{142 См. S 37.}
{143 Срв. относительно способов обозначения начала боевого сезона у Фукидида, Оксир. историю, Ж. Μ. Нар. Проев. ХХУ 458.}
207. Каковы же плоды этого сиденья? Враг рушил стены и срывал до основания города и возвращался с добычей и пленниками, а он посылал людей осмотреть запустение, благодарил судьбу за то, что не подвергся более чувствительному поражению, и возвращался через города днем, принимая от населения клики, обычно сопровождающие победы. Итак поступал он каждый год. Персидский царь переправлялся, а он медлил. Тот штурмовал стены, оп переходил в движение, тот готов был взять, он отправлял разведчиков; брал, с него довольно было, что самого не принудили принять сражение. Тот хвастался обилием военнопленных, он конными ристаниями, тому преподносили венки города, он увенчивал возниц. Так разве не подходит к нему, действительно, наименование, мною ему сейчас данное, союзника персов? Дозволить при возможности воспрепятствовать, пожалуй, не далеко от того, чтобы собственноручно содействовать. 208. И пусть иной не подумает, будто я игнорирую то ночное сражение [144] когда противники разошлись и, причинив, и потерпев некоторый урон, или ту морскую битву [145] на материке, где паши с трудом отстояли город, сильно пострадавший. То самое и несносно, что, получив от предшественника храбрых духом воинов, способных приводить в содрогание врагов, он приучил их бояться и мужественный натуры ослабил негодной выучкой. 209. А насколько велика сила выучки во всяком роде деятельности, о том сообщают философы, сообщает и мне. Она в со сто я ни и и лучшего, и худшего человека изменить в обратную сторону, если первому сообщается обучение, худшее его натуры, а второму, лучшее её. Она и женщин посадила на коней и сообщила им в военном деле превосходство над мужчинами, а если даже человека, от природы одаренного нравственными наклонностями, заставишь провождать жизнь в веселых процессиях и попойках, добродетель его покинет и, приучившись вместо ей свойственного нравственная поведения к такому, он живет, услаждаясь такими развлечениями, и прежний образ жизни ему ненавистен, и привычка вытесняет природные свойства.
{144 См. Amm. Marc. ΧΥΙΙΙ 5, 7, о собнтии 345 г., согласно датировке его Bury (см. Кулаковекий, перев. Амм. Марц., выл. I, стр. 225), Julian, or. I pg. гЗ Β πάντες αν μέγυτον φήσειαν πλεονέκτημα των βαρβάρων τον под Σιγγάρων πόλεμον.}
{145 См. Julian., or. 1 pg. 27 В. orat. II pg. 68 В. Об осаде Антиохии на реке Мигдонии, при чем, река, разлившаяся около города, давала врагам возможность действовать с судов, но в то же время они метали оружие с осадных окопов.}
210. Нечто подобное, говорю я, испытали, под его воздействием, и воины его. которые за оружие брались, но которым он не давал вступать в бой и которых он приучил спать по палаткам, пока их сородичей забирают в плен, не бояться позора и опасаться смерти. Сначала они, как люди, бодрые духом, негодовали на это, по том негодование их слабело, затем они признавали допустимым такое поведение, наконец одобряли. 211. Поэтому издали поднявшаяся пыль, какую может производить конница, не заставляла их подниматься для битвы, но обращала в бегство. Лишь появлялся эскадрон всадников, да и то небольшой, они молили, чтобы земля разверзлась перед ними, предпочитая подвергнуться какой угодно гибели, лишь бы не узреть вблизи персов. А когда мужество было искоренено у них, с ним исчезла и смелость речи. и их боязливость была настолько общепризнанною, что, когда они требовали угождений у тех, у кого останавливались на постой, одно имя персов прекращало их назойливость. И всякий мог шутя сказать, что воя персы идут, и их кидало в краску, и они отставали. Итак, когда их водили на иноплеменников, они умели и наносить, и встречать удары, а этот страх перед персами в такой степени внедрился в их душу, накопляясь годами, что иной бы выразился, они трепетали и перед нарисованными на картинах.
212. Этих таким образом распущенных солдат этот удивительный человек повел на персов, а они шли за ним, мало помалу вспоминая прежнюю свою храбрость и в уверенности, что по его замыслам и из огня выйдут невредимыми. 213. В чем же они состояли? Зная, что много значит соблюдете тайны, — ведь иное предприятие, которое, будучи вперед оглашено, не принесет никакой пользы, может весьма пригодиться при сохранении его втайне, — ни времени вступления, ни пути вторжения,ни приемов военной хитрости, ничего из того, что про себя обдумывал не сообщала, он другим, зная, что все о чем скажет, тотчас подслушивается лазутчиками [146].
{146 Срв. Julian., фр. 27, pg. 519, 7 sqq., о заботах. его об охране границы, дабы никто не мог донести врагам о его сборах. Это письмо, адресованное софисту Либанию, описывает эти сборы. О. Seeck, Gesch. IV 343.}
214. Но префекту было повелено приготовить побольше судов на Евфрате и суда нагрузить провиантом, и раньше окончания зимы, опередив общие ожидания и быстро совершив переправу, он прибыл не в ближайший большой населенный город (но имени Самосата), чтобы видеть, чтобы его видели и чтобы встретить обычный для императоров почетный прием, но зная, что время требует быстроты действия, явился в город, где находится большой древний храм Зевса [147], и подивившись ему и помолившись, чтобы бог дал ему нанести урон персидский державе, отделив от своего войска 20000 гоплитов [148], посылает их на Тигр, дабы они оберегали ту область, если там явится какая-либо опасность и дабы они явились к нему, когда того потребуют обстоятельства. 215. Надлежало и арменскому правителю поступить подобным образом, так как враг, прошедши, с огнем, конечно, по лучшей части его территории, должен был встретиться с императором, и соединившись, надлежало или изгнать врагов из страны, в случае их бегства, или, в случае, если бы они оставались, потоптать их: Отдав этот приказ, он сам двинулся, держась течения Евфрата, дававшего воду для питья и несшего течением своим суда с провизией [149]. 216. Заметив множество верблюдов, при чем нагруженные животные были привязаны один к другому, а груз состоять из самого сладкого вина разных стран и тех пряностей, что изобретены людьми для того, чтобы слаще было пить вино, когда на вопрос, что везут, узнал об этом. он приказывает остаться на месте источнику удовольствий. Хорошим воинам, по его мнению, подобало пить вино, которое доставит им копье, а одним из воинов и он является и ему подобает пользоваться одинаковою трапезою с рядовыми солдатами.
{147 См. Amm. Marc. XXIII 3, 1, Карры, откуда расходились, по словам Марделлина, дороги в Персию, через Адиабену и Тигр, влево, через Ассирию и Евфрат, вправо. По Марцеллину, Юлиан молился здесь в храме Лупы. О разделении путей от Карр см. и Zosim. III 12.}
{148 По Зосиме, 1.1., на Тигре оставлено 1000 гоплитов. По Магну у Малалы, pg. 329, 10 (Магн, каррский летописец — спутник Юлиана, называющему тех же вождей этой охраны, что и Зосима. и Марлеллин, 30000}
{149 Магн, у Малалы, pg. 329. 18, 1250 судов. Зосима называет различные суда. См. также Марпеллин. О. Seeck, Gesca. IV 343 fg.}
217. Так отбросив все, относящееся к роскоши, довольствуясь одним тем, что составляло предмет насущной необходимости, он совершал поход, причем земля давала на прокорм скоту питательную траву, так как весна уже наступала в той области. 218. Подвигаясь вперед, они увидали укрепление, лежащее на речной косе, первое, которое появилось перед их взором и было ими захвачено не оружием, а угрозою [150]. Население, как только увидало, что противолежащее холмы покрыты войском, не вынесши блеска доспехов, открыло ворота и, сдавшись, прибыло поселенцами в нашу страну. Обилие же съестных припасов дало каждому пропитание на много дней, так что во время похода следующего дня по пустыне они располагали теми же продуктами, что в городах.
{150 Анафа, Амм. Марц, XXIV 1, 6 Zosim. III 14, 2, с примечанием Мендельсона, в его издания, pg. 132. 7. У Зосимы укрепление на речном острове.}
219, Другое укрепление находилось на круглом острове с отвесными берегами [151] и вокруг всего его была обведена стена, не оставляя снаружи хотя бы столько пространства, чтобы можно было поставить ногу. Признав счастливыми для населения природные условия местности и поняв, что, если бы отважился на невыполнимое предприятие, угодил бы врагам и что одинаково безумно, как проходить мимо того, чем можно овладеть, так и биться из за того, чем овладеть невозможно, заяви в, что скоро придет на них и поселив немало страха в их душе и смутив ее этими словами, снова путем, шедшим по пустыне, он приступаете в ассирийской земле, которая, с одной стороны, обилием и красотою плодов способствуете благосостоянию жителей от малого посева, с другой, урожаем виноградников и финиковых пальм и прочими благами, дарами благодатной земли. 220. Воины, видя это и пользуясь этими продуктами, коих изобилие было во всякой деревне, — а деревень много и больших, большинство могущие поспорить с небольшими городами настроено по всей Ассирии, — так вот такие встречая, войско не выражало недовольства трудностями пути. Ведь достойной наградой тягостей пути по пустыне было обладание обработанной землею. 221. Здесь они вырубали пальмы, вырывали с корнем виноградный лозы, разоряли кладовые, срывали их до основания, или пили, однако пе до опьянения, — того не дозволял страх, нагнанный недавнею казнью из за пьянства воина, — но поддерживали себя в боевой готовности и наблюдали, чтобы быть трезвыми. А несчастные ассирийцы издали, с гор, видели собственную невзгоду, но, обратясь в бегство и покинув равнину, обратив в союзника реку, себе враждебную, так удалились. 222 Каким образом одним она помогала, с другими сражалась? Река Евфрат, будучи полноводною, так что одна стоить многих рев, малой не становится никогда, но превосходить самое себя, когда весенние дожди превращаюсь в воду снег, нагромоздившейся зимою в Армении, а земледельцы, живущие по его берегам, проведши с той и другой стороны каналы, как египтяне Нилом, так и они пользуются водою реки, и земледелец распоряжается тем и другим, впуском воды или недопущением её. 223. Итак, когда войско наше напало, открыв току воды все входы, они наполнили и каналы, и путем их наводнили прочую страну Эта беда была для них самою тяжкою, при чем и всюду наводнение удручало, а в каналах подъем воды одним доходил до груди, другим до лица, некоторых даже покрывал с головою. Итак делались крайние усилия, чтобы и себя спасти, и доспехи, и провиант, и вьючных животных. 224. Умевшим плавать помогало их искусство, а для тех, кто не умели, беды было больше. И вот одни наводили мосты, другие, не желая медлить, пускались на авось. Тем, кто двигались по высокому, узкому берегу, удавалось выходить сухими, но скользок был узкий путь, а избегавшие такого следовали в воде и раб протягивал руку хозяину, раба вытаскивал хозяин. 225. И переправляясь среди стольких опасностей, они не возопили, не восплакали, не похулили похода, не проронили ни жесткого слова, даже про себя не подумали, но, будто шествуя чрез сады Алкиноя, так довольны были положением, полагаю потому, что впереди была надежда на лучшее, а вместе с тем в виду того, что император добровольно разделял с простым солдатом трудности пути. 226. Он не шел по доскам, протянутым по головам солдат, как, быть может, поступил бы другой, один, с удобством среди затруднения прочих, но первый пробивая лично дорогу в илу, грязи и воде, так своим делом не словом увещевал, показывая воинам и обозным свою промокшую хламиду.