– Огонь, – глухо изрек У Юн. – Надо пожар устроить. Так мы отвлечем внимание, собьем с толку стражников у ворот. Я уже проворачивал подобное раньше.
«Да я в тебе и не сомневалась», – подумала Линь Чун.
– Тебе следует вернуться и рассказать обо всем. Я… я подвел наших товарищей. Я доложусь Небесному Владыке и упаду на свой меч.
Едва ли Чао Гай согласилась бы на это, но Линь Чун решила промолчать. Она вовсе не собиралась притворяться, что ошибка У Юна не была колоссальной.
Им следовало силой утащить Фань Жуй с собой на гору. Нужно было убедить ее, приказать ей, даже угрожать, если уж на то пошло. Но вместо этого У Юн уступил ее роковым требованиям, да еще и с радостью.
Линь Чун ощупала рану на голове, кончиками пальцев провела по распухшей плоти, едва начавшей покрываться коркой. Ее воспоминания были неполными. Перед глазами стояло лишь искаженное злобой лицо Гао Цю, который поднял кулак и бросился на нее.
У Юн принял неверное решение. Трагически неверное.
Открывшаяся картина выглядела крайне противоречивой, напоминая разбитую вазу, осколки которой не стыковались друг с другом. Трупы на полу смотрелись естественно и неестественно одновременно. Тело Лин Чжэня было наполовину обуглено и погребено, на нем лежала Фань Жуй, неподвижная, с умиротворенным лицом, их окружал сияющий багрянцем ореол.
«Это все нереально!» – взмолилась Лу Цзюньи. Она обращалась к самой себе, всему миру, любой потусторонней силе в надежде, что той будет подвластно обратить вспять этот день, неделю, все эти месяцы: «Пусть это все будет нереально…»
Ее замешательство лишь усилилось при взгляде на остальную часть здания. Вся дальняя стена была обезображена и искажена, камни и кирпичи образовывали уходящую в небо спираль, словно застыли в таком неустойчивом положении. Повсюду валялись кучи обломков каменных глыб, стеновых плит и крыши, настолько огромных и тяжелых, что едва ли обычному человеку удалось бы сломать их или же поднять в одиночку – количество энергии, которое потребовалось для подобного, было чудовищным. Лу Цзюньи закрыла горящие глаза, отворачиваясь от торчащих из грязи сапог стражников, от рук несчастных солдат, что валялись отдельно от тел.
Дальнее крыло здания, где размещались ее помощники, рухнуло, подобно домику из песка. Хранилище с камнями ученых, которые собрал Цай Цзин, находилось в одной из комнат, примыкающих к этому крылу, и Лу Цзюньи показалось, что она почувствовала, как под воздействием божьих клыков они наполнились еще большей разрушительной силой, грозящей поглотить все вокруг.
Она не знала наверняка, кто находился внутри. Некоторые ученые были заняты какими-то поручениями, получив приказ лишь о том, что требовалось для лихорадочных утренних приготовлений. Сколько же здесь все еще осталось?
Во всяком случае, Линь Чун с другом удалось выбраться. Это было хорошо, верно же? Верно? Лу Цзюньи вовремя успела остановить Лин Чжэня, пока тот не учинил еще более чудовищных разрушений, и обеспечила им время, чем, по крайней мере, дала им шанс сбежать. Ей удалось; она помогла им спастись. Она спасла их.
«Ты точно так же думала, что спасала Лин Чжэня и Фань Жуй, когда вербовала их для этой работы. Это никогда не было правдой, даже близко. Мы все это время были игрушками, которыми можно воспользоваться, поиграться и выкинуть».
Крики и топот множества ног послышались где-то за пределами разрушенного двора, к которому сбегалась вся стража Бяньляня…
Внезапно позади Лу Цзюньи, куда более близко, раздались шаги.
Она обернулась. Со стороны разрушенного двора показался Цай Цзин.
По его виду не было похоже, что он только что очнулся за каменным постаментом. Каждую ресничку и волосок на бороде покрывал слой пыли, а по щеке тонкой струйкой стекала кровь. Но он держался так, словно восседал на могущественном троне в огромной зале и обладал полной властью над жизнью и смертью, распространявшейся на многие земли.
Как и всегда.
Лу Цзюньи в оцепенении опустилась на колени среди обломков.
Она машинально подумала, что тот будет зол на нее. Не нужно было ей так поступать, ведь он же советник, и он явно разозлился, что она посмела схватить его и оттолкнуть. Он имел право злиться. А кроме того, ведь именно она предложила Лин Чжэню и Фань Жуй присоединиться к их исследованиям – и ее репутация, ее жизнь были связаны с ними… Цай Цзин с самого начала был прав насчет них…
Они пытались убить его.
Попытка покушения на императорского советника, человека, стоящего лишь на ступень ниже государя, – государя! – это было гораздо больше, чем измена или убийство, это было сопоставимо с государственным переворотом. В любом здравомыслящем обществе такое преступление каралось смертной казнью, по-другому и быть не могло. Разве могла Лу Цзюньи сказать, что они заслуживали иного, нежели то, что получили…
– Госпожа Лу, к чему это? – промолвил Цай Цзин с нотками удивления. И легкого удовлетворения. – Вы проявили себя как верный подданный Великой Сун, вы спасли жизнь императорскому советнику. Что за потрясающее достижение!
Лу Цзюньи так и сидела, сгорбившись посреди руин, окидывая пустым взглядом торчащие конечности хладных трупов. Он вовсе не злился… Как он может быть спокоен?
– Думается мне, что день выдался на редкость удачным, – продолжил Цай Цзин. – Поистине счастливое стечение обстоятельств. Не попытайся этот бездарный мятежник совершить злополучное предательство, мы никогда воочию не увидели бы, что божий клык весьма успешно можно использовать и по-другому.
Использовать по-другому?..
– Прошу прощения, советник… – слова застряли у Лу Цзюньи в горле. Она засомневалась, правильно ли расслышала его. Ей было сложно уловить смысл его слов: ведь именно этого они и пытались избежать. Они проводили все эти испытания, тщательно разрабатывали систему ограничений и меры безопасности – все для того, чтобы сделать силу божьих клыков более управляемой…
– Я не могу винить вас в том, что вы не обратили на это внимания, – ответил Цай Цзин, – вам ведь не доводилось бывать на поле боя. И все же я настоятельно прошу вас еще поработать над вариантом с направленным действием. Хотя и то, что мы сегодня лицезрели, является прекрасной альтернативой на случай, когда необходимо грубое разрушение и с врагом нет нужды церемониться. Всего-то нужно отправить офицера в горы, вооружив его этой мощью, и ни одному разбойнику не удастся скрыться. Довольно комплексное решение.
Лу Цзюньи пришла в смятение. Так он намеренно стремился к этому… намеренно…
Быть может, он не осознает… Да, наверняка он сам не понимает, что говорит… Не может же он…
Она решилась вновь попытаться:
– Прошу прощения, советник, но… То, что мы видели… было прервано. Если позволить этой мощи дальше нарастать, то рассчитывать на какое-либо точечное применение будет чистой воды безумием. Приношу свои извинения, советник, но думаю, что в таком случае потери среди невинных людей… возможно, будут неисчислимыми.
Она опасалась, что в случае ее неудачи обширные сельские районы могли сгореть в пламени.
Ей и в голову не могло прийти, что государство способно пойти на подобное намеренно.
– Господин советник, молю вас, позвольте мне закончить нашу работу. Когда я пыталась остановить Лин Чжэня, то поняла, что алхимические эликсиры… мы никогда не брали в расчет возможность изменить самого человека. Если мы улучшим будущего обладателя божьего клыка до того, как между ним и артефактом образуется связь, а это вполне возможно, то я смогу дать вам то, что вы хотите…
Из-за пыли, покрывавшей ее рот и нос, слова застыли на губах. Она умоляла, молила позволить ей создать оружие, которое потом используют против ее друзей, просто потому, что альтернатива этому была немыслима.
Она спрашивала себя, понимала ли это Фань Жуй с самого начала. Если она знала, что использование эликсира на человеке позволит взять под контроль силу божьих клыков, то не потому ли отказалась от этой идеи и заранее ее забраковала, пока не привела их всех к катастрофе. Когда Лу Цзюньи настояла, что сама этим займется, Фань Жуй рассказала лишь о воздействии на сам артефакт, ни словом не обмолвившись о его обладателе… Неужели она водила их за нос? Но ведь на клочке бумаги, который она оставила Лин Чжэню, было сказано…
Люди тонут в красной реке.
Это было возможно. И она наверняка знала об этом с самого начала. Она сговорилась с мужем, и они отодвинули всех от исследований, чтобы им никто не помешал.
Цай Цзин приподнял полы своих одежд и стал пробираться по развалинам, осторожно маневрируя между телами и обломками. Он подошел к Лу Цзюньи и поглядел на нее сверху вниз. Пыль и грязь, покрывавшие его лицо до самых бровей, каким-то образом придавали ему более свирепый вид.
– Алхимический способ контроля божьего клыка посредством его обладателя, – рассуждал он вслух. – Еще одно весьма удачное открытие. Аккуратность в нашем деле все-таки в приоритете. Ведь, несмотря на столь впечатляющую демонстрацию, в долгосрочной перспективе для защиты государства от врагов потребуется управляемое оружие, которое можно будет воспроизводить.
Лу Цзюньи едва успела вздохнуть с облегчением, когда он продолжил:
– Так или иначе, но гора Ляншаньбо прекрасно подойдет в качестве испытательного полигона. Жду от вас лучшего решения, госпожа Лу. И в наших руках окажется либо работающий божий клык, либо созданное нашим государством блестящее воспроизведение того, что пытались сотворить здесь эти изменники. После этого никто больше не осмелится бунтовать.
Лу Цзюньи не нашлась, что ответить. Слова застряли у нее в горле вместе с пылью.
Цай Цзин все прекрасно осознавал. Он отлично знал, ' что будет представлять собой последний вариант, предвидел все возражения, которые она могла выдвинуть, весь возможный сопутствующий ущерб, который будет нанесен подданным государства.
Он все понимал и все равно решил пойти на это.
Он безумец.