– Настоящая хаоцзе, – проговорила Чао Гай, остальные закивали.
– Мы сполна отомстим за ее смерть, – сказал У Юн. – Обязательно отомстим. Благородная госпожа Чай, это новое оружие, которое Цай Цзин пытается подчинить своей воле, – что еще ты можешь рассказать нам о нем? Известно ли тебе, насколько далеко советнику удалось продвинуться в своих исследованиях?
– Не могу говорить с полной уверенностью, – ответила госпожа Чай. – Слухи, которые дошли до моих ушей, были приправлены щепоткой безумия, но причиной тому могли быть как связанная с ними опасность, так и методы, которые использует Цай Цзин. Если им верить, он задействовал в этом проекте осужденных мятежников, да еще и решил поиграть с очень опасными силами.
– Наша оборона способна отправить в могилу сотни или тысячи солдат, но эта невиданная сила может стать концом для всех нас, – тихо сказала Чао Гай, ее разбитое лицо было словно высечено из камня. – Я не собираюсь стоять и смотреть, как разрушают наш дом.
– Мы можем переместить наш лагерь куда-нибудь еще, туда, где нас будет сложнее найти, – предложила Сун Цзян.
– Неразумное решение, – незамедлительно прокомментировала Линь Чун; одновременно с ней У Юн сказал: «Нет», а Ян Чжи: «Плохая идея».
Ян Чжи махнула рукой в сторону У Юна, и тот принялся объяснять:
– Это место дает нам серьезные преимущества с военной точки зрения, и нам сложно будет добиться подобного где-нибудь еще, чтобы противостоять стандартно вооруженным войскам. Помимо этого, перемещение лагеря такого размера потребует огромных расходов. Мы строили это место без расчета на то, что нам придется куда-нибудь перекочевывать.
– Тогда нужно бить врага на его территории, – заявила Ду Цянь. – Цай Цзин получит свое прямо в сердце Бяньляня, и мы наглядно продемонстрируем всей стране, что с нами шутки плохи.
– Не смейте заводить подобные речи! – Сун Цзян подскочила, взгляд ее пылал. – Неужели вы позабыли, кто мы? Все, что мы делаем, мы делаем ради Великой Сун. Каждым вздохом мы служим государю, и служим лучше любого другого подданного, мы не ищем власти для себя!
Линь Чун решила промолчать. Она уже начинала понимать, сколько из обитателей горы разделяют идеализм Сун Цзян.
Однако, к ее немалому удивлению, Ду Цянь отступила, грубо и недовольно проворчав: «Разумеется, правда твоя», после чего откинулась на спинку стула. Сун Цзян чинно села на свое место.
– Было бы неплохо завести собственных ученых, – пробормотал У Юн. – Самим исследовать эту силу. Нам нужен кто-нибудь, кто обладает знаниями, которые помогут противостоять тому, что Цай Цзин собирается применить против нас.
Чао Гай тихо шлепнула себя по руке. Она поднялась с места и принялась ходить по комнате.
– Я знаю монаха – мы вместе учились в монастыре. Он настолько продвинулся в своем духовном развитии, что получил признание как среди даосских монахов, так и среди буддийских, и мне не доводилось видеть кого-либо, кроме него, кто имел бы столь глубокое понимание энергий, наполняющих этот мир, и обладал такой огромной силой, не будучи владельцем божьего зуба. К сожалению, последнее, что я о нем слышала, – это то, что Гунсунь Шэн удалился от мира, посвятив свое время буддийским трактатам.
– Нам некогда шататься по окрестностям в поисках какого-то монаха, – сказала командир Ян. – У тебя есть идеи, где нам его искать, Небесный Владыка?
Чао Гай притронулась к синякам на висках, будто пытаясь выдавить ответ из головы.
– Я не знаю. Если дадите мне несколько недель, у меня, быть может, получится определить его местонахождение… при помощи медитации и божьего зуба сестрицы Лу… Нет, ничего не выйдет.
Сознание Линь Чун зацепилось за слова, сказанные благородной госпожой Чай. Огромная сила… осужденные мятежники…
– Подождите, – обратилась она. – Что, если… нам уже известно, где стоит искать лучших специалистов в данной сфере? Ученых, которые хорошо разбираются не только в этих силах, но и в оружии, производством которого в настоящее время занят Цай Цзин.
У остальных ушло некоторое время, чтобы понять, о чем именно она говорит.
– Чего? Не мели чушь, – возразила командир Ян. – Люди, работающие на советника, не станут нам помогать.
– По словам благородной госпожи Чай, эти люди – мятежники, – отметила Линь Чун. – Едва ли они ему сильно преданы. Если хотя бы один из них согласится работать не на Цай Цзина, а против него…
У Юн сцепил свои длинные пальцы, погрузившись в раздумья.
– Возможно, это рабочий вариант. Небесный Владыка, у меня есть полезные связи в столице. Мы сможем вычислить, где их держат и кого из них будет проще перевербовать, после чего вызволим их с этой каторги.
– В столице полно людей вольных взглядов, – согласилась Сун Цзян, приняв задумчивый вид. – Я повидала довольно много людей, которые были ложно обвинены в подстрекательстве к мятежу, а это всегда заканчивается прогулкой до плахи. Мне сложно представить, чтобы кто-нибудь из них отказался присоединиться к нам.
– Моя старая подруга, госпожа Лу, постоянно твердила мне практически то же самое, – с усилием сказала Линь Чун. – Она столь сердито делилась со мной тем, как ученые, с которыми она была хорошо знакома, оказывались под подозрением властей. Если те, кого пристроил к работе Цай Цзин, слеплены из того же теста…
На миг ей вновь вспомнились громкие тирады Лу Цзюньи, раздававшиеся у нее над ухом. Она втайне размышляла о том, не заслужили ли знакомцы Лу Цзюньи аресты и наказания своими же действиями, какими-то опрометчиво высказанными запрещенными идеями и запретными знаниями…
Вспомнив об этом, она испытала чувство стыда.
– Ты имеешь в виду госпожу Лу Цзюньи? Вы с ней были друзьями? – озадаченно спросила Сун Цзян. – Я несколько раз лично посещала ее встречи умов, и то, что она печатала, всегда вызывало у публики потрясение и оживленный интерес. Меня не раз посещала мысль, что она отлично вписалась бы в наш коллектив.
– Нет, пусть это никогда не произойдет, – Линь Чун сказала это столь жестко, что у Сун Цзян брови от удивления подпрыгнули. – Лу Цзюньи не совершала никаких преступлений. У нее хорошая жизнь в столице, и я хочу, чтобы так это оставалось и впредь.
Сун Цзян быстро, но многозначительно посмотрела на госпожу Чай.
– Я сказала это без задней мысли, сестрица Линь.
У Юн склонил голову набок.
– Подождите-ка. Сестрица Линь, твоя подруга может себе позволить печатный станок?
– Ей принадлежит один такой, – пояснила Линь Чун. – Она использует его, чтобы… («Чтобы подрывать устои в своей энергичной манере».) Чтобы распространять идеи.
– Защита по двум фронтам, – проговорил У Юн. – Будет замечательно, если мы отберем у Цай Цзина его ученых, но в дальнейшем нам потребуется нечто большее. Не только военные средства, но и политические. Знания об этих новых исследованиях помогут укрепить наше положение в настоящий момент, но лучше объединить их с другой, не менее важной вещью: доброй славой Ляншаньбо.
– У нас грозная репутация, – прокомментировала Ду Цянь. – Слава Ляншаньбо растет с каждым днем.
– Страх перед Ляншаньбо растет с каждым днем, – поправил У Юн. – Конечно, мы хотим, чтобы никто не осмеливался пойти против нас. Но если мы завоюем любовь простого народа…
Сун Цзян согласно закивала.
– Власть людей, подобных Цай Цзину, зиждется исключительно на страхе. Простой люд уже давно жаждет появления героев и избавителей. Мы сможем нанести ему страшный политический удар, если проявим должную изобретательность.
– Это может не сработать, – предупредил У Юн. – Однако есть и другой путь. Мы можем вставлять ему палки в колеса при каждом удобном случае до тех пор, пока он не свалится в грязь. Наносить удары с разных сторон, чтобы его ослабить. Многие придворные считают его исследования глупой тратой денег, что делает его позицию уязвимой…
– Довольно, – Линь Чун испытала ужас, она прекрасно понимала, для чего именно их чертов Тактик вознамерился использовать ее подругу. – Мы не станем просить ее о подобном. Это сделает ее мятежницей.
– Тогда она в самом деле вступит в наши ряды, – усмехнулась Сун Цзян.
– Здесь нет ничего смешного, – Линь Чун не оценила ее шутку. – Я не собираюсь просить ее о таком. И участвовать в этом не буду.
– Участвовать в чем? – поинтересовалась командир Ян. – Кончайте говорить загадками. Ну же, Тактик, поясни, о чем идет речь, чтобы и остальные подключились к вашему спору.
– Думаю, наша сестрица Линь права, – сказал У Юн, хитро улыбнувшись. – Грандиознейшие победы одерживаются не на поле брани, а с помощью пропаганды. Это может помочь выиграть войну. Печатный станок – прекрасное изобретение, которое позволяет распространять информацию, охватывая при этом гораздо бóльшую аудиторию… Сделаем так, чтобы Цай Цзин лишний раз подумал, стоит ли ему связываться с героями Ляншаньбо, если это обернется для него огромным недовольством масс.
– Довольно! – прокричала Линь Чун. – Нельзя так использовать людей. Ты назвал нас героями, но сам готов использовать таланты других людей для собственных целей, разрушая при этом их жизни…
– Я читала циркуляры твоей подруги, – спокойно сообщила Сун Цзян. – Как я говорила ранее, мне доводилось посещать ее кружки. Согласно нашим замечательным имперским законам, она уже без пяти минут мятежница, просто пока что власти не обращают на нее внимание. Мы окажем ей огромную услугу, пригласив ее присоединиться к нам.
– Нет, мы не будем ее приглашать, и она к нам не присоединится, – настаивала на своем Линь Чун, начиная испытывать все возрастающее отчаяние, словно она пыталась загнать в стойло вырвавшихся на свободу лошадей. – То, что вы… что мы сделали с командиром Ян, было неправильно. Я не дам вам поступить так же со своей подругой…
– Да я не в обиде, – вставила Ян Чжи. – Уход со службы дает некоторую свободу, знаете ли. К тому же я стала куда богаче, чем когда была командиром стражи.
– Вот видишь? Быть может, твоя подруга сама этого захочет, – Сун Цзян говорила об этом так, словно все это в самом деле было весомой причиной.