Нарушая утреннюю тишину, звонко запела труба. Через воду и туман ее звук доносился слабо, еле слышно. Но Роман узнал сигнал – Джейсон Маллистер трубил старинный клич своего дома. Именно с ним Сигард громил железнорожденных и прочих врагов. Он вселял в них страх, а друзьям дарил надежду.
Сигнал означал, что у Маллистера все готово, и он начинает атаку. Вернее, уже начал, так как первая лавина конников наверняка шла в бой молча, не давая противнику возможности прийти в себя.
– Если мой батюшка начал, значит, и лорд Блэквуд привел своих людей, – облегчено выдохнул Патрек. – Без поддержки он бы в бой не сунулся.
– Верно, – только и заметил Роман. Проклятый туман оказался так не кстати! Они ни черта не видели. И о том, что происходит на северном берегу, могли судить лишь по звукам.
И все же по воде звук разносился хорошо. Шум нарастал с каждой секундой. Трубы и рога гудели непрерывно. Слышались крики, отдельные команды и грохот железа. С южной стороны Риверрана враги так же проснулись, забеспокоились и, сообразив, что что-то происходит, протрубили тревогу. Но ничего конкретного сделать они не могли.
Солнце поначалу казалось золотистым пятном, просвечивающим сквозь белесую хмарь. Оно неторопливо поднималось. Туман расползался и таял. Но слишком медленно.
Стала видна середина Красного Зубца. По нему плыли трупы лошадей, тела людей, какие-то плащи, ветки и прочий мусор.
Роман в бешенстве мерил шагами наблюдательную площадку. Проклятье, проклятье, проклятье! Внизу, у Колесной башни и уже поднятых Водяных ворот теснились многочисленные лодки, стоявшие борт о борт. В них сидели воины, закованные в железо. Роман приготовил весь цвет пехоты Риверрана. Люди буквально горели желанием переправиться на другой берег, вступить в бой и помочь своим. А команды все не поступало.
Чертов туман заставлял медлить и тянуть волынку. Роман просто не мог отправить лодки в неизвестность, даже не зная, что там происходит. Их помощь требовалась прямо сейчас, но Ланнистеры все еще держались, и пехота могла погибнуть ни за грош.
Роман послал туда пару лодок – самое большое, что он мог сделать. Но прошло уже полчаса, как они уплыли, а вестей все не было. И подобное напрягало. Мало ли что могло с ними случиться?
Роман как раз решил отправить еще одну лодку, но тут наверх башни вбежал Берик Кокс.
– Лорд Эдмар, разведчики благополучно переправились на другой берег. Они шлют вести, что враги пока держатся, – доложил раскрасневшийся оруженосец. – Там нужна наша помощь. Говорят, что лучшего времени не найти.
– Точно?
– Да, милорд, – вытянулся оруженосец.
– По лодкам, сиры, – Роман оглядел собравшихся. – Делать нечего, мы не имеем права задерживаться. Патрек и Роберт, останьтесь здесь. Берегите замок.
Не слушая возражение друзей, Роман вместе с Марком спустился по каменным ступеням и сразу же занял место рядом с внушительным Тристаном Ригером. Закованные в сталь руки командира гвардейцев сжимали секиру на длинной рукояти, а глаза решительно смотрели через прорези шлема.
Одна за другой лодки выплывали из Водных ворот. Течение сразу же подхватывало их и начинало сносить. Весла скрипели в уключинах. Гребцы матерились, выгребая против стремнины.
Туман таял буквально на глазах. Открылся кусочек поросшего невысоким кустарником берега. Показалась выброшенная на берег коряга и несколько крупных камней.
Прямо на берегу было тихо, но чуть дальше бой шел жаркий. Воздух время от времени вспарывали стрелы, а тени скачущих всадников напоминали каких-то сказочных чудовищ. Полыхала подожжённая палатка. Кругом кричали, слышались стоны раненых.
– А-а! Нас окружили! – раздался чей-то истошный вопль. Их заметили. Почти сразу навстречу полетели стрелы. Они с тихим шорохом появлялись из тумана, падали в воду, вонзались в борта или лязгали о железо. Два или три человека охнули и согнулись.
– Щиты вперед! Лучники – пли! – заорал Тристан Ригер. Его мощный голосина гремел, как грохот скатывающегося обвала. Капитан гвардейцев понял, что больше нет смысла соблюдать тишину.
Стрелы продолжали лететь. Сейчас, побывав в нескольких боях, Роман уже вполне уверенно мог сказать, что враги ошеломлены и деморализованы. Их стрелы падали вяло, без единства. Было видно, что основные силы у врагов увлеклись главным боем и охранять тылы оставили совсем небольшой отряд. А те опешили и растерялись.
А вот и берег. Низкий кустарник, покрытый инеем, блестел на солнце. Кромка воды у самого берега успела за ночь обледенеть. Странно, но Роман нашел время и успел подумать, что такими темпами река совсем скоро полностью покроется льдом.
– За Риверран! Над прочими! Храбры и прекрасны! – лодки одна за другой утыкались в берег и бойцы с боевыми кличами своих домов устремились вперед.
Тяжелые, из толстой воловьей кожи, сапоги Романа проломили тонкий ледок. Холода он не почувствовал – прекрасно смазанная салом обувь пока еще держала воду.
Они с ревом устремились вперед, штурмуя небольшой пригорок. Роман поскользнулся на сырой глине и скатился обратно к воде. Меча он не удержал, и тот отлетел в сторону.
– Держитесь, милорд, – чья-то рука подхватила его и помогла подняться.
– Я с вами, – с другой стороны появился Берик Кокс и вручил оброненный клинок.
Встав на ноги, Роман поправил шлем, со второй попытки одолел-таки скользкий пригорок и побежал вперед. Марк и Тристан опередили его и давно уже рубились.
Они миновали узкий, на скорую руку выкопанный ров, редкий частокол и почти сразу оказались внутри вражеского лагеря. Бой здесь разбился на десяток мелких схваток.
Роман выскочил из-за невысокой солдатской палатки и сходу ударил мечом в грудь лучника. Тот как раз припал на колено и натягивал тетиву. Выстрелить он успел, но его стрела, выбив искру от нагрудника, улетела в сторону воды.
– Ой! – с каким-то детским изумленным стоном лучник упал на спину и неверующе смотрел, как кровь заливает ему грудь.
Роман побежал дальше, туда, где Ригер размахивал внушительной секирой. Он ревел и рычал, буквально выкашивая врагов. Его увесистые удары падали тяжело, как кузнечный молот и почти всегда обозначали чью-то смерть. Враги пятились, а он пер вперед, встав во главе клина.
– Что спереди? Как дела у Джейсона? – закричал Роман, пробиваясь к Пайперу. По пути он срубил еще одного врага. Им вновь оказался лучник.
– А хер его знает, – закричал в ответ Марк, умело орудуя мечом и прикрываясь щитом. Шум вокруг стоял оглушительный.
Тристан успевал сражаться и отдавать приказы. Именно в такой, неожиданной и относительно небольшой схватке, он оказался просто незаменим. Чувствовалось, что мужик буквально рожден для подобных дел. Под его руководством они безостановочно давили врагов и достаточно быстро продвигались вперед. Противник давно бы устремился в бегство, но ему мешал сам лагерь, палатки, костры тут и там, многочисленные телеги и прочий мусор.
Здесь стояла лагерная прислуга, лучники и несколько десятков копейщиков. Против закованных в сталь речных бойцов они мало что могли сделать. Но дорогу приходилось прокладывать буквально по их трупам, что отнимало время.
Откуда-то сбоку прилетел метательный нож и ударил Романа в шлем. Железо, к счастью, выдержало. Но от неожиданного и увесистого удара у него закружилась голова, в ушах появился какой-то гул, он сбился с шага и припал на колено.
– Милорд, милорд, вы ранены! – Кокс поднырнул под руку и не дал ему завалиться на землю.
– Нет… Все хорошо… – звон в ушах медленно проходил. Мир перед глазами перестал качаться и обрел четкость. Роман глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя.
– Нас окружили! Окружили! Спасаемся! – как резанный орал какой-то солдатик. Он был совсем молоденький, в доспехах и шлеме, выкрашенных в цвета Ланнистеров. Роман готов был расцеловать его за такую помощь. Нет ничего хуже, когда идет бой, а у тебя в тылу трусливый идиот орет, как оглашенный. Кем бы ты ни был, после такого ты невольно задумаешься о своей шкуре.
Паника стремительно расползалась по вражескому лагерю. И победа казалась все ближе.
Вокруг царило настоящее безумие. Враги с криками бежали в разные стороны, непонятно на что надеясь и не зная, с какой стороны искать спасения. Их резали – методично и без лишних слов. Как свиней на бойне.
В корнях низкого дерева корчился мужик с раной в животе. Проскакала гнедая кобыла с развевающейся гривой. Она жалобно ржала, а в ее крупе торчали две стрелы.
– Риверран! – Роман отбил не слишком умелый выпад копья и рубанул противника по шее. Тот повалился в грязь, как куль с мукой. – Вперед, парни, последнее усилие!
Подбадривая своих, он давно уже сорвал голос и забыл, скольких успел успокоить. То, что больше десяти, так точно. Патрек называл таких врагов «смазкой для мечей». Так оно и было. Но все же смерть каждого из них приносила пусть и минимальную, но пользу для Риверрана.
Они выдавили оставшихся в живых противников на другую сторону лагеря. Совсем близко, буквально метрах в ста, сражались конники Блэквуда и Маллистера. Неприятель оказался зажат, как сосиска между двумя кусками хлеба.
Солнце к тому времени поднялось. От тумана не осталось и следа. Земля выглядела изувеченной, вспаханная сотнями сапог и копыт. Трупы лежали тут и там. Их было столь много, что они образовывали отдельные завалы.
Роман оттянулся назад и как раз переводил дух, бессильно уперев руки в колени и согнувшись чуть ли не вдвое. Доспехи его, поцарапанные и помятые, были забрызганы кровью. Меч слегка погнулся. Многочисленные щербинки и заусенцы покрывали клинок от гарды до острия.
– Вот и ты, Эд! – откуда-то сбоку к нему подскакал Титос Блэквуд на великолепном и огромном рыцарском коне. Его сопровождало свыше дюжины рыцарей, таких же возбужденных и помятых. На плечах лорда, поверх доспехов, лежал знаменитый плащ из вороньих перьев. Пахло от них потом, кровью и сырой землей. – Слава Старым Богам, мы победили!