– За Риверран! За Талли! За Семерых! – тут и там начали раздаваться крики. Судя по голосам, отряд находился в прекрасном боевом духе и жаждал битвы.
Пять сотен конников тронулись, неспешно наращивая ход и разворачиваясь в относительно широкую лаву. Звонкие трубы вновь запели, давая сигнал к атаке. И уже через минуту строй речных всадников устремился вперед, преодолел небольшой холм и с грохотом устремился дальше.
Роман скакал примерно посередине, почти во главе. Впереди находился лишь Тристан и десяток телохранителей, которые готовились принять на себя первый удар. Берик Кокс держался за спиной. Роману оставалось лишь надеяться, что с мальчишкой, к которому он успел привязаться, ничего не случится. Пэг двигался справа, сгруппировавшись в седле, спрятавшись за щитом и выставив вперед надежное копьё.
Было видно, как впереди зашевелились и забегали вражеские солдаты. Запели рога. Их голоса казались неуверенными и испуганными. С непередаваемым облегчением Роман понял, что к атаке там подготовиться не успели – враги не поставили на дорогу рогатин или копий, не успели выкопать ров. Там даже чеснока – металлических загогулей, похожих на маленькие противотанковые шипы – накидать не успели. Значит, и сами подошли сюда не так давно. Нет, все же правильно он придумал, выступив так скоро из Харренхолла.
Кто бы ни командовал вражеским отрядом, он постарался сделать хоть что-то. Вот только этого ему не хватило. Врагов оказалось больше, наверное, тысячи полторы, но сейчас трехкратное преимущество не имело никакого значения.
Их отряд скакал мощно. Земля отзывалась грохотом копыт. И удар элиты речной конницы оказался впечатляющим. В один миг узкая дорога и окружающее ее поле наполнилось криками, стонами и проклятиями.
Роман рубил, раз за разом чувствуя, как меч не просто вспарывает воздух. Не все, но многие удары достигли цели. Он сам видел, как несколько человек упали, и вроде бы перестали подавать признаки жизни.
На лицо попала чья-то кровь, стрела царапнула по панцирю, а бой уже закончился. Они прорвались. Разгоряченные кони понесли их дальше. Впереди лежала чистая дорога.
Наверное, все же не стоило увлекаться. Но Роман не смог себя сдержать. Глядя, как враги разбегаются, он заставил скакуна остановиться, поднял забрало, жадно глотнул воздуха и осмотрелся. Вокруг ржали и переступали копытами кони. На них и их седоках виднелась кровь – своя или чужая, так сразу и не разберешь. Три или четыре человека горбились, испытывая боль. Все без исключения выглядели возбужденными и радостными. Шум стоял оглушительный. И все же в этой неразберихе ему удалось разглядеть Пэга, Ригера и двух из пяти, сотников.
– Возвращаемся обратно. Надо нанести еще один удар, коль судьба нам улыбается, – решился Роман.
Пэг лишь кивнул и принялся отдавать приказания. Отряд развернулся и поскакал обратно. Поле впереди чернело от одиноких черных точек – поверженных врагов и их лошадей. Примятая трава практически ничего не скрывала. Те, кто оставался на ногах, заметили, что они идут на второй заход и с криками бросились врассыпную, уже не думая ни о каком сопротивлении.
Несколько рыцарей все же попытались как-то организоваться и дать достойный отпор. Тщетно. Когда со всех сторон слышатся крики о том, что надо спасаться, когда бойцы бегут прочь и строй сыпется, как ветхий домик под порывами урагана, надо иметь немалое мужество, чтобы сохранить твердость. Мало кто захотел проявить доблесть и умереть на безымянном поле недалеко от Божьего Ока.
В тот день Роман устал, как никогда прежде. Его меч затупился, а сам он был забрызган кровью с головы до пят. Скольких они уложили в земельку? Трупы так густо устилали поле, что казалось – все те, кто пытался устроить им засаду, нашли здесь свой конец.
Конечно, это было не так. Многим удалось уйти. Но несмотря ни на что, они поквитались за поражение у Дарри и позорное бегство из Харренхолла. Победа, пусть и небольшая, радовала и помогала думать, что и впереди все сложится хорошо.
И все же следовало двигаться дальше.
– Уходим. Нас ждет Риверран, – приказал Роман. – На похороны и сбор добычи нет времени.
Четыреста пятьдесят девять всадников, на сорок меньше того числа, что начинали бой, послушались. Небольшое, гордое недавней победой войско, вернее отряд, покинуло поле. Они победили, но им пришлось отступить. Было горько сознавать, что прямо сейчас враг сильнее. Оставалось лишь смириться и, сжав зубы, жить дальше.
– Мы еще вернемся в Харренхолл! – закричал Роман, стремясь, чтобы его услышало как можно больше людей. Он вскинул меч к небесам. – Мы поможем нашим братьям и вернемся с победой, как хозяева! И очистим родные земли от всякого сброда. Слава Трезубцу!
– Слава! – первым его крик подхватил тоненький голосок выжившего Берика Кокса. Сразу же присоединились и остальные – несколько сотен мужчин, рыцарей и простых всадников, гордых недавней победой и своим лордом, за которым можно идти и в огонь, и в воду. Роман видел их чувства и понимал, что это не просто так. А значит, впереди их ждут славные дела. Такие, о которых сложат песни.
Глава 11. Императив
Высокий и белокурый Патрек Маллистер, возвышающийся над большинством окружающих его людей на полголовы, как раз закончил вечерять, когда один из слуг сообщил, что дозорные на башне заметили крупный отряд под флагом с серебряной форелью.
Вместе с ним находились два его ближайших помощника, сиры Юк и Льюис. Они отложили вилки и ножи, ожидая приказа.
Эдмар Талли послал его в Риверран приглядеть за порядком сразу же после взятия Харренхолла. Он без всяких трудностей добрался до замка и понял, что дел накопилось невпроворот. Прежде всего, следовало разобраться с теми людьми, которых покойный Венс успел перекупить и направить в самые разные уголки Вестероса.
Голова у Карила всегда варила отлично. И людей он нашел толковых. «Агентурная сеть» – так, немного непонятно, выразился сам Эдмар, но Патреку нравилось другое слово – тихушники. Хотя, в Королевской Гавани их называли пташками и шептунами. Последнее слово вызывало немало смеха.
Именно этим ему и предстояло заниматься, и по возможности искать новых людей. Хотя, в отличие от слова, само занятие не доставляло ему никакого удовольствия. Не рыцарское это дело! И если бы не просьба Эдмара, он бы ни в жизнь не стал выполнять подобную работенку.
А еще он следил за пленными Фреями, игнорировал письма из Близнецов, которые с каждым днем становились все наглее и наглее, и разобрался с Кровавыми Скоморохами.
Ублюдков из-за Узкого моря Маллистер и за людей-то не считал. Он ждал лишь повода и когда наемники устроили пьяную драку, тут же всех и порешил. В живых он оставил лишь Варго Хоута, так как помнил, что Эдмар в нём заинтересован.
А еще он занимался подготовкой Риверрана к приближающейся Зиме, следил за тренировками гарнизона и вел учёт поступающей провизии.
– Не иначе, Эд пожаловал, – выслушав слугу, с довольным видом заметил Маллистер, обращаясь к сотрапезникам. Он залпом допил эль, и отодвинул тарелку с недоеденным рагу. – Идём его встречать. Бруд, с тебя праздничный ужин. Живо, всё самое лучшее на стол!
– Понял, сир, – поклонился слуга.
Риверран никогда не мог похвастаться внушительными размерами, соотносимыми, например, с Винтерфеллом или Утёсом, не говоря уж про Харренхолл. Но в настоящее время, когда большая часть гарнизона разъехалась кто куда, места здесь хватало.
– Лорд Талли едет! – закричал дозорный с башни, свесившись между зубцов. – Это он! И сир Пэг вместе с ним.
– Открыть ворота! – приказал Патрек. Двор стремительно наполнялся. Своего лорда высыпали встречать свободные от службы рыцари, три десятка стражников и многочисленные слуги. Среди них стоял Раймунд-Рифмач, желающий вернуть прежнее расположение хозяина Риверрана. Тот требовал хорошую песню, а у певца ничего путного не выходило. Но он замок не покидал, видать, все же на что-то надеялся.
Пришел старый хрыч мейстер Виман, сгорбленный и седой. Отдуваясь и шаркая, подошел еще один ветеран – сир Десмонд Грелл, мастер над оружием. Его сопровождал стюард Утерайдс Уэйн.
– Сильно стариков не обижай, – Патреку вспомнились слова Эдмара, перед тем как он отправил его сюда. – Но и особую волю им не давай.
Сначала Патрек услышал, как на той стороне с солидным ударом опустился подъемный мост. Потом вверх поползли две решетки, внешняя и внутренняя. Хорошо смазанные цепи и блоки практически не скрипели. И почти сразу же на башне запела труба, приветствуя хозяина.
Во двор ворвались всадники – запыленные, возбужденные и довольные, что наконец-то добрались. Сразу стало тесно и шумно. Ржали кони.
– Патрек! – лорд Эдмар легко спрыгнул на землю, не глядя, бросил поводья подбежавшему конюху и не чинясь, обнял за плечи Маллистера. Выглядел он похудевшим, с заострившимися чертами лица, но, тем не менее, полным сил. – Как ты?
– Все отлично! – Маллистер широко улыбнулся. С Эдмаром, другом и товарищем детства, ему всегда было легко. Тот сильно изменился за последние месяцы. Но та мужская дружба, что их связывала, никуда не делась. Она вроде как даже сильнее стала. – Как добрались?
– В полутора днях пути от Харренхолла у нас случилась славная драка. Мы победили. После нее ничего особенного не произошло. А у тебя есть новости?
– Ага! Думаю, тебе понравится, – Патрек быстро поприветствовал спешившихся Пэга, Ригера и еще нескольких человек и повел их в горницу. – Нас ждет ужин. Там все и обсудим.
У северной стены негромко потрескивал камин, распространяя живительное тепло и уют. Несколько светильников разгоняли вечерний сумрак. Длинный и широкий дубовый стол ломился от закусок, вина и эля.
Эдмар сразу после того, как умылся и помыл руки, залпом выпил рог эля, негромко рыгнул, от чего все присутствующие заулыбались, и с хрустом вырвал у печеного гуся ногу. Блеснув белыми зубами, он впился в мясо.
– Давай, рассказывай, – приказал он.