Стоило ей только подойти ближе, чтобы покончить с ним, как Гао Цю бросился на нее, выставив вперед руку.
Удар, точно громовой раскат, эхом отозвался в каждой клеточке тела Линь Чун, словно она ударила в гонг голой рукой со всей силы, на какую была способна. Эта мощь отбросила ее от него, вжимая в стену шатра, ее кости болезненно затрещали.
Как же это… Гао Цю не мог…
Он не мог победить ее, он никогда не был способен на такое, она дважды доказала это, ведь только благодаря чужому вмешательству и своему положению он сумел отнять у нее все…
Теперь он нависал над ней. Его лицо озаряла мерзкая улыбка, и Линь Чун могла разглядеть все его зубы. Она попыталась подняться и не смогла. Попытка сделать вздох также не увенчалась успехом, ее грудная клетка отказывалась работать.
Гао Цю глазел на нее сверху вниз, затем удовлетворенно глянул на что-то у себя в руке и сказал:
– Все, как я и заслуживаю. Ну, попробуй теперь приблизиться ко мне, наставник по боевым искусствам.
Она и подумать не могла, что ее звание может звучать как издевка.
Линь Чун взглянула на его руку, потом на него самого, и куски мозаики в ее голове медленно сложились в единую картину.
Божьи зубы. Цай Цзин создавал божьи зубы. А Гао Цю…
Теперь он стал богом.
Она почувствовала артефакт, его безудержную пульсирующую силу, стократ превосходящую ту, которую Лу Да могла извлечь из собственного божьего зуба. Ошеломительную. Безмерную. Разрушительную. И вся она была сосредоточена в руках Гао Цю.
Он мог прикончить ее прямо сейчас, раздавить, словно букашку. Но он предпочел не пользоваться божьим зубом. Вместо этого он взглянул на нее, ухмыльнулся и занес ногу, чтобы ударить ее по ребрам.
Все попытки восстановить дыхание были прерваны. Ее концентрация нарушилась, а навыки совершенствующегося оказались ничтожными перед силой, которая теперь была подвластна Гао Цю.
В центре шатра что-то громыхнуло. Гао Цю оступился, будто его ударили со спины.
– Командующий! – яростно прокричал кто-то приказным тоном.
Гао Цю виновато вздрогнул и оглянулся.
В центре шатра Лу Да раскрутила свой посох, из ее божьего зуба вырвалось больше силы, чем Линь Чун доводилось видеть прежде, – разрушительная мощь, грозившая снести ее с ног. Она яростно взмахнула посохом, и на стены шатра обрушился страшный вихрь, вырвав из них куски полотнища и открыв вид на голубое небо. Цай Цзин нырнул за стул, прячась от поднятого ею вихря, что уже успел потрепать его бороду и наряд; именно он издал тот крик. В другом углу Линь Чун приметила Лу Цзюньи, та каким-то образом вновь оказалась рядом с ними и сейчас тоже пыталась спрятаться от гнева Лу Да, прикрыв голову руками.
Несмотря ни на что, Лу Да продвигалась вперед, она явно боролась с собственной силой, но ее глаза и руки нацелились на ларец в центре шатра.
На ларец, из которого Гао Цю выудил божий зуб.
Линь Чун внезапно вспомнила о задании. Ее личная месть затмила все, ради чего они пришли сюда, то, что они должны были сделать.
Ей удалось чуть приподняться, чтобы прерывисто вздохнуть. Ее меч потерялся, когда она упала, но она не стала тратить время на его поиски. Гао Цю кинулся к Лу Да, которая героически в одиночку пыталась выполнить задание.
Он убьет ее.
Линь Чун молила свое искалеченное тело о последнем приливе сил, любых внутренних резервах, до каких она могла дотянуться. Она оттолкнулась от земли и встала между ними.
На один миг ей показалось, что она не успеет, что у нее ничего не получится и Гао Цю убьет Лу Да.
Затем его атака достигла цели.
Но вместо того чтобы отбиться от нее, Линь Чун прикрыла собой Лу Да и создала вокруг них защитный пузырь, как тогда в Бяньляне с У Юном. На этот раз у нее это вышло более гладко. Удар Гао Цю отбросил их назад – они стукнулись друг о друга и свалились на землю, потеряв равновесие, но все же большая часть энергии атаки прошла мимо них. От шатра оторвалось еще больше кусков, а мебель Цай Цзина разлетелась в щепки.
«Он не может это контролировать, – догадалась Линь Чун. – Гао Цю не может это контролировать…»
Хотя в каком-то особом контроле он, пожалуй, и не нуждался. Ему нужно было лишь ударить их с нужной силой нужное количество раз.
Лу Да ухватилась за Линь Чун, помогая подняться им обеим, мужественно встала на ноги, приняв устойчивое положение. То же самое сделала и находившаяся рядом Линь Чун. Они встали плечом к плечу, поддерживая друг друга.
Гао Цю рассмеялся, громко и протяжно. Он торжествующе задрал к небу руку с зажатым в кулаке божьим зубом и обрушил его мощь на них.
Лу Цзюньи присела возле стены шатра, ярость битвы бушевала вокруг нее, в ее голову, плечи и ноги то и дело прилетали шальные удары, вынуждая ее падать и кричать от боли. Развернувшийся хаос заглушал все звуки.
Она никогда не думала, что ей доведется воочию узреть битву богов.
Впервые в жизни она столкнулась с такой силой, как у Гао Цю. Это все из-за божьих клыков, и это ее рук дело – она создала их, создала его. Вопреки всем ее сомнениям, эликсир подействовал.
Во всяком случае, он действовал дольше, чем предыдущие образцы. Он работал.
Ей трудно было в это поверить.
Гао Цю вновь атаковал друзей Лу Цзюньи, и тем вновь каким-то чудом удалось избежать основной силы удара. Она не смогла бы сказать, как они это сделали. Половину шатра снесло в ходе битвы. Должно быть, к ним бежали другие стражники, но их наверняка отбросило в стороны.
Цай Цзин корчился на земле неподалеку от нее. Лу Цзюньи поначалу и не заметила, что он ползет к ней, постепенно подбираясь ближе, пока его рука не вцепилась в ее предплечье, словно коготь, грозивший оторвать плоть от костей. Он дернул ее на себя и закричал ей в ухо:
– Вы же говорили, что он сможет его контролировать!
Лу Цзюньи повернулась к нему, совершенно потрясенная его словами.
Как мог он говорить так, словно никогда не видел божьих зубов? Они этого и добились! Даже в случае с самыми слабыми из артефактов требовались годы тренировок, чтобы получить хоть какой-то контроль над ними. То, что она сделала, чего добилась, было именно тем, о чем он просил. Это был успех. Она сотворила именно то, о чем он ее просил. То была чистая победа.
Но ему это было невдомек.
– Это и есть контроль! – закричала она в ответ. – Просто его мощь слишком велика!
Цай Цзин оттолкнул ее, пробурчав что-то вроде:
– Государь будет недоволен…
Пусть это было и нелепо, но Лу Цзюньи могла поклясться, что голос Цай Цзина звучал жалко, растерянно, как у проигравшего.
Она не понимала, почему: он же получил свое оружие. Гао Цю убьет Линь Чун и Лу Да, а затем и их друзей, станет богом во плоти, а Цай Цзин же…
Цай Цзин пополз к ларцу с божьими клыками. Тот опрокинулся набок, а выпавшие бесценные кусочки теперь блестели на земле. Он что-то пробормотал себе под нос, но ей не удалось разобрать, что именно, а после снова, и на этот раз она его расслышала:
– Я все исправлю. Все будет исполнено. Государство все запомнит.
Он собирается исправить…
Цай Цзин полз к божьим клыкам.
Озарение обрушилось на Лу Цзюньи, причинив ей боль. Цай Цзин не пил эликсир, а значит, не мог завладеть божьим клыком – тот вмиг поглотил бы его без остатка. Артефакты могли понадобиться ему лишь для одного.
Того, чем он угрожал Лу Цзюньи в случае ее неудачи. Объединить силу двух клыков, как это провернул Лин Чжэнь, и устроить великий пожар, который сотрет с лица земли все вокруг. Его армию, болота, гору Ляншаньбо и ее обитателей, а заодно, в качестве сопутствующего ущерба, и приличный кусок окрестных земель.
В другой части шатра бушевал ураган битвы, ее участники не обращали внимания ни на Лу Цзюньи, ни на Цай Цзина, человека, который задумал убить их всех.
Лу Цзюньи неосознанно двинулась в его сторону. Давно выработанная сдержанность замедляла ее; вспомнив о верности, положении и власти государства, она испытала внутреннюю борьбу. Она не была уверена, что у нее хватит духу на это.
Вот только… Цай Цзин отныне не имел над ней власти.
Она была уже мертва. А он был никем.
В памяти вновь пронеслись слова, сказанные Линь Чун на последнем занятии по рукопашному бою. Это было так давно.
«Контроль, который вы обретете над собой, несомненно, поможет вам выйти победителем из любой трудности, с которой вы столкнетесь».
Ее руки-ноги отозвались, и она приготовилась выполнять давно отработанные приемы, плавные и выверенные, – мышцы все еще помнили учебные бои и упражнения. Движения, доведенные до совершенства на тренировочной площадке, но которые почти никогда не применялись против реальной угрозы.
Вплоть до сегодняшнего дня.
Цай Цзин по-прежнему находился близко. Лу Цзюньи, оперевшись руками о землю, перевернулась и замахнулась ногой. Удар был исполнен идеально, с отточенной техникой, такой снискал бы похвалу любого наставника по боевым искусствам.
Она развернула ступню и заехала каблуком прямо по лицу императорскому советнику, человеку, выше которого стоял лишь император.
Цай Цзин отлетел, точно тряпичная кукла, болтая конечностями, после чего рухнул наземь, затормозив о землю. Его руки дернулись, он попытался подняться, сплюнув кровь из разбитых губ.
Лу Цзюньи поглядела на результат своих действий. Все ее тело оцепенело от шока.
Но не успел Цай Цзин хоть как-то отреагировать на это, как битва позади них достигла нечеловеческих масштабов, Лу Цзюньи лишилась чувств и перестала видеть что-либо.
– Нужно атаковать его в ответ! – прокричала Лу Да. – Сестрица, ты так долго не продержишься!
Линь Чун и сама прекрасно это понимала. Усталость уже брала свое, она чувствовала, как тело перестает ее слушаться, пока Гао Цю обрушивал на них удары. Они с Лу Да вновь объединили силы, так слаженно, как только могли, но и этого оказалось недостаточно, чтобы противостоять ему на равных.