И игра еще не окончена.
Ляншаньбо. Так Цай Цзин задумал использовать божьи клыки против Ляншаньбо! До прошлого вечера это название мало что значило для Лу Цзюньи. Быть может, до нее доходили отрывистые слухи о том, что на горе и в прилегающих к ней болотах завелась шайка разбойников, снискавших дурную славу, но таких гор и болот по всей империи насчитывалось великое множество.
Прочитав страницу, которую принесла Линь Чун, приводящую в ужас, обжигающую душу, она узнала гораздо больше о том, что такое Ляншаньбо. Или кем они себя считали.
И что они думали об империи.
Кроме того, она знала, что среди них теперь была и Линь Чун. Про Лу Да ей давно было известно. А стихотворные описания, такие смелые и бесстрашные, принадлежали кисти поэтессы Сун Цзян.
Погибель империи, – говорил о них Цай Цзин, и это было лишь одним из бесчисленных красноречивых эпитетов.
Лу Цзюньи с трудом отдавала поручения, язык не слушался, словно она наглоталась острого перца. Слуги и ученые тут же принялись выполнять, что им велели. Она даже не была уверена, ' что именно приказала.
На мгновение она прислонилась к одной из длинных каменных столешниц, ладонями ощущая ее прохладу.
«Что я делаю? Как должна поступить?»
Все это напоминало бесконечный лабиринт сна, из которого не было выхода.
Снаружи поднялись крики, и несколько следящих за порядком стражников бросились прочь. Но Лу Цзюньи не обратила на это внимания, словно это было чем-то незначительным, вроде легкого морского ветерка. Ее разум и душу терзали другие думы.
Она насилу выпрямилась и вернулась к работе. Нужно сосредоточиться на своей задаче – вот правильное решение. Не стоит думать ни о чем, кроме того, что необходимо выполнить сегодня. Она нащупала кисть и чернила. Списки. Ей нужно составить списки. Убедиться, что она ничего не упустила, не совершила никаких ошибок, которые могли бы погубить ее, Линь Чжэня, Фань Жуй или любого из ученых и солдат, которые могли стать очередными подопытными Цай Цзина. У нее тряслись руки, отчего она неравномерно растирала сажу, рассыпая ее по чернильному камню.
Слуги подошли, поклонившись в ожидании указаний. Лу Цзюньи раздала распоряжения. На душе у нее было неспокойно, разум отказывался что-либо воспринимать.
Лин Чжэнь был погружен в работу, укрывшись в углу с магнетитом и двумя последними божьими клыками, которые у них имелись. Цай Цзин дал им небольшой срок, из-за чего приходилось работать непосредственно с артефактами – так безрассудно; это все равно как, едва научившись ходить, пытаться перепрыгнуть пропасть. Четыре дня, которые дал им Цай Цзин, отделяли их от того момента, когда божьи клыки пустят в ход, чтобы уничтожить друзей Лу Цзюньи…
Она забрала обе оставшиеся части для Лин Чжэня, поскольку тот утверждал, что ему необходимо посмотреть реакцию измененных клыков друг на друга. С помощью щипцов он вновь и вновь обрабатывал очищенную руду на одном из божьих клыков, аккуратно отделяя их с таким неистовым рвением, словно им руководили сами демоны. Стражники, как обычно, стояли рядом, но в этот раз куда более настороженные, поскольку сегодня он работал с самыми ценными материалами.
Лу Цзюньи следовало поговорить с ним. Отвлечь его на минутку, чтобы посоветоваться и убедиться, что она не забыла ничего из того, что может пригодиться ему в пути. Попросить его прерваться и наметить план. Изменчивость перевозимых материалов, цель, которую им навязывал Цай Цзин, – заставить это оружие работать и рискнуть сотнями невинных жизней, вдобавок к Линь Чун, Лу Да, Сун Цзян и многим другим, на кого нацелился советник…
Ей в голову пришла ошеломляющая, невероятная мысль, что, если в дороге с ними произойдет несчастный случай и они так и не доберутся до горы… Если она устроит этот несчастный случай, то они так и не доберутся до Ляншаньбо.
Лишь от того, что ей вообще пришла в голову такая мысль, перехватило дыхание.
Нет. Даже если бы она вознамерилась, даже если ей удалось бы, камни гунши и божьи клыки были слишком переменчивы, чтобы избавиться от них намеренно, не рискуя положить при этом невообразимое количество невинных жизней.
«Я Линь Чун за сестрицу почитала, но реальность такова, что она подалась в разбойники, верно? Это был ее выбор, и она знала, чем рискует».
Разве можно было позволить гневу империи обрушиться не только на гору и гнездящихся на ней разбойников, но и на ни в чем не повинные селения?
Ей также претила эта мысль.
Уже не в первый раз она задумывалась, что самым благородным выходом было пойти домой, выпить какого-нибудь ароматного чая с ядом, лечь и заснуть вечным сном. Но в таком случае результат был бы таким же, что и ее провал, – убитыми оказались бы еще больше граждан, и все это было бы на ее совести.
Оставалось лишь выполнять свой долг.
Лу Цзюньи скользнула через ряды стражников прямиком к Лин Чжэню. Потрясающий Небеса даже не заметил ее. Она подошла к чашам, которые все еще хранили ее жалкие алхимические потуги. Они были совершенно бесполезными, но вместе с тем опасными, и от них нельзя было просто так избавиться, ведь среди них затесались ртуть и арсеник, черепашьи панцири, киноварь, сера и еще много чего.
Она прижала тыльную сторону ладони ко лбу. Фань Жуй вообще не занималась подобным, что было вполне объяснимо. Всем им было известно, что именно ее знания направляли их работу; Лу Цзюньи оставалось лишь возглавлять и управлять. Ее подкованности в вопросе вполне хватало, чтобы понять работу, но не чтобы изобрести что-то самостоятельно.
Пока что…
Странное ощущение бередило ее разум. Ощущение, которое исчезало, стоило ей попытаться ухватиться за него, но от которого она не могла избавиться.
«Неужели я что-то упустила? Но что?..»
Все, что говорила жрица о том, что они сочли первостепенным, казалось, коррелировалось с тем, что знала Лу Цзюньи. Фань Жуй первой упомянула об этих эликсирах, но после столь же быстро отказалась от этой затеи, найдя ее бесполезной… Даже когда ей было приказано, она продолжала инструктировать Лу Цзюньи, рассказывая о своих тяжелых металлах, молниях и магнетите. Она убеждала, что простые эликсиры далеко не такие многообещающие, как куда более опасные методы; судя по всему, так оно и было, все же свое чутье заклинательница оттачивала годами…
Лу Цзюньи сделала это сама, полагаясь на принципы рационального изыскания, и первое же испытание с камнем гунши подтвердило догадку Фань Жуй. Но почему же Лу Цзюньи терзало ощущение, что она оступилась и угодила в зыбучие пески?
Она отогнала прочь неуместные мысли и занялась учетом магнетита, разбросанного по рабочему пространству Лин Чжэня, делая пометки кистью.
– Я велю им упаковать это в последнюю очередь, – пробормотала ему Лу Цзюньи. – Можем продолжать до последнего. Ученый Лин, у вас все в порядке?
Тот поднял голову. В его черных глазах плескался чистый ужас.
Лу Цзюньи едва не споткнулась. Она протянула руку, чтобы остановить его лихорадочные манипуляции с магнетитом.
– Ученый Лин…
В тот миг она поняла, что второй божий клык, с которым он работал, был слишком близко, в пределах действия магнетита, так же, как и его напарник.
Она замерла. Ее ладонь осталась там, на руке этого маленького старика ученого.
Ошибка. Должно быть, он допустил ошибку. Но она никогда не замечала за ним небрежности, ни разу, и теперь выражение его лица сделалось столь открытым и надломленным, стоило ему понять, что она заметила, и он знал, знал… но что было его целью? Пытался ли он превратить божьи клыки в поглотители энергии? Или, быть может, то было способом обезвредить один из артефактов, сделать его пригодным для использования со вторым для того, чтобы… чтобы… для чего?
Это едва ли имело смысл. У Цай Цзина имелись в запасе еще божьи клыки, пусть и в ограниченном количестве, но все же вряд ли можно было бы провести успешную диверсию. Диверсия…
Если Лин Чжэнь подразумевал именно это…
Разум Лу Цзюньи застыл, неистово отрицая это. Лишь одна вероятность имела смысл. Нет, наверняка должно быть что-то еще… она явно что-то упустила…
Потому что единственная вероятность, которая пришла ей в голову, была… была ужасающей и невообразимой… Единственная вероятность, имевшая смысл, заключалась в том, что магнетит не работал полностью и никогда не сработал бы, и Фань Жуй с Лин Чжэнем знали об этом.
Знали, и все это было одним сплошным обманом, они давали ей ровно столько информации, сколько требовалось, чтобы отвлечь ее, пока супруги занимались своей истинной целью. Целью, которая не ограничивалась диверсией исследования.
Если магнетит не сработает, то прямо сейчас на рабочем столе Лин Чжэня находилось то, что способно уничтожить их всех.
– Ученый Лин… – ей следовало немедленно позвать стражников, стоявших рядом. Но это никак не укладывалось у нее в голове, слишком долго все внутри нее кричало об опасности. Ей было трудно облечь мысли в слова. – Ученый Лин, почему вы…
Некоторые из солдат, должно быть, уловили что-то в ее тоне и обернулись, понимая, что что-то не так.
Но в этот миг крики снаружи стали громче. Ворвались стражники, с ними был и советник Цай Цзин, который прошел в центр комнаты и начал отдавать приказы:
– Окружить здание в десять рядов! И поставить еще один отряд за воротами внутреннего двора! А ты! Схватить и связать его!
Ни секунды не колеблясь, стражники мгновенно кинулись к Лин Чжэню. Они оттащили его и заломили руки за спину. Лу Цзюньи споткнулась о стол, испытав нечто похожее на облегчение, но которое таковым не являлось.
– Нет! – Обычно послушный, Лин Чжэнь сейчас яростно вырывался из их рук. – Не сейчас… Отпустите!
– Ни за что, изменник, – отчеканил Цай Цзин и обратился к стражникам. – Если его жена-преступница объявится, нужно быть наготове. Держите меч у его горла!
Один из солдат схватил Лин Чжэня за волосы и приставил меч к его шее. Старичок выгнулся дугой, обливаясь потом и учащенно дыша, и Лу Цзюньи ощутила себя пойманной в сети ночного кошмара.