– С того самого дня, как люди Вариса привезли его ко мне в Пентос. Он был совсем маленький, в пеленках, но уже тогда почти не плакал, – в голосе Иллирио появилась гордость и несомненная симпатия. Не надо было быть слишком уж проницательным, чтобы их услышать.
– Он и в самом деле сын принца Рейгара?
– Еще бы. Можешь не сомневаться.
«Ну, нет, я спешить не собираюсь. Два-три слова сырного лорда не могут отмести все сомнения. Посмотрим, что будет дальше».
– Я так понимаю, что вы давно все это намечали, – Тирион сделал рукой с бокалом круговой жест.
– Давно. Очень давно. С тех самых пор, как Варис подменил сына Рейгара, а твой отец якобы бросил его тело и тело его сестрицы на холодный пол перед подножием Железного трона. Закутанные в красные плащи малютки лежали, и никто даже и подумать не мог о подмене.
– И что получишь ты, Иллирио? – напрямую спросил Ланнистер.
– Я-то? – толстяк захохотал, и его подбородки заколыхались. – Да мне многого и не надо. Место в Малом совете да должность мастера над монетой – вот и все, что мне нужно. И конечно, я буду помогать Эйгону по мере сил. Королю Эйгону.
– У королевства долг свыше шести миллионов золотых драконов. Среди кредиторов и Церковь, и Тиреллы, и Утес Кастерли. Но больше всех Железный трон должен банку Браавоса. Сомневаюсь, что они разбегутся навстречу и согласятся списать все долги.
– Верно, – кивнул толстяк с серьезным видом. – Тебе ли не знать! Ты же сам занимал эту должность. Но золото приходит и уходит, его можно заработать, а долги отдать. И все будут счастливы. Десяток лет и мы все покроем, если действовать по уму. Ты спишешь долг Железному трону, если мы сделаем тебя хозяином Утеса?
– Хорошая сделка. Честная, – решил Ланнистер. И твердо добавил. – Спишу.
– Вот видишь, как просто иной раз решить непростые вопросы.
Тирион не думал, что все настолько легко. Получить Утес – та еще задачка. Да и дядя Киван как будто не горит желанием с ним расставаться. А еще сложнее будет удержать Утес и заткнуть рты всем недовольным. Лорды не любят карликов. И уж конечно, по их самолюбию бьет, когда карлик ими командует. И все же он всерьез задумался. Тем более, магистр вновь остановил паланкин и отправился поливать Королевский лес.
– А что с мальчишкой, бастардом короля Роберта? – спросил он, когда они возобновили движение. Магистр приоткрывал секреты и Тирион увидел шанс узнать побольше. – Как тебе удалось уговорить его вернуться в Предел? Разве он не опасается за свою жизнь?
– Я привез ему грамоту принца Эйгона, в которой тот заверял его о своих дружеских намерениях. Да и потом, зачем убивать мальчишку? Живым он принесет несоизмеримо больше пользы. Я отыскал его в Лисе и долго с ним разговаривал. В конце концов, он поверил. И думаю, не прогадал.
– Похоже на то, – только и ответил Ланнистер. Эдрик Шторм, несмотря на то, что ему едва ли исполнилось четырнадцать лет, успел вырасти и больше напоминал юношу, а не мальчика. Высокий, широкоплечий, с черными волосами и синими глазами Баратеонов, он до боли напоминал своего отца, короля Роберта. И Ренли. Лишь слегка оттопыренные уши Флорентов, которые достались ему от матери, малость портили картину.
Эйгон взял парня к себе в качестве оруженосца и уже через несколько дней они стали чуть ли не закадычными друзьями. К тому же Эйгон громогласно объявил, что как только станет королем, то тут же признает Эдрика полноценным Баратеоном и вручит ему Штормовой Предел.
Это был чертовски умный ход. Чертовски! Тот, кто его придумал, дружил с головой. Услышав о подобном, штормовые лорды начали стекаться к Эйгону со всех сторон. Они и раньше прибывали под знамена Коннингтона, но теперь буквально хлынули, как река на половодье.
Роберта здесь любили. И его сын, пусть он пока и бастард, устроил практически всех. Устроил куда больше, чем застрявший на Севере Станнис. Тем более, в жилах мальчишки текла благородная кровь Баратеонов и Флорентов.
Тирион читал «Воцарение драконов» под авторством мейстера Акриса. Там и о первом Баратеоне, Орисе Одноруком, имелись главы. Он был бастардом, незаконнорожденным братом Эйгона Завоевателя. Став королем, тот узаконил его. Что ж, умные люди давно знают, что история всегда повторяется. Вот и Эдрик Шторм ее во многом повторял.
– Насколько я помню, у Эдрика остался дядя. И зовут его Станнис. Парня не смущает, что он предает родную кровь, вставая под другие знамена?
– Он свое отсмущался, дружок. Когда-то Эдрик любил и уважал короля Станниса. Но потом тот едва не принес его в жертву, наслушавшись речей Красной Жрицы. Кому такое понравится?
– Никому. Что было дальше?
– Эдрика спас благородный, – тут толстяк хихикнул, – лорд Давос Сиворт и отправил его в Лис. Известно ли тебе все это, мой маленький друг?
– Нет, впервые слышу, – вынужден был признаться Тирион.
– Станнис предал его. Предал и едва не убил родного племянника. О какой любви после такого можно говорить? Да и то, что он позабыл Семерых и признал нового бога, многим лордам ох как не понравилось.
– Неплохо, неплохо… Теперь, глядишь, к нам и Флоренты пожалуют. Ведь его мать, Делена Флорент, все еще жива. Вот только я не знаю, где она находится.
– Зато я знаю, – откликнулся толстяк, но тему углублять не стал. – Скоро она увидится и со своим сыном, и с принцем Эйгоном. Славная будет встреча.
Паланкин Мопатиса в составе арьергарда Золотых Мечей двигался неспешно, но и лишнего времени не терял. Места здесь были глухи, дорогу стискивали со всех сторон вековые деревья. Лес кишел живностью – оленями, кабанами, лосями, волками, лисами и даже турами. Войско разогнало их, но они никуда не делись.
Половина леса, лежащего к югу, принадлежала Штормовому Пределу. Другой, северной, владел король. Простым людям охотиться здесь запретили под страхом смертной казни. Лишь лорды и сам король имели и право, и возможность весело проводить в лесу время, загонять оленей, косуль и кабанов, жечь костры и устраивать попойки. Где-то поблизости, у северной опушки, и погиб Роберт Баратеон. Тирион не знал точного места, где произошло столь судьбоносное событие, но прекрасно помнил о роли его сестрицы Серсеи и дуралея Ланселя во всей комедии.
Сестрица так хотела получить власть и избавиться от ненавистного мужа! Она многое хотела и даже успела кое-что достигнуть. А где она сейчас? И где Лансель? Такие вопросы все чаще одолевали Тириона.
Но конечно, больше всего он тосковал по Джейме. И тому, что больше никогда его не увидит. Нет больше в мире того, кто раз за разом приходил ему на помощь. Тирион так привык к старшему брату, что лишь после того, как его не стало, почувствовал, насколько он ему дорог.
В Дорне, узнав о смерти брата, он не просыхал несколько дней. Жизнь тогда потеряла смысл, а с сердце словно вонзили острый нож, да еще и провернули пару раз. И все же малу-помалу боль отступила. Но он ничего и никого не забыл, ведь Ланнистеры всегда платят свои долги.
Войско Простора под командованием Окхарта боя не приняло. Вначале оно отступало к столице, наверняка рассчитывая усилить гарнизон Мейса Тирелла. Но затем пришли вести, что воины Талли и Ройса ночью забрались на стены города и смогли там закрепиться.
В этом не было ничего необычного. Лишь глупец всерьез мог рассчитывать, что сможет удержать стены столицы. Их длина была огромна, а высота оставляла желать лучшего. Она могла остановить разбойников или небольшое войско. Но не тех головорезов, что шли в бой под знаменами с форелью. Тех, кто успел закалиться во время бесчисленных битв в Речных землях, такая стена остановить не смогла.
Тиреллы заперлись в Красном замке. Сир Окхарт понял, что уже ничем им не поможет. Добравшись с войском до дороги Роз, он свернул на запад.
Ветер дул с севера и нес пренеприятный холод. Снега пока не было, но надвигающиеся грозовые, свинцового цвета, тучи, недвусмысленно намекали, что за ним дело не встанет.
Эйгон остановился на берегу Черноводной и послал людей за Иллирио, чтобы тот поторопился. Магистр так и сделал, прихватив с собой Тириона.
По тракту они добрались до реки, но потом покинули дорогу, свернули налево и проехали около мили вдоль воды. На противоположном берегу поднимались стены и дома Королевской Гавани. А на скалистом холме замерла громада Красного замка. Такой она была и сто лет назад, и совсем недавно, когда с этой стороны шли войска Станниса Баратеона, а на выручку осажденных пришел сам лорд Тайвин.
Ничего не изменилось. Правда, река тогда горела зеленым огнем. Поджег ее сам Тирион, начинив один из кораблей алхимической смесью и подпалив его. А ниже, отсюда не видно, реку заперли две приземистые башни и цепь, что они натянули, перекрывая дорогу судам. Мышеловка вышла на славу. Тирион даже думать не хотел, сколько людей распрощалось с жизнью благодаря его жестокой хитрости. Он собственными глазами видел, как человеческая плоть таяла, словно свечной воск. Жуткое было зрелище!
– Я хочу, магистр, чтобы и вы, и все остальные мои друзья, были со мной в столь прекрасный день, – на берегу их встречал Эйгон, облаченный в латы, с накинутым на плечи красно-черным плащом. Серебристые волосы на его непокрытой голове придерживал золотой обруч, напоминающий корону.
За спиной принца расположился оруженосец Эдрик Шторм, который буквально светился от оказанной ему чести. Не слишком смышленый, но безукоризненно верный сир Ролли Дакфилд охранял принца. По всему выходило, что он станет первым гвардейцем будущего короля.
Вокруг толпились лорды и принцы – Оберин Мартелл, Джон Коннингтон, неведомо как здесь оказавшийся Доннел Сванн, Вечерняя Звезда Сельвин Тарт, Серебряный Топор Фелл и с десяток других. Лорд Вили держался ближе к Мартеллу. Айронвуд догонял их, но догнать пока не успел, отстав на несколько дней.
Компанию собравшимся составляли лидеры Золотых Мечей – Бездомный Гарри Стрикленд, Горис Эдориен, Лисоно Маар и Полумейстер Хелдон. В бою у Предела их число изрядно проредили и теперь многие лейтенанты, такие как Тристан Риверс, получили повышение, став капитанами.