9. Так он обрел полководцев [1] трудолюбивыми, честолюбивыми, справедливыми, готовыми идти на встречу опасности, — эти твои черты характера — одно по природной способности, другое под страхом взыскания. При таком порядке вещей, с течением времени [2] царская власть воcстановляется и получает обратно свои права, а как, говорить о том сейчас на время. Упразднив военное начальствование консулов, власть эта в остальном сохранила их как почетную должность, оружия не носящую.
{1 οί εξιόντες в этом смысле у Фукидида (I 95 ср. 77), которого так хорошо знает Либаний.}
{2 Конъектура Reiske не представляется столь необходимой при таком понимании.}
10. После того, когда императорам угодно было отличить кого-либо из ревностных слуг своих, они давали им почетный сан этот, а когда хотели самому ему польстить, возлагали его на себя, сочетав с царем консула, дабы почтен был и город, изобретший сан, тем, что учреждение не упразднено было совсем, и властитель всего государства делался сопричастным ему, как пригодному, и вместе с тем титул остался за ними на веки [3] и, несмотря па то, что все рождающееся умирает, стоял прочным во все времена. Так-не найдешь ни каменной, ни медной, ни латунной [4], ни даже стальной [5] колонны, более прочной, чем память, какую это отличие закрепляет за тем, кто его получил.
{3 άθάνατος, срв. т. I, стр. 20, примеч.}
{4 Срв. Plato Criti., p. 119 с.}
{5 αδαμάντινος, срв. т. I, стр. 437, примеч. 1.}
11. Ведь она хранится не в одном каком либо го-роде, как в Афинах Гармодию и Аристогитону, подвергаясь общей судьбе с городом и с ним сохраняемая или уничтожающаяся, хотя надписи на колоннах не раз успевали исчезнуть, даже пока город еще стоял, но эта память способна избежать и потопа, и гибели от пожара, вместе с людьми, которые уцелеют от них, которых спасает природа местности, хотя бы равнины превращались в море, именно, когда они имеют обитание в городах или деревнях на скалах, где они особенно хранят наименование и могут сообщить его позднейшим поколениям.
12. Вполне извиняю тех, кто зарятся на этот сан и просят от богов, вперед каких-либо других благ, быть несомыми на этом кресле. Ведь и те, кому выпало на долю служить префектами, стремятся к нему, как будто бы он был призом за эту службу, и те, кому случилось получить сан тот раньше должности префекта, относятся к последней равнодушно, в убеждении, что, какой бы должности вслед за консульством не получили, она будет меньшим для них приобретением.
13. В самом деле, что может быть внушительнее, как не охватывать своим титулом, подобно солнцу, всю вселенную, как не то, чтобы это наименование твое было у всех на устах скорее, чем имя, данное тебе родителями [6], так как много случаев, понуждающих поминать его, суды, свадьбы, форум, гавани, долги,продажи, заключение и запись сделок, тяжбы, и письменные засвидетельствования, союзы и их расторжение, рождение детей знатных, обучение детей в школах? Всем при этом одна забота призвать консулов, на чем они и оканчивают свои дела друг с другом.
{6 Конъектуры Reiske, та или другая, здесь необходимы.}
14. Так выразился некто [7] и о высшем (ύπατος) из богов, Зевсе, что им полны все улицы, все площади, гавани и море, то же можно сказать о тех, чье наименование (ίπατος) одинаково с его [8]. Ведь и их имена расходятся по всему материну, по всем закоулкам моря, полям, хижинам [9] и вообще, где род человеческий цивилизован, — называю так тех, кто живут по нашим обычаям —, там и это учреждение известно, и именуется, и дает санкцию всем важнейшим делам, и по этой прибавке в своему титулу и император не менее поминается ежедневно повсюду.
{7 «лишняя» сноска }
{8 Арат, 2 след. Пиндар, Ниф. YI 12, Еврип, Геракл, 400. }
{9 Срв. т. I, стр. 151, примеч. 1.}
15. Этот сан настолько превознесен, что праздники богов разделены по местностям, и можно видеть, как соседи отправляют процессии одни тому, другие иному, и имя бога, принимающего жертву, в чести у тех, в чести у этих, во не одно и то же для каждого из двух, консул же всюду единое и видное звание, он разграничиваете меньшую и большую давность времени, не позволяете младшему пользоваться авторитетом старших; тот, кто давно лежит, в процессах как бы восстает и умерший судите вместе с живыми.
16. Естественно, поэтому, сыны римлян предпочитают эту честь даже обеспеченной старости и, будь кем-либо из богов предоставлен выбор между долгою жизнью и этим почетом, устремились бы на последний. То самое, что, они знают, герои покупали ценою жизни, чтобы нигде не останавливалась память о них, это, они уверены, дает им одна эта почетная должность.
17.Далеко до этого Пифодору, ничтожна Хризида, незначительная величина Энесий. Аргос для той, Афины для Пифодора, Лакедемон для Энесия [10], но ни лаконец не надписал бы на постановлении имени афинянина, ни афинянин лакедемонца, но сила имени каждого ограничена пределами местности. Есть некоторая доля известности и на Олимпиях, но и та остается лишь на короткое время. А этому сану закон открыл всю вселенную, и его авторитет установить всюду.
{10 Все три имени: аргосской жрицы Хризиды, эфора Энесия в Спарте, афинского архонта Пифодора, у Фукидида, II 2, 1.}
18. Своевременно было бы привести здесь сопоставление луны со звездами, потому что, среди разнообразных видов почестей достойным людям, всякий другой затмевается блеском этой почести. Она одна пристала и положению государя.
19. Что касается самого учреждения и почета, какой проистекает от него для его участников, сказанного достаточно. Иной сказал бы, пожалуй, и больше, но не избег бы упрека в отсутствии такта. Добавив здесь, каким из государей я считаю эту почесть подобающею и, сверх того, полезною, я перейду к прочему.
20. Я полагаю, что тот, кто правит землею с царским уменьем и положение римлян укрепляет, а противников их ослабляет, первым доставляет радости, вторых окружает поводами к плачу, и то, что хорошо поставлено, сохраняет, а что — не так, исправляет, тому и подобает состоять в этом сане и тому вечная память будет к выгоде, как Тесею, Пелею, Паламеду и тем, кому правилом была добродетель.
21. Но те, которые состояние своих подданных ухудшают, а поднимают состояние врагов, приучают послед-них побеждать, а тех бежать [11], таким царям, полагаю, не то, что не следует домогаться памяти, связанной с консульством, но даже проклинать и ненавидеть тех, кто были первыми изобретателями этих букв, за то, что они ухватились за зло, готовое исчезнуть, и задержали его и воспрепятствовали забвению его в силу давности.
{11 Нельзя не видеть здесь намека на Констанция, в его характеристике, какую позднее Либаний дал в Эпитафии Юлиана (см. т. I).}
22. Потому, когда чтение договоров приводить имена тех, кто во власти были робки, с именами их всплывает и вереница бедствий, и результат их известности им в убыток.
23. Итак, кому же так выгодно и облачиться в это одеяние, и носить скипетр, и оставить [12] (для потомства) снадобье непрестанной памяти в будущем? Тебе и кто был и будет подобен тебе; и дети твои, и внуки, и правнуки да будут ревнителями и наследниками твоих достоинств.
{12 άφεΐναι Forster признает за испорченное чтение, не предлагая, однако определенного исправления. Может быть, надо вставить τοιζ έπειτα «потомству», или подобное слово.}
24. По моему, пусть не всякий император становится консулом, только потому, что это ему возможно и что сам он и дарует сан, и возлагая и его на себя, но такой, кто стал во главе царства согласно древнему консульскому положению, как бы обязываясь отчетом в своем управлении, каким ты сам показал себя нам.
25. Ведь если для некоторых людей их общественное положение [13] ставить их выше каких-либо контролеров и отчетности, ты, считая, что боги заседают следователями над тобою, сообразуешь свои поступки и речи с бдительностью таких блюстителей, в уверенности, что не скроешься от них, при солнечном ли свете, ночью ли. Пускай же и всякий желающий, юноша и старик одинаково, получает возможность оценки.
{13 τύχη, как в § 18, конец, и часто у Либания. Едва ли верно у Forster'а здесь с заглавной буквы.}
26. Оратор слабейший за более сильного, я начну речь не с самого царствования, но вернусь в своем суждении о нем к ранней молодости, дабы стало очевидным, что он получил власть по заслугам, как проявил он свои достоинства в ней.
27. Не стану говорить, какие зачатки и основы в области религии воспринял он душею при настойчивости педагогов и под угрозами учителей. Ведь если тогда и не было недостатка в его рвении, труды эти приписываются строгости наставников.
28. Но после того как дальнейшие годы прекратили такое понуждение и сделали его хозяином своей воли, как Геракла, и открывалась гладкая дорога и некому было препятствовать увлечению попойкой, игрой в кости, любовными утехами, он направляется по крутой и неровной стезе, приняв во внимание больше цель пути, чем множество его трудностей.
29. Проживая частным человеком в Астакии, между двумя государями, с одной стороны, двоюродным братом, в руках коего была верховная власть, с другой братом, владевшим саном вторым после него, он направил свое усердие на приобретения, лучшие,чем царская власть, философию и красноречие, таков мой приговор о них, у тебя усвоенный, государь, который объявляешь, какие знания доставили тебе власть над племенами, коими ты правишь.
30. Видя, что риторика создает убеждение толпе, а философия доставляете сведения о более серьезных вещах, и признав непростительным, если об одном будет держать речь удовлетворительно, а знать более важного предмета не будет, он соединял и сливал оба знания, ум возвышая изучением небесной области, а язык изощряя в беглости общением с риторами.
31. А между тем кто бы, признав достаточным основанием для благоденствия отца; деда, дядю, двоюродного брата, брата, почести угождения, честь за родовитость, не стал бы проводить жизнь в еде, питье и сне, помогая за вознаграждение правителям и прибавляя поместья к поместьям, золото к золоту, утварь к утвари, прочее к прочему? Но не он.