– У Юн! Мудрец!
Крик повторился трижды.
«Повезло, что никакой негодяй не напал здесь на меня, – подумал У Юн. – Бдительность просто на высоте. Одно радует: дорога оказалась верной».
У Юн попытался повернуться на голос сестрицы Чай, но вместо этого рухнул на землю. Конь немного прошел дальше, а затем остановился, тяжело дыша и низко склонив голову.
Он почувствовал руки Маленького Вихря. Придерживая У Юна за голову, она вытирала с его лица сажу и пот, нисколько не заботясь о своих перепачканных шелковых рукавах.
– Мудрец, что произошло? Где сестрица Чао?
Но У Юн не смог ей ответить.
– Она в беде? Нужно поспешить к ней на подмогу?
– Нет! Нет. Нельзя ехать. Дунцицунь теперь…
– Что теперь?
Мертвая, зияющая яма, грозящая пожрать любую душу, что забредет в нее, пополняя тем самым свои призрачные ряды.
– Все кончено.
– Сестрица Чао… – осеклась благородная госпожа Чай, поджав губы.
– Я не знаю.
Маленький Вихрь плюхнулась рядом, соприкоснувшись с ним плечом. Они просидели так какое-то время, пока У Юн не пришел в себя и не попросил ее позаботиться о Танцующем Листе. Сестрица Чай подвела его к остальным лошадям, сняла седло и сбрую, тщательно обтерла и напоила из бурдюка водой.
У Юн слегка подивился, как ловко она с этим справилась. Наверняка в ее поместье не было недостатка в вышколенных слугах, но сестрица Чай была самостоятельной, да к тому же бойцом; быть может, она училась этому как раз на случай такой вот ситуации.
Она вновь вернулась к У Юну, присев рядом и передав ему еще один бурдюк с водой. По-видимому, она не успела сменить наряд перед этой безумной скачкой – на ней, как и всегда, была одежда из отменного шелка лавандового цвета, хорошо отстроченная, но теперь она запачкалась и местами изорвалась. Однако сестрица Чай не обращала на это никакого внимания.
Довольно много времени прошло, прежде чем к У Юну вернулась способность ясно мыслить, или просто мыслить, и он смог начать задавать важные очевидные вопросы.
– Как ты узнала? Постой, Ляншаньбо, они…
– Я отправила доверенного гонца на постоялый двор к Чжу Гуй. Послать второго гонца в Дунцицунь я не успевала, поэтому помчалась сама, так быстро, как только могла.
– Что известно Цай Цзину?
– Не думаю, что все. Но мне рассказали, что самая большая опасность нависла над Дунцицунь. Думаю, до горы пока дело не дойдет, но… вне всяких сомнений, это лишь вопрос времени.
У Юн кивнул. Чао Гай говорила, что жителей деревни мучили. Ну разумеется, солдаты выжали из них всю информацию, какую могли, прежде чем покончить с Дунцицунь.
– Он приказал раз за разом прочесывать окрестности в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Мудрец… – поколебалась на миг сестрица Чай, но все же продолжила, – он нашел подругу сестрицы Чао, Бай Шэн.
– Она мертва?
– Так мне сказали.
«Я подвел ее, – дошло до У Юна. – Я мог, должен был предусмотреть подобный исход. И вернуть ее на гору даже при возникновении малейшей угрозы…»
Порой приходилось идти на жертвы, чтобы обеспечить будущую победу. Но ненужные, бессмысленные жертвы, которые случались из-за того, что У Юн не продумал все должным образом, оставил что-то на волю случая… жертвы, которые давали противнику преимущество…
Двести человек из Дунцицунь. И одна торговка вином, которая была для разбойников из Ляншаньбо сестрой. Цай Цзин убил одного из них.
А может, и двоих.
– Тебя шатает, – рука благородной госпожи Чай скользнула по спине У Юна, придерживая его. – У меня еще есть что рассказать, но, быть может, стоит подождать… пока мы не?.. Давай-ка отведем тебя на постоялый двор. Поблизости должен быть хотя бы один.
– Нет, – отказался У Юн.
Сестрица Чай кивнула. Они продолжили сидеть и ждать.
Вскоре раздался топот копыт, но приближался он не со стороны Дунцицунь, а с востока. Сестрица Чай схватилась за кинжал:
– Быстро, возвращаемся к лошадям.
Медная цепь болталась на руке Тактика, облаченной в перчатку, но эта ночь уже выжала из него все, что можно, не оставив ничего.
«Смогу я сейчас хоть что-то сделать? Неужели вновь потерплю поражение?»
Они отступили с дороги к вьюкам и стреноженным дремлющим лошадям. Благородная госпожа Чай схватила У Юна за руку.
Она первая разглядела всадников.
– Ох, хвала императору! – Она отпустила его руку и кинулась вперед, выкрикивая в ночь: – Сестрица Сун! Хаоцзе! Стой же!
Сестрица Сун? Сестрица Сун была… здесь?
Она направлялась в Дунцицунь. Топот копыт заглушил крик, они не услышали сестру Чай… У Юн, плохо осознавая, что делает, и спотыкаясь на ходу, бросился вниз к дороге и встал перед скачущими лошадьми, словно пьяница: «Им нельзя в Дунцицунь, нет, нет, нет…»
Один из коней громко заржал, задрав голову к небу, и передние копыта оторвались от земли и оказались так близко, что У Юн ощутил вызванное ими дуновение воздуха.
– Манда затраханная! – прорычал знакомый голос со стороны вставшей на дыбы лошади. – Что за смрадная чертова залупа…
– Мудрец! – из уст Сун Цзян это прозвучало так же грубо, как и одно из ругательств Ли Куй.
И тогда у У Юна… перехватило дух. Мир вокруг завертелся, сужаясь до одной точки.
«Руки к коленям. Старайся дышать. Не отключаться…»
Последнее у него не вышло. Когда к У Юну вернулось сознание, над головой у него сверкали звезды, а под ним была утоптанная грунтовая дорога.
«Дыши…»
– Мудрец, прошу, не молчи. Что с тобой такое? Где сестрица Чао? – Сун Цзян присела на корточки, закрыв небо, и сжала руку У Юна. Позади нее виднелись Ли Куй и Лу Да, их массивные силуэты темнели в ночи.
– Сестрица Чао, – начал было У Юн. – Она…
– Мы узнали, что вы в беде, вот и поспешили на подмогу, – объяснила Сун Цзян. Она указала за спину. – Ну… Сестрица Лу узнала. Что с тобой приключилось? Где Чао Гай?
– Нельзя тебе за ней, – У Юн уперся локтями в землю, пытаясь принять сидячее положение. – Нельзя за ней идти. Никому нельзя.
– Ничего не понимаю. Она до сих пор в Дунцицунь?
У Юн попытался собраться с мыслями и ответить, но безуспешно.
– Она… Нужно дождаться ее здесь. Нельзя за ней идти… Все кончено.
– Ой, ну теперь все ясно, как день, – с сарказмом заявила Ли Куй. – Вот поэтому мы и кличем тебя Мудрецом. Сестрица Сун, кажись, наш главный тактик совсем свихнулся. Давай-ка я отправлюсь в деревню. Сестрицу Чао я верну, даже если придется вырубить ее, связать да через седло перекинуть, вот увидите.
– Нет, – У Юн попытался ухватиться за нее, чтобы задержать, но поймал лишь воздух. – Нет, никому туда нельзя. Чао Гай отправила меня… прочь. Я говорил, что останусь, говорил… Но она отослала меня… Все кончено.
– Боюсь, Железный Вихрь права, Мудрец, – заключила Сун Цзян. – Ты несешь какой-то бред. Сам же знаешь, что мы сестрицу Чао не бросим. Что там случилось? Где она? Мудрец, соберись.
– Именно, соберись! – проревела Ли Куй и, потянувшись вперед, отвесила У Юну оплеуху. – Где сестрица Чао? Убил ее, что ли?
– Тише, – прошипела Сун Цзян через плечо, а после повернулась к У Юну и добавила: – Но ты должен нам сказать, причем быстро: где сестрица Чао?
– Здесь.
Все, кроме У Юна, резко подскочили и обернулись. Сам У Юн тоже обернулся, только значительно медленнее.
Чао Гай стояла к западу от дороги, на своих двоих. Ее одежда порвалась, почернела от дыма и крови, глаза перерезали алые всплохи, на лице выступили темные синяки.
– Сестрица Чао! – одновременно выкрикнули Лу Да и благородная госпожа Чай, поспешив к ней. Но Чао Гай лишь отмахнулась от них.
Сун Цзян шагнула вперед. Встретилась с ней взглядом.
– Дунцицунь?
– Уничтожена, – голос Чао Гай был лишен эмоций.
– Дело рук Цай Цзина?
– Да.
– Но как?
– Сестрица Чай сказала, что он убил Бай Шэн, – опираясь на локти, У Юн кое-как поднялся и встал рядом с остальными. – Вот как он узнал…
– Все ее муж, Хуан Вэньбин, – тихо добавила благородная госпожа Чай. – Мне доложили, что он все рассказал. Бай Шэн до конца тебя защищала.
Ли Куй выхватила один из своих боевых топоров и взревела, вонзив оружие в грязь на дороге с такой силой, что лезвие наполовину вошло в плотно утрамбованную глину.
– Он проболтался? Он сдохнет! Никто не смеет предавать Ляншаньбо!
– Она права, – сказала Чао Гай тихо, убийственным тоном. Она повернулась к благородной госпоже Чай. – Они его по-прежнему держат?
– Нет, – ответила та. – Как только он выдал все советнику, его сразу и помиловали.
– Значит, Бай Шэн будет отомщена. Сегодня же.
Повисла тишина, остальные закивали. Все понимали, чем закончится сегодняшняя ночь.
Разумеется, понимал это и У Юн. Эта уверенность все время поджидала, скрываясь за затуманенным рассудком и спирающим дыхание смрадом собственной неудачи. Придумать следующий ход, который приведет к гибели Цай Цзина и разрушит все, к чему тот приложил руку, можно было и позднее, прежде всего они должны были покончить с этим.
Так было правильно.
– Есть еще кое-что, – тихо добавила благородная госпожа Чай. – Слухи, по большей части, но мне кажется, что они весьма важные. Разговор предстоит долгий, нам лучше убраться с дороги.
Сун Цзян протянула руку и коснулась плеча У Юна.
– Ты нездоров, ты должен вернуться на гору. Сестрица Чай тебя проводит и будет нас ждать.
– Нет, – У Юн скинул ее руку. – Это лишь дым. Я поеду с вами.
– Сестрица Ань нам головы открутит, – мягко убеждала Сун Цзян. – Ты и до нынешнего вечера все еще был не в лучшей форме. Пусть Маленький Вихрь отведет тебя назад. Расскажи всем остальным о случившемся здесь и убедись, что они все будут в полной боевой готовности.
– Благодатный Дождь, – отчеканил У Юн ее прозвище так холодно, что Сун Цзян слегка отстранилась, – ты пытаешься проявить заботу, но так ты только навсегда лишишь меня всякого достоинства. Единственный способ, что сможет помешать мне пойти с вами, – так это переехать меня лошадью на этой дороге. Дерзай, если осмелишься.