— Ну а теперь куда, парень?
— Я не «парень», а Жорж Пакуин! — прошипела девушка.
Она уловила ровный шум быстрого течения Колумбии: они достигли дороги, что вела вдоль берега реки до нужного места. На другом берегу, чуть правее, виднелись редкие огоньки форта Ванкувер.
— Теперь вперед, — сказала она. — Ярдах в ста отсюда будет пристань.
Они проехали еще немного, одолели небольшой подъем и с холма увидели бухту, на спокойные воды которой падал отсвет пароходного фонаря. Однако он был всего один, в то время как обычно в бухте швартовались три парохода. Девушка вознесла молитву, чтобы единственное судно в бухте и было «Мечтой. Элен».
Пирс направил мерина вниз по склону к причалу.
— Чтоб мне провалиться! — воскликнула Жоржетта и в порыве восторга стукнула по животу своего спутника кулаком. — Слава Богу, это наш пароход!
Она первой спешилась и побежала к сходням.
— Кого там несет? — раздался из недр парохода хриплый голос.
— Это я, Жорж!
Девушка обогнула штабель досок на палубе и нырнула в дверь камбуза, заранее широко улыбаясь. Но оказавшись внутри, она нахмурилась, потому что в небольшом помещении находился только один человек — Эйб Громан. Этот потрепанный жизнью мужчина в летах промышлял на реке случайным заработком. Он встал навстречу девушке, подтягивая видавшие виды штаны.
— А где мой отец? Где Кэди? — спросила Жоржетта упавшим голосом.
— Чегой-то ты тут делаешь ночью? — осведомился Эйб, распространяя вокруг густой запах виски.
— Где отец? Он тут был? — продолжала задавать вопросы девушка, глядя в мутные глаза старика.
— Чего? — раздраженно переспросил тот и постарался сосредоточиться. — Луи-то? А где ему быть, как не на пароходе — на «Вильяметте», значит. А какая муха укусила твоего братца, я и вовсе не ведаю…
Вошел Пирс, низко пригнувшись, чтобы не удариться о балку.
— Это еще что за гусь? — брюзгливо осведомился Эйб Громан.
Сколько Жоржетта его помнила, он терпеть не мог, когда его отвлекают от святого деда, то есть от выпивки.
— Я Кингстон, — заявил Пирс. — С кем имею дело, позвольте узнать?
— А я Громан. Приглядываю за этой посудиной до возвращения Луи.
— Ну, хорошо, а где же Кэди? — спросила Жоржетта.
— Нету.
— То есть как это «нету»? Он что, ушел?
— Ага. И притом далеко и надолго. На той неделе мы возили лес на побережье, и какой-то капитан сманил его с собой в море. В океан, значит. Не то у него кто-то лихорадку подхватил, не то еще чего… словом, ему нужен был матрос, а твой братец и рад стараться.
— Как же так? Даже не попрощался…
— Это почемуй-то? Он оставил письмецо.
Эйб повернулся, едва не потеряв равновесие, и начал шарить на полках посудного шкафа, бормоча «сюда же клал, ей-богу» и тому подобное.
— Нету, — буркнул он наконец. — Может, среди бумаг в столе? Где ключ, он мне не сказал, так что мое дело маленькое. Ждите. Вернется Луи, враз все откроет и найдет.
— Да уж, — тихо произнес Пирс и хмыкнул. — Хороша семейка!
Жоржетта чувствовала себя подавленной. И отец, и брат скрылись неизвестно где, и «Мечта Элен» торчала у причала в бездействии, когда они так нуждались в каждом центе.
— Не знаешь, он не договорился с Симмонсом на эту неделю о перевозке груза?
— Мне до этого дела нет. Сказано, караулить пароход, пока хозяева не вернутся, — я и караулю. Не в одиночку же мне его водить! У меня всего две руки, не четыре. Кэди-то, он вот что сказал: папаша, мол, теперь при деле и хорошо зарабатывает, чего ж мне сидеть сиднем, пора и мир повидать. Это самое он и сказал. Ну что? Расплатимся, да я пойду себе. Деньги-то есть?
— Что? Ах, деньги! Я… у меня…
— Сколько молодой Пакуин вам должен? — вмешался Пирс, не понимая, как эти слова сорвались с его губ.
Еще недавно он готов был надрать мальчишке уши, а теперь собирался решать за него очередную проблему. Судя по тому, что большие медно-карие глаза Жоржа обратились к нему в безмолвном изумлении, тот еще меньше ожидал чего-то подобного.
Старый выпивоха помолчал, хитро поблескивая внезапно прояснившимися глазами.
— Пятнадцать долларов, — заявил он, делая попытку выпрямиться и расправить плечи, в результате чего чуть было не завалился на плиту.
— Что?! — воскликнула Жоржетта, вне себя от негодования. — Мы сроду столько не платили!
— Твоя правда, пострел, — миролюбиво признал Эйб, — я просто немного округлил. Должок-то, сказать по правде, всего четырнадцать.
— За то, чтобы бездельничать да заглядывать в бутылку, все кругом платят по доллару в день и ни центом больше. За неделю, значит, выйдет семь. Столько ты и получишь.
Жоржетта повернулась было к двери, но ее остановил ехидный голос Эйба:
— Твой братец забрал все денежки подчистую.
— Что?! — Она не верила своим ушам.
— На дрова он мне, конечно, оставил, не то бы мне не добраться сюда с побережья. А остальное забрал.
— Врешь! — Жоржетта стиснула кулаки и двинулась на старика. — Ты вскрыл ящик, забрал деньги и пропил! Жалкий, ничтожный мешок тряпья! Убирайся с нашего парохода, пока я добрый!
К удивлению Пирса, старый пропойца отступил на пару шагов, вслепую нашаривая за спиной опору. Губы его беззвучно шевелились.
— Старого Эйба еще никто не обвинял в краже, спросите кого хотите! — наконец обратился он к Пирсу, очевидно, как к нейтральной стороне в споре.
Тот перевел взгляд с него на рассерженное лицо Жоржа и покачал головой. Бессмысленный разговор начинал утомлять его. Пирс достал из кармана десятидолларовую банкноту и протянул Эйбу Громану:
— Думаю, вам лучше покинуть пароход.
Старик молча принял деньги, нахлобучил на голову совершенно бесформенный головной убор и, повернувшись, погрозил Жоржетте пальцем.
— Я скажу Луи, что ты совсем не уважаешь старших.
— Мне тоже будет что порассказать! — огрызнулась она.
— Прощайте, мистер Громан, — сказал Пирс так звучно и внушительно, как только мог.
Старый пропойца удалился, спотыкаясь и ворча что-то себе под нос.
— Невелика потеря! — крикнула Жоржетта вслед Громану и, сердито сопя, повернулась к Пирсу. — Он просто никчемный враль. Чтобы Кэди взял деньги и сбежал…
— Ну да, в вашей семье так не принято, — с сарказмом заметил Пирс. — Довольно болтовни! Свари лучше кофе. У меня вся спина мокрая по твоей милости, надо хоть как-то согреться.
Он чувствовал, что за один только день мальчишка совершенно исчерпал его терпение, и даже желание вернуть его капризную сестричку померкло перед настойчивым желанием заткнуть кляпом его болтливый рот.
На лице Жоржа возникло туповатое выражение деревенского увальня, не понимающего, о чем речь. Как будто это не он всю дорогу из вредности терся о спину Пирса! Тот чуть было не высказал все это, но тут дверь с грохотом распахнулась. Он повернулся с мыслью: «Ну а теперь-то что еще?»
На камбуз ворвались двое с «кольтами» в руках — Стокер и какой-то незнакомец.
— Мистер Стокер! — пискнул перепуганный Жорж, бросаясь за стол.
Лицо Стокера, и без того не отличавшееся приятностью, сейчас выглядело почти безобразным в своем злобном торжестве:
— Я подумал, что самое время заглянуть на огонек и получить то, что мне причитается. Надеюсь, мистер Кингстон не против?
Пирс покосился на своего протеже. У Жоржа был такой вид, словно он только что съел лимон.
— Нет, мистер Стокер, — ответил Пирс, разводя руками. — Я вижу, вы обо всем позаботились.
— Да уж, мы такие, — подтвердил Стокер и наставил на Жоржетту дуло «кольта». — Ну-ка, Пакуиново отродье, бумаги на стол! Как покончим с этим, ты и твой ангел-хранитель можете убираться с моего парохода.
Глава 10
Пирс вышел из единственной в Портленде конюшни на яркое солнце. Жоржа он тащил за собой, держа за руку, немилосердно ее сжимая.
Негодяй Луи Пакуин снова оставил его с носом. Владелец конюшни сказал, что капитан и не подумал вернуть Пегаса, как было обещано. Пакуина видели накануне вечером в салуне Дрифтвуда, а утром он купил билет на пароход, шедший вниз по реке до самого побережья, к порту Астория. Багажа при нем не было, зато был серый жеребец, по описанию весьма похожий на Пегаса.
Пирс бросил оценивающий взгляд на голову Жоржа, прикрытую пародией на шляпу. Этот головной убор был слишком жалок для того, чтобы сдернуть его, бросить на землю и растоптать. К тому же парнишка был по-прежнему нужен ему, чтобы отыскать следы Луи Пакуина и Ласточки, на которую он был так похож. Впрочем, не верилось, что его сестра все еще оставалась с их жалким отцом — не настолько она глупа!
— Не отставай! — рявкнул Пирс, ускоряя шаг и надеясь, что Жорж оступится и тогда ему удастся немного проволочь мальчишку по земле.
— Папа не крал вашего Пегаса, — пробормотал парнишка, поспевая за ним. — Это все выдумки! Он не такой!
— И денег из корабельного сейфа он тоже не брал? Зачем же тогда я их возмещал? — осведомился Пирс.
— Он собирался их вернуть!
— Как и Пегаса, которого, увы, я пока не вижу.
Парень попытался вырваться. Пирс с мрачным удовлетворением стиснул его руку сильнее.
— Я намерен купить билет на самый быстрый пароход до Астории и перехватить там твоего никчемного папашу, пока он не уплыл за океан.
Он вдруг остановился и рванул Жоржа к себе, заглянув в медно-карие глаза.
— А если я еще раз услышу всю эту чушь о том, какой он хороший, я так тебя выпорю, что месяц сидеть не сможешь!
Парнишка отпрянул и напустил на себя вид ягненка, над которым занесли нож.
— Я буду хорошо себя вести, мистер, — тоненьким голоском заверил он.
Пирс даже зубами заскрипел от ярости.
Густой и промозглый туман катился с Тихого океана, когда пароход «Краса Колумбии» пришвартовался в устье реки, в порту Астория. Жоржетта стояла у перил и смотрела на пристань, где матросы прилаживали сходни. На плече у девушки висела холщовая сумка с единственной сменой одежды, которую удалось отыскать на борту «Мечты Элен», и тем немногим из личных вещей, что она успела захватить, прежде чем Стокер выдворил ее с парохода.