Он отогнал эту мысль. Глупости все это. При каждом короле народ чувствует что-то похожее. Так было, когда начинал царствовать Безумный король, так же привечали Роберта Баратеона, потом рукоплескали Джоффри и Маргери, и вот черед дошел до Эйгона.
Тирион почувствовал горечь. Люди приходят и уходят. Раньше здесь повсюду реяли львы Ланнистеров, а сейчас лишь одно сиротливое знамя, непонятно как сюда затесавшееся, напоминает о существовании их дома. Как так получилось, что за столь короткое время их оттеснили и от трона, и от высоких постов? Как же вышло, что могучий и прозорливый лорд Тайвин умудрился все потерять, умер сам, а дети обратили в прах все его труды?
Его семья совершила немало ошибок, но Тирион почему-то думал, что главная вина всему находится чуть впереди, по левую руку будущего короля. Именно на нем Утес Кастерли споткнулся, оступился, и не сумел потом прийти в себя и поймать равновесие. И тот камешек, что попал под ногу Утеса, звали Эдмар Талли.
Ни лорд Тайвин, ни Серсея, ни Джейме, не смогли с ним разобраться. Не смогли дожать Риверран и в результате сами посыпались. Именно в Речных землях Ланнистерам нанесли самое сокрушительное поражение – теперь Тирион понимал это как нельзя отчетливо.
С позабытым и непонятным чувством Тирион миновал ворота Красного замка, проехал по двору и через подъёмный мост вступил в Твердыню Мейгора. Ранее все здесь принадлежало его семье и все, все без исключения искали его внимания и милости, когда он исполнял обязанности десницы. Как же быстро проходит мирская слава!
Тем же вечером произошел пир – не слишком великолепный и не сказать, что такой уж изысканный, но вино текло рекой.
Тириона посадили за высокий стол у самого края. Около него устроился магистр Иллирио.
– Пусть себе обхаживают будущего короля, – подбородком он кивнул на лордов. – А мне и здесь хорошо. Главное, что еда вдоволь.
– Еда она для того и есть, чтобы ее есть, – пошутил Ланнистер.
Принц Эйгон наградил наиболее отличившихся рыцарей. Наградил золотом, доспехами, оружием или скакунами. Но ни землю, ни титулы он не раздавал. Чуть позже Тирион выяснил, почему так случилось. Обо всем ему рассказал Мопатис.
– Еще до пира Эдмар Талли предложил Эйгону провести Великий Совет. Сделать так, чтобы весь Вестерос признал его власть, а все недовольные утихли.
– И что? – удивился Тирион. Играла музыка, слышались шутки и смех. Эйгон сидел посередине стола, за его спиной застыл сир Дакфилд, а принца окружали лорды в великолепных одеждах. Эйгон старался держаться уверенно и независимо, но было видно, что он с трудом скрывает волнение и восторг. Так быстро все произошло, и так стремительно он оказался в Красном замке, что от подобного можно и ошалеть.
– То, что голова у речного лорда растет не просто как подставка для шлема, – хохотнул магистр, с хрустом отрывая клешню от омара. – Он оказался прав. Эйгон мысль одобрил и сразу же ей загорелся. Ведь он мечтает, что бы его царство запомнилось не только как идеал рыцарственной чести, но и справедливости, и закона. Коннингтон и Красный Змей поначалу выражали сомнения, но и их Талли уговорил.
– И как же?
– Речной лорд привел крепкие доводы. Трезубец, Долина, Штормовой Предел и Дорн полностью лояльны Эйгону. Лорды из Королевских земель уже выстроились в очередь, чтобы принести клятвы верности. Пять регионов готовы признать принца законным владыкой. В Просторе есть Флоренты и их родня, а они так же за нас. Да и на Севере наверняка найдутся сочувствующие.
– Но Простор велик. Хайтауэры, Редвины, Рованы и Окхарты Тиреллов не предадут. Не вся Долина пошла за Ройсом, а Запад выжидает, – напомнил Тирион. – Да и Железные острова имеют свое мнение на сей счет.
– Верно. С Тиреллами непросто… Пока. А насчет Запада – кто знает, дружок, может, и твой дядя Киван заинтересуется нашим предложением? Но и без него у нас будет большинство. Лорды признают Эйгона Таргариена истинным государем, в этом нет никаких сомнений. А нам того и надо – законного, всеми признанного владыку. Если ставка верная, почему бы ее не сделать?
– Пожалуй, – только и сказал Тирион.
Он пил вино, смотрел на лордов, окружающих будущего короля и думал об Утесе, вспоминая его великолепное убранство и несокрушимые бастионы.
А утром сотни воронов разлетелись во все уголки Вестероса. В посланиях, что они несли, принц Эйгон призывал всех сложить оружие, заключить временное перемирие и прибыть в Королевскую Гавань на Великий Совет. Он и все его лорды гарантировали гостям полную неприкосновенность и защиту.
Тирион не сомневался, что в стране, уставшей от войны, его призыв услышат и на него откликнутся.
Глава 25. Гандикап
С каждым прожитым днем Роман все сильнее ощущал себя Эдмаром Талли, лордом Риверрана, а не тем, кем он был когда-то. Прошлое имя неуклонно, месяц за месяцем, отходило в тень и поддергивалось пеленой забвения. Тем более, остальные люди – жена, друзья, товарищи и враги называли его Эдмаром. И он стал им, заодно приобретя некоторые черты феодала. Он стал мыслить как лорд, и сам стал лордом – лордом Эдмаром Талли.
Малый Совет занимал отдельное здание на западном дворе Красного замка. Главный зал выглядел как просторное помещение, потолок в котором поддерживали толстые колонны, оплетенные выложенными из серебра цветами. На стенах висели гобелены лиссенийской и мирийской работы. Окна прикрывали занавеси, а на полу лежали толстые ковры. Несколько кованных подсвечников с многочисленными свечами позволяли проводить заседания и в ночное время. В углу стоял внушительный шкаф с различными отчетами, журналами, картами и прочими сведениями, которые могли понадобиться.
Но основным предметом мебели, несомненно, был стол – длинный, застеленный парчой, на восьми основательных ножках. Вокруг него стояли стулья с высокими спинками.
Здесь все осталось практически нетронутым. Покидая замок, Тиреллы не стали его грабить. Может, не успели, но вероятнее, посчитали подобную мелочность неуместной – денег у них и так хватало.
Первое заседание провели сразу же после пира, утром следующего дня.
Эдмар Талли устроился рядом с Ройсом. Место посередине занял молодой Эйгон. По его правую руку расположился Джон Коннингтон, а по левую – Оберин Мартелл. Сюда также пригласили Гарри Стрикленда, командира Золотых Мечей и Верховного Септона – для Эдмара подобный ход стал неожиданностью. Иллирио Мопатис разложил перед собой многочисленные книги, счеты с костяшками из драгоценных камней и предусмотрительно поставил кувшин с вином и пиалу с солеными орешками.
– Итак, лорды, позвольте представить вам десницу короля, лорда Джона Коннингтона, верного нашего друга, – было видно, что Эйгон сильно волнуется. Он встал и теребил пальцами кончик ремня. Его можно было понять – шесть месяцев назад он считался хоть и знатным, но вполне обычным авантюристом и плавал на лодке по Ройне. А ныне он король Семи Королевств. Ну, почти король. – Благодаря его опыту, а он уже исполнял почетные обязанности десницы при моем деде короле Эйрисе, он будет незаменим.
– Благодарю, принц Эйгон, – Коннингтон для внушительности так же поднялся и оглядел собравшихся. – Итак, давайте начнем. Первое – для всех прочих короля у нас пока официально нет, но совет обязан собраться и начать управлять страной. Вы меня понимаете?
– Вполне, – заверил Ройс. Он облачился в камзол с вышитыми рунами своего дома и смотрелся внушительно. Эдмар оделся проще, в хорошую добротную одежду. Перед собой, по примеру Мопатиса, он положил кожаную папку с бумагами, перья и чернильницу, полагая, что писчие принадлежности могут понадобиться.
– Теперь распределим полномочия, – Джон действительно обладал немалым опытом. Говорил он легко и свободно. – Эдмар и Джон, принц Эйгон обещал вам две должности. Можете выбрать между собой – мастер над законами и мастер над шептунами.
Эдмар переглянулся с тестем. Что ж, союзники и как он верил, будущие друзья, обещание сдержали. Им дали два реальных поста. Из доступных. Для исполнений обязанностей мастера над кораблями требовалась специфические способности, а мастером над монетой стал Мопатис. Так что выбор оказался невелик.
– Благодарю, – Ройс положил руки на стол. – Думаю, первое слово должен сказать Эдмар. Он заслужил, – Ройс еще раз посмотрел на него. В его глазах стояла просьба и спустя мгновение он ее озвучил. – Я могу принять любую судьбу, но клянусь Семерыми, ничего не знаю про шпионов. Закон мне ближе.
– Согласен, пусть Джон станет мастером над законами, – Эдмара не особо порадовал подобный расклад, но и не сильно расстроил. Примерно что-то подобное он и предполагал. – Я же стану мастером над шептунами.
– Отлично, – припечатал Коннингтон. – Принц Оберин Мартелл возьмет на себя обязанности мастера над оружием. Мы решили ввести его должность в совет и передать под его руку весь гарнизон замка.
– В совете Тайвина Ланнистера я не выполнял никаких конкретных обязанностей, – Красный Змей катал по столу золотого дракона и сидел, положив ногу на ногу. – Теперь же займусь оружием, – он улыбнулся уголком рта. – Кое-что я про него знаю.
Эдмар прикинул, что дорнийцам Эйгон доверяет все же больше, чем им с Ройсом. В целом, это нормально. Но должность для Красного Змея явно «маловата». Целый принц и какой-то там мастер над оружием. Хотя, предложить ему больше ничего не могли.
Наверняка, при других обстоятельствах, главным шпионом стал бы именно Мартелл. Вот только Эйгону пришлось держать слово, и он его сдержал.
– Мастера над монетой, магистра Иллирио Мопатиса вы все уже знаете, – продолжил Коннингтон. – Он сколотил внушительное состояние, так что знает, как обращаться с драконами.
– Принц, не принимайте мои слова на счет своей семьи. Сейчас я говорю лишь о деньгах – драконы в умелых руках умеют размножаться, как и все другие твари, – пошутил Иллирио, широко улыбаясь.
– Не сомневаюсь, – хохотнул Эйгон и тут же кашлянул, пытаясь выглядеть более внушительно. – Мы с Джоном решили пригласить в Совет еще одного члена – Верховного Септона. Прошу отнестись к нему со всем положенным уважением.