И кто теперь в Малом совете короля Томмена? Евнух Варис, верность которого принадлежит непонятно кому. Он пережил стольких королей, что уже и не счесть. И все еще занимает свой пост. Джейме находил подобную непотопляемость забавной.
Мастер над кораблями ныне Ауран Уотерс, Дрифтмарский бастард, никчемное и слабое подобие великолепного Рейегара Таргариена. Пост мастера над монетой занял Джайлс Росби, стоящий одной ногой в могиле. Собственное здоровье волновало его куда сильнее, чем доходы государства. Пицель сохранил пост Великого Мейстера, но из-за старости порядком сдал. А Ортон Мерривезер стал мастером над законом. Про него говорили, что он в точь-точь, как рог изобилия на их семейном гербе – волосы у него цвета моркови, нос, как раздутая слива, а в голове столько же мозгов, как и в репе.
Да еще и эти новые названия для старых должностей – лорд-казначей, юстициарий, гранд-адмирал… Разве не понятно, что когда все прогнило, смена имен мало чем поможет?
Себя Серсея назвала королевой-регентом. А на пост десницы назначила подобострастного, круглого и мягкого Хариса Свифта. Он больше походил на жабу, хотя в его гербе числится петух. На такую ответственную должность подошли бы Матис Рован или тот же Пакстер Редвин. Но Серсеи везде мерещатся заговоры, и она костями ляжет, но не пустит Тиреллов к власти.
Один лишь Киван, кроме самого Джейме, посмел сказать королеве правду. После этого Серсея ясно показала, что в Красном замке ему не рады. Вдобавок она назначила новым Хранителем Запада Давена Шумного, а кастеляном Утеса Кастерли – Дамиона Ланнистера, сына Дамона. На обе эти должности опять-таки, куда бы лучше подошел Киван, но Серсея не желала ничего слышать.
Дядя уехал. Надо полагать, после таких решений, любви к королеве у него не прибавилось. Вместе с собой он взял постаревшего, поседевшего и ударившегося в веру сына. Так-то Ланселю был обещан замок Дарри. В Близнецах его ждет невеста, Ами, мать у которой урожденная Дарри, но в условиях войны к такому подарку следовало отнестись с осторожностью. Дядя сказал, что сначала выполнит свой долг и доставит тело Тайвина в Утес. Лишь затем они с сыном направятся на Трезубец. К тому времени, как все они рассчитывали, война в Речных землях будет закончена.
Радовало одно – несмотря на все чудачества Серсеи, у великого альянса Ланнистеров-Тиреллов все еще хватало сил побеждать. Мейс Тирелл взял Штормовой Предел и готовится к переброске войск на Драконий Камень. Ауран Уотерс заканчивает постройку последних из десяти великолепных дромонов – основу их будущего возрожденного флота. Русе Болтон вот-вот уничтожит оставшихся в живых Старков, прижмет их сторонников и приведет Север к окончательной покорности. Матис Рован вернулся в Простор с несколькими тысячами солдат и начал активно выжимать островитян с Мандера.
Сам Джейме не совершил ничего особенного, не считая расправы над бедняками. Ну как, расправы… Благодаря Варису и его пташкам они сумели спровоцировать выступление недовольной толпы, а потом потопили его в крови. Разрядили, так сказать, обстановку. Серсею трудно было уговорить на подобный превентивный удар. Опасности от бедняков она не видела. Но когда ее уговорили, и когда они победили, тут же раззвонила о великой победе на всю страну. Хотя, Джейме не торопился бы так говорить. Тем более, они порубили бедняков, но тех, кто непосредственно сплотился вокруг Верховного Септона, трогать опасались. Сейчас Серсея заигрывает с Септоном, желая получить благословение для Томмена и списать королевские долги. Тот взамен требует разрешения на возрождение древних орденов – Сынов Воина и Честных Бедняков. Джейме сказал сестре, что она занялась опасными играми. Держать фанатиков в рукаве, как она наверняка рассчитывает, не самая легкая задача.
– Управляйте лучше войском, сир, – так, холодно и неприветливо, она ему ответила. – А с бедняками я уж как-нибудь, да справлюсь. Его Воробейшество обещают списать долг короне в размере почти миллиона драконов. Скажи, Роберт или наш отец сделали хоть что-то подобное?
Они обескровили, но не обезглавили движение бедняков. Те испугались и затаились. Затаились на время. Рано или поздно они вылезут. И кто знает, что тогда случится?
Мысли Джейме перескочили на Речные земли. Он и сам не мог сказать, как никчемный Эдмар Талли вдруг стал такой ощутимой занозой. По всем прикидкам выходило, что он давным-давно должен был пасть, или сдаться, или попасться в ловушку. Еще живой отец как-то упомянул, что Фреи жаждут Риверрана, и что они готовы предать своего сюзерена. Вот только что-то пошло не так. Фреев ныне приструнили. Пусть и не так сильно, как Рейнов, но то, как Талли расправился с Близнецами, многих заставило переменить о нем мнение.
Талли… Чертов Талли! Куда ни плюнь, везде он вылезает. Джейме испытал несколько крайне неприятных минут, когда после Харренхолла его вновь чуть не взяли в плен воины, высланные хозяином Риверрана. Тогда его спасла Тартская Дева. Чудом спасла, в последний момент. А Эдмар показал, что его не стоит недооценивать. О нём даже песню успели сочинить. Серсея пришла в бешенство, когда Варис её напел.
Кто отравил десницу? Коварный Эдмар, руками Карила Венса. Все знают, что так и было. Джейме сомневался, что Серсея верит в такую чушь, несмотря на то, что громогласно о ней обьявила. Тут чувствуется иная рука, и другой почерк. Кто-то очень не любит Ланнистеров… Сначала Джоффри, потом Тайвин. Есть враги явные, как Талли, а есть и тайные. Серсея как-то призналась, что подозревает Тиреллов и Молодую королеву. Но это опасный путь. Даже сестра понимает, что открыто враждовать с владыками Хайгардена нельзя. Без них и мощи Простора им Железный трон не удержать.
Тем временем Трезубец держится, и держится уверенно, огрызаясь и кусаясь. Долина тянет время. А ведь будь Риверран повержен, они бы были куда сговорчивей. Тем более, по мнению королевы, они проявляют дерзкое и непочтительное своеволие, не торопясь отдавать её ненаглядного Мизинца. Надо было видеть, что творилось в Красном замке, когда туда прилетел ворон от Эдмара Талли с письмом, в котором тот сообщал обо всех нелицеприятных делах Петира Бейлиша и где теперь находится Санса Старк.
Джейме всерьез опасался, что его ненаглядная сестрица умудрится поссориться и с Долиной, и с Джоном Ройсом, ее лордом-протектором, возглавившим Хартию. Тот подтвердил, что Санса у него, но отдавать ее отказался.
Варис докладывает, что Талли не сидит на месте и рассылает гонцов, ища союзников. Да и король Станнис сам направил к нему своего посланника. О чем они успели договориться? Серсея, когда ей об этом доложили, орала, как резанная, не в силах успокоиться.
Она, презирающая Роберта Баратеона за то, что тот пил, как кабан, и сама начала ежедневно прикладываться к чаше с вином.
И в один прекрасный день Джейме получил приказ отправляться на Трезубец и положить конец Эдмару Талли. Серсея почему-то считала, что Рендилл Тарли, несмотря на взятие Харренхолла, специально затягивает войну, преследуя какие-то туманные планы Тиреллов.
Он повел в Харренхолл, на соединение с лордом Тарли, восемь тысяч человек. И сейчас, ощутив ветер в волосах, полной грудью вдохнув свежий воздух, понял, что Красный замок больше ему не нравится. Он и раньше, еще при живом Роберте, когда Ланнистеры боролись с Баратеонами за власть, не казался самым лучшим местом на свете. Но ныне, после всех чудачеств Серсеи, после взаимных упреков с Тиреллами и привлечении к власти совершенно никчемных людей, и вовсе, превратился в гадюшник со змеями. Джейме был рад покинуть место, под крышей которого собралось так много лизоблюдов и предателей.
Впереди колонны двигался сир Дермот из Дождливого леса, который вез и охранял знамя короля Томмена. Рыжий Роннет Коннингтон держал белый штандарт королевских гвардейцев. Друг детства Аддам Марбрант отвечал за авангард и разведку. Город он покинул еще накануне.
Из столицы они выехал в гробовом молчании. Никто не кричал ему приветственных слов, как кричали Мейсу Тиреллу, когда тот отправился штурмовать Штормовой Предел.
Горожане стояли вдоль улиц, но по большей части молчали. Нищие старательно отводили глаза, но их лица выражали тщательно скрываемую ненависть. Все напоминало траурную процессию. Ему было плевать. Что может быть хуже прозвища Цареубийцы и той славы, что шла довеском?
Илин Пейн, бывший королевский палач, как и обычно, безмолвствовал. В свое время Безумный король вырвал ему язык. Каждый вечер он сражался с Джейме на затупленных мечах, и его молчание выглядело не недостатком, а достоинством. Вернувшийся из плена лорд Квентин Бейнфорт командовал центром войска. С ним Джейме когда-то осаждал Риверран. Стеффон Свифт отвечал за провиант. На большее он был не способен, несмотря на то, что ныне его отец – десница. Мелвин Сарсфилд командовал конными лучниками, а Флемент Бракс взял на себя арьергард. Мейстер Гулиан вез в клетках четыре сотни воронов.
Сир Кеннос из Кайса и еще свыше дюжины рыцарей стали тем, кто помогал управлять войском и поддерживать надлежащую дисциплину.
Джейме не хватало Могучего Вепря Крейкхолла, Гарта Гринфилда и еще парочки старых знакомых. Жаль, что все они, кроме Бейнфорта, которому повезло, продолжали числиться пленниками речных лордов.
Первую ночевку сделали в замке Хэйфордов. Маленькая Эсмеральда была обвенчана с Тиреком, пропавшим во время проводов Мирцеллы в Дорн и с тех пор немного выросла. Стюард и мейстер в один голос выказывали опасения, что враги могут взять замок в любой момент.
Зарядили дожди. Знамена висели на древках, как дохлые кошки, а весь мир стал серым и унылым. Конь Джейме неспешно шагал, а сам он, обладающий опытом сотен переходов и маршей, практически дремал. Он и спать так мог, и вполне прилично высыпаться. Мысли текли неспешно, и он наблюдал за ними со стороны. Правая рука, золото на железе, с перламутровыми ногтями и искусно выкованными пальцами, лежала на луке седла.
Война теперь заявляла о себе со всех сторон. Поля, где полагалось колоситься спелой пшенице, поросли бурьяном высотой с мужчину. Путники попадались на глаза нечасто, а по ночам выли волки. Они обнаглели до того, что загрызли парочку лошадей. Когда их отогнали, Джейме приказал засолить мясо, предвидя, что оно еще им понадобится. Отдельные рощи и лесочки все ближе подступали к Королевскому тракту. Ручьи и мелкие речушки неизменно текли на запад, к Божьему Оку.