Как беспечно было с ее стороны позволить себе представить такую картину! Словно это веселый сон, не влекущий за собой никаких последствий!
Цай Цзин отбросил Лин Чжэня к стражникам, после взмахнул рукой, рассекая воздух точно ножом:
– Приведите ее.
Кто-то подхватил Лу Цзюньи за руки и плечи, подняв ее и потащив за собой. Она спотыкалась, ей все еще было больно дышать, а мир перед глазами мелькал с пугающей скоростью. Не нужно было ей рот раскрывать, но не сделай она этого… То была ее вина, как бы там ни было, кто-то пострадал бы из-за нее…
Цай Цзин привел их в незнакомое здание, а после повел по петляющим коридорам и лестницам. Неужели ей судьбой уготовано оказаться в темнице? Ее запрут в камере, будут унижать и мучать? Неужто сегодня столь неожиданно ее жизнь пошла под откос?
Ее мысли пребывали в страшном беспорядке, разбегаясь в разные стороны. Она так часто выступала против ареста других людей, но и подумать не могла, что…
Но вместо темницы коридор привел их в круглую каменную комнату. По боковым сторонам стояли стражники, а у стены напротив входа к поставленному вертикально поддону приковали женщину – лодыжки ее надежно прикрепили к дереву, а запястья – возле лица. Она была пожилой, полноватой, с копной седых волос, голова склонилась набок, словно у нее не было сил держать ее прямо. Красные и бурые пятна покрывали ее лицо и одежду, а там, где ее конечности передавливались наручниками, кожа была ободрана так, что по ней текли кровавые ручейки.
Это была пыточная.
Цай Цзин повернулся к страже:
– Держите ее. И командующего Гао приведите.
Несколько стражников скрутили руки Лу Цзюньи за спиной, другие кинулись выполнять второй приказ Цай Цзина.
Цай Цзин подошел к закованной женщине и коснулся рукой ее волос.
– Всего лишь обычная торговка вином, – прошипел он. – Картина становится яснее. Эти воры посмели перейти мне дорогу. Мне. Эта черномордая тварь, командир Ян из Даляня, трусливо сбежала после того, как ограбила меня, и с кем – с Линь Чун, которую мы изгнали из этих стен. Они сговорились с коварными торговцами, а теперь я узнаю еще и о монахине. И о тебе, торговке вином, которую использовали, заставили работать на них, но даже не потрудились как следует защитить. Разумеется, мы тебя вычислили и нашли. Это все вина твоих друзей. От империи никому не скрыться.
– Я не… – бормотала женщина. – Это не я. Не участвовала…
Цай Цзин отошел в угол комнаты и взял что-то с подноса, который держал один из стражников.
– Как я уже сказал, картина становится яснее. В этом замешан какой-то разбойничий стан. Назови их имена, скажи, где они скрываются. Сделаешь это, и твоя смерть будет быстрой.
С этими словами он взял железный шип и вонзил его прямо в плечо женщины. Она взвыла и резко дернулась в кандалах. Лу Цзюньи вздрогнула ей в такт, попыталась отвернуться, чтобы не смотреть на это, но стражники не позволили ей. Она должна была наблюдать.
– Где мне их найти? – Цай Цзин вновь вернулся к привычной вежливой манере общения, что было куда хуже: подобный кричащий контраст повергал в ужас. Он подошел к стражнику и взял еще один железный шип. – Времени у нас много, моя милая Бай Шэн. Мои люди шепнули мне, что некоторые зовут тебя Дневной Крысой. Ну, что же, мой маленький зверек, рассказывай, где мне найти твоих друзей?
Он опять подошел к ней. Эта женщина, Бай Шэн, подняла голову, казалось, что она собирается что-то сказать. Вместо этого она плюнула ему в лицо. Кровь и слюна попали Цай Цзину на шею и воротник.
Судорожный вздох вырвался у Лу Цзюньи. Она ничего не могла с собой поделать.
Цай Цзин брезгливо достал салфетку и вытерся.
– Прекрасно, – ухмыльнулся он и вонзил следующий шип в руку Бай Шэн.
В этот раз она не кричала, лишь выгнулась в оковах, сильно ударившись о дерево, ее глаза закатились.
Лу Цзюньи начало трясти, по всему ее телу пробежала слабая дрожь. Ей стало сложно стоять на ногах, непроизвольно она повисла всем весом на стражниках. Два пальца Бай Шэн безостановочно дергались, ее искалеченная рука неестественно изогнулась и теперь была прижата к дереву.
Лу Цзюньи привели сюда, чтобы… что?.. Цай Цзин намеревался заставить ее смотреть, как медленно убивают эту женщину, а после… после придет ее черед? Но ведь она больше ничего не знала, совсем ничего… Разумеется, он верил ей. Даже несмотря на его более высокое положение, на то, что он наказывал ее, стоило ей допустить промах, они все равно испытывали друг к другу взаимное уважение. Он знал ее, она не лгала ему…
Голова Бай Шэн свесилась на грудь. Судя по виду, она лишилась чувств.
В этот момент ворвался стражник и опустился на одно колено:
– Господин советник, разыскали мужа.
– Ведите его сюда. Ах, вот и вы, командующий, прошу, присоединяйтесь.
Гао Цю показался у входа в камеру. Стоило ему увидеть открывшуюся перед ним картину, и лицо его скривилось в возмущении, словно ему предложили отведать угощения прямо из ночного горшка. Он поднял руки, будто защищая свое расшитое одеяние, чтобы оно не оказалось запятнано тем, свидетелем чему он только что стал. – Что все это значит? Зачем меня вызвали сюда?
Цай Цзин выудил еще один из своих железных шипов и принялся поигрывать им в руке, постукивая им в сторону Гао Цю.
– Не забывайтесь, командующий. Так случилось, что я обзавелся весьма ценными лично для вас сведениями, вот и решил проявить любезность и поделиться ими с вами. Но раз вам это не интересно, то…
– Нет-нет, я… благодарю вас, советник. Господин советник.
– Думается мне, что вы будете относиться к моим методам с бóльшим одобрением, когда обо всем узнаете… В данный момент я собираю информацию об этой вашей наставнице по боевым искусствам, которая доставила столько хлопот.
– Линь Чун! – Лицо Гао Цю исказилось от страшной, темной ярости. – Вы нашли ее. Скажите мне. Немедленно скажите мне!
– Ну, полно, будет вам, командующий. Возьмите себя в руки, в противном случае я попрошу вас удалиться. Вы здесь на правах моего гостя.
Цвет лица Гао Цю сменился с алого на багровый, он едва сдерживал злость и с очевидным усилием заставил себя отступить от своего начальника и отойти в угол комнаты. Лу Цзюньи показалось, что он или не заметил ее, или не признал.
Она опустила голову. Она не была уверена, что Цай Цзин защитит ее на этот раз, ведь теперь он решил наказать ее за ложь. Не следовало ей так поступать… Он ведь все понял, с самого начала все понял. Разумеется, понял.
Еще двое стражников поспешно вошли в комнату, волоча за руки какого-то крестьянина. Они швырнули его на пол в центре комнаты, к ногам Цай Цзина.
Старик весь дрожал и едва не разрыдался от страха. Но в этот момент связанная женщина пошевелилась, подняла голову, словно каким-то образом почувствовала его присутствие и пробудилась. Она издала низкий крик.
Мужчина осмелился оторвать взгляд от своих колен и вздрогнул так, будто его стрела поразила.
– Молю вас, пожалуйста, пощадите… – и затем он зашелся в рыданиях.
Цай Цзин подошел к нему и пнул его:
– Так ты муж нашей маленькой торговки вином.
– Д-д-да, господин. Прошу вас, умоляю, что бы мы ни сделали, пощадите…
– Ты Хуанг Вэньбин.
– Верно, господин советник, вы все знаете…
– Пока нет, не все. Но ты ее муж, а значит, вина на тебе такая же, как и на твоей женушке-крысе.
– Верно, господин, все так, как вы сказали, господин советник… Молю вас, проявите милосердие…
– Ты ведь понятия не имеешь, о чем я говорю, не так ли? – пробормотал Цай Цзин себе под нос. – Паршивый пес, я говорю, что твоя жена – расчетливая воришка. И у нее хватило наглости обокрасть меня.
– Нет же, господин мой… я хочу сказать, наверняка это все ошибка, господин, молю вас, лучше меня накажите, простите нас…
– Жалкий червяк. Но вот что: ты еще можешь помочь своей женушке.
– Да… молю, что угодно…
Цай Цзин вновь подошел к Бай Шэн, протянул к той руку с железным шипом и провел им по ее щеке и шее.
– Ответь мне, с кем сговорилась твоя благоверная? И где они сейчас?
– Я… я не знаю, клянусь вам. Дорогая моя, расскажи господину, заклинаю тебя, просто расскажи!
– А ты куда храбрее своего муженька, – тихонько сказал Цай Цзин на ухо Бай Шэн, когда она не проронила ни звука. – Но вместе с тем и безрассуднее. Твой супруг, при всей своей трусости, куда смышленее тебя.
На последнем слове он со всей силой всадил шип ей в бок.
Лу Цзюньи не могла сказать, издала ли Бай Шэн хоть какой-нибудь звук, потому что вопль ее мужа был столь громок, что эхом отдавался от каждого камня.
– Еще не слишком поздно, – Цай Цзин повысил голос, чтобы перекричать завывания мужчины. – Лекарь все еще может спасти ее, пока тело не начало гнить. Ты все еще можешь забрать свою женушку назад, правда, без кисти и руки, но это не самое большое наказание, верно? А теперь отвечай мне, кто ее подельники?
– Я не знаю! – завопил Хуан Вэньбин. – Не знаю! Могу жизнями семей наших поклясться! Я вам все что угодно рассказал бы, господин советник, любую зацепку выдал бы, о чем бы вы ни спросили, если бы я знал, все как на духу выдал!
– По-твоему, я поверю, что ты ни сном ни духом о том, что у тебя в собственном доме творится? – Цай Цзин медленным, неторопливым шагом подошел к стражнику, державшему в руках поднос с железными шипами, взял один из них и постучал им по камню стены. – Почти полмесяца назад твоя благоверная украла у меня все, мне причитающееся, а тебя где черти носили, дорогой мой? Пьянствовал или другой бабе постель согревал? Или же ты просто пытаешься защитить свою женушку-воровку и богатства, которые она нажила нечестным путем?
Он принялся расхаживать взад-вперед.
Хуан Вэньбин внезапно вскинул голову, глаза его были широко раскрыты, а по бороде стекали слезы:
– Мой господин! Две недели тому назад, как сейчас помню, к жене моей наведались нежданные гости…
Цай Цзин так стремительно крутанулся на месте, что мужчина завалился назад. Цай Цзин вмиг оказался рядом и пнул его в грудь, отчего тот растянулся на полу, а советник навис над ним с высоко поднятым шипом в руке.