{6 αθάνατος ср. т. I, стр. 20, 1. .}
37. От вас зависит, чтобы ничего подобного более не происходило. Если вы исправитесь, а это не трудно при желании, увидите, как и я все исполню и как скорее я приглашаю вас на такую речь, чем меня к тому уговаривают.
О том, что он не болтает (orat. IV)
1. Не раз обозванный болтуном в судебном зале этого человека, я попытаюсь пред этим вашим судом доказать, что это слово далеко от истины, столь вескими доводами, чтобы своим молчанием он сам признался в невозможности меня опровергнуть. 2. Действительно, если бы всякий, достигший старости, терял разум и было бы законом природы, заполучив ее, не владеть последним, во всяком случае, и при таком условии, не следовало бы быть презрительным, хулить, и несчастье старика засчитывать ему в порок, как и недостатки малорослых, или курносых, или глухих, или слепых. 3. Если же можно сохранять рассудок, и дожив до таких лет, и если гораздо больше пострадавших в этом отношении от старости число не пострадавших, в чему тогда возраст ставить в обличение души и думать, что старость несет с собою и болтовню? 4. Или решишься ты утверждать, что болтал Платон, болтал Исократ, болтал Софокл, Горгий не здрав был разумом, тот известный тианеец лишен был самосознанья? 5. С чего же Гомер приводить в Илиаде старика пилоссца, сражавшегося с лапифами и плывшего с Атридами? Для того разве, чтобы в советах о государственных делах он давал повод к смеху ахейцам, сбиваясь с потребного предмета обсуждения? Но дабы никто из тебе подобных не предполагал чего-либо, в этом роде, слыша «он властвовал в третьем поколении», он все это устранил молитвою Агамемнона, с которой тот обращается в Зевсу, Аполлону и Афине, прося победы. В самом деле, минуя Эантов, локрского и великого, сына Тидея и самого Ахилла, он поминает десять советников подобных Нестору, что при этом условии ему бы удалось выполнить то, для чего он явился.
7. Хорошо. Но то старина, древность. А что же афинянин Ирод [1] умевший трудиться, богатый сокровищницею? Что же софист спартанец, что от выпивки становился бойчее в речах? Что же тот каппадокиец [2], что его не посещал, но одного из учеников его, кому и сейчас по смерти некто из царей отослал его, почтивши покойного? [3]. 8. Дольше этого жил тот, кому принадлежала большая слава за его прологи, превосходившие известностью его ораторские выступления. Так и этот египтянин [4] умер не в богатстве, но оставил душу свободною от заблуждения.
{1 Philostr., vit. soph. II 1, 15 et 2, pg. 229, pg. 235 Dubner.}
{2 Павсаний Kecap. (Philostr. Π 13)? pg. 249 Duhner.}
{3 He слeдуетъ ли читать οί καΐ χεθνεώχος?}
{4 Птолемей, или Аполлоний, или Поллукс Навкратские (Philostrat. II 1δ, 2; 12, pg. 248, 250 Duhner)?}
9. Но хочешь, чтобы я помянул о здешних людях? Разве Едесий [5] умер не в здравом уме? То же не было ли с его преемниками? Из них с одним [6] я сейчас прожил равное число лет и знаю, что оплакал его больше прочих, лишаясь в юности потоков его словес. А между тем, если бы он умер, будучи болтуном, какая была бы надобность его оплакивать? Но полагаю, мы ежедневно застаем софиста преуспевающим.
{5 Eunap., vitae soph. pg. 461.}
{6 Срв. т. I, Введ., стр. III. По объяснению Forster'а Зиновій, ер. 407, orat. I § 96, § 105.}
10. «Но я болтаю, я — слабоумен и это произошло со мною от старости». Значить, это показалось тебе одному в столь большом городе, а осталось незаметным для прочих, кто обращались ко мне с приветом, подходили, сидели рядом, беседовали, болтали, на публичных декламациях всячески выражали свое одобрение? Разве бы они когда-либо стали слушать пьяного человека и мою болтовню предпочли заботе о своих делах?
11. Но оставим, если угодно, урон, сопряженный с возрастом. А относительно тех, кто вводят ко мне своих детей и поручали их мне, — а дети отцам дороже душ, — что мог бы кто-нибудь сказать? Ведь если обстоятельство это ускользнуло от внимания отсутствующих, (хотя как бы такая вещь осталась в неизвестности?), оно очевидно было бы присутствующим.
12. Так разве кто-либо взял бы на себя свергнуть в пропасть родимого сына? Не дал бы он ему и пить грязи, и плодов моего безумия? Невозможно это, невозможно. Не овладеть бы одному, и притом быв такой обезьяной, столькими родителями, столькими городами, столь многими провинциями. Ведь если Дафну, столь прекрасную своими деревьями, садами, источниками и приютами, и назовешь местом неприятным, с истиной не сладишь.
13. Хотите, чтобы я прибавил новые доказательства, или я победил и приведенными мною? Но хоть это излишне, я не уклоняюсь, однако, от того, что вам угодно. Итак, как каждый из вас, я знаю более древнюю часть города, знаю более новую, знаю, где театр, где ипподром и куда ведут каждые из ворот и как император без затруднения низверг тирана [7] и как сын [8] его при детском возрасте велик, знаю я, сколько у нас правителей, какая у каждого мера власти и какова часть дня в данный момент, что мое, что не мое, и с кем я близок, и от кого сторонюсь.
{7 Максим cf. Zosim. IV 47 Oros. VII 35 Pacat. paneg. Theod. c. 40 sq.. }
{8 Аркадий cf. Hydat. chron. ed. Mommsen, Chron. miu. Saec. IV—VII, t. 2 p. 15, 14.}
14. Что же? Разве я не знаю, кто посещает мою школу, и чей каждый, и откуда, имена их и положение, у кого есть деньги, у кого нет? А отправляясь обедать, разве я поминаю о хлебе, как питье, а о питье, как хлебе? Да к чему затягивать подобное перечисление, а не опровергать обвинение, как надлежит, на основании самого подходящего довода? Если ты уличишь меня в том, что я не знаю, кто ты и чей сын, говори, что я безумнее Ореста.
15. Родиной отца твоего была некая деревня. Бежав от трудов, подобающих земледельцу, и этим изобидив землю и тех богов, которые пекутся о плодах её, он становится привратником бессовестного правителя, которому нужны были бессовестные люди, и умение услуживать ему в подобных делах делает правителя рабом ему, а это обстоятельство доставляет ему деньги. 16. Быв отцом этого Евтропия, в то время как следовало бы предоставить сына его работам мотыкой, киркой, быками, плугом, он пожелал обездолить чрез него землю, поместив его вместо того в школу, за речи, благо учителям не предоставлено права запирать, перед кем они хотят, двери. 17. Я опять таки все тот же отец первым своим шагом обидел Деметру, а лишением гонорара — Муз. Ведь никто не мог бы назвать получившего таковой. И поступал он так, хотя деньги от службы у него были, какие я сказал, пользуясь снисходительностью тех, кто их не взимали, и пренебрегая гневом тех, кто заявляли о своем возмущении. 18. Этот «камень», будучи причиной великих терзаний для учащих, сам нимало не прилагая труда, направлен был на изучение законов, что составляет удел людей более изворотливого ума [9]. И в этих занятиях оставаясь «камнем», он носил, правда, толстые и широкие свитки [10], бременившие колена, но, будучи уже в составе адвокатов, не защитил никого из всех, ни пришельцев, ни граждан, ни мужей, ни жен, ни бедняков, ни людей состоятельных. Он не представлялся способным принести пользу. Поэтому не находилось у него клиентов.
{9 См. т. I, стр. LXIX}
{10 ibid., примеч. I (ep. 1123).}
19. Представляется ли тебе, что в этих словах я болтаю или от старости выхожу из пределов истины, а не высказал с полной точностью сущую правду и об отце твоем, и о тебе? А между тем, было бы безумством говорить вместо одного другое и даже не сознавать того самого, что говоришь вместо одного другое. Итак если это со мной случилось, докажи, и не обидишь. Если же не смог бы того, как же ты не издевался? 20. Переберу и прочие соображения, а ты наблюдай за мною. Кинегий признал за тобою право отправлять общественную службу и, по его приговору, ты был в числе помощников. Справедливость этого приговора сделав бессильной неправою помощью и принудив курию проявить недобросовестность в самой себе, ты явился в нам правителем, получив должность не в награду за добродетель. Ведь не был ты видным ни на войне, — ты — не воин, — ни в состязаниях речами, — ты мало отличался от ораторов на картинах [11]. 21. Но ты явился купленным, как явился иной много похуже тебя, и не внесши дома всю плату, ты раб тех, кто ссудили тебе и с тобою заседают, сотрапезуют, на тебя напирают, повелевают тебе, что только хотят, толкают, подзадоривают на воровство. 22. И из за этой ссуды законы преступаются, даруются нечестные льготы и суд допускает победы и поражения, несогласные с законами. И тот, кто повелевает слугами и гневается на них подчинен им и их гневу, и, если сделано будет не по их душе и не скоро, они гремят. 23. Я утверждаю, что ты и смиренен, и дерзок. Первое вызывает собственное твое сознание себя таковым, второе результат стремления подавить первое и издевательство служит прикрытием для хищений.
{11 Срв. vol. II, pg. 210, 10 (orat. XVII § 8), vol. III pg. 291, 14 (orat. XXXV § 22), pg, 422, 7 (orat. XLVII S 37).}
Скорее же не стоит даже называть твои поступки хищениями. Ведь вор старается остаться незамеченным в своем воровстве и равное усердие прилагает и к захвату, и к этому. Ты же напоминаешь тех, кто требуют обратно данное ими, и шествуешь по городам за сбором, при чем есть у тебя послы, что предваряют твое явление и кричат куриям: «Или дайте, или погибнете. Тот, кто сейчас явится, кроток и отец дающим, а к тем, кто того не делает, суров и скорпион». 24. И что я не лгу, тому свидетельницей служить для меня Халкида, получившая проданные удары, свидетельницей и Апамея, изобидившая наилучших людей, а тебе любезная, и у других пользующаяся дурной славой, а с твоей стороны встречающая похвалы вследствие неизбежности восхваления там, где он все взял. Ведь он не воздержался и от бобов, коими наполнил свое поле, натрудив этим бременем плечи своих земледельцев. 25. И относительно четырех других городов, не столь больших, но тоже городов, я слышал подобное со слов мандатора [12], жалевшего давших, грозившего взявшему, пока их не примирила общность во взятках. 26. Я слышал, что он и здесь направил свои длани на курию, но не смог притянуть, напав тогда на ремесленников. После того как произошло некоторое замедление, я слышал о том несказанном бичевании, следствием коего, он надеялся, будет даже смерть. 27. Ведь не в гневе же за тех, кто ест рыбу, или за тех, кто покупает масло и дрова, одним он прекращал торговлю их товаром, других лишал прав, но то было с его стороны плутовством с целью присвоить торговлю этим товаром себе, и предлог был благовиден, а дело заключалось в желании нажиться. 28. Следовательно, то, что он говорит, он говорит и что он делает, он делает ради денег, и в сновидениях он видит не города, каких не видел, не источники, не озера, моря, реки, но серебро, золото, одежды, кошели, то в руках у себя, то ускользающие из рук, да и днем, наедине ли, он только это и видит, говорит ли с кем, душой пребывает среди этих вещей, и в утренних молитвах, вместо здоровья, славы, благоденствия