– Это твой друг, сынок?
– Друг? Нет, сэр. Я хочу его догнать и забрать лошадь, которая по праву моя.
Он явно расслабился. А потом обратился к вождям на их родном языке. По толпе пробежала волна облегчения. Ковбой снова повернулся ко мне.
– Хорошо, сынок. Тогда тебе здесь рады.
– Почему так, сэр?
– Эзра Бишоп уехал отсюда сегодня утром после дня скачек и торговли и забрал много лошадей. Пожалуй, больше, чем ему причиталось. Индейцев это, конечно, порядком рассердило.
– Он украл их лошадей?
Джек Строун почесал шею.
– Эзра Бишоп умеет всё провернуть так, что его сложно сразу в чём-то обвинить. Он тот ещё хитрец. Скользкий тип. Он обманывал, врал, наседал. И сбежал до того, как всё всплыло. Украл ли он лошадок? Нет, но всё-таки получил их нечестным путём. И уже не в первый раз.
Я вспомнил, как мистер Бишоп шептался с мистером Гриссомом. Он дождался, пока я уйду, купил Сару и тут же смылся. Наверное, о чём-то похожем Джек Строун и говорил.
– Он уехал сегодня утром, сэр? Рано?
– Боюсь, что да. Продавать он никаких лошадок не продавал, так что твоя, верно, ещё у него.
– Вы её не видели, мистер Строун? Рыже-пегая кобылка, наполовину индейская.
Его глаза расширились.
– С меткой на ухе?
– Да, сэр! Так видели?
– Сынок, мы все её видели! На скачках она выиграла для мистера Бишопа несколько лошадей и гору мехов. Он заплатил мальчишке, чтобы тот на ней ездил. Она ни разу не проиграла.
Он обернулся на индейцев, что-то им сказал на их языке, и все тут же принялись шептаться.
Один из вождей выступил вперёд и произнёс пару слов. Джек Строун кивнул и повернулся ко мне.
– Шеф Джордж очень надеется, что ты заберёшь эту лошадку у мистера Бишопа. Он желает тебе удачи.
Я кивнул и задумчиво огляделся вокруг. Повсюду стояли лошади. Эзра Бишоп уехал верхом вниз по холму ещё много часов назад. Как мне его нагнать на своих двоих, да ещё уставшему и раненому? От суровой правды свело живот. Нет, пешком мне до него не добраться.
Я посмотрел мистеру Строуну прямо в глаза.
– Спасибо, сэр, но мне нужна не удача, а лошадь.
Он облизнул губы и тихо ответил:
– Да, пожалуй.
Я посмотрел на суровых индейцев.
– Есть у меня шанс, сэр?
– На что?
– На то, чтобы одолжить лошадь.
– Одолжить лошадь?! У тех, кого совсем недавно обвёл вокруг пальца белый мошенник? – Он невесело усмехнулся и сплюнул на землю. – Даже если не брать в расчёт мистера Бишопа, представь, сколько всего отняли у этого народа белые люди! Нет, ты скорее сможешь отрастить крылья и полететь за своей кобылкой, чем одолжить здесь лошадь!
Тут на скаковой дорожке начался новый забег. В уши ударили крики, вопли и грохот копыт. Мне в голову, словно пылающая стрела, влетела внезапная мысль. Отчаянная, но и положение моё было отчаянным.
– А если я выиграю?
– Что-что, сынок?
– Если бы я победил в скачках, мне бы одолжили лошадь? Я сам выберу скакуна. Они выберут соперника. Если проиграю – отдам свой револьвер.
Мистер Строун покачал головой.
– Лошадь-то ценнее ствола.
– Я её только одолжу, сэр. А они мой револьвер смогут забрать насовсем. Если приду первым, возьму лошадь – только до Элленсберга.
Он поджал губы.
– Ну, в Элленсберге есть честный посредник, который ведёт дела с индейцами. Они ему доверяют. Наверное, сможешь оставить лошадь у него. – Он повернулся к вождям, поговорил с ними и снова обратился ко мне: – Да, сынок. Они согласны.
Глава 8
Меня подвели к индейским лошадям. Они стояли все вместе, стреноженные, чтобы не разбежались. Джек Строун спрыгнул на землю и встал рядом со мной. А-Ки тоже держался подле меня. Наверное, он не понимал, что вообще происходит.
– Без седла ездить умеешь? – спросил мистер Строун.
– Да, сэр. С пяти лет так езжу.
– Отлично. Ну что, сынок. Выбирай скакуна.
Я обошёл стадо, разглядывая круп, ноги, копыта и глаза каждой лошади. Далеко я не смотрел – самые боевые точно стояли впереди всех.
И тут я увидел его. Молодого жеребца, сильного, но небольшого. Бурого, с чёрной гривой и хвостом. Он бил копытами землю и мотал головой, напрягая мышцы. Его глаза горели бешеным огнём.
Я шагнул к нему.
Он посмотрел на меня и фыркнул. Вены на его шее надулись, словно змеи.
– Возьму его, – сказал я.
Индейцы рассмеялись и бросили пару слов мистеру Строуну.
– Подумай ещё, сынок. Он почти не приручён. Считай, совсем дикий.
– Да, – тихо ответил я, больше обращаясь не к нему, а к бурому жеребцу. – Зато быстрый. И ему хочется бежать.
Я хотел положить ладонь ему на шею, но не успел его коснуться, как он заржал и отдёрнул голову. Только я руку не убрал и стал тихо с ним разговаривать, спокойно и ласково. Он резко выдохнул и с подозрением на меня взглянул, готовый встать на дыбы. И всё-таки, когда я вытянул руку, позволил до себя дотронуться.
Я почувствовал мощное биение гордого сердца. Оно вибрациями отдавалось у меня в кисти. Я посмотрел в его горящие глаза. Он в ответ посмотрел в мои. Мне вспомнилась моя милая Сара, её дикий нрав, её быстрые ноги и верное сердце.
– Возьму его, – повторил я, потому что это точно был конь для меня.
Скаковая дорожка – длинная прямая полоса земли, вытоптанная за много лет, – была узкой, всего на двух лошадей.
Я подвёл своего жеребца – он всё пытался вырваться и становился на дыбы, что очень забавляло собравшихся индейцев, – к ближайшему краю дорожки. В соперники мне выбрали парня лет восемнадцати – девятнадцати. Он уже ждал меня, сидя верхом на красивой вороной лошади, которая была заметно выше моего горячего скакуна.
Мой соперник презрительно усмехнулся, взглянул на меня свысока и бросил мне несколько слов на своём языке, судя по интонации, грубых и нелестных. Зрители зашлись хохотом.
– Тебе тоже удачи, – ответил я.
Над моими словами засмеялся только мистер Строун.
А-Ки перевёл взгляд с меня на молодого индейца, а потом на скаковую дорожку. Он наконец сообразил, что происходит, и что-то закричал мне по-китайски, показывая на толпу у финиша. Я кивнул. У него округлились глаза. Он выкрикнул ещё пару слов и помчался туда. Я мрачно улыбнулся. Даже если проиграю – по крайней мере, у финиша меня будет ждать друг.
– Садись на лошадь, сынок, – сказал мистер Строун, доставая револьвер из кобуры.
Я помотал головой, еле сдерживая своего жеребца.
– Нет, ещё рано. Он не будет стоять и ждать, пока мы начнём.
Мистер Строун кивнул:
– Знаешь что? Забирайся, когда будешь готов. Я выстрелю, как только ты сядешь.
Я перевёл дыхание и убедился, что конь смотрит куда надо. Подобрался, готовясь к забегу. Одним резким движением сорвал верёвку с его ног, схватил жеребца за гриву и запрыгнул ему на спину. Я прижал ноги к его бокам и вцепился в чёрную гриву мёртвой хваткой.
Он вскинул голову и громко заржал.
Мистер Строун выстрелил.
Индеец на вороном скакуне помчался вперёд.
Я со всей силы хлопнул своего коня по боку.
И он полетел, словно ядро из пушки.
Вот только пушка эта смотрела вбок. И ядро в неё сунули как-то второпях.
Да, жеребец был сильный телом и духом, но всё-таки необузданный, как и говорили индейцы.
Он нёсся быстрее ветра, но бежал неровно, зигзагами. И дёргал задними ногами, а ещё иногда резко тормозил, всё пытаясь меня стряхнуть. Мы двигались в нужную сторону, но вороная лошадь быстро от нас удалялась.
– Ну же! – закричал я и даже рискнул хлопнуть своего скакуна по боку, убрав одну руку с гривы. – Быстрее!
Я ударил его сильнее и вдавил колени в круп. Он ускорился и побежал ровнее, но я чувствовал, что дикий конь в нём ещё далеко не усмирён.
Теперь он бежал почти по прямой, но ещё не нагонял нашего соперника, и, хоть я мог легко соскользнуть с его влажной шкуры, мне ничего не оставалось, кроме как приподняться и заорать ему прямо в ухо:
– Но-о-о-о-о-о!
Это был дикий крик, необузданный, как и мой конь. И сердце у меня яростно стучало, шепча его сердцу: «Беги, беги! Покажи, на что ты способен!»
И его сердце услышало моё.
Он больше не замедлялся, его мышцы напряглись, как тетива лука. Дёрганая рысь перешла в горячий, бешеный галоп.
Моя Сара быстра, как молния.
Никогда бы не подумал, что можно быть ещё быстрее.
А этот жеребец заставил меня сомневаться.
Мы вбежали в облако пыли от копыт бегущей перед нами лошади. Я подался вперёд, сливаясь со своим скакуном в единое существо с одним дыханием на двоих.
Мистер Строун пошутил, что мне надо отрастить крылья, если я хочу нагнать мистера Бишопа. Так вот, в эту минуту казалось, что они у меня и правда выросли.
Мы отставали футов на семь. Потом на три. Финишная прямая неумолимо приближалась. Я не знал, успеем мы обогнать нашего соперника или нет. Мой жеребец с каждым рывком дышал всё тяжелее. Я дышал вместе с ним.
Его морда поравнялась с хвостом вороной лошади. Потом с коленями наездника. Индеец удивлённо оглянулся, заметив, что мы уже рядом. Он сдвинул брови и стал громче кричать и сильнее хлопать по боку свою лошадь.
Поздно.
Мой жеребец нацелился на победу, а значит, её никто уже не мог у него отнять. Он был совсем как моя Сара.
Когда мы промчались мимо ликующей толпы, голова вороной лошади была на уровне моей головы, прижатой к шее моего жеребца. Мы обогнали её на расстояние вытянутой руки, вот так.
А-Ки прыгал на месте, крича от радости и широко улыбаясь.
Я смог наконец расслабиться и дал жеребцу набегаться вдоволь среди сосен и зарослей шалфея. А потом, когда он выбился из сил, повернул его обратно, и мы усталым шагом направились к скаковой дорожке. Меня окружила толпа индейцев. Они улыбались и одобрительно хлопали взмыленного жеребца по шее.
Я заработал себе лошадь – правда, ненадолго. Что я на самом деле получил – так это шанс вернуть свою родную кобылку.