{2 Проб, Amm. Marc. XXIX 6, 9 sq. cf. Severs, p. 253 sq.}
13. Я полагаю отсюда, так как и восстание тирана, приведшее города ко всяческому разорению, из за чего младший государь много предпринял, много потерпел, полагаю, произошло от этой причины, но еще гораздо более это второе (вторжение савроматов). Ведь он, если не из за чего другого, быв свойственником Юлиану, боясь, скрываясь и постоянно опасаясь поимки и избегая грозившей смерти, бросил таким образом жребий [3], а что люди, облагодетельствованные, получившие почести, считавшиеся в числе друзей, вместе и делили трапезу, и пускались на такие козни, как не вызвано было тою причиною, о которой я сказал?
{3 Amm. Marc. XXVI 6. Zosim. IV 4. 4.}
14. Множество убитых и там, и в Риме возвещает гнев демонов, из за коего одни гибли, другим гибель предстояла. Ужас потрясал землю и море. И я не упрекаю чету государей, что они поступали неправо, налагая кару по законам на тех, кто были уличаемы, но то самое, что заслуживших смертной казни оказалось нескончаемое множество, из них большинство из знатных домов, подтверждает мои слова о том, что страна подверглась преследованию какого-нибудь демона.
15. А эти последние несчастья как же не характеризуют, очевидно, людей, одержимых злым демоном? Погибло у нас двадцать пять провинций, при чем население одних было захвачено вне стен, другие, съев все внутри, при чем умершим от голоду не суждено было даже быть погребенными, но родственники, взвозя их на стену, спускали несчастных вниз обнаженными.
16. Вот как натешились скифы, всегда трепетавшие при одном слухе о военном искусстве римлян. Но теперь сколько ни давали битв, они всякий раз побеждали, при чем мы умирали доблестно и как подобает храбрым мужам и все же были истребляемы. И теперь мы дошли до земледельцев после гибели тех, кто проводили жизнь в оружии.
17. Далее, некоторые скажут, что я сочиняю убийство, которого не было, что умертвил его один из врагов. Я же не стану говорить о том, что перс не дерзнул бы пробраться в центр войска с намерением умертвить, я что, если бы их было большее число, они и истребили бы большее число, на самом же деле умирает один и никто из находившихся вблизи и телохранителей не пострадал нимало, да и намерения в тому не было, ведь целью подвига, на который он был послан, был этот человек.
18. Но было, несомненно, после той поры много посольств к персидскому царю, — скажу опять тоже, и персы то привыкли величаться воспоминаниями о подвигах, и не раз рассказывают об ударах, нанесенных римлянам, и кого из царей сразили. Но все же ни сам царь их, ни другой кто либо из высокопоставленных людей, но даже никто и из частных людей, оказывается, не утверждал, чтобы смерть эту причинил перс.
19. Но и на изображении этого, говорят, не оказывается, так как было бы скорее всего написано, если свершен был такой достославный подвиг. Но он представлен во образе льва, дышащего огнем. Нарисовав то, что претерпели, они не прибавили того дела, свершения коего они за собою не знали, и не щеголяли тем, чего не бывало.
20. А самое важное, Виктора и Саллюстия [4] и прочих, явившихся в качестве послов о мире, Сапор спросил, не стыдно ли римлянам, что нимало не позаботились они о наказании за Юлиана, который пал один, что больше всего вопиет о том, в чем именно было дело. «Я же, сказал он, когда убит кто либо из моих вождей, с тех, кто не пал вокруг него, с живых сдираю кожу и родственников умершего утешаю, посылая им на руки головы тех». Сапор не сказал бы этого и не упрекнул, если бы это было подвигом одного из врагов. Как бы, в самом деле, стали они мстить тому, кого не имели в своей власти?
{4 Amm. Marc. XXV 7. 7 et 13.}
21. Если, таким образом, он умер от копья, но это сделано рукою не перса, что же остается, как не то, что убийца находится в числе наших, или угождавших кому либо его устранением, или даже самим себе, дабы не были в почете те боги, почитание коих было им в великую досаду [5]?
{5 άηοπνίγομαι cf. pg. 273, 10 (orat.) XVIII § 87 et alb.}
22. «Но никакой обвинитель, никакие свидетели не выступали». Но вам надлежало и без этого расследовать дело, много дней заседая по поводу его, без послабления, побуждая тех, кто могли обличить; а если они не решались, ободряя их, поощряя, назначая награды, приглашая получить дары, и, клянусь Зевсом, не давая молчать даже принуждением, угрозами.
23. Если бы так было с вашей стороны, многие явились бы перед вами, вопия, говоря, сообщая, кто организовал [6] убийство, кто первый услыхал о нем, какие речи воздействовали на убийцу, какое вознаграждение, кто вместе с ним пили и пели пэан.
{6 αρχιτέκτων τον φόνου, необычность выражения отмечена в приписке Vr., арр. crit.}
24. Ведь раз мы были покойны, то и тем, кто мог возбудить преследование, представлялось вернее ничего не говорить; когда же цари проявили активность и правители заявляли, что не прекратить розысков, пока тайна не выплывет на свет, она должна была вскоре обнаружиться, так как и при настоящих условиях были такие, кто говорили по углам, как устроилось все действие. Они полагали, что большое безумие, если те, кому надлежало бы гневаться, ни мало не обнаруживают такого чувства, другим вмешиваться в дело, не зная, угодят ли кому-либо, под опасением даже потерпеть наказание.
25. Бывали уже случаи, когда иной лежал зарезанный во время пути, а убийца, удалившись, роскошествовал от грабежа своего и не было, кому отдать себя в руки закона. Но от того, что никто не возбуждал преследования, судья не дремал, оставив дерзкое преступление не расследованным, но пускал в дело все средства и, не упуская ничего из виду, по сообразительности уподоблялся Линкею [7], и убийца бывал пойман, будучи вполне уверен, что свершил преступление, схоронив в воду все концы.
{7 Salzmann, S. 13. Пословица: Λνγκέως δξντερον βλέπει Coils. 316.}
26. Много таких деяний, совершенных ив пустынях, много и в городах не осталось сокрытыми. И недостаточно было инспекторам околотков [8] предать земле убитого, но они являлись к наместнику, объявляли, рассказывали, а он считает своим делом не оставить виновника не обнаруженным.
{8 Срв. т. I стр. 147, 1.}
27. Так неужели из за любого встречного мы приложим все старания, а за лучшего из мужей не накажем? И у начальников провинции есть сила для обнаружения подобных преступлена, а сила ваша, царская, недостаточна для такой поимки? Это невозможно. Покажи, что для тебя будет величайшим удовольствием захватить виновников, и явятся те, кто предадут тебе в руки зверей, если только устранишь опасение с их стороны, что богатство, какое последние нажили от своего управления, представляет для них какую либо опасность. Да, вот что перешло всякую меру: подлежа возмездию за такое убийство, они плодом его имели должности, будто убив персидского царя.
28. Итак первым делом, если медлительность в деле наказания и не принесла бы такого вреда, какой я сейчас указал, и при таком условии следовало бы обратить внимание и дать такую охрану тем, кто призываются к скипетру. Ведь выполнением наказания вы положите конец подобным преступлениям, а дав безнаказанность, на себя самих.... но не скажу зловещего слова. Поэтому сегодня по видимости я выступил на помощь Юлиану, а в действительности вам, которые живы. Ведь ему нельзя вернуть жизнь возмездием за него, вам же сохранить можно. Итак заставьте воинов жертвовать жизнью за правителей, или, если этого не пожелают, по крайней мере не выступать против них в качестве врагов.
29. Если бы и стратег потерпел такую судьбу или кто либо из начальников войска, я желал бы, чтобы ты выступил на убийц их, боясь опыта такого дела, дабы от меньшего он не дошел до самого крупного покушения. Но в действительности, всадник тот и то копье обратились на личность, в коей сосредоточилась вся государственная сила, в разгаре битвы будучи послан лукавой шайкой от мерзостного приюта гибельных казней. Могут явиться, пожалуй, и другие лукавцы, государь, вкравшиеся в одну палатку с начальниками враги их. Их природа никогда не сделает лучшими, но, быть может, страх способен будет удержать.
30. Но возвращаюсь в тому, что, если бы и не грозило никакой опасности целому государству, было бы и справедливо, и полезно вам положить конец дерзости путем гнева за содеянное, теперь же, даже если бы ты и желал, нельзя этого не сделать. Эти назойливые люди, которые на население самого Рима напустили страху, и при том находясь на расстоянии нескольких дней пути, становятся для тебя советниками в заботе об отмщении, после коего скифы перестанут своевольничать.
31. «Значит, настолько ценится у богов умерший?», спросить иной. Разумеется. И это у них древний обычай гневаться за пострадавших. Возмездие за преступление некоторых часто распространяется и на весь город. Афиняне занемогли за смерть Андрогея и отцу умершего принесли в дань четырнадцать, хотя тех, кто дерзнули на преступление, было немного; недуг постиг город фиванцев за убийство Лая, а смерть эта была делом рук одного Эдипа. Голод в Дельфах наступил после того, как Эзоп у них был убить за насмешку. А между тем многие ли, вероятно, участвовали в убийстве? Но все же город страдал голодовкой, и одно было тому разрешение: подвергнуться возмездию.
32. Что скажешь? Разве Юлиан не вызвал гнев на римлян богов, когда он так пал, оставлен был в таком пренебрежет и, если рассердился на ахейцев Аполлон за то, что не отдал Агамемнон дочь Хризу, если рассердился Гелиос за каких то быков так, что грозил прочим богам подобным же бедствием, если не будет отомщен? А между тем то было делом голодных; но, не смотря на то, корабль у них был разметан молнией и тот, кто давал самый благоразумный совет, сброшен был с него наравне с теми, кто не послушались его.
33. Что погубило взявших с Агамемноном Трою? Буря. А кто привел в неистовство [9] море? Афина. Из за чего? За то, что войско не отплатило за проступок Эанта против Кассандры, как и мы теперь за убийство. Допускает ли при этом кто либо мысль, что дочь Приама была у Афины в большей чести, чем этот муж сейчас у всех богов? Кто не знает также начало и причину нежданного поражения при Левктрах, после коего город лакедемонян остался поверженным?