После гибели Робба Старка, когда из всего войска прискакал один лишь израненный Пёс, и рассказал о предательстве Болтонов, они с боем прорвались в Белую Гавань. Мандерли вспомнили о своей клятве и дали им приют. И войну продолжили, когда лорд-пиявка осадил их город. И они отказались преклонить колено и сдать всех Старков, в ответ на приказ из столицы. Решение далось им трудно. После него Кейтилин стала понимать, что не может терять последнего из сильнейших союзников. Ей стоило уступить. Она уже отказалась от идеи короновать Рикона. Хотя бы сейчас, так, чтобы другие видели.
– Мы отомстим за моего брата! Враги умоются кровью. А проклятая сука Ланнистерша закончит жизнь в петле, – громыхнул лысый и усатый, словно морж, сир Вендел, ударив кулаком по столу.
Его слова звучали как пустое бахвальство, но Кейтилин была рада любому союзнику. Хоть кто-то поддерживал ее в Белой Гавани. Правда, в бескорыстность Вендела и его братскую любовь женщина не верила. Теперь, после смерти старшего брата, именно Вендел стал наследником Белой Гавани. Пусть он и не особо стремился к подобной чести, но ныне своего шанса не упустит.
Кейтилин знала, что лорд Мандерли решил женить своего сына и подыскивает ему подходящую партию. Он даже обратился к ней с предложением объявить о помолвке Сансы и Вендела. Кейтилин ответила возмущенным отказом, ведь жених старше чуть ли не на двадцать лет. И отказ сей стал еще одной причиной охлаждения их отношений.
– Лорд Мандерли, – кашлянул Марлон, ловко переводя разговор. Он командовал гарнизоном Белой Гавани и приходился кузеном хозяину замка. – Завтра к нам прибывает король Станнис. Необходимо провести смотр моих людей и еще раз оговорить все детали. Я не намерен лишний раз краснеть, и распорядился, чтобы каждый привел свои доспехи и оружие в надлежащее состояние. Все будет в самом наилучшем виде.
– Я и не сомневался в вашей компетентности, – кивнул лорд. – А ровно и в вашей верности.
Вот и еще одно отступление. Разве Робб довел бы до подобного? Но теперь, когда все так повернулось, Кейтилин не могла не уступить. Она вынуждена признать Станниса королем, и согласилась принести все положенные клятвы верности. Без него и его войска им не устоять. И этот шаг, неприятный и трусливый, позволил ей сохранить верность Мандерли и оставлял шансы на победу. А ещё появилась надежда отомстить за Робба. За подобный шанс можно многое отдать.
Злой ветер дул с моря. Он нес крупный мокрый снег, а его порывы забирались под одежду и заставляли ежиться от холода и сырости. Чуть ли не весь город высыпал на пристань для встречи короля Станниса.
Лорда Мандерли принесли в специальном паланкине. Он с трудом выбрался из него и пересел на кресло, больше похожее на вековой пень, дожидаясь того момента, когда придется встать и преклонить колено. Родичи, капитаны судов и гвардейцы окружили хозяина Белой Гавани. Закутанные в меха, его внучки смотрелись настоящими принцессами. Почему они с еще живым Недом никогда не обсуждали их, как возможных невест Робба?
Кейтилин вместе с детьми встала рядом. Лохматого, лютоволка Рикона, заперли в одном из подвалов. Падкая до любых зрелищ толпа окружала их со всех сторон. Городская стража держала их на почтительном расстоянии.
Сандор Клиган где-то пропадал. Одно время он состоял в свите Робба и сражался так умело и свирепо, что его стали ценить. Тем более, он привез им Арью и сразу же снял с себя тот позор и ненависть, что успел заработать на службе у короля Джоффри. Из Волчьего леса Пёс вырвался чудом, в крови, своей и чужой, да и потом получил несколько ран и едва выжил. А сейчас наверняка забрался в один из постоялых дворов и хлещет винище. И ему нет дела до того, кто приплыл в Белую Гавань. В другое время Кейтилин озаботилась бы его судьбой, но сейчас у нее имелись дела и поважнее.
– Вот они! Вот они! Король Станнис! – послышались крики, когда первые суда показались из-за Тюленьего острова и стали величественно и неторопливо заходить в гавань. Гордо реяли их паруса, а матросы скользили по снастям, как муравьи. Бушприты пенили свинцовые волны. Арья и Рикон восторженно вертели головами, не упуская ни одной детали.
– Вон стяг короля Станниса, мой лорд. Он на новой галее. Кажется, она совсем недавно спущена на воду. Я её не помню, – около Мандерли находился один из опытных капитанов и почтительно разъяснял название кораблей и их силу.
Первым к причалу подходило внушительное судно. Вместо привычного герба Баратеонов Станнис использовал новый стяг – пламенное сердце, внутри которого заключен коронованный олень его дома. На новом гербе олень словно умалился, отдав первое место непонятному и неизвестному богу с Востока.
Но все же галея, да и весь флот, смотрелись грозно. И моряки на них служили умелые. Они ловко пришвартовали корабли.
– «Благочестивая», «Молитва», «Морской конь», «Горящий трезубец», – рассказывал капитан своему лорду, в то время как моряки закрепили концы и перекинули сходни. – Они уцелели после битвы на Черноводной.
– Довольно! – властно поднял руку лорд Мандерли. С корабля стали спускаться люди. – Поднимите меня!
Два рыцаря подхватили лорда под локти и помогли встать на ноги.
К ним быстро и решительно подошел крупный мужчина, широкоплечий и жилистый. Темно-синие глаза смотрели остро. Короткая борода на внушительной челюсти придавала ему властности, а обветренное лицо с затвердевшей кожей и впалыми щеками – суровости. Над тяжелым лбом возвышалась корона.
В последний раз Кейтилин видела Станниса под стенами Штормового Предела. Тогда, волей судьбы, она присутствовала при разговоре двух братьев, Станниса и Ренли. Ей показалось, что с той поры король постарел.
Гвардейцы Белой Гавани под командованием сира Марлона сверкали начищенными до блеска доспехами. Они одновременно подняли трезубцы, которыми были вооружены и ударили древками о камень причала.
Следом подошла леди Меллисандра. Несмотря на погоду, она надела легкое платье красного цвета. На шее неярко сверкало колье с крупным рубином. Рядом с ней встал Давос Сиворт, Десница короля и толстый, с руками, похожими на окорока и кривыми ногами, сир Акселл Флорент. На его плаще и дублете виднелись искусно вышитые лисы, выглядывающие из цветочных колец.
Станнис остановился и навис над ними, словно утес. Он молчал и буквально сверлил их взглядом. Кейтилин первая преклонила колено и склонила голову. Арья и Рикон сразу же повторили жест.
– Мы рады видеть вас, ваша милость, – сказала женщина. Слова давались ей с трудом. Совсем недавно она признавала лишь одного короля. И он был ее собственным сыном.
– Мы приветствуем вас и признаем законным государем Вестероса, первых людей, андалов и ройнаров, – лорд Мандерли с трудом встал на колено. Его примеру последовала вся его семья и стражники. – Мы верные ваши подданные.
Толпа затаила дыхание. Лишь шорох ветра в парусах, скрип снастей да шум, с которым остальные суда швартовались, нарушали тишину. А многочисленные чайки летали, и им не было дела до того, что происходит на земле.
– Верные подданные! Долго же мне пришлось ждать, – таковыми оказались первые слова Станниса. – Если бы не обстоятельства, вы бы так и не признали своего законного короля, – Баратеон говорил резко, он словно рубил слова ломтями и выбрасывал их под ноги собравшихся. – Что ж, встаньте, мои верные. Леди Кейтилин, лорд Виман, – мужчина кивнул им по очереди, мельком посмотрел на Арью и Рикона, и добавил. – Мои люди. Десница лорд Давос Сиворт, сир Акселл Флорент, леди Меллисандра. И моя жена, леди Селиса, – добавил он, в то время как в сопровождении нескольких рыцарей высокая, костлявая и некрасивая королева с оттопыренными ушами спустилась с судна и подошла к ним.
– Прошу в замок, ваша милость, – предложил Мандерли. – Вам выделены лучшие покои, готова горячая вода и свежие постели. Вечером нас ждет пир, но если вы устали, то можете спокойно отдыхать.
– Отдых! Что за вздор! – отрубил Станнис. – Не отдыхать я сюда приплыл. Разве у нас есть время на подобное? – он сжал челюсти, и желваки заходили под бородой. – Отправляемся в септу. Я немедленно приму ваши клятвы верности. После них мы сразу же проведем совет. Я намереваюсь уяснить положение дел и не терять время.
Его слова и решительность понравились Кейтилин. Она и сама не хотела смотреть, как Болтон наслаждается жизнью. Каждый прожитый им день уже преступление против справедливости. Месть – священное право матери, и тянуть с ней не следовало.
– Плаванье прошло спокойно, и у нас нет нужды в отдыхе, – добавил Давос Сиворт, пытаясь сгладить резкие слова своего короля. Несмотря на высокий пост Десницы, выглядел он скромно, если не сказать бедно.
– Нас ждут славные деяния! – напыщенно добавил сир Флорент.
– Как вам будет угодно, – только и оставалось, что сказать Кейтилин Старк.
– Именно так мне и угодно. И я подтверждаю нашу договоренность – вы вправе продолжать верить в своих богов, – порыв ветра раздул плащ Баратеона. Выглядел он властно и уверенно, как и положено королю. Но Станнис понимал, что не найдет союзников на Севере, заставляя людей переходить в новую веру.
Из порта к Новому замку вела вымощенная белым камнем Замковая лестница. Вдоль нее стояли мраморные русалки, держащие в руках чащи с горящим китовым жиром. Поднимаясь и придерживая подол платья, Кейтилин в последний раз оглянулась на бухту. Станнис привел совсем мало кораблей. Они рассчитывали на куда более весомую помощь.
Клятва прошла в септе, и все положенные слова были произнесены. Почти сразу же Станнис занял малую горницу. Времени он не терял.
– Ваша милость, дела наши оставляют желать лучшего, – докладывал лорд Мандерли. Станнис не позволил ему сесть, и от долгого нахождения на ногах у толстяка покраснело лицо, а на лбу и щеках выступил обильный пот. – Белую Гавань осаждают люди Дредфорта, Родников и Кархолда. По нашим прикидкам, их свыше пяти тысяч.
– Где конкретно стоят отряды? Они готовятся к штурму? – Станнис склонился над картой. Давос Сиворт занял место по его правое плечо, что не пришлось по нраву Акселлу Флоренту. Лорд Виман, сиры Вендел и Марлон расположились кругом.