– У нас совсем немного времени, прежде чем они кинутся на поиски, – торопливо сказал У Юн. – Но я могу задержать их на входе столько, сколько нужно. Держи факел!
Кожа на тыльной стороне ладоней Линь Чун содралась, но ей не было дела до болезненной влажности; она рванула к У Юну, забрала факел – не урони его и о стену не стукай – и протянула руку, чтобы выхватить связку ключей из мертвых пальцев парнишки-солдата. Дверь, на которую он указывал, ничем не отличалась от остальных: такое же кованое железо, что и на входе, те же камни. Она была почти цельной, никакого зарешеченного оконца, чтобы пропускать свет, воздух или звук.
Линь Чун поспешила к ней, на ходу перебирая ключи. Большим и тяжелым стражник открыл входную дверь, после звякнули ключи поменьше – каждый из них явно подходил к конкретной двери.
Наверняка они расположены по порядку. Так, нужно посчитать – раз, два, три, четыре, пять… попробуем пятый ключ…
Тот вошел в замочную скважину, но не поворачивался. Линь Чун попробовала вновь, руки стали скользкими от крови, что натекла из раны от кандалов. Пятый не подошел. Быть может, пятый в другом порядке…
Но и этот тоже не повернулся.
Делать нечего, пришлось пробовать каждый из них. Замок оказался большим и разболтанным, а потому сложно было определить, подошел ключ или же нет. Она старалась действовать быстро и точно.
Со стороны входа послышался шум, а после вскрик.
Линь Чун даже не оглянулась. Следующий ключ, еще один. Послышались мычание, глухие удары и смачные шлепки, с которыми острие копья У Юна вонзалось в плоть.
«Тактик сам разберется. Не отвлекайся. Соберись».
Поддался седьмой ключ.
От внезапного движения Линь Чун едва не споткнулась, но удержалась и потянула на себя скрипящую тяжелую дверь. Шум позади нее стал громче – раздавались лязг оружия и доспехов, крики и вопли стражников, затем влажные удары, заставившие их смолкнуть.
Осторожно поднеся факел к себе ближе, Линь Чун скользнула в кромешную тьму камеры.
Удушающий смрад затхлого воздуха и человеческих экскрементов накрыл ее. Факел едва освещал узкое пространство, открывая взору высокие скошенные стены, сходившиеся где-то над ее головой. По центру неподвижно стояла тонкая женщина, чьи руки безвольно повисли по бокам. Она не произнесла ни слова и даже не шелохнулась в ее сторону.
– Ты Фань Жуй? – напряглась Линь Чун. – Заклинательница жэнься?
– Я есть она, – раздался в ответ хриплый голос.
– Мы с другом проникли сюда, чтобы найти тебя. Идем с нами подальше от этого места.
Фань Жуй подняла голову, ее блестящие черные глаза встретились с глазами Линь Чун.
– Вдвоем? – в вопросе слышалась насмешка. – Проникнуть сюда проще легкого, но ты, считай, покойница. Если надеялась на помощь заклинательницы-алхимика, то, как видишь, я теперь не более чем немощный червяк. Червяк, со всех сторон окруженный паутиной. А пусть и было бы иначе – у меня все равно силенок не хватит изничтожить весь рой тараканов у ворот. Ты сделала неудачную ставку. Ты труп.
– Все двери открыты. Камни гунши не будут преградой, и мы сможем выбраться наружу, – возразила Линь Чун. – А что до солдат… – она дернула завязки на своей одежде, ослабляя воротник. – Что, если бы у тебя в распоряжении оказалось самое мощное из алхимических веществ?
Фань Жуй вскинула голову. Она двинулась вперед, точно ведомая какой-то невидимой силой, протянула руки и прикоснулась к открытой коже Линь Чун – к татуировкам на ней.
– Тут по рисунку можно распознать, – начала Линь Чун, подняв факел и стараясь не отпрянуть от чужих рук. – Золото, киноварь, арсенолит, устричные раковины – и еще двадцать два есть, я сейчас расскажу…
– Без надобности. Я и сама их чувствую, как музыку. Вот же они поют, – и она рассмеялась.
– Тогда быстр…
– Да, – Фань Жуй резко вздохнула, губы ее изогнулись, что можно было принять за улыбку, будь на ее месте кто-нибудь другой. – Имей в виду, будет больно.
Она отпрянула внезапно и резко и опустила сжатые в кулаки ладони.
Линь Чун закричала.
Глава 23
Мир Линь Чун взорвался раскаленным добела огнем, содравшим ее кожу, когда золото и киноварь, реальгар, яшма, семена кротона и прочие материалы, которые лекари старательно впечатали в ее плоть вместе с чернилами, теперь вырвались по зову заклинательницы. Линь Чун знала, что она кричала, что ее горло разрывалось, что ее тело дергалось, она махала руками, но боль и марево перед глазами поглотили все чувства.
На какой-то миг, когда она начала падать, сознание охватила паника – факел, нельзя дать ему коснуться камня гунши! – но тут ветер устремился к Фань Жуй, поднимая в воздух металлы, соли, лекарства, и пламя факела погасло прежде, чем тот успел коснуться пола рядом с Линь Чун.
Над ней стояла Фань Жуй, она медленно поднимала руки все выше и выше – один в один памятник вернувшейся к жизни женщине. Хоть пламя и погасло, но все вокруг озаряло какое-то приглушенное сияние, исходившее прямо из воздуха, даже когда усиливающийся алхимический вихрь породил внутри себя свирепую тьму.
Облако силы, опасности и свободы кружилось перед ней, окутало ее, а Фань Жуй переступила через ее распростертое тело и вышла из камеры. Вихрь следовал за ней, не коснувшись ни стен, ни двери, ни пола темницы.
«Вставай. Поднимайся…»
Мысли Линь Чун устремились к тому опасному месту внутри ее разума, энергии между мирами. Нет, нет… не здесь, не в этом капкане из камня гунши, где она ничего не сможет контролировать… Если ее сознание коснется камня, тот наверняка без остатка поглотит ее. Она резко вернулась назад, содрогаясь из-за того, что одна только простая мысль способна вызвать подобное.
Нужно было двигаться. У Юн не бросит ее, но жрице ничего не стоило бросить обоих…
«Поднимайся. Она – твой единственный шанс. Не встанешь – тут и умрешь, ну же!»
Такого удовольствия Гао Цю она не доставит.
Линь Чун скрючившимися руками цеплялась за шероховатую известняковую поверхность пола, шатаясь туда-сюда, прежде чем ей удалось подсунуть их под себя и оттолкнуться. Ее промокшая, должно быть, от собственной крови, одежда терлась о тело, и каждое прикосновение отдавалось новой вспышкой боли.
Стена была очень близко. Она потянулась и вцепилась в нее кончиками пальцев, поднимая себя. Тело ее дрожало, а голова едва соображала после пережитого, но она хотя бы вновь могла контролировать мышцы. Она насилу пробралась через открытую дверь камеры.
Тусклый, неясный свет, крики и звуки битвы подсказывали верное направление.
Она двигалась даже быстрее, чем рассчитывала. Фань Жуй пока оставалась внутри, но теперь она находилась посреди входной камеры, а вокруг нее вздымался и кружился вихрь мелких частичек, образуя огромное смертоносное кольцо. На входе сражался У Юн, подсвеченный манящим дневным светом, свежие трупы взлетали все выше, забивая узкое пространство камеры. Один из стражников бросился было к двери, намереваясь запереть их в этой ловушке, но ему помешали трупы товарищей. У Юн легко метнул копье, будто маленький дротик, а после ловко выхватил меч и продолжил сражаться.
За спиной убитого стражника появилось еще больше солдат.
Фань Жуй, повернувшись лицом ко входу, прижала руки к груди и скрючила пальцы, точно собиралась пустить в ход кулаки. Воздух наполнился шумом, словно перед громовыми раскатами. Ураган охватил ее, а шум перешел в гул, который ноющей болью отзывался в каждой косточке Линь Чун.
У Юн с боевым кличем вскрыл горло еще одного солдата, он совсем не замечал стоявшую позади Фань Жуй, вокруг которой стремительно разрасталась ошеломительная сила…
Линь Чун по-прежнему стояла, облокотившись на стену неподалеку от пятой двери. Она ни за что не успела бы, не успела бы помочь. Она набрала в легкие побольше воздуха и закричала, слова пронеслись сквозь потрескивающий воздух и шум кровопролития:
– Мудрец! Ложись!
И тут Фань Жуй вытянула перед собой руки.
А У Юн – хвала небесам, всем богам и демонам, кто бы ни услышал ее мольбу! – У Юн услышал, и вовремя. Он упал не раздумывая и не оборачиваясь. Падение было лишено изящества, он просто рухнул, причем сильно, и покатился по полу. Солдат на входе с победным кличем поднял меч, намереваясь обрушить его на поверженного соперника.
И Фань Жуй атаковала.
Какой бы неизвестный алхимический вихрь она ни создала, он с нечеловеческой скоростью обрушился на вход огромным серым столбом, похожим на дым. Он разрывал людей на части: их тела ударялись об одну стену, а оторванные конечности и скальпы – о другую. Фань Жуй двигалась все дальше, между ее напряженными раскрытыми ладонями по-прежнему клубился длинный стержень зловещей тьмы.
У Юн на животе отполз в сторону, подскочил и встал рядом с ней. К ним, хромая, подоспела и Линь Чун.
– Последуем за заклинательницей, – закричал Тактик. Кричать пришлось, потому что зловещая сила Фань Жуй заглушала все звуки. – Драться можешь?
– Если придется, – крикнула в ответ Линь Чун.
Фань Жуй почти изящно скользила между сваленными в кучу телами, ставя стопы на одном уровне. Ее атака, как подметила Линь Чун, ни разу не задела ни один камень.
Она была превосходна. И так же ужасающа.
Линь Чун с У Юном продирались следом через учиненное ею побоище. У Юн подхватил копье и бросил его Линь Чун. Та поймала его, пусть и морщилась от каждого движения.
«Небеса, даруйте мне еще немного сил», – она покрепче сжала древко копья, готовая пустить его в ход.
Но беспокоиться ей не было нужды.
Фань Жуй добралась до конца туннеля, во внешний двор, окруженный высокими толстенными стенами. Этот многоуровневый двор немного раньше был полон вышколенных войск. Теперь лица солдат были обращены к ним, мечи их были обнажены, а в каждом взгляде, каждом намерении отчетливо ощущалось желание убить их.
Фань Жуй запрокинула голову и закричала, словно разъяренный хищник. Она вскинула р