Мужчины замерли на разных концах помещения.
– Ты, Ваня, давай быстрее, – сказал, наконец, Олег Владимирович. – У меня дел полно. Так что или дальше работать буду, или…
Прошин хихикнул. Безо всякого повода лез этот дурацкий смех даже сейчас, когда требовалось быть серьезным. Лучевая болезнь, вернее, ее последствия.
– Откуда там Платформа? – спросил Прошин, усилием отгоняя сдавливавшее горло реготание. – Я все понимаю, но откуда там взялась Платформа?
– И это все, что ты хотел спросить? – Мухин поднял бровь. – Знаешь, пришел бы так, посидели, поговорили… А теперь – никакого желания. Дожил, собственный ученик пристрелить собрался, как бешеного пса.
И он отвернулся к окну.
Из Прошина словно воздух выпустили. Оружие ненужной железякой полетело в мусорное ведро (Мухин дернулся), Иван сел за стол и обхватил голову руками.
В кабинете повисло молчание. Наконец, ректор встал со своего кресла, обошел стол и, поправив пиджак, подчеркивавший его могучую фигуру, поддернув брюки, присел возле Прошина.
За окном ветер гнал по Неве серые барашки волн с кудряшками бурунчиков поверху. Волны покачивали яхты у причала на противоположном берегу, беспокойную воду рассекала «Комета».
– Вы мне врали, – сказал Прошин. – Вы всех обманули.
Мухин молчал.
– Ваши россказни – аля-улю, труд на благо всей Земли… Вон он, труд, по всему Гипериону разлетелся.
– Разлетелся, – эхом повторил Мухин.
– Откуда там Платформа? Она же взорвалась на испытаниях!..
– Ну, значит, не взорвалась, – Мухин потер руками лицо.
– Почему?
– Жалко было все это добро в утиль списывать. Там столько труда вложено…
– Почему тогда?! – крикнул Прошин чуть ли не в ухо Олега Владимировича.
– Там люди, Ваня, – Мухин посмотрел на собеседника. – На Эдеме люди. Цивилизация.
Он отвернулся к окну.
– Аморфная антропосфера, неравномерно распределенная по всей планете, – ректор вздохнул. – Хотя какой там неравномерно… Отмазка это для Совбеза. Люди там живут. На всей планете.
– Вообще не понимаю… Зачем тогда строить Платформу?
– А ты подумай хорошенько, – сказал Мухин, глядя волнующуюся реку за окном. – Новый мир – это новые рабочие места. Тысячи людей строили Платформу, учили, кормили, одевали-обували будущих колонистов – чуешь?
– Ну…
– Подумай, Ваня, подумай о том, что каждый из этих людей кормил двоих, а то и троих иждивенцев. Мы, раскрутив маховик космической индустрии, оказались в чудовищной ловушке: Межкосмос зарабатывает бешеные деньги, и на эти деньги жирует вся планета. Четыре миллиарда – вдумайся, Ваня, четыре миллиарда, столько людей по всей Земле живет на одни только пособия, это же почти треть населения. Они не сеют и не пашут, они просто получают деньги и знать не желают о наших проблемах, у нас ведь цивилизация! Двадцать второй век, чтоб его…
Мухин вскочил на ноги и заходил по кабинету.
– Нам нужны новые кислородные миры, чтобы построить очередную Платформу – не одну, Ваня, не одну, а две, а лучше три. Подготовить колонистов – три волны, и гнать технику и людей на вновь отрытый мир. Иначе…
– Что иначе? – Прошин всем телом повернулся к ректору, рубившему воздух громадной ручищей в такт словам. – Что произойдет такого, что понадобилась эта афера?
– Афера, – усмехнулся Мухин остановившись. – Если бы мы не начали эту аферу, уже в прошлом году возникли бы сложности с выплатой пособий. А пособия, Ваня, платят людям на покупку нового жилья. Ты если помнишь из истории, в прошлом веке американцы принялись раздавать ипотечные кредиты кому попало, надулся гигантский пузырь необеспеченных ничем обязательств – и весь мир затрясло, когда он лопнул.
Прошин пожал плечами.
– Ну, было такое, – махнул рукой Мухин. – А сейчас вся строительная индустрия стоит на том, что строит и перестраивает муниципальное жилье, на приобретение которого людям выдают субсидии. И это только называется так, а на самом деле и строительство, и приобретение жилья оплачивает Межкосмос. А еще с пособий живет легкая промышленность. Пищепром, там, шмотье всякое… Так вот, если бы не этот финт ушами, сегодня четыре миллиарда людей остались бы без денег. Четыре миллиарда, Ваня – да этой оравы хватит шарик расколоть!..
– Но есть же Марс, – сказал Прошин. – Там работы непочатый край…
– Да есть, конечно, – отмахнулся Мухин. – Работы по Богу войны начнутся в следующем году, пока готовим почву. Фильмы снимаем, песни поем – ну, такое дерьмо. Проблема в том, что работа эта не для всех. Это не подвиг парня с нашего двора, это каторжный труд для профессиональных космонавтов, который мало-помалу превратит Межкосмос в закрытую касту и в итоге приведет к такому же кризису. Кадры должны обновляться, нужна свежая кровь. Да и не в свежей крови дело – каждый на планете должен знать, что не он, так его дите может до звезд дотянуться, что есть шанс хоть потомству человеком стать. А так…
Мухин сел за стол. Выложил на столешницу волосатые руки, глянул на Прошина.
– Не так все просто, Ваня. А то, что тебе доложить забыли об этих проблемах… Ну уж извини, – ректор развел руками.
– И выхода нет? – спросил Прошин.
– Почему – есть. Нам нужны кислородные миры Рэн. Дальний поиск видит планеты в зеленой зоне только в их Рукаве, туда отправилась экспедиция, еще одну готовим в столичный мир рэнитов. Я думал тебя привлечь, ты у нас битый, стреляный, а ты…
– Да я еще от лучевки не отошел, – сказал Иван.
– Так ты долечивайся и приходи, – сказал Мухин. Они помолчали.
– Я не пойму все-таки, – начал Прошин. – Чего он добивался, этот Дадли?
– Этот? – неохотно переспросил Мухин. – У него съехала крыша на мести землянам. Родина-мачеха бросила своих детей, и прочий идиотизм. Он как-то узнал про Платформу и вознамерился с ее помощью столкнуть Гиперион с Землей. Импакт устроить.
– Н-да, – Прошин покачал головой. – Его теперь судить будут?
– Ему голову оторвали, – ответил Мухин. – Иваныч у нас мужик суровый, сказал – сделает.
– Так и оторвал?..
– Так с псевдомускулами долго ли, умеючи… – хохотнул Мухин. – Павлов собрал абордажную команду, рванул к Гипериону, едва только с вами пропала связь. Тормозили они так, что этот фейерверк среди бела дня на Земле видно было. Ну и того… Вовремя успел.
– Он на Земле?
– А где ему быть? Не нужны Межкосмосу такие… абордажники.
– Н-да, – повторил Прошин. – А Наденька… Надежда Сергеевна то есть, с ним?
– Дочка-то? – прищурился Мухин. – С ним, а как же. Ты, Ваня, подумай насчет рэнитов, – Олег Владимирович положил руку на плечо Прошина. – Подлечись, конечно, путевку тебе соорудим – в Крым или куда ты там поедешь… И как будешь готов – дай знать.
– На благо всей Земли? – спросил Прошин.
– На благо всей Земли, – подтвердил ректор, и ни капли иронии не было в его словах.
– Я позвоню, – сказал Прошин, вставая. – Мне надо многое обдумать, но… я позвоню.
Мухин протянул руку и словно клешней сдавил ладонь Ивана, протянутую в ответ.
– Давай, – сказал ректор, – отдыхай, Ваня, и приходи. У нас много работы.
Уже от двери Прошин обернулся.
– Автомат забрать, что ли…
– Да куда ты с ним, – махнул рукой ректор, уже садясь за свое рабочее место, – оставь, разберусь.
Об авторе
Анатолий Дерягин родился в Челябинске в год московской Олимпиады. Живет в Магнитогорске, работает машинистом тепловоза на Магнитогорском металлургическом комбинате. Космической фантастикой увлекся в десять лет – после крестокрылов, лазерных мечей и пейзажей иных миров, увиденных в «Звездных войнах», все прочее казалось скучным.