76. Это — одно доказательство того, что перс побежден; другое, — извини меня, ради Зевса, если я выскажу некую тайну, устам моим нет удержу и они становятся сильнее ограды зубов, — недавно пришло ассирийское письмо с просьбою открыть путь и покончить с разладом посредством переговоров, при помощи вестника и посольства.
77. Итак я думал, что он будет рукоплескать, и праздновать, позаботится о быстроте, и поздравлял, поступая как не раз побежденный, а он швырнул письмо смелее Диомеда, считая непростительным, чтобы повинный возмездию вступал в переговоры о мире.
78. Не менее значителен его поступок с теми из скифов, которым, уличив их в мелочном препирательстве во время мирных переговоров, он приказал удалиться и позаботиться о войне, и спустя долгий промежуток времени, римлянин пригрозил варвару. 79. Отчего переменилось направление ветра в войне? И что вернуло положение римлян в возможности угрожать персам? Не какое-нибудь пешее сражение, не тяжкое конное, не новизна вооружения, не новые изобретения военного искусства смирили врагов, но частые жертвы, обилие крови, испарения благовоний, трапезы богам и демонам.
80. Вот почему название жреца радует его не менее, чем титул императора, и название это соответствует его занятиям, так как в религиозных обрядах он опередил жрецов не менее, чем государей в делах правления. Не говорю о нынешних, более нерадивых, а о древних, тех, что были в Египте, изощрившихся в них. Не так, как служат по требованию закона, он то приносил жертвы, то переставал это делать, но признавая, что правильно изречение о необходимости с богов начинать и дело, и слово, то, что прочие, он знал, откладывают до новолуния, то он сделал ежедневным обрядом, встречая пролитием крови восход бога и провожая им закат, и то же в свою очередь приготовляя ночным демонам.
81. Удерживаемый своим высоким положением большею частью внутри покоев, так как днем нельзя спешить в храм, он превращает в святилище дворец и сад делает чище, чем у некоторых сокровенная часть храма, и алтари становятся пленительнее под древесным сводом, древеса приятнее от алтарей.
82. А самым лучшим является то, что он угождает богам, не сидя на высоком троне или окруженный золотыми щитами, руками других, но работаете собственноручно, и обходите, и берется за полено, и берете нож, и вскрываете птиц, и понимает внутренности, и тому свидетельством служат пальцы, полные следов такой работы. Ведь он считает ни с чем несообразным, если сам вручите будущим правителям указы, а не исполнить теми же руками обязанностей по отношению к богам.
83. Вот почему в экстренных обстоятельствах он не устраивает совещаний стратегов, лохагов и таксиархов и не тянете время на размышления, но, прибегнув к учителям, что открывают неизвестное, этим ограничивается. Поэтому донесения с границ царства не бываете никакого или очень мало, но все известно, и подобно тому, как от Солнца не сокрыто ничего из земного, так и от тебя, ничто из того, что совершается, благодаря дару самого Гелиоса.
84. Кроме того, и на границах те варвары, которые населяют нашу страну от внешнего моря (океана) до бурунов Понта, повесив оружие, запахивают землю, отчаявшись в боевой добыче от нашего достатка, но молясь Деметре. А из подданных, кому предстояло поплатиться, погубили себя собственною жаждою тирании, того, на что надеялись, выполнить не быв в состоянии, однако, по взятии в плен, не претерпев того, чего опасались, они одни после таких замыслов сохранили жизнь свою.
85. Я же восхищался Ксерксом, не казнившим тех, которые явились к нему на смерть, в отплату за вестников. Глашатаи были жертвою беззакония целого города, вещь, в глазах перса, не стоящая внимания, и вместе он уважил мужество людей, самих себя предающих. Император же тех, которые составили на него то, что и назвать не позволительно, наказал не выше уличения их.
86. И это, господа, будем считать делом тех же помощников, лучших для охраны, чем землею рожденный Аргос, которые оберегают его вместе с телохранителями, блюдут и самих последних, и если обретут в них, вместо псов, волков, уведомляют не путем слабых и косвенных видений во сне, но так, как мы сейчас видим друг друга и любой может сказать другому об ораторе, что он хорошо говорит или обратное, так они ему о злоумышленниках, воздавая его очам честь своего лице-зрения и устраняя возможность недоверия в Гомеру, который слил с людьми богов, словно их товарищей и друзей.
87. Кав же не быть им тебе друзьями, когда на по-ходе сюда ни один жертвенник не был оставлен в пренебрежении? Тебе, который, настолько уклонившись от прямого пути, явившись во Фригию, возвратился, почтив нашу родительницу богов обильными и крупными жертвами. — Итак, явившись к нам, ты, как сказал бы иной из людей, ничего не разумеющих, оставался в бездействии, как я бы выразился, открыл войну, и нечто изобретено тобою для победы, более важное, чем самая битва, Дело вот в чем:
88. В прежнее время персидское войско не было ни численностью выше, ни силою превосходнее, ни выше по военным приемам, ни по вооружению более мощным, но то, что все это поддерживает или уничтожает, наличностью своею или отсутствием, перешло на ту сторону и с ними наступало: божества, распорядители войны, битвы, бегства, посылающие поражение тем, кто их не почитает, укрепляющие людей, их чтущих.
89. Так, еще пока сходились два войска, от них на наших гоплитов направлялись стрелы, задевавшие души, причем одни пускал Арес, другие соратники Ареса Страх и Ужас. Эти стрелы поражали сердца, и выпускали воины мечи из рук и постигала их естественная участь людей: божества их одолевали.
90. Таким образом, в правильном сознании того, что каждому воину надлежит поклоняться тем, в ком он нуждается во время битвы, как в сути военного снаряжения, не в щите, не в панцире, не в дротике, и после собеседования с богами, в какие ты вступаешь, ты вооружил боевую силу пониманием божества и воины по собственному почину бежали к жертвенникам и спорили из-за ладона.
91. Такою то стеною обвел ты римское царство. И то твоя заслуга, что ты перевоспитываешь прочую народную массу, совершая над другими превращения Протея. Теперь именно население на земле прямо превращается из свиней в людей. [32]
{32 Выражение, резкость которого ослабляется, если иметь в виду очевидный намек на колдовство Кирки в Одиссее, IV 417. 455 sq.}
92. Всему этому причина словесное искусство. Это дело рассудительности, последняя же воздействие слова, всякие виды коего ты воспринял душею, одни речи, бегущие стремительно [33], другие, шествующие медлительно, письма, диалоги, красоту эпических поэм. Из них одними ты восхваляешь другими убеждаешь, третьими принуждаешь, четвертыми чаруешь, и побеждаешь риторов философией, философов, в свою очередь, риторикой, поэзией тех и других, как опять таки поэтов обеими первыми, и, Зевсом клянусь, всех, кого назвал я, совершенством того и другого языка [34], утверждаю это не по собственному пониманию [35], но меня убедил тот карфагенянин.
{33 Срв. μπά ρώμης δρόμος т. под., т. I, стр. ХШИ, 3.}
{34 Т. е. греческого и латинского, срв. т. I, стр. LXVII, 7.}
{35 Переводим так, имея в виду незнания Либанием латинскаго языка, см. т. I, стр. XXVI, 2.}
93. Если бы, следовательно, тебе удалось приобрести это без царства, ты вызвал бы у многих царей пожелания отдать свои владения и получить твое достояние, а если бы можно было тебе подавать голос десятью языками, тебе бы нимало не понадобилось помощников для писем [36].
{36 Срв. к этим похвалам Либания разнообразию и плодовитости Юлиана в области словесности, Надгробн. речь § 157 сл., § 302, т. 1, стр. 353 сл., стр. 392 сл., ер. 33, т. I, стр. 449.}
94. Эти обильные, прекрасные и разнообразные виды слова ты добыл не одними трудами раньше воцарения, но еще и сейчас соблюдаешь бодрствование в занятиях ими. И императорская власть не заставила книги лежать втуне, на ночь еще в первой своей части, а ты поешь [37] гораздо раньше птиц, или сочиняя речи, или усваивая чужие произведения. А сила сна побеждена строгостью диеты. Ведь он овладевает ресницами после вина и пресыщения, а без них не имеет большой силы.
{37 См. т. I, стр. 358, 1.}
95. Что же удивительного, если красота тела находится в небрежении при питании его, словно цикады, отделке им своих речей, общении с богами, непрерывном труде? Что уходить на эти занятия, отнято от удовольствий того порядка. И он рискует своей готовностью к воздержанию лишить себя похвал за него. Ведь то обстоятельство, что человеку с привычкою к такой диете даже невозможно быть рабом низменной страсти, устраняет восхищение им.
96. Вот каков у нас император и консул, побеждающий всеми достоинствами не только по нашему приговору, но и по суждению богов, строгостью своей добродетели заграждавший уста самому Мому (Поношению). Ведь и то черта благородства и высокого духа допустить в сотоварищи себе лицо, гораздо низшее по общественному положению [38], и не уклониться от сана за отсутствием лица равного по знатности, ни, в стремлении к нему, раньше, чем подобает, назначить такое лицо.
{38 Саллюстий. срв. Amm. Marc. XXIII 1,1.}
97. Во всяком случае и Ксанф, бессмертный конь, не пренебрег бегущим с ним рядом Педасом. И сверх этого примера, мы знаем, что Афина и Диомед ехали на одной колеснице, «богиня грозная, с нею лучший из смертных».
98. Теперь, мне представляется, и браки будут сопряжены с целомудрием. и все сделки будут причастны справедливости, и дети станут рождаться для лучшей доли, так как твое наименование, как легкое и благоприятное предвещание, стоит в заголовке этих актов. [39]
{39 Срв. к этому § 13 этой речи.}
99. Этот год, если бы существовало какое либо состязание и суд для годов, как для атлетов, я полагаю, одержал бы победу по приговору всех судей. Конечно, многие приняли консульство, многие да примут, но этот первый во время монархии. Итак, если Сапфо лесбийской ничто не помешало молиться, чтобы ночь для неё затянулась вдвое, пусть и мне дозволено будет молить о подобном: «Время, отец года и месяцев, продли для нас этот год как можно дольше, как когда, при зачатии Геракла, ты протянул ночь, и вообще продли го