{78 Битва при Сингаре, срв. ниже, .99.}
89. Мы знаем то все, что эту часть империи облегают два величайшие варварские племени, с одной стороны, скифы, наводняющие территорию за Истром, с другой, удручающая численностью персидская нация. Из этих двух племен одно, не смотря на свою смелость, не имеет никакого успеха, другое с изначала даже с места не трогается. Кто же так нерадив и ленив, чтобы его не заинтересовало живейшим образом исследование природы столь необычайного обстоятельства, что понудило кровожаднейших и преданных Аресу скифов, считавших несчастьем спокойствие, возлюбить мир, сложить оружие и считать нашего царя наравне с собственными, хотя он находится в большом расстоянии от Истра, а войска строил против других? 90. Какова же причина столь важного обстоятельства? Что император, владея одинаково мужеством и рассудительностью, одних покоряет мудростью планов, других одолевает силою. В этом может всякий убедиться, если сравнить с нынешней безопасностью от скифов прежние набеги, которым противостоять нельзя было и оставалось таиться, получая исполнение одной мольбы. А именно, чтобы не окреп прочно дед на Истре, дабы им нельзя было совершить нашествие. И кто еще станет удивляться прочности мира, когда услышим о готовности их к союзу? 91. Таким образом нет ничего, что не добавляло бы новый повод к удивлению, и всякое новое обстоятельство затмевает предшествующее. То, что самое приятное для слуха и что не удавалось в действительности еще никому раньше, во одним даже не приходило на ум, а другими сочтено было невозможным, то, в сравнении с чем все деяния всех признаешь ничтожными, то он и задумал, в том не отчаялся и то давно свершено. 92. Скифское войско выступило с намерением соединиться с римскою силою и оказать отпор персидскому войску, и державу римлян сохранить непоколебленною, а владычество персов сокрушить вместе С ними, И что еще важнее, они совершили свой поход не для того только, чтобы соблюсти внешность, и не проявили в нужде злостных умыслов, и увидав приближающихся варваров, сами варвары, не перешли тотчас на их сторону, изменив при виде их свое решение, как раньше фессалийцы, но, как бы сражаясь за собственную родину, нимало не отличались от призвавших их рвением к делу.
93. И причиною тому надо считать не их натуру, а мудрость императора, который из неверных обратил их в верных, из беспорядочных в дисциплинированных, из переметчиков в надежных людей, из врагов в союзников, и одним своим замыслом и добыл добавочную силу против персов, и немалую часть скифской страны очистил от населения, и тех, кто связаны были наименованием, сделал врагами в их политике, так что, мне по крайней мере, нелегко решить, в мужестве ли или в мудрости своих решений достоин он восхищения.
94. Веру тем же самым словам дает и следующее. В то время как подъята была эта война, против императора неожиданно возникло восстание внутри государства и немалое волнение охватило величайший из здешних городов и второй после величайшего из всех [79] Впрочем это событие тот, кто просто смотрит на вещи, сочтет за несчастье, а кому доступна его надлежащая оценка, тот отнесет его к чрезвычайному благополучию. Ведь как для лучших врачей чрезмерность недугов приносит пользу, давая им возможность выказать свое искусство, так императорам неблагоприятно складывающаяся обстоятельства доставляют выгоду, если, благодаря рассудительности, оси разрешатся благополучно. Ведь и Эаку ничто бы не помешало лишиться величайшего доказательства его справедливости, если бы неблагорастворение воздуха, не поставило греков в необходимость его помощи, — не дало ему повода показать себя, каков он. 95. А я, в этой вставке своей в речь, поздравляю императора с тем, что он отдался подражанию добрым кормчим, которые, когда корабль обуреваем со всех сторон частыми порывами ветра, борются зараз со всеми, давая искусству торжествовать над волнением. И император, очутившись между войною и мятежом и обуреваемый массою дел, пе смутился духом перед треволнением, но сладил с тем и с другим так, как будто располагал полным досугом от одного из бедствий. 96. О чем здесь говорить сперва и о чем под конец? Или о чем упомянуть, а что опустить? Сказать ли о том, как удалился он из пределов персов, пренебрегши ими, как такими, которые никогда не появятся, или о быстроте похода, коею он превзошел лакедемонян, или о чрезмерной суровости зимы, о снежных преградах, о непрерывных дождях, над чем всем он смеялся, будто какой закаленный? 97. Но о том, как прежде, чем явиться, погасил безумие у возмутившихся? О том ли, как переплыл пролив, будто прикрытый божественным облаком? О том ли, как разделался с виновными? Как отделил неповинных? Как никого но погубил, а злодеев проучил? О том ли, как, предоставив сенату свободу слова, больше всего имел силу своими речами [80]? Но оставив все это, не требует ли справедливость упомянуть о том обмене речей, в коем он быстро разбил самую сильную часть сената?Или о том, как, не успел он водворить у них порядок. и, еще не снявши пояса, он снова уже стоял против врагов во главе войска? 98. Таким образом, как я сказал, можно спорить о том, лучше ли обладание храбростью или рассудительностью, но которое бы из двух качеств ни признано было выше, преимущество на стороне императора. А между тем, когда и из героев самые выдающиеся были прославлены [81], как первенствующие, но одному из этих качеств, с тем, кто обладает ими обоими, кого подобает поставить на равную ступень?
{79 L'aul. Const, in Phot. ВиЫ. 257 ρ 475, 32 щ Socr., hist. eccl. II 13. Amm. XIX 10 2. Chron. min. ed. Mommscn. I 236.}
{80 См. стр. 18, примеч. 2.}
{81 βοη&έντες Срв. ниже, § 155, vol. II 143. 5 ι orat. ΧV § 59).}
99. Упомянем теперь и о заключительной битве. её можно назвать зараз и последней, и великой [82], и гораздо более заслуживающей наименования великой, чем прославленная битва при Коринфе. Я обещаюсь показать, что в ней император вместе и персов победил, и превзошел собственный силы. И пусть никто, прежде чем не выслушает нечто, не отнесется с недоверием к чрезмерности похвалы, но выждав доводы, тогда уже выносит свой приговор. Я желаю, однако, начать несколько издали. Так рассмотрение предмета во всем его объеме может стать более точным.
{82 Amm. Marc. ΧΥ1Ι1 5, 7 при Гилейе и Сингаре 348 г., π» Лигу 'срв. Кулаковский к Марц.) 345 г. Schiller, Gescli. d. rom. Kaiserzeil. 11. S. 242. Inlian. orat. 1 p. 23 A sq. οίδα on πάντες αν μέγιοτον φήοειαν πλεονέκτημα τών βαρβάρων τον προ των Σιγγάρων πόλεμον.}
100. Персы, отчаявшись в виду вторжений императора и пострадав вследствие продолжительности войны, в утешение себе в опасностях ссылались на неизбежность судьбы. Ведь кому жизнь не в радость, тем умереть не тяжко. Но желая потерпеть, свершив что-либо сами [83], они набирают войско из всех мужчин, способных носить оружие, определив, чтобы даже совсем молодые за уклонение от военной службы не были безответственны, собирают и женщин в качестве обозных для войска. Разнообразные племена варваров, живущие в соседстве, одни они убеждают просьбами принять участие в опасностях, другие принуждают силою помогать им в их нуждах, третьим предлагают некоторую сумму золотом, которое, сберегаемое с давних времен, тогда впервые стало тратиться на вспомогательные войска. 101. Когда же, обыскав весь тамошней край, они оставили города опустевшими, и все пространство перед собою покрыли тесною толпою, и, соединив с походом обучение [84], двинулись к реке, император узнал о том. что происходите Как, в самом деле, могло от кого укрыться столь значительное движение, когда пыль поднималась высоко в небо, смешанный гул коней, людей и оружия не позволял спать даже тем, кто были весьма далеко, соглядатаи собственными глазами убедились в факте и свое сообщение делали не по догадкам со стороны, но на основании того, что видели. 102. А он, определенно слыша об этом, не изменился в лице, как человек, душа коего поражена ужасом, но ища плана, полезного при данных обстоятельствах, тем, которые были помещены на страже границ, приказывает, как можно скорее, передвинуться и не смущаться, если даже будет наводим мост через реву, не препятствовать высадке и не мешать строить укрепление, но предоставлять и окапываться, если то будет угодно врагам, и поставить палисад, и окружить себя оградой, и обеспечить себя обилием источников, и захватить вперед самые удобные пункты местности. Ведь не то внушало страх, если, переправившись, они будут сидеть, но если, встретив с первых шагов отпор, воспользуются им как предлогом для бегства. Нужно было, действительно, заманить врагов безопасностью высадки.
{83 cf. vol. 11 327, Μ (orat. ХѴШ $ 208).}
{84 См. об этой войне также orat. XLIX § 2, vol. III. 4f)3, 14 sciq..}
103. После того как это, таким образом, было дозволено и с нашей стороны никто не вышел на встречу, наведя мосты через реку в трех местах, они всюду переходили густою массою. И сперва не прекращали высадки, непрерывно двигаясь днем и ночью [85]. Затем, когда понадобилось укрепиться, в тот же день воздвигли ограду быстрее греков под Троей. А когда они уже перешли, все было полно их, берега реки, простор равнин, вершины гор. Не было ни одного из родов оружия, который не входил бы в состав армии, стрелок, конный стрелок, пращник, гоплит, всадник, воины, закованные в броню с головы до ног. Пока они еще совещались, показывается император, превосходя всякий гомеровский образ блеском, и в боевом снаряжении осматривает общее положение дела.
{85 οννείροντες ημέρας νυξί cf. vol. II 54fc, 8 (orat. XXV § 19).}
104. А персы задумывают тогда вот какую уловку. Лучников и метателей копий они выставили на вершинах гор и на стене, а латников поставили впереди стены. Прочие же, взявшись за оружие, двинулись на противника, чтобы отменить его. Но когда увидали, что те пошли на них, тотчас, повернув, побежали, увлекая преследователей в пределы обстрела, так, чтобы их можно было поражать стрелами с высоты. 105. Итак некоторое время и большую часть дня заняло преследование, а когда бежавшие уткнулись в стену, и этот момент затем вызвал лучников и свежие силы, что находились перед стеною, тут то царь одержал победу, не такую, какие обычно бывают и коих много случалось и в нынешние, и в прежние времена, не такую, какая дается при посредстве физической силы и боевых орудий, не такую, для которой нужно сообщество и какая иначе достигнута быть не может, но какую можно прямо назвать личным делом победителя. 106. Что же это такое? Он один обрел самый смысл действия, от одного его не укрылась цель выступления, один своим кличем он отдает приказ не преследовать и не кидаться в очевидную опасность. Теперь то я еще более во