занимаясь уравнениями и чертежами.
Я мог бы петь хвалебные гимны прикладной науке с припевом о том, какого замечательного прогресса мы уже достигли и как велик будет этот прогресс благодаря вам.
<†††>Можно ли сказать, что жизнь цивилизованного человека в среднем богаче и счастливее, чем жизнь абсолютно нецивилизованного индейца? Вряд ли. Но дети всех цивилизованных стран любят играть в индейцев – думаю, в этом заложен глубокий смысл.
Максим Горький «Человек растет в действии»
Москва, 22 августа 1934 года
Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) (1868–1936), русский писатель, драматург, мыслитель. Широкую известность получил на рубеже XIX–XX вв. как автор революционных произведений, противник существующего режима. Сын столяра, не имевший образования; испробовал сотни профессий и обошел пешком немалую часть России. Литературную деятельность начал с написания статей и фельетонов для газет. В 1892 г. написал свой первый рассказ, а уже в 1898-м вышел первый том собрания его сочинений, получивший лестные отклики литераторов, критики и публики. Принимал участие в марксистских рабочих кружках, был делегатом съезда РСДРП, редактировал большевистские газеты.
Измерение роста писателей – дело читателей
В конце августа 1934 года в Москве состоялся I Всесоюзный съезд советских писателей, организатором, председателем и основным докладчиком которого был Максим Горький. Цель съезда – объединение всех писателей, поддерживающих советскую власть, в единую организацию и обсуждение идейно-творческих проблем советской словесности. Основным методом новой литературы делегаты съезда признали социалистический реализм, а его главной задачей – утверждение советской действительности.
Максим Горький, певец революции, автор исполненных бунтарской романтики «Песни о Соколе» и «Песни о Буревестнике», был официально признан основателем социалистического реализма. Тем не менее с 1921 года Горький жил в эмиграции. В советской прессе писали, что писатель уехал по настоятельной рекомендации Ленина, который беспокоился о его ухудшающемся здоровье: Горькому требовались смена климата и лечение за границей. Фактически же его выслали из страны из-за идеологических разногласий с властью.
Написанный Горьким в 1917–1918 годах цикл статей «Несвоевременные мысли», в которых открыто порицались убийство и насилие как методы деспотизма, не мог вызвать восторга тех, кто стоял у руля советской республики и пропагандировал политику «красного террора». «Светлые крылья юной нашей свободы обрызганы невинной кровью, – писал Горький. – Не следует думать, что революция духовно излечила или обогатила Россию». Писатель выказывал опасения, что Октябрьская революция преждевременна, страна к ней не готова и последствия этого могут быть самыми плачевными.
В 1928 году Горький, приглашенный Сталиным, приехал в Советский Союз, где широко праздновалось его шестидесятилетие. Писатель совершил поездку по стране, во время которой ему демонстрировали многочисленные достижения советского народа в деле строительства социализма. Впечатленный Горький написал книгу хвалебных очерков «По Союзу Советов» и по поручению Сталина начал готовить почву для проведения первого съезда советских писателей.
Еще в начале века Горький писал о современной деградации личности в результате разрыва с коллективом. Он считал, что культурное и социальное возрождение общества возможно только через единение отдельных индивидуумов в сплоченный и высокодуховный организм – коллективную личность. После возвращения в Советский Союз Горький выступил с инициативой создания коллективных работ, посвященных истории труда и революционной борьбы в России. В 1932 году началась работа большой команды авторов над «Историей гражданской войны», позже вышла «История фабрик и заводов» – плод совместного труда рабочих и писателей.
Тема коллективного творчества как средства самовоспитания и «самозабвения» отдельных личностей во имя всеобщего единства стала одной из ведущих в его речи на I Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 году. Горький обличал «мещанскую конкуренцию», противопоставляя ей социалистическое соревнование, призывал писателей к ответственности перед страной и читателями, критикуя тех, кто все еще «пользуется правом писать плохо».
<†††>Уважаемые товарищи, мне кажется, что здесь чрезмерно часто произносится имя Горького с добавлением измерительных эпитетов: великий, высокий, длинный и так далее.
«Учить – значит взаимно делиться опытом. Только это. Только это, и не больше этого»
Не думаете ли вы, что, слишком подчеркивая и возвышая одну и ту же фигуру, мы тем самым затемняем рост и значение других? Поверьте мне: я не кокетничаю, не рисуюсь. Меня заставляют говорить на эту тему причины серьезные. Говоря фигурально, все мы здесь, невзирая на резкие различия возрастов, – дети одной и той же очень молодой матери – всесоюзной советской литературы.
Измерение роста писателей – дело читателей. Объяснение социального значения произведения литературы – дело критики.
Мы видим, что наши читатели всё более часто и верно оценивают рост писателя даже раньше, чем успевает сделать это критика. Примеры: «Петр I» Алексея Толстого, «Капитальный ремонт» Соболева, «Я люблю» Авдеенко и десяток других книг, написанных за последние три-четыре года.
Разумеется, я не склонен проповедовать уравниловку в стране, которая дала и дает тысячи героев, но требует сотен тысяч их. Но я опасаюсь, что чрезмерное расхваливание одних способно вызвать у других чувства и настроения, вредные для нашего общего дела, для нормального роста нашей литературы.