У Лу Цзюньи внутри все онемело, а тело ее пробрал лютый холод. Судьба каждого в этой комнате была предрешена, и ее в том числе, – у нее не было ни малейших сомнений на этот счет. Хуан Вэньбин знал что-то, что могло затянуть и других вместе с ними в могилу…
Линь Чун, Лу Да и их соратники, кем бы они ни были, – этому человеку было что-то о них известно. И Цай Цзин сотрет их с лица земли.
– Лошади были, – прорыдал мужчина. – Лошадей я видел. А жена… она сказала, что к ней друзья приехали, на улице ждут. Я еще подумал тогда, странно все это, гостей-то мы не ждали. А лошадей много было, видать, много людей приехало. Но жена сказала, что это просто ее старая подруга из деревни, где она раньше жила, из Дунцицунь…
– Молчи, – прошептала Бай Шэн, хотя не выглядела способной сказать хоть слово. Она вновь попыталась заговорить, на губах ее запузырилась кровь и тонкой струйкой скатилась по подбородку. – Молчи, муж мой, это ложь, я солгала тебе…
– Ах, – усмехнулся Цай Цзин. – До чего же любезно было с вашей стороны предоставить мне подтверждение того, что именно эту информацию вы столь упорно отказывались мне сообщать. Старина Хуан, ты спас свою ненаглядную.
Он отвел назад железный шип и мощным ударом всадил его Бай Шэн прямо в глаз.
Глава 19
– …И тогда монахиня сказала: «Так вот куда мой посох задевали!»
У Юн ждал ответного смешка, но, к сожалению, Чао Гай оказалась не самым большим ценителем непристойных шуток, какими бы искусными они ни были.
Сестрица Чао вообще не обращала никакого внимания на его слова. Она сидела на лошади, отстраненно глядя на заходящее солнце, будто ожидая, что ровная и пустынная дорога перед ними собиралась раскрыть какую-то тайну.
Неожиданно насторожившись, У Юн повернулся в седле, привычным движением приструнив лошадь, которая неблагодарно взбрыкнула, почувствовав переменившийся вес. Тянущаяся позади них дорога тоже была пустынной. Лишь изрытая колеями земля с затвердевшими следами сапог, копыт и колес, с обеих сторон окруженная лугами да редкими перелесками. Их три вьючные лошади стояли друг за дружкой, доверху загруженные провизией, которую Чао Гай везла, чтобы раздать жителям своей деревни. Но головы животных были опущены, уши расслаблены, а веревка, за которую Чао Гай держала ведущую кобылу, свободно свисала. Они тоже ничего не ощущали.
Даже конь У Юна, резвый мерин, которого они прозвали Танцующий Лист, обычно пугавшийся даже стрекоз, не выказывал никакой тревоги.
До Дунцицунь оставалось совсем немного. Чао Гай говорила, что они прибудут на место к сумеркам или чуть позже, и уже вот-вот ночная прохлада придет на смену летнему зною. Сегодня в дороге с ними не случилось ничего плохого, ничего не предвещало, что за ними идет по пятам какой-то злой рок. Честно сказать, их поездку можно было назвать донельзя утомительной, если бы не отменные шутки У Юна.
Теперь ей казалось, что в воздухе повисло какое-то невидимое напряжение, которое почувствовать могла лишь Чао Гай…
– Небесный Владыка! Что ты увидела?
– Сама не знаю, – скакун Чао Гай, видимо, почувствовал настроение своего всадника и потому замедлился, а вслед за ним и вьючные лошади. У Юн подъехал к ним, чтобы идти вровень. Лошади почувствовали неладное и в тревоге повскидывали морды.
Внезапно Чао Гай напряглась, а ее конь загарцевал и остановился.
– Вон там. Кто-то идет.
У Юн резко повернулся, проследив, куда показывала Чао Гай. На сей раз пейзаж вовсе не был пустынным. Издалека через луга к ним мчалась маленькая фигура.
– Друг или враг? – У Юн одной рукой покрепче сжал поводья, а другой потянулся к своей цепи. Их было всего двое, но и предполагаемый противник был один, поэтому проблем возникнуть не должно…
– Друг, – ответила Чао Гай. – Это сестрица Чай.
Дурное предчувствие поползло по позвоночнику У Юна, словно рука чересчур навязчивой любовницы: «Благородная госпожа Чай? Почему она здесь?»
Она мчалась к ним галопом, в одиночестве, без своей многочисленной свиты, обычно везде сопровождавшей ее… да еще и по траве, явно сокращая дорогу из своего поместья. Это могло привести к беде, наткнись ее лошадь на нору какого-нибудь животного или торчащий из-под земли корень дерева, да и не похоже было, что это поможет сэкономить время, разве что совсем немного…
У Юн все понял в тот момент, когда сестрица Чай заприметила их. Ее лошадь тут же ускорилась и рванула к месту, где они ждали у дороги. Лошадь с всадником неслась все быстрее и быстрее, точно надвигающийся ураган.
У Юн понял, что первоначально ее путь лежал не к ним. Она стремилась в Дунцицунь.
– Сестрица! – окликнула ее Чао Гай. Лошадь благородной госпожи Чай влетела на дорогу и уперлась задними копытами в землю, останавливаясь и поднимая клубы пыли с затвердевшей колеи, настоящий маленький вихрь, как и прозвище сестрицы Чай. Она повернула свою загнанную лошадь и обратилась к ним лицом. И сама она, и скакун тяжело дышали, ноздри животного раздувались, с морды капала пена, а бока вздымались, потемнев от пота, что выступил за время их бешеной скачки.
Какое-то мгновение Маленький Вихрь пыталась отдышаться. Она хотела было что-то сказать, но лишь подавилась прерывистыми вздохами.
– Хаоцзе, дыши! – крикнула Чао Гай. – Тебя каким дурным ветром сюда занесло?
– Дунцицунь, – с трудом сказала Маленький Вихрь, опираясь на лошадиную шею. – Тебе нужно добраться до Дунцицунь… предупредить их… Это Цай Цзин, он знает. Знает, что тот, кто украл его сокровища, живет в Дунцицунь. Он деревню с землей сровняет…
Дальше слушать Чао Гай не стала. Прикрикнув, она пришпорила лошадь и галопом помчалась по дороге к своей деревне и ее жителям, бросив поводья вьючных лошадей. На миг те запаниковали и чуть не поскакали следом за ней, но У Юн утихомирил их, подхватив под уздцы ведущую кобылу и развернув их. Бедные животные дергались и перебирали ногами, их беспокойное ржание разрезало вечернюю тишину.
– Я должен ей помочь, – крикнул У Юн сестрице Чай. – Оставайся здесь и передохни. И присмотри за лошадьми!
Благородная госпожа Чай быстро закивала, неуклюже поймав брошенные У Юном поводья.
– Если есть что сказать, то говори быстрее!
– Если дела будут плохи, то уходите! Уходите тут же, уведите жителей деревни! В моем поместье с ними ничего не случится! Уведите их!
У Юн кивнул и низко наклонился в седле, прижав пятки к бокам Танцующего Листа. Даже после долгого дня скачки мерин оставался резвым, точно жеребенок, готовый скакать без остановки хоть на край света.
Тело У Юна двигалось в такт лошади, мчавшейся галопом навстречу заходящему солнцу, словно они со скакуном стали одним целым. Им повезло, верно ведь? Их лошади еще не успели утомиться, и они добрались бы до деревни куда быстрее Маленького Вихря. Благородная госпожа Чай во время этой бешеной скачки едва не сгубила и себя, и лошадь, и потому Чао Гай и У Юну было лучше продолжить путь без нее, ведь предупредить-то она их смогла бы, но сражение лучше доверить им – Маленький Вихрь не была профаном в боевых искусствах, но все ее приемы были скорее искусством, нежели реальным боевым мастерством, поэтому им сильно повезло, что они с ней встретились на дороге, несказанно повезло, потому что если бы они добрались до деревни позже солдат Цай Цзина…
– Повезло, повезло, повезло, – отбивали копыта Танцующего Листа.
Они были обречены на удачу – то был неопровержимый закон игры. Ведь как Цай Цзин смог восстановить всю цепочку? Не иначе как благодаря собственной невиданной удаче, ему наверняка приходилось без передышки прочесывать все окрестности. В их плане не было брешей, У Юн в том не сомневался, но именно удача могла перевернуть ход игры, удача – и Цай Цзин, судя по всему, наткнулся на ее кладезь. Так что У Юн считал естественным порядком вещей, что следующий удачный ход будет за ними, все просто, так было правильно. Благородная госпожа Чай наткнулась на них до того, как они добрались до деревни, подстегнула их пришпорить коней; то была удача…
Сестрица Цзян, Волшебный Математик, иногда составляла У Юну компанию в играх с числами. Она все смеялась и поддразнивала У Юна за его веру в извечное равновесие.
– Природа презирает это твое хваленое равновесие, – сипловатым голосом подтрунивала она. – Будущему нет дела до прошлого, оно подчиняется лишь случайности. Ты потому-то и проиграл мне шесть раз – сама природа смеется над твоими размышлениями о равновесии.
У Юн почти наверняка был уверен, что сестрица Цзян жульничала. Разумеется, и сам У Юн был не без греха, а потому и стал единственным человеком во всем их стане, которому удалось победить сестрицу Цзян в ее числовых загадках. Еще больше ему льстило то, что, помимо прочего, ему каждый раз удавалось одерживать победу в стратегических играх.
Пусть даже в таких играх и не было места удаче, но тактика всегда позволяет продвинуться настолько далеко вперед, что никакая неудача просто не успеет вас настигнуть…
– Не может удача Цай Цзина обойти меня. Ни за что и никогда. Я этого не допущу.
У Юн наклонился ниже, побуждая лошадь скакать быстрее, словно они неслись по этой пустынной дороге, пытаясь обогнать самого советника. Впереди солнце уже опустилось за горизонт, окрашивая небо в приглушенно серые тона, показались первые звезды.
У Юну уже доводилось не один раз бывать в Дунцицунь, где он навещал Чао Гай, когда та была еще простой деревенской старостой. И нынешний вечер мало чем отличался от того, когда У Юн в беседе с ней впервые заикнулся о разбойниках Ляншаньбо; то была лишь неуклюжая попытка прощупать почву, но Чао Гай нетерпеливо ответила на нее. Они надолго засиделись, вновь и вновь наполняя чарки и разглагольствуя, как могли бы изменить мир. Примерно спустя неделю У Юн привел Чао Гай на гору.
Во время той их беседы в деревне в ворота постучался пьяный нищий, и Чао Гай, ни мгновения не раздумывая, отсыпала ему пять цзиней[28]