– Ты что, думаешь, что я этого не хочу? – выпалила Линь Чун, отбивая очередной смертоносный удар. – Это же Гао Цю! Он ведь… ты и сама помнишь…
– Ты не можешь думать об этом сейчас! – крикнула Лу Да.
Линь Чун мысленно возмутилась, ведь как та могла ожидать от нее иного, но затем до нее дошли слова Лу Да.
Месть, ее месть по-прежнему пожирала ее изнутри, но сейчас она должна была отпустить ее. Пока что. На сегодняшний день. Чтобы защитить их гору.
Мощная аура артефакта Гао Цю вспыхивала и мерцала, то нарастая, то стихая. Не так, как в случае с обычным божьим зубом, – она была гораздо чувствительнее…
Лу Да вытянула руку, схватила ее за плечо и, встряхнув, выкрикнула что-то вроде «Ляншаньбо».
В голове Линь Чун вдруг вспыхнули воспоминания о разрушительном, смертоносном выбросе энергии, который устроил муж Фань Жуй тогда в Бяньляне перед тем, как его прервали. Вот только то, что учинил сейчас Гао Цю, казалось совершенно иным – не таким сильным и бесконтрольным.
Но что если… если бы она могла сделать это еще более неконтролируемым?
В тот же миг она поняла, что должна сделать.
Ей нужно было не только отпустить свою месть.
Ей нужно было отпустить Гао Цю. Позволить ему свободно уйти невредимым, не посчитавшись с ним за все, что он сделал. Она не должна была сражаться с ним.
Это было одновременно и самым трудным, и самым легким, что ей когда-либо доводилось делать, ведь как бы ни жаждала Линь Чун заявить о своих правах, Лу Да была права – ее месть ничто по сравнению с защитой Ляншаньбо.
Она отбила очередной удар Гао Цю, а после повысила голос и вложила в него столько язвительности, сколько только могла из себя выдавить.
– Ты не можешь убить нас, командующий! – она прокричала его звание с такой же издевкой, с которой он произнес ее титул, и даже больше. – Такую силу к рукам прибрал, а совладать с ней не можешь. Даже с этим божьим зубом ты лишь жалкий трус. Трусливый слабак!
Гао Цю заревел от гнева и вновь бросился в атаку. В этот раз Линь Чун едва удалось отбиться.
– Сестрица, какого черта ты творишь? – зашипела Лу Да.
– Верь мне, – сказала ей Линь Чун, а затем вновь повысила голос, ее сердце забилось быстрее. – Господин командующий, который даже сражаться не научился! Даже божий зуб пришлось раздобыть, чтобы против меня пойти, а все равно победить не можешь! Ничтожество!
Она не была до конца уверена, что это сработает, но божий зуб Гао Цю вроде как и вправду запульсировал в унисон с его яростью, поскольку он втягивал все больше и больше силы: больше, чем был способен вместить в себя, больше, чем мог контролировать…
Еще тогда, при первой встрече с Лу Да, Линь Чун учила ее, что один лишь божий зуб – ничто против дисциплинированного рассудка. Разумеется, тогда она не имела в виду столь мощный божий зуб, как этот. Ей оставалось лишь надеяться, что ее утверждение окажется справедливым и по отношению к нему.
– Трус! – вновь закричала она, слова все быстрее вылетали из ее уст. – Гао Цю, ты трус! Слабак, кастрат, посмешище! Да весь двор смеется над тобой за твоей спиной! И даже твои солдаты – каждый мелкий офицеришка уверен, что в одном его мизинце больше храбрости и военных знаний, чем в тебе целиком! Да над тобой все потешаются! Гао Цю, ты лентяй, невежда, деревенский увалень, с которым все нянчатся и не допускают до важных дел!
Гао Цю открыл рот и взвыл. Линь Чун могла почувствовать всю неуверенность и негодование, что сейчас нарастали в нем, словно разбушевавшиеся внутренние демоны. Она ощутила, как он потянулся к границам силы, желая их сломать, как он открывает проколы в самой реальности, намереваясь с помощью необузданной ярости призвать силы мириад миров и обратить Линь Чун в ничто.
Она пригнулась и схватила Лу Да.
Чтобы защитить.
Это было единственное, что от нее требовалось. Только защитить.
Она потянулась разумом назад, через лагерь и болота, туда, где хаоцзе, ее новая семья, собрались на склоне горы в лучах утреннего солнца и отражали атаки бесконечных вражеских орд с отчаянной яростью. Она увидела, как Жуань Вторая издала боевой клич и обезглавила одного из солдат одним движением, а Се Бао напрыгнула на другого и вонзила тому в горло свой массивный железный посох. Словно в замедленном видении, перед ней предстала Ху Саньнян, которая поднялась с арканом лишь для того, чтобы поймать плечом стрелу, что сбила ее с ног. Она увидела, как У Юн замахнулся бронзовой цепью и как меч рассек ему шею и щеку. Как Сун Цзян разразилась призывным кличем, оказавшись в полном окружении, а Ли Куй впереди нее с диким ревом размахивала топорами в бескрайнем кровавом тумане, в битве, которой не было конца и которая уже была проиграна.
Линь Чун разыскала всех их – эти души, ставшие для нее родными за те недели, что они вместе жили, тренировались и постоянно поддерживали друг друга. Она мысленно ухватилась за них, за Лу Да, за саму себя и в последний момент заметила Лу Цзюньи, свою подругу, которая, возможно, уже таковой и не являлась, но которую нельзя было оставлять на произвол судьбы.
Защитить. Защитить их всех.
Это было гораздо проще, чем драться, убивать или сойтись в схватке с Гао Цю, чего так жаждала каждая частичка ее естества. Она сделала это тогда в Бяньляне, сделала это сегодня, значит, она сможет сделать это еще один раз.
Защитит их.
Нестабильная сила божьего зуба Гао Цю обратилась чудовищным, необузданным ураганом. Эта мощь сотрясала защитное поле Линь Чун, энергия потрескивала вокруг них. Перед их глазами худое тело Гао Цю задергалось, спина выгнулась дугой, все его суставы и кости напряглись от внезапно возросшей нагрузки. Жилы вздулись на его шее и руках, на коже полопались мелкие кровеносные сосуды.
Он терял контроль над этой силой. Терял даже всякую видимость контроля и самообладания.
Линь Чун была уверена в этом столь же твердо и глубоко, как и в законах мироздания. Его божий зуб слишком нестабилен, а Гао Цю впитал слишком много силы, безрассудно пытаясь покончить с Линь Чун. Нарастающий вихрь энергии был не таким мощным, каким мог бы стать тот, что случился в Бяньляне, не останови его тогда Лу Цзюньи, вовсе нет, но этого было вполне достаточно.
Более чем достаточно.
Линь Чун ухватилась за людей, дорогих ее сердцу, так крепко, как только могла, и приготовилась.
Дикая, ошеломляющая мощь вырвалась из Гао Цю подобно извержению древнего вулкана. Она пролетела быстрее, чем мог бы пробежать человек, пронеслась быстрее звука, мысли и без разбора и пощады сметала все на своем пути.
Линь Чун изо всех сил вцепилась руками в Лу Да и разумом и душой во всех остальных.
Громадная волна прокатилась по всему военному лагерю громовым раскатом, распространяясь дальше и расширяясь, прошлась по болоту, обрушилась на солдат, выходивших на берег, – те попадали на землю, словно под натиском армии демонов. Энергия устремилась вверх по склону, пожирая наступающие войска, круша деревья и сбивая птиц в небесах, а после ринулась прямо туда, где хаоцзе, не жалея своих жизней в яростной битве, сражались и умирали за свой дом.
Чтобы защитить…
И вот тогда Линь Чун потеряла всяческий контроль над происходившим вокруг.
Она едва понимала, что происходит. Она больше не была в лагере, вокруг нее все кружилось в ужасающем вихре, словно ураган уносил их прямо навстречу грозовым небесам. Она пыталась удержать Лу Да, но ее сестрицу утащило от нее прочь, и они, оторванные друг от друга закружившим их вихрем, полетели в неведомую тьму.
Глава 34
– Просыпайся.
Но Линь Чун совсем не хотела просыпаться. В кои-то веки ей было хорошо, безмятежно.
И пробуждение лишит ее этого.
– Поднимайся, сестрица Линь. Пора домой.
Линь Чун с неохотой разлепила веки. Она лежала на мягкой зеленой подстилке – с виду трава, только стебельки были не длинными и острыми, а маленькими и круглыми, они легко приминались, так что ее голове было комфортно. Над головой переплетались ветви деревьев, тонкий ручеек протекал возле левой ноги, отчего ее ботинок намок.
В полушаге от нее на камне, заросшем мягким зеленым мхом, безмятежно восседала Чао Гай.
Линь Чун приняла сидячее положение, огляделась по сторонам. Кроме них, вокруг не было ни души.
– Я… ты ведь… – начала она, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей, витавших в воздухе. Сложно было понять, реальность это или ночной кошмар. – Это сон?
– Что есть сон, как не реальность, созданная разумом? – непринужденно улыбаясь, вопросом ответила Чао Гай.
– Где я?
– Около двух дюжин ли к северо-западу от горы, – Чао Гай улыбнулась с легкой гордостью, словно радовалась успехам своей ученицы. – Сестрица, а ты делаешь успехи. Смотри-ка, целехонькой приземлилась.
В памяти всплыл божий зуб Гао Цю. Та волна… Теперь Линь Чун вспомнила. Она спровоцировала его, причем намеренно, а после та неизмеримая сила…
– А Лу Да? И что с остальными хаоцзе? – в нетерпении спросила она.
– Сестрица Лу тоже цела, она опустилась всего в нескольких ли от тебя. Уверена, ты найдешь ее, если пойдешь на юг. Вы держались друг друга до самого последнего момента.
Линь Чун попыталась унять разбушевавшееся сердце:
– А с остальными что?
– Ты молодец, защитила их, – губы Чао Гай тронула блаженная улыбка. – Их также разбросало кого куда, но большей частью не так далеко, и они не пострадали от той волны. Раны у них имеются, но только те, что они получили в бою. Сейчас они перегруппировываются на горе.
– А что же ты? – со страхом пролепетала Линь Чун.
– О, недолго мне здесь быть.
Волнение сдавило Линь Чун горло:
– Я… мы… ты так много сделала для нас. Для всех нас. Не знаю, как нам дальше быть…
Чао Гай подалась вперед и дотронулась до ее плеча. Линь Чун перевела взгляд на руку. Хватка ощущалась реальной. Крепкой.
– Помоги им, – сказала Чао Гай. – Помоги им следовать избранному пути. Вас очень многое ждет впереди. Величие, которое вы принесете этому миру.