Лу Да тут же подскочила:
– Да мы просто снесем его!
Ее зашатало, пришлось резко сесть на бревно, за которое цеплялась Ян Сюн.
– Ну, снесем, но через мгновение-другое, – поправила она, явно смутившись.
– Железный Вихрь пытается. Я попросила остальных поискать обходные пути, но там сплошь и рядом камни, а ждать нельзя, иначе опоздаем и хаоцзе внизу окажутся в лапах врага. Достопочтенная монахиня, сколько времени тебе понадобится, чтобы вновь показать нам мощь божьего зуба?
Лу Да хотелось вскочить и крикнуть: «Да хоть сейчас!», но она сомневалась, что ей удастся хотя бы подняться, не говоря уже об остальном.
– Дайте мне только чуток отдышаться, командир, и я буду готова горы свернуть.
Она внутренне поежилась от собственных слов. А что если сейчас нагрянет Цай Цзин со своими новыми непонятными божьими зубами, созданными неестественным путем? Нужно было трижды все обдумать. Вот же нетерпеливая, безбашенная Татуированная Монахиня… как всегда, действуешь сгоряча…
Ян Сюн подняла опущенную голову и переглянулась с Ши Цянь, на губах ее заиграла хитрая улыбка, словно она собиралась пырнуть кого-то ножом:
– Сколько нужно людей, чтобы выпустить воду из плотины?
– Ха! – воскликнула Ши Цянь. – А ты права, там и одной из нас, стерв, хватит, чуток только постараться. Командир, разбить камни мне ничего не стоит, так же легко, как для вас по улице гарцевать.
– Даже тебе, маленькая блошка, понадобится больше времени, чем мы располагаем, – ответила командир Ян. – Тебе придется ползти в обход…
– Так пусть наша добрая монахиня подбросит меня! – Ши Цянь так широко взмахнула рукой, что державшаяся за нее Ян Сюн вздрогнула и едва не упала. – Сестрица Лу, тебе наверняка будет проще подкинуть наверх маленькую легкую блошку, нежели разбивать эти валуны, что скажешь?
– Не вопрос, хоть сейчас могу, – усмехнулась Лу Да, – но ты точно в лепешку о камни расшибешься. Такой уж мой божий зуб, мне под стать, мы черепа крушим, а не рис по зернышку перебираем.
– Да тебе ни в жизнь не удастся, хоть расстарайся, – ответила Ши Цянь. – Если я хоть когда-нибудь не приземлюсь на ноги, то предпочту умереть на месте! Подбрось меня вверх, Татуированная Монахиня, прямо сейчас!
– Но… – Лу Да посмотрела на командира Ян, потому что… потому что своей жизнью Лу Да рискнула бы с радостью, но вот нести ответственность за то, что покалечит одну из своих сестер, она не хотела.
Только командир Ян вмиг посерьезнела и сказала:
– Небесный Владыка и остальные нуждаются в нас.
И она решилась.
Лу Да, пошатываясь, поднялась на ноги и неуверенно призвала силу божьего зуба. Ши Цянь помогла Ян Сюн присесть, а после побежала вперед. Лу Да вновь глянула на командира Ян.
А затем сделала так, как было велено.
Толчок вышел сильнее, чем она рассчитывала; ну разумеется, так и случилось, так всегда случалось, она же их предупреждала! Маленькая жилистая воровка вспорхнула ввысь, высоко над их головами, и полетела к горному плато, где их последняя и самая главная ловушка дожидалась своего часа.
Ну… по крайней мере, она так думала. Пусть Лу Да и сморщила лицо, сосредоточенно тужась подбросить ее в нужном направлении, так что все тело от макушки до пят напряглось, она не была до конца уверена, не перемахнула ли та через гору. Кто знает, вдруг она перестаралась, и Ши Цянь будет вечно парить среди звезд.
Она опустилась на бревно, перед глазами потемнело, она была выжата и сильно истощена.
– Поднимайтесь, лентяйки, – подгоняла их командир Ян. – Если Ши Цянь взяла на себя плотину, то нам пора выдвигаться на подмогу к остальным на берегу. Если она не успеет провернуть все быстро, то им понадобится любая помощь.
Лу Да откатилась назад и, пошатываясь, принялась оглядываться, пытаясь понять, где же она обронила посох.
– Они задерживаются! – одна рука У Юна взмахнула цепью, другая – мечом. Пало еще двое вражеских солдат. – Наверняка что-то случилось. Нужно отступать!
Чао Гай отправила к праотцам еще одного неприятеля, а после подбежала к У Юну, воспользовавшись временной передышкой.
– Подождем еще немного. Мы сумеем их задержать!
У Юн не разделял ее мнения. Как только части имперской армии стали пробиваться к берегу, следующая оборонная линия Ляншаньбо сработала блестяще – стремительная лавина погребла под собой по меньшей мере целый батальон или около того. Когда солдаты осознали, что угодили в ловушку, то взвыли в ужасе, да так громко, что их было слышно даже несмотря на грохот камней.
Не сказать, что их вой продлился долго. Совсем недолго.
Следующая группа солдат была более осторожной, они перебирались через трупы, освещая дорогу факелами; факелами, коих было предостаточно, точно в аду, ведь их скрытность в темноте лишила многих из них жизней. Хлынувший сверху поток воды должен был похоронить их в одной могиле с их предшественниками, но ничего не произошло, и они разрастающейся ордой устремились вверх по склону, туда, где их поджидали хаоцзе. Местность все еще сдерживала их наступление – некоторые увязали в грязи, кто-то был вынужден продираться сквозь густые заросли или карабкаться по неровным каменным глыбам, но они неотвратимо приближались к первой возвышенности, где хаоцзе возвели линию обороны.
И тут с горы стал доноситься свист Ян Чжи, один и тот же:
– Работаем… работаем… работаем…
Что-то пошло не так.
Имперские солдаты забирались на гору сначала маленькими кучками, потом стаями и затем целыми толпами, их глаза были полны ярости, а руки жаждали крови. Чао Гай подала знак, и хаоцзе повыскакивали из кустов на защиту своего дома. Разгорелась битва – круговорот скорости, крови и мелькающих в ночи силуэтов. У Юн и остальные, кто не был на воде или высоко на склоне, рубили, кололи и резали; главное – не подпустить, не подпустить, не подпустить, отбросить их вниз, выиграть немного времени, чтобы те, кто наверху, успели удержать их там, где смерть обрушится на них сверху, но что-то пошло не так.
Сун Цзян оказалась рядом с У Юном и Чао Гай с обоюдоострым мечом наперевес, по одной стороне лица струилась кровь, но ей, казалось, было не до этого.
– Осталась еще одна яма, – сообщила она, пытаясь отдышаться. – Сестрица Ху берет ее на себя.
У Юн обернулся как раз вовремя, чтобы заметить проносящиеся факелы, услышать крики и высмотреть промелькнувшую тень; должно быть, то была сестрица Ху, которая, грациозно петляя по лесу, заманивала за собой солдат. И предвкушающие крики тех, кто пытался ее преследовать, сменились ужасом и потрясением, когда земля ушла у них из-под ног и поглотила их.
Это была их последняя подготовленная засада, теперь все решат их руки и сталь клинков… И если они позволят армии прорваться…
Если они уступят, то все будет кончено. Если уступят, то у хаоцзе под командованием Ян Чжи, находящихся на горе, не останется шансов сдержать эту волну вторженцев, даже разрушив плотину. Разбойников заставят отступить, а их лагерь будет атакован и сожжен. Тогда герои Ляншаньбо превратятся в мелкие повстанческие отряды, способные лишь быстро нападать и тут же прятаться в лесных схронах, пока их полностью не разобьют или же они не разбегутся, что было маловероятно.
Еще одна группа солдат пыталась забраться на вершину. У Юн, Чао Гай и Сун Цзян двигались как единое целое, словно краб с тремя парами рук и ног, ощетинившийся мечом, цепью, еще одним мечом, кулаками и ногами, не знающий пощады.
Сун Цзян была самым слабым бойцом из них, но и она прикончила семерых. Она кое-чему научилась за то время, что провела в Ляншаньбо.
– Нужно продержаться, – заклинала Чао Гай. В темноте ее глаза сверкали темными алмазами на испещренном синяками непроницаемом лице. – Мы должны устоять. Командир Ян точно справится.
А что дальше? Но У Юн не озвучил свой вопрос. Цай Цзин ведь мог и дальше посылать войска, пока их тела не заполнили бы болото, создав прочный мост для новых вторженцев. Была ли разница, потеряют они гору сейчас или при следующем штурме?
Разумеется, была.
И была весьма важной для людей вроде них. Ведь если они разбили бы здесь тысячу-другую солдат, когда их самих едва ли набиралось сорок, то о них слагали бы песни. Это перевернуло бы историю, доказало бы все, что доказать было необходимо, им самим, народу, империи, что угнетает простых граждан сверх всякой меры…
Это было важно для того наследия, которое они оставят после себя.
У Юн натянул медную цепь и сжал меч, костяшки пальцев были разбиты, кровь на них текла не только его собственная. Снизу донеслась суматоха, выкрики приказов, которые спешно заглушались.
– Идут, – сказала Сун Цзян.
Чао Гай стояла спиной к У Юну. Небесный Владыка держалась прямо, точно клинок, незыблемо, как все ее нравственные идеалы, которые поразили бы сердца этих имперских червей, пусть этого было бы и недостаточно, чтобы кого-нибудь спасти.
– А под Ляншаньбо, случаем, призраки не водятся? – пробормотал У Юн.
Чао Гай отвернулась, скрывая выражение лица во тьме:
– Если бы и были, ты не захотел бы с ними встретиться.
Быть может, сегодня они пополнят их ряды. У Юн считал весьма привлекательной идею навсегда поселиться в Ляншаньбо. Тогда даже после смерти империи не удастся выжить их отсюда.
Послышались бряцание доспехов, слаженный топот ног, шлепанье по болотной грязи и треск растений, раздавливаемых множеством ботинок. У Юн поднял оружие, готовый встретить смерть.
Вдруг кто-то с громким неземным воплем выскочил из-за их спин и понесся прямо на приближающуюся массу солдат.
У Юн слегка замешкался. Со всех сторон приближались новые фигуры. У Юн услышал:
– Вот тебе! Получи! Железный Вихрь пришла за вашими головами! – а вслед появились близнецы Се, мчащиеся с массивными рогатинами наперевес, Лу Да с железным посохом и командир Ян Чжи со сверкающим легендарным мечом…
– Держать оборону, – прикрикнула командир Черномордый Зверь. – Вода будет скоро! Задержать их!