Redrum 2017 — страница 10 из 15

№ 11⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

RedRum, № 4 (11), сентябрь 2017

Альманах литературно-художественный, 18+

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Главный редактор: Мария Артемьева

Иллюстрации в номере: Михаил Городецкий

Оформление обложки: Виктор Глебов

Коллекционное издание

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Повесть⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀^{Виктор Глебов}Из моря⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀^{(№ 11, 12, 13)}⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

(Повесть. Часть 1)

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «Вообще я не люблю морепродукты, но недавно в гостях отведал крошечных осьминогов. По телевизору как раз шла передача про Набокова, и одна цитата запала мне в голову. Позже, вспоминая её, я наложил слова писателя на осьминогов — как бы парадоксально это ни звучало — и так родился замысел повести».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 1⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Буря разыгралась около двух ночи и продолжалась до рассвета. Никто и носа не смел высунуть из дома, пока ненастье не отступило, оставив на улицах города воду и множество странных существ. Ни рыбы, ни медуз, ни морских звёзд, ни крабов — только бледно-розовых, полупрозрачных тварей размером с кошку, опутанных собственными щупальцами. Они лежали повсюду: на тротуарах и проезжей части, площадях, газонах, клумбах, на автомобилях и в урнах. Все — мёртвые.

Город влажно блестел и вонял морем — затхло, кисло, удушливо. Ветер ушёл вместе со штормом, и неподвижный воздух постепенно наполнялся нотками гниения.

Антон вышел на улицу и осторожно потянул носом. Ужас! Если всю эту мерзость быстро не убрать, за день город превратится в выгребную яму. А то и раньше.

Отовсюду появлялись люди. Часы на башне показывали половину седьмого, и солнце начинало немилосердно припекать, усиливая зловоние.

Жители осторожно ступали между дохлыми тварями, некоторые тыкали в странных существ палками, другие отваживались приподнять их и рассматривали.

— Впервые вижу такое, — сказал Леонид Андреевич, отец Антона, потрогав носком ботинка одного из «осьминогов». — Что за гадство?

— Какие-нибудь кальмары, — отозвался стоявший поблизости сосед, Даниил Афанасьевич, учитель русского языка и литературы в ближайшей школе. На нём были резиновые сапоги, в руках он держал лопату. — Воняет от них — убирать надо.

— Надо-то надо, — согласился Леонид Андреевич. — Да только куда их девать?

— Сгрести в кучи, а муниципалы потом увезут.

— Пусть сами сгребают. Тут тракторы нужны с ковшами. Да ещё отовсюду этих уродов выковыривать.

Подошла, шлёпая по лужам галошами, соседка, тётя Маруся.

— Может, их есть можно? — предположила она. — Это ведь какой-то улов-то!

— Я лично не рискну, — сказал Антон.

У него вид бледно-розовой полупрозрачной твари вызывал отвращение: существа выглядели какими-то бесформенными, они одновременно походили и на кальмаров или каракатиц, и нет. Словно кто-то неудачно скрестил сразу несколько видов.

— Дохлятину есть? — поморщился Даниил Афанасьевич. — Благодарю покорно. Здоровье дороже.

— Да их же только что на берег выбросило, — не унималась тётя Маруся. — Они свежие должны быть!

— Вы что, запаха не чувствуете?

— Так это морем пахнет. Илом там, водорослями.

Антон заметил в стороне приятеля, Коляна, и направился к нему, стараясь не наступать на раскинутые во все стороны тонкие, похожие на крысиные хвосты, щупальца.

Пахло, конечно, не только морем. Воняла плоть, покрывшая город. При мысли, что этих монстров можно употреблять в пищу, к горлу подступила тошнота.

— Приветик, — кивнул Колян, заметив Антона. — Ну и ночка. Жесть! Я думал, окна высадит к чёртовой матери. До сих пор удивляюсь, что стёкла на месте.

— Да уж, — проговорил, не зная, что ещё сказать, Антон.

— И куда всё это добро девать?

— Без понятия.

— И ни одной рыбёшки. Я думал крабов насобирать, специально пораньше вышел, пока не расхватали, а тут… — Колян удручённо покачал курчавой головой. На смугловатом лице застыло разочарованное выражение. — Хоть бы ветер подул, — добавил он, глядя как перекатывается у берега серое, неприветливое после ночной бури море.

Антон отметил про себя отсутствие чаек. Обычно эти птицы после шторма кружили с возбуждёнными воплями над городом, выискивая выброшенную волнами рыбу, но сейчас они словно куда-то попрятались. Во всяком случае, то, что лежало на улицах, их не привлекало.

— Соседка интересуется, можно ли есть этих тварей, — проговорил Антон. — Меня так от одного их вида воротит, я уж молчу про запах.

— Никогда таких не видел, — Колян пнул ближайшее существо носком кроссовка. — Выглядят неаппетитно. Хотя, кто знает — вдруг на вкус они — пальчики оближешь?

— Не собираюсь пробовать.

— Я тоже.

Из-за шестиэтажного дома в конце улицы показался грузовик, в кузове которого сидели люди в оранжевых жилетах. В руках они держали лопаты.

— А вот и дворники! — усмехнулся Колян. — Пора вашей соседке запасаться этими уродами, если она собирается отведать их на завтрак.

Ведро с моллюсками Толя водрузил на стол.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Вот! — сказал он гордо. — Тебе для изучения. Урвал, пока не собрали всех.

— Там ещё собирать и собирать, — проговорила Нина, стараясь вдыхать пореже. — Зачем так много-то?

— Вдруг испортишь парочку. С запасом.

— Спасибо, конечно.

Нина подошла к ведру. Этих тварей она, как и все, видела на улице и даже подобрала одну. Положила в пакет и принесла на работу, но вскрывать пока не стала. Хотелось для начала классифицировать этих жителей моря.

— Что читаешь? — спросил, заметив книги, Толя.

Он работал в университете лаборантом, но, по сути, уборщиком. Иногда, правда, помогал готовить препараты и образцы. Но всё приходилось показывать — сам он в биологии был ни бум-бум. Нина с удовольствием взяла бы кого-нибудь из студентов, но где их летом сыщешь? Все разъехались да разбежались. В лабораторию микроскопом не заманишь.

— Хочу понять, что это за вид, — ответила Нина.

— Осьминоги какие-то.

— Это не научно.

Толя хмыкнул. На его широком обветренном лице ясно читалось: «А не пофиг ли?»

— Там некоторые набрали этих уродов и собираются варить, — сказал он. — Говорят, мол, мясо оно и есть мясо, а в море плохого не водится.

— Водится, ещё как водится, — Нина подошла к компьютеру.

Книги она уже проштудировала безо всякого толку и теперь решила обратиться к Интернету. Правда, поискать не успела — заявился Толя со своим ведром.

— Ты как думаешь, стоит эту дрянь жрать? По-моему, она тухлая уже.

— Я бы не стала.

— Хотя, если это кальмары такие…

— Если я узнаю, что это, обязательно тебе скажу, — пообещала Нина.

— Окей, договорились. Ну, не буду мешать. Мне ещё газон вокруг универа от них очистить надо. До нас бригады дворницкие, похоже, не скоро доберутся.

— Давай, Толя.

Когда лаборант вышел, Нина полистала страницы браузера, но ничего похожего на то, что лежало в пакете и в ведре, не нашла. Нет, видимо, подобных существ наука до сих пор не знала. Сердце забилось в предвкушении: неужели ей выпал шанс первой описать новый вид? Не понятно, конечно, откуда он взялся, но шторм чего только не приносит.

Нина достала одно из существ и разложила на столе. Включила лампу. Под тонкой прозрачной кожей виднелась кровеносная система; из скелета, кажется, имелась только небольшая кость в передней (Или задней?) части тела. Она смахивала на полумесяц и, скорее всего, защищала какой-то важный орган. Интересно, почему все существа умерли. Задохнулись? Нина приподняла щупальце пинцетом и рассмотрела ряд круглых отверстий. Почти как у миноги… Должно быть, через них моллюск дышал.

Нина сфотографировала особь и скопировала снимки в компьютер. Придётся поискать по изображению, но почему-то ей казалось, что и на этот раз запрос окажется неудачным. В принципе, это неплохо. Для неё, как для учёного, даже хорошо. Просто здорово, если подумать!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Погода, судя по всему, решила преподнести жителям города ещё один сюрприз: за окном стремительно темнело, со стороны моря наползали тёмные, тяжёлые тучи. Зато поднявшийся после шести солёный ветер унёс почти всю вонь и теперь трепал верхушки кипарисов, палатки на базарной площади и сложенные огромными сморчками уличные зонтики.

— Будет дождь, — проговорил, глядя в окно, Леонид Андреевич. — И слава Богу. Хотя этих осьминогов и убрали, после них осталась какая-то слизь, что ли.

— За ночь всё смоется, — сказала Нина.

— Ты выяснила, что это за твари?

Антон ужинал молча, переводя взгляд с одного родителя на другого. Он редко участвовал в общем разговоре: отец этого почему-то не любил. Мог и прикрикнуть: мол, не лезь, когда мамка с папкой беседуют. Из-за этого за столом Антон чувствовал себя немного напряжённо, хотя давно привык есть молча.

— Нет, — сказала Нина, докладывая себе салат. — Целый день провозилась, всё перелопатила. Похоже, такие моллюски до сих пор науке не известны.

Леонид Андреевич хмыкнул.

— Надо же! Значит, тебе повезло?

— Получается, да. Главное успеть их описать и классифицировать.

— Назови их своим именем, — посоветовал Леонид Андреевич. — У вас, учёных, вроде, так принято.

— Может быть, может быть. Посмотрим. Антон, тебе положить?

— Нет, спасибо.

Налетел порыв ветра и толкнул приоткрытую створку окна. Рама стукнулась об откос, стекло зазвенело. Откуда-то издалека донёсся протяжный крик. А может, обрывок песни: по вечерам пьяные часто горланили, что в голову придет.

— Чёрт! — Леонид Андреевич вскочил, чтоб захлопнуть окно. — Так у тебя есть предположения, что это за диковина-то? — спросил он, вернувшись за стол. — Классифицировала ты этих тварей?

— Ну, отчасти, — ответила Нина. Она не знала, как объяснить мужу так, чтоб он понял. — В общем, это явно моллюски, головоногие. Однако у них наблюдается ряд существенных отличий от уже изученных классов.

— Например? — спросил, не выдержав, Антон и тут же с опаской взглянул на отца, но тот лишь усмехнулся.

— Погоди, — проговорил он, — ты, Нин, самое главное скажи: есть-то их можно? — Леонид Андреевич подмигнул Антону, давая понять, что шутит.

— Я не токсиколог, так что не могу судить, — ответила Нина. — Вполне возможно, однако я бы не стала, пока не будут проведены все исследования.

Леонид Андреевич отложил вилку и слегка отодвинул пустую тарелку. Теперь можно было говорить свободно, и Антон тут же выпалил:

— Я видел, как Валера жарил одного на вертеле у себя во дворе. Думаю, он его съел.

— И зря, — сказала Нина. — Морские существа, даже самые безопасные на вид, бывают смертельно ядовиты. Взять хотя бы…

— Погоди, Нин, не сгущай краски. В конце концов, если завтра утром Валерка будет ещё жив, тебе не придётся выяснять, ядовиты эти твари или нет, — Леонид Андреевич снова подмигнул Антону. Тот в ответ улыбнулся.

— Ха-ха, — сказала Нина с сарказмом. — Не удивлюсь, если завтра полгорода не сможет встать с кроватей. Наверняка не один этот дурачок додумался отведать тухлятины.

Валера считался местной достопримечательностью: жил в полуразвалившемся доме на окраине, не работал и, как умудрялся существовать, не известно. В любую погоду он ходил в джинсах и потёртой куртке, блаженно улыбался и бормотал цитаты из библии. В церковь, правда, не заглядывал — только, бывало, летом, когда город наводняли туристы, садился у паперти и просил милостыню. Местные нищие-попрошайки его не гоняли: боялись. Поговаривали, что он настоящий юродивый. Другие, правда, утверждали, что дурачок колдун и, если обидеть, может навлечь беду. В общем, Валеру старались не трогать.

— Мам, а чем всё-таки эти моллюски отличаются от остальных? — спросил Антон.

Леонид Андреевич крякнул и встал.

— Покурю, — сказал он, выходя. — Я в этих ваших учёных беседах всё равно ничего не понимаю.

— У них очень слабые двигательные мышцы, — ответила Нина сыну. — И форма тела… как бы это сказать… не торпедообразная, словом. Головоногие — хищники и должны уметь быстро передвигаться, а эти особи, похоже, способны только едва шевелиться. Кроме того, не представляю, какую добычу они могут удержать своими тонкими, слабенькими щупальцами. Разве что мёртвую, — Нина усмехнулась: эта мысль только что пришла ей в голову.

— Может, они падальщики? — предположил Антон.

— Знаешь, я думаю, скорее, паразиты. Вроде рыбы-прилипалы.

— У них есть присоски?

— Одна, и довольно мощная. Да, они, действительно, могут питаться останками пищи, — Нина задумалась, поставив локти на стол.

Тёмное небо за окном вдруг разразилось ливнем. Крупные капли забарабанили по стеклу, поползли по нему юркими, извивающимися щупальцами.

— Интересно, к кому они прикрепляются, — негромко проговорила Нина, глядя в пустую тарелку. — Особи крупные, им требуется носитель соответствующего…

— Ну и дождь! — Леонид Андреевич ворвался в комнату шумно, весело отдуваясь и вытирая ладонью мокрые волосы. — Не докурил даже, пришлось сигарету выбросить. Надо было на крылечке постоять, а я решил до калитки прогуляться, так еле добежал, — он плюхнулся на стул. — Что обсуждаем?

— Мама говорит, что эти моллюски вроде рыб-прилипал.

— Серьёзно? Что-то такое я читал в детстве. Кажется, у Жюля Верна. Этих рыб используют для охоты на черепах, да?

— Ага, привязывают к верёвке и бросают в море, — кивнул Антон. — Они присасываются к черепахе, и…

— Точно-точно! — Леонид Андреевич рассеянно осмотрелся. — А где вчерашняя газета? Мне телепрограмма нужна.

— Посмотри там, на кресле, — сказал Нина.

Леонид Андреевич пересел к окну и принялся перебирать журналы, сборники сканвордов и анекдотов.

— Что ты говорила? — спросил Антон.

Нина задумалась, потом пожала плечами.

— Да уже и не помню.

— Мам, а почему он все умерли? И так воняли.

— Честно говоря, не знаю. Особи, которых я сегодня препарировала, не выглядели разлагающимися. Думаю, дело в веществе, которое они выделяют — оно содержится в особом органе, вроде пузыря. Возможно, с помощью этого запаха они поддерживают связь друг с другом и ориентируются в воде. Пока трудно сказать с уверенностью.

Леонид Андреевич включил телевизор и принялся переключать каналы. На одном он задержался: показывали торчащую из воды накренившуюся корму какого-то судна. Комната наполнилась посторонними звуками:

— Сейчас мы с вами видим затонувший рыбацкий баркас, — проговорил репортёр, одетый в жёлтый надувной жилет. — Связь с кораблём пропала ночью, и, как только прекратился шторм, спасатели отправились на поиски.

Первым потерпевшее бедствие судно — в двух километрах от берега — обнаружил вертолёт. Судьба команды неизвестна. Будем надеяться, что им удалось спастись, хотя вероятность этого, с учётом погодных условий, невелика.

Напоминаем, что на борту «Мантикоры» находилось двенадцать человек команды и трое пассажиров.

— Ничего себе! — Леонид Андреевич взглянул на жену и сына.

— Ужас какой! — Нина покачала головой. — Судно, вроде, большое — как же его могло затопить?

— Налетели на что-нибудь, — отозвался Леонид Андреевич.

— На что, например? У нас нет рифов, тем более, в двух километрах от берега.

Леонид Андреевич пожал плечами.

— Выяснят — скажут.

Антон встал и подошёл к окну. Вспомнил, как они с Коляном гуляли по городу, забрели на окраину и подглядели за Валерой. Дурачок нанизал моллюска на какой-то штырь, заменявший ему шампур, и старательно жарил на ржавом разборном мангале, обмахивая газетой. На шатком табурете стояла бутылка пива.

— Отдыхает человек, — шепнул Колян, обдав Антону ухо горячим дыханием с запахом крепкого дешёвого табака. — Вон смотри, у него этого вонючего добра целая коробка.

И правда, на земле стояла картонная коробка, доверху набитая дохлыми моллюсками.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— И не тошнит его, — проговорил Колян, отворачиваясь от дырки в заборе. Его перебитый нос с криво зажившим поперёк переносицы шрамом чуть сморщился. — Хотя желудок, небось, лужёный.

— Почему? — рассеянно спросил Антон.

Вид пританцовывающего от голодного возбуждения дурачка произвёл на него неприятное впечатление.

— Ну, жрёт всё подряд, так и привык, — пояснил Колян. — Пошли, не стоять же тут до вечера, любоваться на него.

Они отправились на берег, где выброшенных на пляж тварей ещё не убирали, и они лежали бледно-розовыми кучами, томясь на солнце — пейзаж, достойный кисти Бексински.

Окинув взором смердящую плоть, Колян смачно выругался.

— Зачем мы сюда припёрлись? — спросил он. — Давно не загорал? Или купнуться захотелось?

Антон не мог объяснить приятелю, почему уговорил его прийти на берег. Его влекло к морю, и теперь он стоял на набережной и смотрел, как серые волны накатывают на песок и уходят обратно. Словно огромная невидимая рыба-кит раз за разом выпускала и втягивала воду из своего широкого рта.

Море вдруг показалось Антону пустым — словно за ночь оно исторгло на улицы города всё своё содержимое. Бред, конечно.

— Слышишь, что говорю?! — Колян слегка толкнул приятеля в плечо. — Пошли отсюда, а то я блевану, к чёрту.

Антон нехотя кивнул, и парни двинулись назад.

— Лучше б крабов навалило, — пробормотал Колян, доставая пачку сигарет. — Кстати, твоя мама не знает, что это за твари? Она ж, вроде, биолог.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Стоя перед окном и глядя на всё усиливающийся ливень, Антон вспоминал эту прогулку и думал о том, что море полно загадок, ведь оно изучено всего на пять процентов. Смешная цифра. В толще воды, покрывающей планету на три четверти, может жить всё, что угодно. Вспомнились прочитанные за год фантастические романы. Антон усмехнулся: нет, в русалочьи города он не верил. А вот в неведомых существ, вроде тех, что Валера жарил на своём дворе — очень даже.

— Кто будет чай? — мать отвлекла его, и он обернулся.

Нина поставила сыну и мужу кружки.

— Лёня?

— А?

— Я спрашиваю: чай будешь?

— Лучше кофе.

— На ночь?

— Ещё не поздно.

Нина повернулась к Антону.

— А ты что будешь?

— Чай, как обычно.

Леонид Андреевич встал с кресла и прошёлся по комнате.

— Похоже, из интересного сегодня только какой-то концерт, — сказал он. — Кто хочет посмотреть?

— Я пас, — отозвалась Нина. — Хочу поискать в Интернете ещё кое-что о моллюсках.

— Что именно? — спросил Антон.

— Сама не знаю. Но вдруг что-то найду.

— Тебе помочь?

— Не надо. Я одна лучше сосредотачиваюсь. И потом, компьютер у нас всё равно только один.

Антон разочарованно кивнул.

В прошлом году он поступил на биофак, и появление нового класса головоногих здорово его заинтересовало, однако он ничего в них не смыслил: в универе моллюсков ещё не проходили, и знакомство с ними у Антона пока оставалось гастрономическим.

Он взял кружку с чаем и ушёл в свою комнату. Пожалуй, лучше всего почитать или послушать музыку. В дождь оно самое то.

Завалившись на кровать, Антон вставил наушники, включил «Bastille» и открыл на двести сорок седьмой странице недочитанную книгу Клиффорда Саймака — «Вся плоть — трава»: в конце концов, он на каникулах или где?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 2⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— «Там о заре прихлынут волны, на брег песчаный и пустой, и тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных», — процитировал сосед, глядя в сторону набережной. — Поистине, природа полна тайн. Сколько возможностей для научных открытий! Жаль, я не биолог. А вот твоя мама, наверное, уже изучила этих кальмаров вдоль и поперёк, — Даниил Афанасьевич повернулся к Антону и подмигнул. — Что, Нобелевская премия не за горами?

— По-моему, за такие вещи её не дают.

— Может, и нет.

— Даниил Афанасьевич, вы смотрели сегодня телевизор?

— Немного. А что? — сосед вздохнул и вернулся к прерванному занятию: когда появился Антон, учитель стриг розовые кусты возле крыльца.

— Видели репортаж про моряков?

— Да, четыре тела вынесло. Ты об этом?

— Как думаете, что с остальными?

Даниил Афанасьевич пожал плечами. Он был невысок, толстоват и прикрывал лысину клетчатой кепкой. Щёлкал секатор, а сосед молчал.

— Мало ли, — проговорил он, наконец, спустя секунд пятнадцать. — Утонули, скорее всего.

— По телевизору сказали, что на телах обнаружены следы рыбьих укусов.

— Ну, они же в море были. Что тут удивительного?

Щёлк-щёлк.

— У нас не водятся такие большие рыбы, — проговорил Антон. — Я точно знаю.

— Мало ли кого занесло штормом. Может, и пару акул.

— Это невозможно.

— Знаю. Я пошутил. С чего ты взял, что укусы были сделаны большими рыбами?

— Так ведь по телику…

— Антон, нельзя же верить всему, что говорят в новостях, — назидательно сказал Даниил Афанасьевич, прервав стрижку кустов, чтобы вытереть рукавом пот со лба. С утра припекало, а из-за отсутствия даже слабого ветерка было душно, как в парнике. — Возможно, на самом деле погибшие просто получили травмы во время крушения судна, а репортёры приняли их за укусы.

Антон и сам понимал, что никаких укусов «больших рыб» быть не могло, но ведь и моллюсков, выброшенных на берег, тоже до сих пор как бы не существовало. То есть, разумеется, они существовали, но об этом никто не знал. Что, если шторм принёс каких-нибудь огромных рыб из тех же океанских глубин, что и выброшенных на берег тварей?

В конце улицы показался Валера. Он шагал дёргающейся походкой, размахивая руками и почти не сгибая ноги — настоящее чучело. Дурачок что-то выкрикивал.

— Эк его развезло-то, — пробормотал Даниил Афанасьевич. — Ещё и полудня нет.

Антон прислушался к вылетавшим из Валериного рта фразам. Кажется, они повторялись.

— Они победили его кровью Агнца! — сумел разобрать Антон, когда дурачок приблизился. — Кто подобен зверю сему?

Даниил Афанасьевич прекратил щёлкать секатором и проводил проковылявшего мимо Валеру задумчивым взглядом.

— Похоже, репертуар обновился, — сказал он, когда тот начал отдаляться, нелепо вскидывая руки и продолжая оглашать окрестности бессвязными криками.

— Это из Библии? — спросил Антон.

— Да. Кажется, из Откровения Иоанна Богослова.

— Которое про конец света?

— Ага. Раньше Валера его не цитировал.

Даниил Афанасьевич придирчиво оглядел куст, срезал ещё пару чуть выступавших веток и заткнул секатор за пояс.

— Всё, хватит, — провозгласил он, стягивая перчатки. — Странно, я сегодня смотрел по телевизору прогноз, и там обещали ясный, солнечный день. А, по-моему, собирается дождь.

Учитель указал на горизонт, и Антон увидел тёмные мохнатые тучи. Одна из них походила на простёртую в сторону города четырёхпалую руку.

— Может, мимо пройдут? — неуверенно предположил он.

— Да пусть бы дождь пролился. А то всё ещё смердит.

Сосед был прав: несмотря на недавний ливень, в городе воняло. Должно быть, земля пропиталась тем запахом, который принесли с собой выброшенные на берег твари, и теперь, нагреваясь, отдавала его.

Леонид Андреевич вышел на крыльцо покурить, но, заметив сына с соседом, направился к ним.

— Привет, — кивнул он Даниилу Афанасьевичу, доставая зажигалку.

— И тебе не хворать, — отозвался тот. — Мы обсуждаем перспективы дождя на сегодняшний день.

Леонид Андреевич крутанул колёсико, прикурил, выпустил дым, взглянул на небо.

— Обещали хорошую погоду, — проговорил он. — Ветра нет, так что до нас тучи не дойдут.

— А неплохо бы.

— К чёрту! Надоело: то шторм, то жара, то вонь, то ливень!

— Чего вы хотите? — пожал плечами сосед. — Эра Водолея.

Антон решил, что пора уходить. Попрощавшись, он отошёл в сторону и позвонил Коляну.

— Здорово, — прозвучал в трубке жизнерадостный голос приятеля. — Ты прямо вовремя меня набрал.

— Да? Почему?

— Дуй к церкви, живо! Тут такое…

— Что там?

— Валерка чудит. Решил оратором заделаться. Ты сейчас где?

— Около дома.

— Так давай сюда бегом. Тебе это две минуты.

— Да быстрее даже.

— Торопись, а то всё пропустишь. Я думаю, его скоро прогонят: тут народ уже возмущаться начал.

Антон сунул телефон в карман и припустил в сторону церкви. Вообще, у неё имелось длинное и красивое название, в котором фигурировало имя какого-то святого, но, поскольку церковь эта в городке была единственной, все называли её просто «церковь».

Как Антон и сказал, ему понадобилось меньше минуты, чтобы добраться до маленькой площади, где собралось человек двадцать народу — в основном те, кто вышел на улицу посмотреть и послушать, что учудит Валера.

Дурачок забрался на паперть и, размахивая руками, выкрикивал, словно заведенный:

— Кто имеет ухо, да слышит! Кто может сразиться с ним? Выйдет из бездны, но не вернётся в погибель, пока не насытится. Кто подобен зверю сему?

Каждое слово звучало чётко и громко — в Валере словно открылся не известный доселе талант оратора.

Антон приблизился, ища глазами Коляна. Приятель обнаружился возле фруктового лотка. Он стоял с сигаретой в зубах и, сложив руки на груди, наблюдал за дурачком.

— Похоже, перепил, — прокомментировал он, заметив подошедшего Антона. — Не знал, что наш бродяжка умеет так вещать. Я вообще думал, что он едва слова выговаривает.

Несколько мужчин подтянулись к паперти. Их позы показались Антону угрожающими. Один из них что-то негромко сказал Валере, но тот не обратил внимания. Возмущённо заголосила баба в белом платке — призывала урезонить безобразника. На крыльцо вышел батюшка — тощий, болезненный на вид, в болтающейся, как на вешалке, рясе. В прошлом году у него умерла от рака желудка жена, и с тех пор он сбросил килограмм десять, став похожим на обтянутый кожей скелет. Смерил усталым взглядом Валеру. Послушал, что тот говорит. Люди смолкли в ожидании, но, кажется, священник не знал, что делать, и прихожане это почувствовали.

Двое мужчин, отделившись от толпы, взбежали по ступенькам и подступили к дурачку.

— Пойдём! — оживился Колян, выбросив окурок. — Сейчас что-то будет.

Глаза его заблестели, и он поспешил к церкви. Антон последовал за ним.

Мужчины увещевали Валеру недолго. Когда он проигнорировал их в очередной раз, один из них толкнул дурачка в плечо. Тот покачнулся, но равновесие удержал. Священник словно проснулся.

— Прекратите! — сказал он, делая шаг вперёд. — Насилие…

— Спокойно, батюшка, — перебил его один из мужиков, обернувшись через плечо. — Щас всё сделаем.

Он подскочил к Валере и заломил тому руку за спину.

— А ну, пошли-ка! — зловеще процедил он.

— Не трогайте его! — крикнули из толпы.

Мужики стащили дурачка с паперти и поволокли через площадь. Валера шагал молча, по-птичьи вертя головой на тонкой шее, но спустя секунд двадцать начал вдруг вырываться и, как ни удивительно, ему удалось освободиться. Он побежал в сторону кипарисовой аллеи, а мужики рассмеялись ему вслед. Один из них махнул рукой — мол, пусть проваливает.

— Я думал, отметелят, — с сожалением проговорил Колян. — Интересно, это его так с моллюсков развезло? Надеюсь, братана моего не накроет. А то начнёт тоже толкать речи с церковной паперти.

— Он ел этих тварей? — спросил Антон.

Колян кивнул.

— Попробовал. С пивком. Нажарил и хрумкал весь вечер. Кстати, говорит, вкусно, и вонь, после того, как над огнём подержишь минут пять, проходит. Так что зря не набрали этих кальмарчиков, пока на улицах валялись. А дворники, небось, тему просекут и, вместо того, чтобы сжечь, бизнес откроют по продаже закуски. Обогатятся.

— Моллюски могут быть ядовитыми, — заметил Антон.

— Ну, братан пока жив. И Валера вон тоже. Хотя не сказать, чтоб здоров, но тут дело, кажется, в дурной башке.

— А ты закуску эту пробовал?

Колян фыркнул.

— Вот ещё! Я морепродукты вообще на дух не переношу. А на мидии у меня аллергия. Однажды, ещё мелкий был, нажрался, так у меня живот скрутило — думал, сдохну! Три дня чистило изо всех дыр. С тех пор ничего, что дышит жабрами, ко рту даже близко не подношу. Ну, кроме рыбы, конечно. И крабов. Крабов я люблю.

Люди стали расходиться. Священник несколько минут ещё постоял на крыльце, беседуя с подошедшими к нему женщинами. Они охали и качали головами. Батюшка смотрел вниз и говорил в бороду — такая имелась у него привычка.

— Идём прогуляемся, что ли? — предложил Колян.

— Я должен к матери заскочить на работу, — соврал Антон.

Воспоминание о кровожадном блеске, вспыхнувшем в глазах приятеля, произвело на него неприятное впечатление.

— Ну, как знаешь, — с лёгким раздражением сказал Колян. — Звони, если что. Можно вечерком пива попить.

Он медленно пошёл прочь, засунув руки в карманы широких спортивных штанов.

Антон постоял немного и решил, что, действительно, было бы неплохо зайти к матери в универ и поглядеть на разделанного моллюска. В конце концов, в следующем году они, вероятно, уже начнут проходить первичноротых.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Нина захлопнула окно и вернулась к письменному столу. Мало того, что от выброшенных штормом моллюсков до сих пор не выветрилась из города вонь, так муниципалы додумались сжигать дохлых тварей на кирпичном заводе. Оно, конечно, понятно: куча ещё девать столько мёртвой смердящей плоти, но теперь чёрный дым валил из двух возвышающихся на горизонте труб и опускался в виду безветрия на улицы. Пахло гарью и ещё чем-то странным. Не то что бы неприятным, но… незнакомым.

В дверь постучали.

— Кто там?

В комнату заглянул Антон.

— Привет, мам.

— А-а, заходи. Какими судьбами? Дай угадаю: решил поглазеть на научное открытие?

Антон кивнул.

— Ну, если не боишься запаха…

— Не боюсь. По-моему, уже принюхался.

Нина повела сына в лабораторию. Достала из холодильника препарированный образец, разложила на металлическом столе.

«Как в прозекторской», — мелькнуло в голове у Антона. Только труп был не человеческий, а… не известно, чей.

— Смотри, вот это присоска, — Нина взяла карандаш и указала на овальный нарост, расположенный в центре тела. — По структуре напоминает то, что используют рыбы-прилипалы. Для движения служит вот эта полость. Действует по принципу реактивного двигателя. Ну, это ты должен знать.

Антон кивнул.

— Вода засасывается ртом и выбрасывается через сфинктер, — сказал он. — В результате толчка животное движется вперёд.

— Двигательные мышцы и щупальца очень слабые. Такое впечатление, что эти существа сами практически не передвигаются — разве что могут подплыть к спящему хозяину. Ну, или переместиться вдоль поверхности его тела.

— Значит, паразиты?

— Возможно, симбионты. Просто я пока не представляю, какую пользу они могут приносить партнёру.

— Очищают кожу от… — Антон задумался. — Ну, мало ли.

Нина пожала плечами.

— Хотелось бы увидеть животных, к которым прикрепляются эти моллюски. Тогда, вероятно, многое стало бы понятно.

— А почему эти существа умерли? — спросил Антон. — Что их убило на берегу?

— Думаю, избыток кислорода. Особь, которую ты видишь, не имеет лёгких — только жабры.

— Понятно.

— Вообще… — Нина запнулась, не зная, как точнее выразить мысль, — эти существа производят впечатление недоразвитых. Может, быть, это следствие регрессивной эволюции, а может, перед нами детёныши. В общем, есть что исследовать, — Нина улыбнулась. — Вот только хорошо б раздобыть взрослую особь для сравнения. Если, конечно, она существует.

— Ну, может, её ещё выбросит на берег.

Антон поймал взгляд матери. Она смотрела на него задумчиво. Кажется, слова сына её не обнадежили.

— Ладно, я пойду, — сказал Антон. — Если нет больше ничего интересного.

— Раз уж ты всё равно здесь, — Нина сдвинула концом карандаша взрезанную плоть в нижней части моллюска, — взгляни вот на это.

Антон наклонился и тут же отпрянул: в нос ударил резкий и очень странный запах.

— Чувствуешь? — удовлетворённо кивнула Нина. — Вот откуда исходит вонь. Она исчезает после термообработки, как показал случайный опыт сжигания моллюсков в заводских печах. Остаётся лишь необычный запах, который, вероятно, служит средством общения между особями.

— Что это за орган?

— Железа. Вырабатывает секрет. А вот эта косточка её защищает. Странно, потому что обычно скелет прикрывает жизненно важные органы — сердце или мозг.

— А у этих тварей есть мозг?

— И да, и нет.

— Как это понимать?

— Вы ведь проходили червей?

— Хочешь сказать, у этих моллюсков мозг состоит из нескольких нервных узлов? Лестничное строение?

Нина кивнула.

— Шесть нервных узлов. Думаю, этого достаточно, чтобы прикрепляться к носителю, есть и размножаться. Хотя пока не представляю, как они осуществляют последнее. Все имеющиеся у меня образцы совершенно идентичны, так что я не могу сказать, есть ли у этих моллюсков гендерное деление. Я вообще пока половых органов не обнаружила.

— Если это детёныши, у них…

— Половые органы могут развиваться позднее, — закончила за сына Нина. — Я думала об этом. Но всё же это не зародыши. Хоть какие-то признаки должны иметься.

Антон пожал плечами.

— Чего только не бывает.

Нина усмехнулась.

— Это точно. Не научно, и все же очень верно. Ладно, — она положила сыну руку на плечо, — Ты, кажется, собирался уходить?

— Да, пойду. Мне ещё надо… — Антон не успел придумать отговорку и потому смущённо замолчал, лихорадочно соображая, но уже понимая, что попался.

— Увидимся дома, — кивнула Нина. — Хорошо тебе провести время.

— И тебе, — Антон с облегчением выскользнул за дверь.

Проводив его взглядом, Нина отложила карандаш и стянула перчатки. Как же эти твари всё-таки размножаются? Половые органы должны иметься хотя бы в зачаточном состоянии. Ведь в природе ничто не берётся из ниоткуда: у всего есть предпосылки.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

К вечеру поднялся ветер. Он дул в сторону моря, налетая резкими порывами. Словно кто-то огромный и невидимый набирал в лёгкие воздух и дул, дул, дул…

Ветер уносил дым, валивший из заводских труб, а вместе с ним и странный запах, распространившийся по городу.

Леонид Андреевич отвернулся от окна и взглянул на сына. Тот сидел напротив, ковыряя вилкой в макаронах. Не слишком складный для своих лет, загорелый и совершенно непонятный. Чем он жил, о чём думал, к чему стремился? Всё это оставалось для Леонида Андреевича загадкой: он давно позабыл, каково это — быть молодым. Иногда Антон казался ему совсем чужим, и тогда Леонид Андреевич невольно испытывал раздражение и порой не мог сдержаться — говорил резкость. Потом, конечно, жалел.

Нина протянула руку за кувшином с клюквенным морсом.

— Кому-нибудь налить?

— Нет, спасибо, — Леонид Андреевич отправил в рот кусок свинины.

Мясо показалось ему солоноватым, но он никогда не жаловался на стряпню. С женой ему повезло, и вносить разлад из-за еды — нет, такой ошибки он никогда не допускал. Родители Леонида Андреевича развелись, когда ему было двенадцать. Примерно тогда же мальчик поклялся себе, что не допустит крушения своей собственной, будущей семьи. Сохранит любой ценой. Впрочем, жертв не потребовалось: жили они с Ниной душа в душу.

— Как у тебя дела на работе? — спросил Леонид Андреевич.

— Какие у меня могут быть там дела? Лето ж.

— Ну, я имею в виду исследование этих… каракатиц, — Леонид Андреевич подмигнул сыну.

Антон улыбнулся. Он знал, что отец не воспринимал всерьёз увлечение матери — считал, что наука, по сути, бесполезна. Во всяком случае, биология.

— А знаете, — сказала Нина, пригубив морс, — сегодня вечером — как раз перед тем, как я ушла домой, — кое-что случилось.

Антон мгновенно обратился в слух.

— Неужели? — усмехнулся отец. — Эти твари ожили и начали расползаться по лаборатории?

Нина серьёзно посмотрела на него.

— Почти угадал. Только наоборот: все образцы вдруг разложились. Я имею в виду, что они за несколько минут, буквально на моих глазах, превратились в гнилое месиво. Пришлось вынести всё на помойку. Ну, кроме маленькой пробы, конечно, — её я исследую завтра.

— И как ты это объясняешь? — спросил Леонид Андреевич.

— Похоже, в телах моллюсков содержится некий фермент, задерживающий разложение тканей. Но когда он перестаёт действовать — вероятно, расщепляется — гниение протекает в считанные минуты.

— Для чего это может быть нужно? — спросил Антон.

— Пока не представляю. Возможно, эти моллюски съедают погибших собратьев, и фермент позволяет им иметь запас пищи.

— Вряд ли, мам.

— Почему?

— Если они используют для захвата пищи щупальца, значит, суют их во время еды в рот — следовательно, не могут переваривать себе подобных.

— Чёрт, ты прав! Как это я не сообразила?

— И на старуху бывает проруха, — философски вставил Леонид Андреевич.

— Вы ведь ещё не проходили кишечнополостных. Откуда ж ты…

— Мам, это из школьной программы.

— Неужели?

— Ага. Урок про гидр. Ну, которых в аквариуме держат. На деревья похожи.

— Я знаю, кто такие гидры. Да, ты прав: эти моллюски не могут быть каннибалами. Иначе бы они переваривали собственные забытые во рту щупальца.

— Как ты собираешься исследовать фермент? Тем более, если он расщепился…

— Честно говоря, не представляю. Я ведь не химик. Думаю, придётся кого-нибудь пригласить. Устроить небольшую конференцию.

— Надеюсь, тебе дадут Нобелевскую премию, — сказал Леонид Андреевич. — Это здорово бы нам помогло. Купили бы новый мотор для катера.

— Если дадут, обещаю: мы начнём с мотора, — улыбнулась Нина. — А потом слетаем на Барбадос.

— Почему именно туда?

— Шутишь? Ты знаешь, какая там фауна?

— К счастью, нет.

— Узнаешь, — пообещала Нина.

— Не волнуйся, пап, — вмешался Антон. — На Барбадосе отличные пляжи. Мама тебя на них никогда не найдёт. Если, конечно, ты сумеешь улизнуть из отеля.

— Да, придётся вам, ребята, самим возиться с тамошними осьминогами, а я займусь сёрфингом и оккупирую SPA-салоны.

После ужина Нина отправилась на кухню мыть посуду, оставив сына и мужа вдвоём.

— Знаешь, я не понимаю, как вы можете увлекаться всеми этими тварями, — проговорил, взглянув на Антона, Леонид Андреевич, — но чувствую, что вам это действительно нравится. Иногда вы меня даже восхищаете. Забавляете, но восхищаете. Ты действительно хочешь стать учёным? Биологом?

— Да, пап.

Леонид Андреевич кивнул. Он надеялся, что сын выучится на инженера, врача или юриста. Но нет, так нет. В конце концов, ему ведь жить.

— Всё ещё попахивает, — сказал он, подойдя к раскрытому окну. — Уже не так, но приятной атмосферу в городе пока не назовёшь.

— Да уж, — согласился Антон, обрадованный тем, что отец не стал развивать тему его образования.

Довольно и тех баталий, которые он выдержал, закончив школу.

— Надеюсь, к завтрашнему дню вся вонь выветрится. Не может же она остаться в городе навсегда, — усмехнувшись, Леонид Андреевич вышел из комнаты.

Проводив отца взглядом, Антон сел на подоконник и ещё минуты две наблюдал за тем, как на фоне синего неба полосы дыма постепенно тают по мере приближения к горизонту. Звёзд не было, и это казалось странным: прежде над городом они всегда светили целыми россыпями — за исключением ночей, когда их скрывали тучи, конечно. Но сейчас тучи отсутствовали. А звёзды всё-таки пропали.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Антон проснулся в половине первого. Странный шаркающий звук заставил его поднять голову и прислушаться. Он мог бы поклясться, что кто-то ходил, причём совсем рядом — может быть, даже в его комнате. Взглянул на электронные часы, стоявшие у изголовья на тумбочке. Секунды в виде двоеточия размеренно мигали. Угораздило же проснуться — теперь, попробуй, усни опять. Антон вздохнул. Поворочавшись, устроился поудобней и решительно закрыл глаза.

Шарканье раздалось совсем рядом. Кто-то стоял возле кровати.

Антон резко обернулся.

Старик с бледным лицом смотрел на него, опираясь на бамбуковую трость.

— Доброй ночи, — проговорили губы и тут же растянулись в странной, неприятной ухмылке.

Антон знал деда только по старым, коричневым фотографиям. Кажется, он был директором царской гимназии — до революции. Что с ним стало потом, парень понятия не имел. Но это был точно он: безукоризненный костюм-тройка, белая сорочка, пышный галстук, ухоженные руки, покоящиеся на бронзовом навершии трости.

— Сегодня замечательная ночь, — продолжал призрак, чуть качнувшись на каблуках взад-вперёд. — А следующие будут ещё лучше. Хочется пройтись по городу, подышать прохладным морским воздухом, — старик причмокнул и чуть прищурился. — Скоро мы все станем едины. Живые и мёртвые. Это будет справедливо, как думаешь?

Антон молчал, понимая, что видит сон. Было жутко и в то же время интересно: надо же, дед — совсем как живой, только пахнет от него… тиной почему-то.

— Молчишь? — мертвец понимающе покачал головой. — Я тоже молчал. Долго. Но скоро заговорю. Ещё посмотрим, кто из нас будет красноречивее, — он снова продемонстрировал гнилые зубы.

Антон хотел было спросить, откуда дед взялся, но призрак, словно угадав его намерение, приложил к губам костлявый палец. А затем подался вперёд, протягивая руку к одеялу.

— Тебе не жарко? Не жарко? Эта ночь слишком душна.

Старик вцепился в одеяло и потащил к себе. Антон, не в силах пошевелиться, наблюдал за тем, как постепенно обнажаются колени, голени, ступни.

— А нам холодно, — посетовал старик. — Всё время. Земля сырая.

Едва накинув себе на плечи одеяло, он начал таять. Антон поджал ноги, чувствуя, как промозглая сырость заполняет комнату и пробирает до костей.

Что это? Сон? Наверняка. Иного объяснения и быть не может. Но, с другой стороны — человек всегда знает, что он видел наяву, а что — нет. А у Антона уверенности не было…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Город пробудился около двух часов ночи. Антон услышал крики и, откинув одеяло, прошлёпал босыми ногами к окну. Люди куда-то бежали, издалека донёсся вой сирены. На стены домов ложились странные красноватые отсветы. Они дрожали, отчего по улице метались тени.

Антон быстро натянул треники и футболку, выскочил из комнаты.

Отец с матерью стояли одетые и собирались уходить.

— Что случилось? — спросил Антон.

— Пожар! — бросил Леонид Андреевич, открывая дверь. — Оставайся дома.

— А что горит? — крикнул Антон вслед выскользнувшим на улицу родителям.

— Церковь! — ответила, обернувшись, Нина.

Церковь? Вот так дела!

Антон прильнул к окну. Родители торопливо шагали по улице в компании соседей. Собираются тушить пожар? Или просто поглазеть? Через площадь бежали люди, отсветы на их лицах и телах выглядели зловеще.

Звук сирены усилился. «Ага, это пожарные подъезжают», — сообразил Антон.

Он надел кроссовки, взял ключи и вышел из дома. Запер дверь и спустился по ступенькам, воровато озираясь, но никого из соседей видно не было — должно быть, все уже собрались возле церкви.

Антон свернул направо, пробежал вдоль стены и нырнул во двор. Через несколько минут он уже видел поднимающийся над крышами столб чёрного дыма, подсвеченный багровым и оранжевым.

В городе царил хаос: стучали окна и двери, люди выскакивали из домов и перекликались, а потом бежали в сторону церкви.

Антон оказался на площади, окруженный полуодетыми горожанами. Мелькали знакомые лица, но никто не обращал на него внимания: все взоры были обращены на полыхающее здание. На фоне зарева чернел крест.

Антон подобрался ближе — туда, где остановилась подъехавшая пожарная машина. МЧС-овцы разматывали брандспойт.

— Батюшка-то где? — раздался рядом старческий голос. — Успел выскочить?

— Успел, успел, — отозвался кто-то. — Вон там стоит, справа.

Антон нашёл взглядом священника. Тот выглядел странно в серой пижаме, висевшей на нём мешком. Рядом с ним никого не было — люди словно боялись подойти.

Раньше Антон не задумывался, где живёт батюшка. Выходило, что в церкви. Наверное, потому что его назначили сюда из другого города, и своего дома у батюшки не было.

Метрах в двадцати правее началась заварушка. Люди потянулись туда, обступая кого-то плотным кольцом. Антон протиснулся в первый ряд и увидел Валеру. Дурачок лежал на земле, и его пинали несколько парней и взрослых мужиков. По Валериному лицу уже струилась кровь, он мычал и пытался подняться, но его раз за разом сбивали с ног.

— Вот он! — торжествующе провозгласил мужик в чёрной футболке с логотипом американской рок-группы, поднимая голову и обводя собравшихся безумным взглядом. — Еле нашли: спрятался под лодкой! Бензином воняет он него, как от трактора.

— Да его самого сжечь надо! — процедил один из парней, нанося Валере удар в живот. Дурачок ойкнул и рухнул на бок. Его руки скребли по земле, как огромные бледные пауки. — Только спичку поднести — и он вспыхнет!

— Урод слабоумный! — сказал кто-то рядом с Антоном. В голосе слышалась злоба.

— И ведь даже не посадят, — с сожалением отозвались чуть левее.

— Раньше был безвредный, а теперь с катушек слетел.

Люди наблюдали за избиением спокойно, словно признавая, что совершается справедливое возмездие. Только один неуверенный женский голос крикнул:

— Убьёте ведь! — и тут же потонул в рёве и шипении огня: пожарные пустили в него струю из брандспойта.

— За что его? — спросил Антон того, кто стоял рядом — мужчину лет шестидесяти, в очках с пластиковой оправой.

— Так это ж он церковь поджёг, — ответил тот, окинув парня удивлённым взглядом. — Не знаешь разве?

— Теперь в курсе.

— Облил бензином и подпалил. Хорошо хоть не со стороны входа.

— А с чего взяли, что он?

— Так видели его. Он тут бесновался, пока пламя не разгорелось. Кричал что-то. Наверное, опять из Библии. Давно надо было его сдать в психушку, да всё жалели. Вот и дождались.

Антон подумал, что Валеру не жалели. До него просто никому не было дела. Вплоть до сегодняшней ночи, когда он оказался в центре внимания.

Сквозь толпу протолкались трое полицейских.

— А ну! — прикрикнул один из них на мужиков, продолжавших методично наносить удары лежавшему на земле дурачку. — Пошли вон!

Стражи правопорядка подхватили Валеру и под руки потащили к УАЗику.

— Правильно, — одобрительно сказали сразу несколько зевак. — В кутузку мерзавца.

— Из-за него чуть батюшка не погиб, — добавил кто-то.

— Хорошо хоть, поблизости других домов нет. А то огонь уже перекинулся бы.

Кто-то перекрестился. Человека три-четыре последовали его примеру.

— Слава Богу, пронесло!

Полицейские затолкали Валеру в машину и уехали. Люди поплелись к церкви, но тут же вернулись: жар стоял нестерпимый, да и дым с паром валили во все стороны. Кажется, тушение шло успешно, и люди постепенно начали терять к происходящему интерес.

Антона хлопнули по плечу. Обернувшись, он с облегчением увидел Коляна.

— Это ты, — сказал он.

— Ждал кого-то другого?

Антон промолчал. Не хотел говорить, что пришёл сюда втайне от родителей.

— Валерке всё-таки досталось, — Колян с кривой ухмылкой почесал щёку. — Знатно ему наваляли.

— Он не соображал, что делал, — сказал Антон, хотя совсем не был в этом уверен.

— Неужели? Ну, да один чёрт. Идём, тут больше смотреть не на что.

— Куда?

— По домам. Или ты спать сегодня не собираешься?

Антону пришло в голову, что он должен вернуться раньше родителей. Он поискал их глазами в толпе и заметил отца на другом конце площади. Тот разговаривал с соседом. Матери видно не было.

— Ладно, пока, — заторопился Антон. — Может, завтра увидимся.

Колян кивнул.

— Сладких снов! — услышал вдогонку Антон.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Продолжение в следующем номере.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

(Продолжение. Начало в № 4(11)-2017).

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В предыдущих главах: после ночного шторма, затопившего набережные Города, на берег оказываются выброшенными тысячи странных существ, похожих на моллюсков. Пока ученые пытаются исследовать их, некоторые люди просто съедают неизвестные организмы. После чего поведение этих людей необъяснимо меняется.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 3⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От земли поднимался коричневатый туман. Он сочился из почвы, путаясь в траве, кустах и ветках деревьев.

Леонид Андреевич смотрел в окно. Он чувствовал себя старым и уставшим: ночное происшествие сильно повлияло на него, не говоря уж о том, что помешало выспаться. В последнее время беспокоило сердце: стоило понервничать, и оно начинало стучать неритмично, то замирая, то ускоряясь. Жене и сыну Леонид Андреевич ничего не говорил, но накануне втихаря зашёл в аптеку и купил «Корвалол». А вообще надо показаться врачу, конечно. В ближайшие дни.

Этой ночью он впервые принял лекарство. Полегчало.

Кто бы мог подумать, что дурачок способен спалить церковь — или вообще выкинуть нечто подобное? Всегда был тише воды. Вспомнился пожар: чёрный крест в коптящем багровом пламени.

Леонид Андреевич надеялся, что Валеру не сильно помяли. Теперь его наверняка отправят в клинику — не в тюрьму же дурачка сажать?

Ночью Леонид Андреевич слышал, как люди говорили: убогого надо изолировать, а то и дома жечь начнёт — этак весь город спалить можно.

С улицы донеслись крики.

Высунувшись, Леонид Андреевич увидел соседку. Та стояла в своём палисаднике, опершись локтями на забор, и выговаривала каким-то мальчишкам лет тринадцати. Один из них держал оранжевый баскетбольный мяч, другой — очищенную от коры палку, которой медленно водил по земле. Было заметно, что обоим не терпится уйти, но они не решаются прервать таким грубым образом злую тётю.

Прислушавшись, Леонид Андреевич разобрал несколько фраз и удивлённо поднял брови: соседка выбрала странную, нехарактерную для себя тему.

— За такие вещи, ублюдки вы мелкие, — громко говорила Маруся голосом, полным презрения и ненависти, — вы будете гореть в аду, это я вам гарантирую! Сначала истлеют волосы, потом лопнут и вытекут глаза, затем кожа начнёт…

Мальчишки, наконец, не выдержали и, переглянувшись, припустили прочь.

— Куда, сволочи?! — подавшись вперёд, заорала соседка.

Она разразилась отборным матом. Леонид Андреевич поморщился: он никогда прежде не слышал от Маруси бранных слов. Захлопнув окно, накапал себе десять капель «Корвалола»: в груди тянуло с самого утра, но ощущения были неясные: то ли боль, то ли просто дискомфорт. Леонид Андреевич сначала не хотел пить лекарство «чуть что», но потом решил не рисковать. К тому же на улице было сыро — вон, даже туман какой-то поднялся — а сердечники это, говорят, плохо переносят. Подумав так, Леонид Андреевич невесело усмехнулся: вот он уже и записал себя в хроники. С другой стороны, лучше смотреть правде в глаза.

Нина ушла в лабораторию. Кажется, сегодня к ней должен прийти какой-то химик, чтоб исследовать те гнилые останки, которые она сохранила для анализа. Антон гулял с приятелем — быдловатым Колей. Леонид Андреевич подозревал, что старший брат того балуется наркотиками, и боялся, как бы кто-нибудь из них не подсадил Антона. Впрочем, сын ведь умный мальчик… Хотя… Умный — не умный… Кто только не поддаётся дурному влиянию — и дураки, и гении. Леонид Андреевич тяжело вздохнул и с тоской поглядел на пузырёк с лекарством. Выпить ещё, что ли?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Ты уверен? — спросил Антон. — Ещё шесть?

Они с Коляном шли очень быстро — боялись опоздать и не увидеть, как тела будут увозить.

— Шесть. Сам видел по телику репортаж.

— Наверное, их уже забрали.

— Да, нет, это было экстренное включение, прямо с пляжа.

Приятели свернули налево и припустили к набережной.

— Слышал про осквернение могил? — спросил Колян.

— Этой ночью кто-то раскопал на кладбище несколько. Трупы достали из гробов и положили рядышком. Репортёр сказал, мертвецы будто чего-то ждали, — Колян усмехнулся. — Родоки пошли проверять, не тронуты ли могилы бабки с дедом. Хотели и меня с собой потащить — еле отбился.

— Что ты им сказал?

— Что мертвецов боюсь.

— Мог бы и сходить.

— Очень надо. И потом, кому могилы наших предков нужны?

— Ну, чьи-то же понадобились.

Некоторое время бежали молча. Небо равномерно затянуло серыми тучами, скрывшими солнце.

— Чёртов туман! — на ходу проговорил Колян. — Откуда он взялся?

— Это из-за влажности, — начал было объяснять Антон, но дыхалка сбилась, и пришлось замолчать.

Физкультура никогда не была его любимым предметом в школе. И вообще, сильной стороной. Другое дело — Колян. Одни пятёрки, участие во всех соревнованиях, боксёрская секция.

— Понятно, что из-за влажности, — Колян двигался равномерно, как буксир. — Почему он коричневый, вот чего я не понимаю.

На это Антону ответить было нечего. Он подозревал, что дело в ферменте, оставшемся на земле после выброшенных на берег моллюсков, но говорить об этом вслух не решался: версия казалась ему несколько надуманной.

Туман производил зловещее впечатление: густой внизу, он делался прозрачным на высоте одного метра, но при этом медленно клубился, несмотря на полное отсутствие ветра. Кроме того, он тянулся к морю. Сам. Антон заметил это, когда они с Коляном добрались до пляжа: полосы тумана стелились по песку и плыли над волнами.

Метрах в двухстах левее приятели заметили группу людей и несколько машин.

— Вот они! — обрадовался Колян. — Давай туда.

— Нас всё равно близко не пустят, — заметил Антон, надеясь, что они остановятся передохнуть или хотя бы сбавят темп, но Колян только отмахнулся:

— Близко нам и не надо. Подойдём и встанем. Прогнать они нас не имеют права. Тем более, там уже и так народ собрался.

Колян был прав: неподалёку топталось человек пятнадцать любопытных. Даже странно, что так мало.

— Интересно, на этих телах тоже есть следы? — проговорил Антон, едва поспевая за приятелем.

В боку начинало колоть, сердце стучало гулко, как колокол.

Вдруг Колян перешёл на шаг. Похоже, он даже не запыхался — наверное, просто решил, что трупы никуда не денутся, и можно не торопиться. Антон с облегчением остановился.

— Ты чего? — обернулся приятель. — Давай, двигай.

— Щас, погодь.

— Шевели булками, барышня.

Колян коротко хохотнул и достал сигареты.

— Что там ещё за следы? — спросил он, щёлкнув зажигалкой.

— Как будто рыбы объели тела.

— А-а. Ну, и что тут особенного?

— Да, в общем-то, наверное, ничего.

— Почему тогда тебя это интересует?

Приятели приблизились к тому месту, где стояли репортёры, полицейские и, должно быть, криминалисты. До зевак оставалось метров двадцать.

— Встанем здесь, — предложил Колян.

— Судя по отметинам, трупы объели довольно крупные животные, — сказал Антон. — Вроде акул.

— Неужели? У нас, вроде, не водятся.

— Конечно, нет.

— Значит, не акулы.

— Я не говорю, что это были акулы. Но кто-то здоровенный.

— Это ты по телику так хорошо всё разглядел?

Антон кивнул.

— Ну-ну.

— Не веришь?

Колян пожал плечами.

— Я не обратил внимания. Хочешь, подойди вон туда и спроси, нет ли на них укусов.

Антон понимал, что приятель прикалывается: никто его даже близко не подпустил бы к утопленникам.

— Ха-ха, — сказал он. — Зачем мы сюда припёрлись?

— От нечего делать. Может, в кадр попадём. Вон сколько репортёров. Хочешь, чтобы тебя по телику показали?

— Не особо.

— Врёшь. Все этого хотят.

Антон спорить не стал. Репортёры-то, наверное, тела видели. Когда полиция уедет, можно будет спросить у них, нет ли на трупах ран от укусов. А если они сделали фотки…

— Интересно, откуда Валера взял бензин, — проговорил, прервав его мысли, Колян. — Он же нищий.

— Да слил из машины, — отозвался Антон. — Это ж как два пальца.

— Возможно. Говорят, ночью его здорово помяли. Наверное, теперь посадят.

— Не факт. Он же невменяемый.

— А это ещё как доктор скажет.

— Какой доктор?

— Какой-какой… психиатр, — Колян бросил и затоптал окурок. — Освидетельствование сначала проводят, а потом уж решают: посадить или отправить на принудительное лечение. В любом случае, Валеру мы не скоро увидим. Если вообще… Кстати, ты знаешь, что священник свалил из города?

— Что значит «свалил»?

— Сел утром в тачку и уехал. Насовсем. Сказал, его здесь больше ничего не держит.

— Разве так можно?

— Почему нет? Церковь-то сгорела.

— Но он ведь священник.

— Ну, и?

— Мне кажется, он не должен был уезжать.

Колян усмехнулся.

— И тем не менее.

— Откуда ты знаешь?

— Братан рассказал. Он с корешами ночь прошатался, а часов в семь утра видел, как поп вещички в тачку закидывал. Его люди, которые приютили после пожара, остаться уговаривали, а они им ответил — мол, нечего мне тут больше делать.

— Мрак.

— Да и чёрт с ним. Кому он нужен? Тем более, церкви действительно больше нет.

— Были времена, когда священники проводили богослужение и молились без всяких церквей.

Колян поморщился.

— Давай без лекций, ладно?

Антон пожал плечами.

Его взгляд привлекла тёмная полоса, возникшая на морском горизонте и приближающаяся к берегу. Кажется, она увеличивалась, причём довольно быстро.

— Смотри, что это?

— Где? — Колян обернулся. — Ты о чём?

— Да вон там, вдалеке. Видишь?

— А-а-а… Да.

— Что это такое?

Колян нахмурился.

— Чёрт! — пробормотал он спустя секунд десять. — По-моему, волна.

— Волна?

— Угу. Огромная такая волна.

— Даже ветра нет, — с сомнением сказал Антон.

— Ну, выскажи свою версию.

Полоса тем временем приблизилась к берегу метров на триста. Теперь было видно, что она гораздо больше, чем показалась Антону вначале. Люди на пляже, занятые утопленниками, ничего не замечали.

— Надо их предупредить, — сказал Антон через полминуты, когда стало очевидно, что к берегу действительно приближается огромная волна. — Иначе их смоет.

— Да, наверное, — согласился Колян, но не пошевелился.

— Может, сбегаем?

— А успеем?

— Но ведь нельзя же просто стоять и смотреть?!

— Можно крикнуть.

На гребне волны белела пена — её уже было хорошо видно. Секунд тридцать — и вода накроет пляж и всех, кто там находится.

Антон смерил взглядом расстояние до репортёров и полицейских. Наверное, услышат…

Но ему не пришлось кричать. От группы зевак отделился какой-то парень и побежал к морю, размахивая руками. Ему удалось привлечь внимание находившихся на пляже.

— Они не понимают, чего он хочет, — сказал Антон. — Вообще отвернулись от волны и смотрят на него. Теперь точно не увидят и не успеют.

— Господи, она высотою с дом! — проговорил Колян. — Сколько же в ней воды?!

Антон вдруг понял, что приятель прав: волна оказалась чудовищной! Воздух разорвал протяжный гул — словно из ниоткуда появился реактивный самолёт и завис над морем.

Парень, пытавшийся предупредить репортёров и полицейских, остановился и попятился. Помедлив пару секунд, он развернулся и кинулся назад.

Кто-то из операторов, наконец, посмотрел в сторону моря — наверное, услышал рёв.

Через миг на берегу началась паника.

Люди побежали прочь от воды, бросив шесть уложенных в ряд тел и даже какое-то оборудование, но уже было ясно, что не успеют: волна накатила на берег, от неё на песок упала тень. Уши заложило от низкого, почти звериного рёва.

Как заворожённый, Антон наблюдал за тем, как несколько тонн тёмной воды обрушились на берег, поглотили трупы и устремились вслед бегущим. Волна подхватила полицейских и журналистов, завертела, потащила вперёд. Некоторые сразу исчезли, другие отчаянно боролись за жизнь, но пена накрыла и их.

— Бежим! — крикнул вдруг Колян, с силой хлопнув Антона по плечу.

Что?! Зачем?

Вода их не достанет: они слишком далеко от линии прибоя…

И вдруг Антон понял, что Колян прав: волна быстро приближалась к тому месту, где они стояли, и должна была добраться до них через несколько секунд.

Развернувшись, Антон кинулся следом за улепётывавшим приятелем.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Спасти удалось только двоих. Несколько человек исчезли в море — даже их тел не осталось на берегу, когда волна схлынула. К счастью, в состав прибывшей на пляж бригады криминалистов входили врачи — они успели откачать одного полицейского и одного оператора.

Собралась толпа. Ждали «скорую». Всё блестело от влаги, но нигде по-прежнему не было ни единой выброшенной рыбёшки. Странных моллюсков, впрочем, тоже.

Антон с Коляном вернулись к берегу, чтобы посмотреть, чем кончилось дело, спустя минут пять после того, как на берег нахлынула волна. Парни стояли возле покосившихся уличных зонтиков, мокрых и понурых.

— Жесть! — проговорил Колян, доставая дрожащими пальцами сигарету. — После той бури началась какая-то фигня, ты заметил?

Антон неуверенно кивнул.

— Эти твари, вонища, пожар, а теперь вот… — Колян кивнул в сторону разложенных на набережной тел. — Журналисты будут в восторге. Те, которые не утонули, конечно.

— Не понимаю, откуда эта волна. Ведь даже шторма нет. И по телику не обещали ухудшения погоды.

— Знаю. Катаклизм, — Колян с трудом выговорил это слово и глубоко затянулся.

Антон смотрел на море. Оно колыхалось, как таз на шаткой табуретке.

Сосед-учитель сказал, что на Земле сейчас Эра Водолея — а значит, стоит ждать наводнений, штормов и так далее. Может, они стали свидетелями чего-то такого? С другой стороны, в эзотерику Антон не верил. Во всяком случае, старался себя одёргивать. Он учёный, и происходящему должно быть рациональное объяснение.

— Смотри! — Колян слегка толкнул его в плечо, привлекая внимание. — Чё это за процессия?

Повернув голову, Антон увидел приближающихся к пляжу людей. Впереди шагал Валера, прямой, как струна — оказалось, что он довольно высокий — а за ним — человек тридцать мужчин и женщин. Было даже несколько подростков.

Все они держали в руках канистры, пластиковые бутыли или бидоны. Толпа распространяла запах бензина.

— Это что, наш убогий? — процедил Колян. — Его ж замели! Откуда он тут взялся?

— Наверное, выпустили, — отозвался Антон.

— Да с какого перепуга?

— Понятия не имею. А что с ним за компания?

— Не знаю, но лучше им держаться от меня и моей сигареты подальше. Похоже, они только что не пропитались бензином.

Антону вспомнилось детское стихотворение про лисичек, которые подожгли море. Может, и эти люди намеревались сделать нечто подобное? Вид у них был, во всяком случае, достаточно безумный, чтобы попытаться.

Завидев приближающуюся толпу, от группы полицейских отделился сержант и поспешил навстречу Валере.

— Нельзя! — поговорил он, выставив руку. — Здесь не на что смотреть.

Учуяв запах бензина, он нахмурился. Взгляд скользнул по канистрам и бутылям.

Люди обходили его с двух сторон, не поворачивая голов. От такого игнорирования у стража правопорядка к лицу прилила краска. Он повернулся и схватил Валеру за руку повыше локтя. Дёрнув к себе, повалил на песок.

И в этот миг спутники дурачка остановились. Дружно, словно повинуясь чьему-то приказу, поставили ёмкости с бензином.

Антон понял, что сейчас произойдёт нечто страшное. В движениях людей было нечто механическое: они словно лишились индивидуальности и мыслили одинаково.

Невысокий коренастый мужик в тельняшке первым бросился на сержанта. Его примеру последовали другие, и уже через пару секунд на песке образовалась куча-мала, к которой устремились остальные полицейские. Их было человек восемь, не больше. Некоторые вытаскивали дубинки, некоторые — пистолеты.

— Щас начнётся! — сообщил Колян, бросая на асфальт окурок. — Вот это жесткач!

Похоже, ему перспектива побоища нравилась.

— Надо на телефон заснять, — он полез в карман за мобильником.

Раздался выстрел: один из полицейских пальнул в воздух. Его коллеги принялись охаживать напавших на сержанта дубинками. Как ни странно, никто не кричал.

— Что вы делаете?! — по-базарному заголосила какая-то появившаяся на улице баба, непонятно, к кому обращаясь.

К пляжу подтягивались зрители, а драка была в полном разгаре: Валера со спутниками и не подумали сдаться властям. Численное преимущество было на их стороне, и вскоре большинство полицейских оказались прижаты к песку. Их избивали.

Раздались выстрелы. Двое стражей правопорядка открыли, наконец, стрельбу на поражение. Упал сначала один, потом другой нападавший. В толпе зрителей закричали, кто-то кинулся прочь, опасаясь, что поймает шальную пулю. Застрелили или ранили ещё двоих, но вот одного из стрелявших сбили с ног. Отлетел в сторону пистолет.

— Они их всех прикончат, — сказал Колян. — Они свихнулись!

Антон был согласен. Стало страшно.

Валера тем временем, шатаясь, встал на ноги. По его лицу струилась кровь, к ней прилип песок. Дурачок утерся ладонью и нашёл взглядом свою канистру. Она опрокинулась набок, но благодаря завинченной крышке бензин из неё не вытек. Валера поднял ношу и побрёл к воде. Постепенно за ним последовали остальные. Люди вставали, оставляя на песке растерзанные тела полицейских, подбирали бутыли и шагали за своим странным лидером.

Колян смачно выматерился.

— Их всех прикончат, — сказал он. — Менты такое не прощают. Перестреляют, как собак.

Антон глядел на усеянный трупами пляж и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Нет, это не поддавалось рациональному объяснению. Бредущие к воде люди, несущие на себе запах бензина, казались существами из иного мира. При их приближении врачи разбежались — так семейство зайцев дает стрекача при виде волка.

Валера остановился у края воды, поставил канистру и опустился на колени. Спутники убогого последовали его примеру. Они не обращали внимания на медиков, робко приблизившихся к мёртвым — или тяжело раненым — полицейским.

— Вот это уже начинает меня реально пугать, — проговорил Колян, до сих пор следивший за происходящим с живым интересом. Он опустил телефон. — Что за сектантство? Решили поклоняться моллюскам, что ли? Так их давно сожгли.

У Антона возникло сильное желание развернуться и побежать. Мчаться прочь и без оглядки, пока море и стоящие на коленях люди не исчезнут из виду, но он будто прирос к земле и не мог заставить себя сделать ни шага. Взгляд его был прикован к распростёршимся ниц.

Зрители, осмелев, придвинулись к пляжу. Некоторые поспешили на помощь медикам, присевшим возле полицейских. В толпе страх сменялся возмущением. Раздались гневные крики, адресованные тем, кто стоял на коленях у линии прибоя.

Антону показалось, что он слышит несущуюся над волнами молитву. Неужели галлюцинация? Но нет, это Валера со товарищи что-то выкрикивали нараспев. Слов было не разобрать.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— О, чёрт! — Антон вздрогнул всем телом, когда Колян вцепился в его плечо твёрдыми, как железо, пальцами. — Гляди, чувак!

Он указал на горизонт, где поднималась новая волна, ещё больше прежней. Она катилась к берегу, и её рёв поглощал слова странной молитвы.

— Бежим? — спросил Антон, не отводя глаз от волны. Ему показалось, что за ней есть ещё что-то. Тёмная гора, поднимающаяся из моря.

— Погодь! — должно быть, Колян тоже заметил. — Ты видишь?

Антон кивнул.

— Нас накроет, — сказал он. — На этот раз по полной.

— Я хочу рассмотреть эту штуку, — заявил Колян. — Поднимемся на водонапорку.

Метрах в ста от пляжа стояла старая ржавая башня, опутанная цепями. Предполагалось, что они должны помешать детворе лазать по ненадёжной конструкции. Конечно, ребятню цепи не останавливали. Башня служила постоянным источником недовольства родителей, забрасывавших городскую администрацию требованиями снести её. Однако то ли из-за нежелания муниципалитета тратить бюджетные средства, то ли в соответствии с нормативами пожарной безопасности, железный уродец до сих пор стоял на своём месте, бросая вызов всем, кто пытался его уничтожить.

При мысли, что надо будет карабкаться по держащимся на честном слове опорам, сердце у Антона ушло куда-то вниз.

— Если волна ударит по башне, — сказал он, — мы рухнем вместе с ней.

— Блин, ты прав, — расстроился Колян. — Но надо занять позицию повыше.

Над волной тем временем поднималась чёрная полусфера — словно из моря выкатывался гигантский шар. Он-то и толкал перед собой тонны воды, грозившейся обрушиться на берег в ближайшее время.

Зеваки тоже заметили странное явление. Зная, чем грозит такая волна, люди поспешили прочь. Врачи подхватили двоих полицейских — должно быть, те ещё подавали признаки жизни — и потащили к машине «скорой помощи», увязая ногами в мокром песке.

— Зря, — констатировал Колян. — Не успеют. Лучше бы бросили.

— Надо валить, — сказал Антон, сбрасывая оцепенение.

Парни побежали трусцой к домам, но всё же не торопились: очень уж им хотелось узнать, что это за чёрная гора приближается к берегу.

— Ладно, надо ускоряться, — сказал Колян. — Иначе потопнем. Такая волна, пожалуй, до Ленинградки дойдёт.

Ленинградская улица пересекала город параллельно пляжу, служа условной границей между курортной и жилой зонами.

— Поднимемся на последний этаж торгового центра, — предложил Антон. — Оттуда должно быть всё видно.

Чудь подумав, Колян кивнул.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Продолжение в следующем номере.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

(Окончание. Начало в 4(11), 5(12)-2017).

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

После сильного шторма море выбросило на улицы города множество странных, неизвестных науке животных. Кого-то они напугали, кто-то проявил к ним научный, а кто-то — чисто гастрономический интерес. Но люди, съевшие эти дары моря, странным образом стали менять свое поведение. В городе назревает что-то страшное. Но что именно?..

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 3⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Попадавшиеся по дороге люди выглядели обеспокоенными. Им уже сказали, что к берегу идет волна, и они растерянно топтались на улице, не зная, что предпринять: бежать подальше или пойти поглядеть на то, как затопит пляж.

В ТЦ «Брешка» народу было мало. Здесь никто и не слыхал о новой напасти.

— Давай пешком, — Антон направился мимо эскалаторов к лестнице. — Так быстрее.

Через минуту парни уже прильнули к окнам расположенного на четвертом этаже фастфуда. Поверх крыш домов виднелось кипящее море, из которого медленно и неотвратимо выползала гигантская багрово-черная тварь с покатой спиной.

Колян во весь голос разразился руганью. На него зашикали немногочисленные посетители ресторана.

— Вы совсем обалдели, что ли?! — молодая мамаша с пятилетним дитем грозно поднялась из-за столика. Ее обтянутые цветастой футболкой телеса заколыхались.

— Пошла ты! — не оборачиваясь, бросил Колян.

— Что-о?!

Чудовище поражало размерами. Казалось, целый остров поднимается из воды. По обе стороны туши копошились, взбивая пену, щупальца.

— Это ж, блин, кракен! — пробормотал Колян.

Антон подумал, что, если приятель даже и прав, то лично он представлял себе гигантского осьминога иначе. Более похожим на привычных взгляду Octopus vulgaris или Mesonychoteuthis hamiltoni. Но то, что он видел сейчас, являлось монстром, попирающим известные науке закономерности. Размер, пропорции, какие-то пульсирующие воронки, разбросанные по телу, извивающиеся наросты — все казалось порождением фантазии художника или бредом безумца.

Идущую впереди чудовища волну скрывали дома — должно быть, она уже добралась до пляжа. Удалось ли спастись врачам «скорой помощи»?

— Ты еще меня и игнорируешь! — мамаша не желала давать спуска обхамившему ее парню. Раздались приближающиеся шаги. — Я тебе, щенок, сейчас покажу…

— Заткнись, гнида! — заорал Колян, разворачиваясь.

Его руки сжались в кулаки. Антон понял, что приятель не в себе.

— Подонок! — выкрикнула, трясясь от ярости, женщина.

Колян чуть подался вперед, сделал молниеносное движение — как во время тренировок по боксу, когда лупил грушу, представляя, что выколачивает дурь из отчима. Костяшки врезались женщине в челюсть. Раздался сухой щелчок, и она повалилась без сознания на пол.

Зал мгновенно наполнился криками. Застучали отодвигаемые стулья. К Коляну и Антону поспешили двое мужиков — должно быть, намереваясь проучить обоих.

— Валим! — Колян потащил приятеля за собой.

— Эй! — раздался вслед им окрик, но парни не стали оборачиваться.

Сбежав по лестнице, сиганули в дверь и выскочили на улицу. Их не преследовали.

Со стороны берега доносился рев, заглушавший почти все звуки. Он буквально заполнял пространство, не оставляя места ничему другому. Несколько прохожих в недоумении замерли, глядя на дома, скрывавшие пляж.

— Сейчас! — выдохнул Антон.

И действительно, спустя несколько секунд по улицам устремилась вода. Она шла стеной, затапливая припаркованные машины, киоски, скамейки и клумбы, сметая зонтики возле кафе, вынося витрины и устремляясь внутрь магазинов, парикмахерских и почтового отделения. От воды несло тиной и гнилью.

— Назад! — крикнул Антон.

Они с Коляном поспешили в торговый центр, из которого только что выбрались. Автоматические двери закрылись за ними, но едва ли он могли помешать воде попасть внутрь. Впрочем, это сейчас волновало Антона меньше всего. Куда важнее — сумеет ли выползшая из моря тварь пробраться в «Брешку». И еще: где сейчас родители? Мать, конечно, в университете, а отец? Надо их предупредить!

Из торгового центра можно было выйти с другой стороны. Антон взглянул на приятеля.

Парни остановились на втором этаже, возле отдела, торговавшего экзотическими чаями.

— Мне домой надо.

— На фига?

— Отца предупредить. Ну, и мать тоже. Только она не дома, а в…

— Так позвони им, лошара.

Антон понял, что приятель прав: конечно, у него же есть телефон. Он вытащил из кармана мобильник, набрал номер матери.

— Мам? Ты в университете?

— Да, Антош. Что случилось?

— Не поверишь.

— А ты попробуй меня убедить, — голос у матери был веселый.

Антон кратко изложил суть дела. Внизу вода просачивалась сквозь двери торгового центра, заливая вестибюль. Послышались недовольные возгласы. Показался охранник в фураже и серой рубашке, с мятым лицом.

— Колян?

— Что?

— Что тут у вас? — крикнул он, свесившись через перила второго этажа. — О, черт!

Какая-то женщина с коляской пыталась развернуться, стоя по щиколотку в вонючей воде. Ей на помощь пришел мужчина — должно быть, муж. Подмышкой он держал огромного плюшевого зайца с безумно выпученными глазами.

— И это все правда? — спросила мать, когда Антон закончил говорить.

— Клянусь!

— Надо найти отца. Скорее всего, он дома. Я позвоню ему и скажу…

— Давай лучше я сам. А ты собирайся.

— Ну, хорошо. Встретимся около железнодорожной станции. Она достаточно далеко от берега. Возьмите из дома деньги, паспорта и остальные документы. Если сможете — драгоценности. И заприте дверь, как следует, слышишь?!

— Да, мам. Пока.

Антон отключился и тут же набрал номер отца. Гудки. Один, второй, шестой. Никто не ответил и на девятый. Чертыхнувшись, Антон сбросил вызов.

— Вне зоны доступа? — спросил Колян.

— Да нет. Может, телефон разрядился.

— Бывает.

— Мне надо найти отца.

— Ладно, давай. Мне тоже… В общем, валим отсюда.

Звук чудовищного удара заставил подпрыгнуть не только приятелей, но и других посетителей торгового центра. Через окно «Брешки» было видно, как толстое, похожее на огромный кнут щупальце врезалось с размаху в ближайший дом и снесло с него сразу половину этажей. Во все стороны полетели обломки. Несколько угодило в торговый центр. Со звоном посыпались осколки. Кусок стены упал к ногам приятелей и раскололся, одновременно выбив из пола кафельную плитку.

Антон успел прикрыть лицо руками. Колян вскрикнул. Из ноги у него торчал кусок керамогранита. Он выдернул его и разразился матерщиной. Штанина быстро пропитывалась кровью.

Из многочисленных стеклянных отделов торгового центра выскакивали продавцы и покупатели. Послышались испуганные вопли, но большинство просто недоумевало. Наверное, примерно то же происходит в муравейнике, когда ребенок первый раз втыкает в него палку.

Не сговариваясь, Антон с Коляном побежали по этажу. Надо было добраться до противоположного выхода, и оттуда уже двигать по домам. Колян прихрамывал, стиснув зубы.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Антон расстался с приятелем неподалеку от своей улицы. Здесь люди только начинали понимать: что-то случилось. На лицах было написано беспокойство, но не страх.

— Что там за грохот, Антош? — окликнул, выглядывая из палисадника, сосед-учитель. Клетчатую кепку он сдвинул на затылок, чтоб было не так жарко.

— Из моря что-то вылезло! — тяжело дыша, выпалил Антон. — Огромная тварь. Все ломает.

Взбежав по ступенькам, он рванул дверь. Заперто! Куда же делся отец?

— Вы папу не видели?

— Нет. Наверное, в магазин пошел. Так что там за тварь, говоришь?

— Смотрели «Годзиллу»?

Даниил Афанасьевич нахмурился.

— Кого-кого?

— Не важно. В общем, огромный монстр крушит все подряд. Собирайте самое ценное и уезжайте из города.

Сосед усмехнулся.

— Ну, ты и фантаст. Тебе бы книжки писать, — покачав головой, он скрылся за забором.

Антон отпер дверь и забегал по комнатам, пытаясь сообразить, где что лежит. Параллельно набирал номер отца. Снова гудки, и никакого ответа. Зато где-то заиграла знакомая музыка. Проклятье! По звуку Антон отыскал забытый отцом мобильник и сунул в карман. Рядом на столе обнаружился коричневый пузырек с надписью «корвалол». Чей это? Кажется, в их семье никто сердечными заболеваниями не страдал… Впрочем, неважно. Сейчас не до этого. Покидав в сумку деньги, документы и шкатулку с мамиными драгоценностями — в основном, бусами — Антон выскочил на улицу.

Уже хорошо был слышен грохот рушащихся домов. Ощущалась вонь, принесенная морем. Сосед-учитель стоял у калитки, склонив голову набок. Завидев Антона, он хотел что-то спросить, но передумал.

— Уходите! — крикнул ему парень, запирая замок. — Скорее.

Он сбежал с крыльца и помчался в сторону университета. Может, отец зашел к матери? На ходу он достал телефон, чтобы набрать номер.

— Алло, мам? Папа забыл мобильник дома. Он не у тебя сейчас?

Оказалось, что нет.

— Ты за мной не заходи, — сказала мать. — Не теряй время. Иди прямо к вокзалу.

— Хорошо.

Антон замедлил шаги, а затем и вовсе остановился. Что же делать? Он не мог бросить отца. Тот либо в магазине, либо… Да он никуда не ходит, в общем-то. Куда ж его сейчас понесло?

— Эй! Антош, ты? — тетя Маруся спешила через площадь, держа в руке алюминиевый бидон. — Ты с нами?

Антон нахмурился. Болтать с соседкой у него не было ни времени, ни желания.

— Наводнение, — сказал он, решив не вдаваться в подробности. — Собирайтесь и бегите.

— Значит, не с нами, — проговорила тетя Маруся.

В руке у нее появился кухонный нож — большой, с треугольным лезвием. Таким полагалось резать овощи.

— Вы чего? — опешил Антон.

— Щас узнаешь, гнида! — прошипела соседка и кинулась на парня.

Антон побежал прочь, слыша за спиной топанье резиновых шлепанцев, в которых тетя Маруся ходила чуть не круглый год. Ему удалось оторваться довольно быстро: соседка не могла похвастать физической подготовкой и вскоре отстала, хотя и продолжала ковылять, выкрикивая бессвязные проклятья.

Ничего не понимая, Антон затрусил дальше, прикидывая, где может быть отец. По идее, логичней всего было бы ждать его дома, тем более, что морская тварь туда еще не скоро доберется. Судя по грохоту, в запасе имелось минут десять, а то и больше. Антон повернул голову и увидел, как черные щупальца оплетают торчащую над домами крышу «Брешки».

Да, пожалуй, надо вернуться. Только лучше обойти эту чокнутую с ножом.

Антон побежал, делая крюк. До вокзала он всегда успеет добраться, а отец может растеряться и попасть в лапы… То есть, в щупальца твари.

Пробегая через аллею, усаженную акациями, Антон заметил несколько человек с канистрами. Среди них был и Валера. Похоже, они все-таки успели спастись. Но как? Волна должна была накрыть их — у них не было времени удрать.

Пританцовывая от возбуждения, люди поливали бензином киоски. Двое вышли из сувенирной лавки, торговавшей лубочными изделиями, отшвырнули пустые канистры. Один из них чиркнул спичкой и бросил ее в раскрытую дверь. Затем кинул коробок Валере. Тот поймал его с удивительной ловкостью.

Антон чуть задержался, чтобы поглядеть, что будет. Дурачок поджег ближайший из ларьков, отступил от трещавшего пламени и вдруг рассмеялся. Остальные тоже загоготали. Кто-то повернул голову и уставился на Антона. Парень понял, что надо бежать. Похоже, некоторые совершенно слетели с катушек.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Нина подняла голову и повернулась на доносившийся из коридора топот. Кто-то бежал, скрипя подошвами по линолеуму. Хлопнула дверь — кажется, ведущая на лестницу. Странно: в универе летом обычно царила тишь да благодать. Нина вернулась к чтению открытой в браузере статьи. Она была уверена, что найдет ответ на вопрос, как классифицировать необычных моллюсков, если изучит древние, ископаемые образцы. Скорее всего, то, что выбросило море, развивалось в какой-то замкнутой экосистеме глубоко в океане — возможно, в одной из впадин.

Химик, с которым она договорилась встретиться по поводу фермента, пропал. Не отвечал ни на звонки, ни на смс-ки. Странно, ведь, услышав предложение биолога, он проявил большой энтузиазм.

Звонок сына выбил Нину из колеи, но она не могла просто взять и бросить чтение — осталось совсем немного. Тварь еще далеко, так что пара минут роли не играет.

Вскоре она увлеклась, потеряв счет времени. К счастью, телефон снова зазвонил. Это был Антон. Нина взглянула на часы. Засиделась!

— Да, сынок?

Антон спросил, не пришел ли отец к ней в университет. Мобильник он забыл дома.

Решили встретиться на вокзале. Нина старалась говорить уверенно и спокойно, чтобы сын не почувствовал ее волнения.

Завершив разговор, она с сожалением посмотрела на монитор. Работы предстояло много, и делать ее придется позже — когда все уладится. А сейчас имелись дела поважнее: встретиться с мужем и сыном, убедиться, что оба в порядке.

Снова хлопнула дверь. На это раз шаги приближались. Они замедлились возле входа в лабораторию. Нина отодвинулась от компьютера и, упершись ногами в пол, откатила офисное кресло. Человек стоял за дверью. Не стучал и не входил.

— Кто там? — крикнула Нина. — Толик, ты?

Тишина. Что за чертовщина? Может, супруг решил зайти? Так чего он ждет? Вроде, не из нерешительных.

Женщина встала и направилась к двери.

— Кто там? — повторила она громко.

Ответа не последовало.

Выругавшись себе под нос, Нина нажала ручку и выглянула в коридор, рассчитывая встретиться взглядом либо с мужем, либо с лаборантом.

Сердце тревожно ускорило темп. Нина прислушалась. Ничего. Значит, почудилось. Скорее всего, кто-то выходил, а она решила…

Ладно, пора идти. Должно быть, она одна осталась в универе. Здание казалось пустым, покинутым.

Нина вернулась к столу, выключила компьютер и подхватила сумку. Пешком до вокзала минут пятнадцать. Взглянув на часы, зачем-то засекла время. Надо бы запереть тут все, но на проходной должна быть Алевтина Михайловна — уж она-то пост не покинет, что бы ни случилось, пока все замки не повесит. Улыбнувшись, Нина вышла в коридор и заторопилась к лестнице.

Ее окликнули, когда она была у самого выхода с этажа. Толя торопливо шагал по линолеуму, и подошвы его ботинок влажно поскрипывали. На добродушном лице застыла широкая кукольная улыбка.

— Нина Владимировна, — проговорил он, — подождите! Я должен вам кое-что сказать.

— Толь, давай на ходу, ладно? — женщина взялась за дверную ручку. — Я тороплюсь. Договорилась с сыном встретиться.

— А это ненадолго.

Нина увидела, как лаборант достает из-за спины красный пожарный топорик, который раньше висел на щитке этажом ниже, справа от кофейного автомата.

Не раздумывая, женщина толчком распахнула дверь и кинулась вниз по лестнице. Позади раздался яростный крик.

Нина бежала, перепрыгивая через ступеньки. Хорошо хоть, летом она принципиально не носила туфли на каблуках — только теннисные кеды. Давала ногам отдохнуть. Так бы уже переломала лодыжки.

Когда Нина домчалась до проходной — стеклянная будка выглядела пустой, консьержка куда-то пропала — сверху донеслось тяжелое топанье.

— Стой, с-сучара!

Едва не запутав в стальных рогах турникета ремешок сумки, женщина выскочила на улицу и буквально столкнулась с мужем.

— Ты чего? — удивился тот.

— Бежим! — дернула его Нина, решив, что объяснения подождут.

— Да куда хоть?!

— На вокзал!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Домой Колян не пошел. Мать была на работе — она трудилась уборщицей в супермаркете — а отчим… Да хоть бы он сдох, чертов алкаш! Наверное, спит без задних ног, опять налакавшись водки.

Пальцы сами собой сжались в кулаки. Как бы Коляну хотелось прижать отчима к стене и выбить из него дух, отметелить так, чтоб костяшки содрались в кровь! Но мать этого не одобрит. Представив ее плачущей, парень сразу же остыл.

Оставался еще брательник, лоботряс. Он дома появлялся редко — чуть ли не все время тусил с приятелями. От него часто пахло табаком и пивасиком, особенно летом. Колян вспомнил, как брат наворачивал жареных моллюсков, стягивая их зубами с тонких, похожих на вязальные спицы, шампуров. По идее, он сейчас должен быть среди новоявленных пироманов — шнырять по городу, расплескивая во все стороны слитый из чьей-нибудь тачки бензин. Даже не обладая сверхвысоким интеллектом, Колян сообразил, что между поеданием вонючих «кальмаров» и охватившим некоторых жителей безумием есть связь. Скорее всего, так проявилось отравление. Как-то, сидя на толчке, он прочитал в рваном журнале, что некоторые токсины действуют на мозг, вызывая галлюцинации и приступы немотивированной агрессии.

В общем, Колян решил, что брат сам о себе позаботится. Он ему, во всяком случае, не помощник. Тем более что рана в ноге болела и кровоточила. Ее следовало обработать йодом и перебинтовать — до того момента, когда все поутихнет, и появится возможность пойти к врачу, чтобы наложить швы.

Ноги несли к лесу, где еще год назад парень устроил тайное убежище: настоящую землянку с откидным люком. Там он хранил запас консервов — на случай, если уйдет из дома. Колян копал ее в течение месяца каждую ночь, чтобы никто не увидел. Существование землянки давало ощущение независимости.

Сейчас он рассчитывал переждать в ней нападение чудовища. Едва ли оно продлится дольше пары дней. Надо только разжиться водой. Света будет достаточно — Колян припас несколько диодных фонариков. Говорят, их хватает надолго. А потом, когда все закончится — даст Бог, отчима зверюга раздавит или сожрет — они с матерью заживут нормально. Колян даже улыбнулся при этой мысли.

Впереди показались люди. Они шли, шатаясь, — должно быть, ошарашенные происходящим. Трое мужчин и четыре женщины. Грязные, ободранные. Похоже, им досталось от выползшей на берег твари — небось, едва успели выскочить из домов, прежде чем те рухнули под ударами щупалец. Вот только как они очутились здесь, так далеко от…

Колян замедлил бег, а затем и вовсе остановился. Нет, эти люди не пострадали во время атаки монстра. Собственно, они напоминали кадр из фильма про оживших мертвецов: полуистлевшая плоть, остатки одежды и земли, почти лысые черепа и пустые глазницы. Тем не менее, эти создания шли — переставляли ноги, удерживая равновесие!

Подавив желание разглядеть их получше, Колян свернул в ближайший переулок: обойти от греха подальше, как говорила мать.

Возле леса он оказался спустя десять минут. Поблизости не было ни души. Штанина напиталась кровью, облепила ногу. Кое-где появилась ломкая корка.

Зайдя подальше, Колян присел и нашарил среди накиданного дерна ввинченное в деревянную крышку кольцо. Потянул, приоткрывая люк, взял с приступки фонарик. Белый луч осветил уходящую вниз лестницу. Пахло сыростью и корнями.

Парень осторожно спустился, опустил за собой крышку и сел на стибренный из дома табурет. Уфф! Теперь можно и передохнуть. Главное, чтоб мать не полезла на рожон. Впрочем, она всегда была осторожной, всего боялась. Нет, за нее не стоит беспокоиться: забьется в норку и пересидит все бедствие.

Колян посветил на грубо сколоченные полки, уставленные консервными банками. Главное, чтоб волна не дошла до леса — иначе затопит землянку, и пиши пропало.

Надо заняться раной. Йод был, бинты и пластырь тоже. Колян встал, расстегнул штаны и попытался снять, но кровь кое-где уже присохла, и было больно. Может, срезать их?

Наверху кто-то легонько стукнул в крышку люка. Вздрогнув, Колян затаил дыхание. Раздался тихий скрежет, вскоре сменившийся царапаньем. Собака? Кошка? Людей не было поблизости — парень бы их заметил. С другой стороны, кто-то мог прятаться в лесу и проследить за ним. От этой мысли в горле пересохло. Колян вдруг понял, что находится не только в убежище, но и в ловушке: бежать некуда, а крышка не запиралась — не предполагал он, что кто-нибудь отыщет его логово.

В потолке появилась полоска света, а затем крышку отбросили, и в проеме нарисовалась голова. Лысый череп без глаз и с провалившимися щеками.

— Кто это здесь? — прошепелявил мертвец, заглядывая в землянку. Ноздри раздулись, втягивая воздух. — Живо-о-ой! Не бойся, выходи. Все равно достану! — сверху донесся кашляющий смех, а затем стало темно, и лестница натужно заскрипела. — Сладеньки-и-и-й…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На площади перед домом царило нечто невообразимое. Люди выскакивали из домов, тащили сумки и рюкзаки, отовсюду слышались крики и детский плач. Одним словом — паника!

Антон пробрался в дом никем не замеченный. Нестерпимо воняло гнилью. Над крышами домов мелькали щупальца. Присутствие в городе неведомой твари, кажется, уже ни для кого не являлось секретом.

Отец наверняка отправится или в университет к матери, или сюда. Антон надеялся, что сюда. Взглянув на часы, он отметил, что через десять минут придется убраться в любом случае — иначе чудовище похоронит его под обломками.

В окно было видно, как двое мужчин с бутылками в руках подбежали к соседскому дому. Вслед за ними вразвалку, как утка, прошествовала тетя Маруся.

Антон выскользнул из дома и подкрался к забору. Даниил Афанасьевич поспешно запихивал вещи в сумку на колесиках. Подняв голову, он заметил парня.

— Ты чего вернулся? — спросил он.

— За отцом.

— Напрасно я тебе не поверил, — сосед продолжил свое занятие. — Сейчас уже далеко был бы. Но кто мог подумать… — он неожиданно выпрямился. — «Должен же существовать образец, если существует корявая копия», — процитировал он вдруг Набокова.

Антон помнил это произведение — «Приглашение на казнь». Оно произвело на него когда-то большое впечатление, и теперь он понял, что имел в виду учитель: те дохлые моллюски были лишь предшественниками настоящей беды. Недоразвитыми копиями чудовища, разрушающего город.

Помнится, мать говорила, что вонь, которую они источали, предназначалась для общения. Должно быть, она и привлекла этого монстра на берег.

— Говорят, вместе с этим чудищем из воды лезут твари помельче, — сказал Даниил Афанасьевич. — Размером с лошадь. И зубастые.

Вот откуда на телах рыбаков с «Марбрика» взялись отметины, понял Антон.

Распахнулась калитка, и в палисадник Даниила Афанасьевича ворвались трое с канистрами. Молча они принялись расплескивать повсюду бензин. Сосед закричал и кинулся к ним. Антон хотел остановить его, но понял, что не сможет: учитель слишком любил свои розы, чтобы бросить их на произвол судьбы.

Даниил Афанасьевич толкнул одного из незваных гостей.

— Прекратите! — проговорил он, задыхаясь. — Что вы делаете?!

Мужчина вытащил из-за пояса молоток и, размахнувшись, ударил его между глаз. Клетчатая кепка слетела. Учитель повалился на траву, засучил ногами, взрывая землю.

Убийца переступил через него и кивнул товарищу, указывая на дом. Тот принялся щедро поливать стены бензином.

Антон не стал дожидаться продолжения. Он вернулся в прихожую, где оставил сумку. Похоже, у него не оставалось времени: опасность исходила не только от морского чудовища.

Выскользнув через заднюю дверь, парень побежал в сторону вокзала, очень надеясь, что отец отправился в университет.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Путь Антону преградила колонна бронетехники. Впереди ехали два танка, затем транспортеры и грузовики с солдатами. Замыкал еще один танк. В городе располагалась армейская часть — должно быть, из нее военных и направили.

Антон побежал за последним танком. Он хотел посмотреть, чем кончится атака на чудовище. Казалось невозможным уничтожить такую громадину обычными снарядами.

Колонна направлялась к главной площади. Тварь была хорошо видна: она горой возвышалась над крышами, щупальца извивались, превращая дома в руины. По багрово-черным бокам катилась вода, из отверстий в теле текла слизь, источавшая нестерпимую вонь.

Техника свернула и оказалась на пространстве, по которому проползло существо. Своим телом оно раздавило все строения. Теперь здесь были только руины — каменное и бетонное крошево, устилавшее землю. Смотрелось жутко. А при мысли, сколько людей могло оказаться погребено здесь…

Колонна снова повернула. Антон едва поспевал. Сердце колотилось, как бешеное. Он уже дважды спрашивал себя, зачем преследует военных: все равно танкам не справиться с этой махиной.

Наконец, чудовище стало видно почти целиком. Оно находилось на площади, где раньше стояла церковь, и тяжело ворочалось, словно выбирая направление движения.

Щупальца крушили близлежащие постройки, перемешивали обломки, дробили камень, мяли железо. Более мелкие отростки хватали не успевших по какой-то причине скрыться людей и закидывали в одну из круглых пастей, располагавшихся в верхней части тела существа — практически на спине. Отчасти это напоминало строение гидры, но едва ли сейчас это имело значение. Вот когда тварь прикончат, ее можно будет изучить. Спокойно и не торопясь. Если, конечно, она не разложится мгновенно, как те моллюски, что оставались у матери в лаборатории, — добавил мысленно Антон.

Военные установили технику так, чтобы держать монстра на прицеле, стволы задвигались вверх-вниз, вправо-влево — «закрестили», как говорится. Раздались первые выстрелы. Антон аж подскочил на месте: он и не думал, что снаряды вылетают с таким оглушительным грохотом.

На теле чудовища расцвели взрывы. Щупальца зазмеились с бешеной скоростью. Танки дружно жахнули еще раз. В воздух взметнулся фонтан каменных осколков. Антон нырнул в разбитую витрину, чтобы укрыться от падающих камней и кусков бетона.

Спустя несколько секунд опять грянули выстрелы. Похоже, тварь не видела, откуда ведется огонь. Возможно, вообще не обладала зрением. Могла ли она определить направление на слух?

Антон выглянул. На боках монстра зияли проделанные снарядами воронки. В них пузырилось, их них текло. Вывороченное дымящееся мясо свисало лохмотьями. В глубине что-то пульсировало.

Тварь заворочалась, сшибая последние остовы зданий. Длины ее щупалец не хватало, чтобы дотянуться до танков. Чудовище приподнялось и издало трубный звук. Грянули выстрелы.

С монстром было покончено спустя минут десять. Багрово-черная туша безвольно осела на площади среди руин — только концы щупалец подрагивали, рефлекторно пытаясь собраться в кольца.

Антон поднялся по лестнице ближайшего дома, выбил раму лестничного окна и выбрался на бетонный козырек. Сейчас он служил ему площадкой. Парню хотелось оценить размеры чудовища.

Но вместо этого он увидел волну, набегающую на берег. Она была больше двух предыдущих. И быстрее.

За минуту вода домчалась до площади, перевернула танки, опрокинула грузовики, снесла и закружила многотонные бронетранспортеры. Солдаты исчезли мгновенно — вместе с десятком человек, подошедших поглядеть на мертвое чудовище. Антон вцепился в болтающуюся на петлях раму. Вода поднималась, и секунд пятнадцать казалось, что она достигнет шестого этажа. Но нет. Пронесло.

Волна опала, оставив только пару трупов, опрокинутые танки и желтоватую пену. И, конечно, вонь. Антон едва не потерял сознание, вдохнув чуть поглубже.

На горизонте виднелся гребень новой волны. И не только он. Там возвышались спины морских чудовищ, направлявшихся к берегу. Пять, десять, пятнадцать… Целое стадо! Возможно, за первым рядом двигались другие.

Дрожащей рукой Антон достал из кармана телефон. Четыре пропущенных вызова. С этой беготней он совершенно перестал слышать звук мобильника. Впрочем, в таком грохоте немудрено.

— Мам?

— Да, Антош! Привет! Ты где?

— На площади.

— Где?! Почему? Мы с отцом ждем тебя на вокзале. Он зашел в универ, так что мы вместе — не волнуйся за него. Пыталась тебе позвонить, но ты не отвечал. Что с этой тварью?

— Мертва.

— Как?

— Ее расстреляли из танков. Военные.

— Да? Ну, слава Богу! Значит, можно возвращаться. По-моему, наш район не разрушен. Сынок, иди домой. Встретимся там. Теперь все будет хорошо.

Антон не сводил глаз со стада, направлявшегося к берегу.

— Мам, вам лучше поднятья куда-нибудь и посмотреть на море, — сказал он.

— Что? Зачем? Погоди, отец просит дать ему трубку.

— Алло! Антоха?

— Да, пап.

— Ты чего там выдумываешь? Иди домой. Мы сейчас туда с матерью от…

— Пап?

— Отправимся, так что…

— Пап!

Пауза.

— Да, Антош?

Парень сглотнул набравшуюся в рот слюну. Глаза резало от вони. Он сел на бетонный козырек, не выпуская покосившуюся оконную раму.

— Я не думаю, что все будет хорошо.

Антон опустил телефон и прикрыл глаза. Никаких танков не хватит, чтобы истребить этих монстров. А они не перестанут лезть на берег, потому что их влечет запах. Вонь, которой насквозь пропитался город.

Кажется, дурачок Валера был прав: наступил конец света… По крайней мере, для них.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Конец.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀