Мог ли Бронзовый Джон организовать смерть Гарри Наследника, отправив его во время боя в самое пекло? Или здесь имеет место трагическая случайность? Многие лорды славят благородство и честь Бронзового Джона, но кто поручится в таком вопросе? Роман ничего не сказал – есть тайны, которые лучше не знать. В любом случае, чем сильнее Ройсы, тем лучше для Риверрана.
Плохо то, что войско покинули Уэйнвуды, Редфорты и Хардинги. В совокупности три их дома располагали до битвы на Ромашковом поле почти двумя тысячами бойцов. И теперь они их лишились.
Роман уже начал привыкать, что в любой победе имеется горечь. И что в бочке с медом обязательно оказывается ложка дегтя. Но почему так выходит, он не знал.
Первым делом, прихрамывая и отдыхая, Роман обошел раненых и заглянул к Марку Пайперу. Тот пока не мог ходить, да и повязка на голове о многом говорила, но друг уже шутил.
– Что, Эд, дерьмово я выгляжу? – усмехнулся он. – Дерьмово, сам знаю, можешь не убеждать меня в обратном. Хотя, и ты не сильно отличаешься от покойника.
Первин Фрей метался в бреду, никого не узнавая. Роман не ожидал от него той доблести, что он показал в схватке. И тем приятней было признать свою ошибку. Мейстеры не знали, выживет или нет лорд Близнецов, но теперь его потеря выглядела бы неприятной.
Днем, несмотря на то, то сломанная рука разболелась, Роман устроил прощание с лордом Маллистером. Воины славили его честь и мужество, а потом тело отправили в Сигард под почетной охраной.
Сразу после проводов Роман, Блэквуд, Бракен и Джон Ройс почтили подарками и вниманием отличившихся в битве. Многие оруженосцы, такие как юный Берик Кокс получили рыцарские пояса. Роман собственноручно дотронулся мечом до плеч своего верного оруженосца. Всем новоиспечённым рыцарям предстояла провести ночь в септе, в молении и размышлениях – таков местный обычай.
На пригорке для них поставили внушительные сиденья, прикрытые мехом. Роман сел посередине. Ройс и Бракен справа, а Блэквуд – слева. И перед ними, один за другим проходили наиболее доблестные и смелые. Они славили их имена и вручали подарки. Кому комплект доспехов или оружия, кому скакуна, кому золото. Благо, добычи хватало, и никто не ушел обиженным. Самым первым наградили Лина Корбрея. Бронзовый Джон собственноручно надел ему на шею тяжелую золотую цепь, а Роман вручил полное рыцарское облачение.
Рыцари и воины шли прямо таки нескончаемым потоком. Энгай получил «вечные» стол и кров в Риверране. Трех межевых рыцарей Роман взял в гвардию. Сир Юг стал хозяином деревеньки. Но главный приз – Харренхолл и весь его феод, Роман приберег для лучших времен.
Когда все закончилось, Роман пожелал взглянуть на тело Цареубийцы. Джейме, прикрытый собственным плащом, лежал в одном из шатров на досках. Даже смерть не смогла стереть с него величия и высокомерия. Шлем с Ланнистера сняли и положили под руку. Золоченый протез оказался сбитым и поцарапанным. Рана от мизерикордии Кокса выглядела практически незаметным треугольником под глазом, заполненным спекшейся кровью. А вот увечье от стрелы буквально разворотило левый висок.
– Сир Джейме пал с честью, – Роман испытывал странное чувство, смотря на одного из важнейших участников династического кризиса в Вестеросе и воспетого Бейлишем хаоса. Фигуры и игроки уходили один за другим с пугающей неотвратимостью. Роберт и Ренли Баратеоны, Джоффри, Тайвин Ланнистер, Лиза Аррен, Нед и Робб Старки, Мизинец, Карил Венс, Лаймонд Гудбрук, Берик Дондаррион, старый Фрей из Близнецов, Черная Рыба, Джейсон Маллистер, Цареубийца… Кто станет следующим? – Отправьте ворона в Королевскую Гавань. Уверен, королева Серсея захочет вернуть его тело и доспехи. И мы не станем их удерживать.
Вечером провели общий пир. Но перед тем, как он начался, в лагерь прискакал гонец из Риверрана. Его послал Роберт Пэг.
– В замок прилетел ворон от Золотых Мечей, – писал Змеиный рыцарь. – Они захватили Грифонье Гнездо в Штормовых Землях, а их генерал-капитан сир Гарри Стрикленд желает с вами встретиться. На переговоры он высылает своего представителя – сира Джона Коннингтона.
Глава 20. Эскапада
Ей снилось изумрудное Закатное море. Оно было прекрасно. Заходящее солнце окрашивало волны в удивительные нежные оттенки. Кричали многочисленные чайки. Красавец альбатрос, чертя крылом волну, подхватил рыбу.
Они с Джейме стоят на поросшей мхом скале. Позади них – Утес, великий замок Ланнистеров. Он крепок и несокрушим. Его тень падает на полмира.
– Смотри, Серсея, – кричит маленький Джейме, стройный и бесстрашный. И ему еще нет десяти.
– Нет, стой! Не вздумай! Ты убьешься! – она пытается его удержать, но он лишь смеется, встряхивает копной золотистых волос и, разбежавшись, прыгает вниз.
Она в ужасе прижимает ладони к лицу. Но он уже отфыркивается и смеется откуда-то снизу.
Его смех все еще звучит в ее ушах, а она уже проснулась. Серсея застонала и поняла – это всего лишь сон. Джейме, такой живой, тот, которого она любила больше жизни, больше никогда не засмеется для нее. А ведь на долю мгновения ей показалось, что все осталось, как и прежде. И ее братец никуда не делся.
Ей не хотелось открывать глаза, но она пересилила себя и села на кровати. Виски разрывались, особенно левый. Да и щека под глазом ныла так, словно в нее загнали узкую стальную иглу. Боль появилась примерно тогда, когда убили ее брата-близнеца.
– Что с вами, ваше величество? – тихий голос Сенеллы заставил ее вздрогнуть. Девушка казалась бледной и испуганной. – Вам нехорошо?
– Что за вздор? Помоги лучше умыться, – на самом деле ей действительно было нехорошо. И уже не первый день. После того, как ворон принес горестные вести, вся жизнь для нее раскололась на две части. На ту, что была до битвы на Ромашковом поле, и ту, что началась после.
Проклятый ненавистный Эдмар Талли… Гореть ему в Пекле! Как он мог перехитрить ее Джейме? Ей было плевать на всю армию и всех тех, кто там погиб. Но только бы не брат. Вот только сухие строчки сообщали, что речной лорд готов вернуть его тело.
В тот день она переколотила всю посуду и все стекла в замке, до которых могла добраться. Львицы не плачут. Но это не значит, что у них нет сердца. А потом она приказала оставить себя одну и выпила столько вина, сколько никогда не пила. Но вино не помогло ей. Тогда она напилась еще раз. И еще. Слуги боялись зайти в ее покои. А ей было плевать – и на них, и на Красный замок, и на войну, и на всю страну.
Прошло два или три дня. Она смутно осознавала, что ее навещала верная Тейна Мерривезер. Она пыталась ее утешить. И словами, и не только. Но не утешение ей требовалось, а голова Эдмара Талли.
Она помнила детство и потерю своего первого молочного зуба. Особой боли она не чувствовала. Но дырка во рту казалась такой непривычной, что она то и дело трогала ее языком. Тогда она не понимала, как это – чувствовать то, чего больше нет. Сейчас поняла сполна.
Первая дырка образовалась, когда враги отравили ее любимого Джоффри. Вторая, не такая большая, появилась после смерти отца. Но сейчас, со смертью Джейме, она получила глубокую незаживающую рану.
Но львицы не плачут. И сегодня она решила, что будет сильной. Сильной, как ее отец. Она не сдастся. И все ее враги умоются кровавыми слезами. И первый – Эдмар Талли. Еще год назад абсолютно все признавали его серой посредственностью, бабником и глупцом, не способным командовать чем-то большим, чем гарнизоном своего крошечного Риверрана. Никто не считал его умным лордом, да и сильным рыцарем он не был. И они все ошиблись. Начиная с отца и Джейме. И за ошибки пришлось заплатить. Что ж, она выучила урок и больше не позволит сделать себе больно.
Серсея позавтракала вареными перепелиными яйцами и спелой клубникой. Ее так мутило, что кусок не лез в горло. Но ей нужны были силы. А голова просто раскалывалась. Она выпила чашу арборского и почувствовала себя лучше.
Сенелла помогла ей облачиться в великолепное платье цвета морской волны. Оно оказалось тесным – в лифе, боках и на бедрах. Серсея знала, что слишком много ест и пьет, что сама стала походить на Роберта Баратеона, которого презирала, но прогнала эти мысли. Зато за нерасторопность досталось служанке.
Тейна Мерривезер намекала, что Сенелла шпионит для Маргери. Серсея решила, что сегодня же положит ее предательству конец. Еще одна серая мышка. Еще один затаившийся враг. Красный замок кишел ими, а верных людей можно было пересчитать по пальцам.
Одевшись и причесавшись, Серсея прополоскала рот родниковой водой с лимоном, чтобы придать дыханию свежесть.
Первым делом она отправилась к Томмену. Её охранял сир Осмунд Кеттлблэк. Высокий и статный рыцарь был всем обязан ей и в его верности она не сомневалась. Он был облачен в белый плащ. Его сопровождали гвардейцы Утеса в красных плащах и со львами на шлемах – Лестер, Пакенс, Корноухий и Лам.
Взглянув на Осмунда, Серсея мысленно выругалась – она так еще и не назначила лорда-командующего. После смерти Джейме место стало вакантным. Только не Лораса, напомнила она себе. Тиреллы и так получили слишком много. И аппетит их растет с каждым днем.
Она чувствовала бешенство, но без Тиреллов обойтись не могла. А те медленно, но неотвратимо душили ее. Они и в самом деле напоминали розу – пуская свои побеги и шипы, куда только можно, действовали вроде бы незаметно, но упорно. Вырастали и крепли.
Слуги и служанки кланялись и торопливо уступали ей дорогу. Она не удостаивала их и взглядом. Сабатоны Осмунда громыхали по каменному полу. Звук странным образом внушал ей спокойствие.
С Томменом все оказалось в порядке. И слава Семерым, с ним не было стервы Маргери. Но она тотчас же нахмурилась – а где тогда эта потаскуха? Почему не рядом со своим законным мужем?
– Как ты, мой милый? – спросила королева, приглаживая золотистые кудри сына. Сейчас, после сна, он выглядел чудо как хорошо. Но в зеленых глазах стояла печаль. Женщина ощутила укол раскаяния – не стоило бросать его одного в эти дни.